На экраны страны вышел неожиданный для массового проката немой фильм режиссера Мишеля Хазанавичуса «Артист». На старте 2012-го его уже успели «поголовно» наградить практически всеми существующими на Западе премиями.

…На очереди — «Оскар».

Один (специальный) «Оскар», впрочем, на днях предварительно выписали даже термоядерной собачонке. Ее животное обаяние на черно-белом экране оказалось столь заразительно, что нависла реальная угроза над актерами-людьми… оказаться в нише поверженных и переигранных — и кем? — скулящей псиной!

(Однако и люди в нашумевшем кино постарались на славу, по достоинству заслужив и былые, и будущие награды.)

Так и быть: не стану скрывать от друга-читателя некоторые свои черные садистские помыслы… Оные прямо-таки «симультанно» возникали во время просмотра. И уже минуте на тридцатой захотелось явственно представить, как в соседнем зале кинотеатра «Киев» дергаются в корчах (насильственным методом привязанные скотчем к креслам) и «колоризатор» Лопатенок, и «рационализатор» Эрнст. Эти самые — заклятые «друзья» великого немого и такого же черно-белого.

Вот сидите, господа, смотрите и мучайтесь… Наблюдая за переполненным залом, который трепетно внимает истории черно-белой — и практически без единого слова. И засуньте куда подальше свои раздутые бюджеты на шумную чепуху (с Безруковым вкупе)! И запачкайте своими ядовитыми красками хоть все коридоры «Останкино» — с видом на Кремль!

Потому что правы все-таки «мы» — «меньшевики». Те, кто с пеной у рта орал и доказывал: в подлинном искусстве может быть и два цвета (черный и белый). А уж слова… Порой важней — молчание.

* * *

Отрадно, что режиссер Хазанавичус раньше вроде бы и не посягал на оскаровские высоты или каннские пальмы. Он сочинял качественные шпионские пародии. И никем не рассматривался в статусе потенциально «важного режиссера» начала ХХI века.

Тем не менее, его «Артист» вмиг изменил ныне сущую иерархию премиальных раскладов. Поскольку ясно же — «Оскар» достанется «Артисту». А подвинутыми окажутся гораздо более маститые: Стивен Спилберг, Вуди Аллен, Терренс Малик, Мартин Скорсезе.

Режиссер предлагает в «Артисте» историю на первый взгляд банальную. На второй взгляд — универсальную. Это рассказ о звезде великого немого — некоем Джордже Валентайне. Его лихо играет энергичный и меланхоличный Жан Дюжарден (с усиками), иногда смахивающий на раннего Кларка Гейбла. У этого Валентайна есть все, чего только хочет любая звезда. Поклонение глупых масс; шикарный особняк вдали от шума городского; полунемая блондинка-жена...

В общем, картина, корзина, картонка — и маленькая собачонка! Последняя (терьер Угги) готова плясать перед хозяином, виляя хвостом, не только на задних лапах, она способна прыгнуть за него в огонь и в воду. И перегрызть глотку каждому, кто лишь оскалится на голливудского небожителя (с сиятельной улыбкой).

Случайная встреча героя на съемках с молоденькой статисткой Пеппи Миллер (Беренис Бежо) поначалу не сулит нашей аудитории сердечного романа. Судя по всему, у героя «роман» только с самим собой? Он упивается усищами, непомерной гордыней, оглушительной славой. Но, как сказал поэт, «Что слава? Яркая заплата на ветхом рубище певца». И вскоре — действительно — слава превращается в труху. Так как эра «великого немого» идет на спад. И прожорливой публике нужны новые — уже говорящие — куклы.

Бывший кумир повержен! А вот бывшая статистка неожиданно зачислена в новые символы уже «говорящей» фабрики грез. Поскольку умеет мастерски не только наводить родинки, но еще и щебетать как птичка певчая.

(Собственно говоря, голос артиста становится в новом голливудском времени столь же ходовым товаром, как и его лицо, как пантомима.)

Казалось бы, на основе столь душещипательной истории от режиссера следовало немедленно ожидать нижайшего «поклона» Голливуду...

Но «Артист» — не то чтобы «поклон», скорее ерническая фига, которая едва просматривается из-под складок смокинга героя.

И подобная «фига» — точно по адресу… От «великого немого» — уже нынешнему «великому тупому».

Этот фильм — ироничный «привет» разноцветной и разноголосой современности из прекрасного черно-белого «далека». Когда лишь свет да тень могли удерживать у экранов — массы, миллионы.

И, собственно говоря, локальный творческий подвиг Хазанавичуса как раз в том и состоит, что он на свой лад повторил «трюк» середины 20-х ХХ века. И на новом историческом витке притянул к экранам новую аудиторию посредством «немой» формы.

Причем увлек не вечно ностальгирующую публику, а зрительские сегменты весьма разнообразные (на моем сеансе в зале было очень много молодежи).

* * *

«Артист» — виртуознейшая стилизация под немую киноживопись. Фильм насколько просчитан в деталях (и общей текстуре), настолько же искренен, щемящ. К заданной теме не равнодушен и режиссер, и все подряд исполнители (типажи которых будто сканированы с лучших матриц давно утонувшей голливудской Атлантиды).

Эффект взаимодействия безмолвной киноистории с современным зрительным залом, на мой взгляд, зиждется на несомненном обаянии происходящего (на экране), которое и вызывает неподдельное умиление (в зале).

Умиление — «основной инстинкт» зрителя на этом «Артисте».

Причем умиление не сопливое, а какое-то «зачарованное». Будто умный зритель привинчен остекленелым взглядом к наиву черно-белого кино, хотя на улице уж XXI век…

…Тем временем события картины вдоль сюжетного русла уводят и в иные голливудские заводи.

Я, например, на сеансе не только злорадствовал по поводу Эрнста (энд компани), но и вспоминал другие «мифы».

…А «мифы» Голливуда — это и натурные съемки в 1908 году «Графа Монте-Кристо» в окрестностях Лос-Анджелеса (которые впоследствии станут золотой территорией).

Сияние Голливуда — расцвет в начале 20-х новейшей империи (возникшей фактически на пустырях: первые переселенцы прибыли сюда еще 4 сентября 1781 года).

Блеск Голливуда — рекордное количество выпускаемых на экраны «фильм» в те-таки 20-е. Например, в 1927-м (а это неслучайный год, именно тогда выходит первый американский звуковой опус «Певец джаза») в мире насчитывается уже 1859 полнометражных «лент», из которых 743 американского происхождения (на втором месте Япония, 407 картин). Тогда же почти половиной из пяти тысяч существующих кинотеатров владеет Америка.

В общем, Голливуд вовсю «зажигает» на своих холмах.

И здесь одно важное уточнение: до 1910-го имя исполнителя — каким бы «сексуальным» он ни был — не объявлялось во вступительных титрах картин.

И только лишь с 20-х «звезде» отводится соответствующий «трон» в царстве сказок. Так «рабы любви» становятся «рабовладельцами»…

…Мэри Пикфорд, Лиллиан Гиш, Лайонел Бэрримор, Мейбл Норман, Дуглас Фэрбенкс — эти и многие другие актеры стали безмолвными «властелинами» вечно кричащей толпы.

Толпа то возвышала их до небес, то приближала к себе, балуя ласкательными именами-кличками: Мери, Дуг, Чарли, Руди (Рудольф Валентино).

Кстати, после скоропостижной смерти Валентино некоторые его фанатки заканчивали жизни самоубийствами прямо на могиле актера… Настолько действенным был эффект этих магических немых киноидолов.

Естественно, в «Артисте» Хазанавичуса не следовало бы искать прямых параллелей с конкретными судьбами и именами. Что здесь «откушено» от Фэрнбекса, а что от реального дамского угодника Валентино? Этот вымышленный Валентайн, несомненно, собирательный образ. Это Артист, фокусирующий в самом себе некую «параболу» голливудских взлетов, падений, терзаний, забвений (а потом снова взлетов, как в финале).

Замечательный момент, когда прежде боготворившая актера толпа бодро шагает по тротуару — и уже топчет своими грязными подошвами Его лицо на старых афишах...

Режиссер, впрочем, и слегка лукавит, педалируя ключевую тему, мол, звук, пришедший в кино на смену «немоте», оказался для артистов такой уж трагедией (хотя, естественно, и на эту тему в 20-е было много фобий, даже прокламаций, сочиненных Эйзенштейном—Пудовкиным, опасавшихся, что «голос» уничтожит виртуозность монтажных построений, а следовательно, уничтожит и само искусство…).

Тем не менее, многие идолы немого Голливуда легко, будто на скакалке, перепрыгнули в Голливуд говорящий. И некоторые по-новому раскрыли свои же дарования. Как, например, несравненная «вамп» Джоан Кроуфорд. Прежде великая немая дива только лишь открыла свой рот — тут же все и умолкли! До того она оказалась убедительной и эмоциональной. (И даже совсем недавно, пересматривая ее фильм начала 50-х «Внезапный страх», поймал себя на мысли: как же цепко держит эта актриса не только взглядом, но и каким-то магическим тембром.)

* * *

Что же касается нашего «Артиста», то, если рассматривать его историю не сквозь «экзистенциальную», а сквозь «метафоричную» призму, станет очевидным недвусмысленный намек режиссера… Любой Артист — всего лишь пространственное временное «оптическое явление». То есть… тень!

И в ленте постановщик вроде расслаивает прежде цельное «существо». Отправляя в бега, в неизвестность (а, может быть, в вечность?) — эту самую звездную «тень», как отсвет славы и грез. А, собственно, «тело» заставляет корежиться, страдать, сжигать свои старинные пленки, то есть испытать и на своей шкуре прелести «собачьей жизни» (вот и рефрен к важному образу реактивного терьера!).

«Тень» и «тело» — не одно и то же в одном фильме, а будто разные «субстанции». Одна из которых, согласно Шварцу, должна бы знать свое место, да где уж там, вечно отрывается от хозяина.

И, возможно, Хазанавичус и снимал свой фильм вовсе не об артисте (как таковом), а снял предОскаровское кино — лишь о Тени забытого лицедея? Об «униженном Боге»… Славу которого создавала не только толпа, но и ракурсы освещения.

И, как мне кажется, замечательным эпиграфом к трагикомической истории о гордом актере (и его преданной псине) могли бы послужить строчки Гийома Аполлинера:

Тень — чернила,
которыми пишет солнце.
Тень — письмена моей лампы,
арсенал сожалений,
униженный Бог…

P.S. Когда немой «Артист» получит «Оскара», производители всей ныне громкоговорящей кинотребухи (это касается и «95 квартала»!) должны объявить «минуту молчания» по своему творчеству. Зачем слова? Давно все сказано.

Олег Вергелис

«Зеркало недели. Украина» №6, 18 февраля 2012 года

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/artistu_slova_ne_davali_-97442.html

Серия сообщений "Видео":
Часть 1 - «Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни»
Часть 2 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 3 - Высоцкий. Большая разница
Часть 4 - «Артисту» слова не давали!

Серия сообщений "Критика":
Часть 1 - Чучело Чайки
Часть 2 - Высоцкий. Большая разница
Часть 3 - «Скрипка грає…» (юбилейный концерт «ВВ»)
Часть 4 - «Артисту» слова не давали!

Должна сообщить, что группа артсинтезтерапии, которая набирается этом году, – моя последняя группа. Какое-то время (возможно, долгое) я буду жить и работать за границей. Оказывается, время кризиса заставило человечество спохватиться, и оно кинулось искать людей с творческим мышлением. Выяснилось, что на дороге они не валяются, и вообще их от природы мало… Кинулись искать систему, которая бы их взращивала. Нашли артсинтезтерапию и меня вместе с ней.

Странно, но все это я предсказала еще два года назад в статье «Время трюфеля», опубликованной в журнале «Профиль». Только не знала, что это так впрямую коснется и меня.

Вот эта статья. Не собиралась ее здесь вывешивать, она не для формата жж, но в связи с последними событиями решилась.

ВРЕМЯ ТРЮФЕЛЯ

Я психотерапевт. Через мои руки, голову и душу проходят представители почти всех слоев населения. Пожалуй, не бывает только бомжей и олигархов. Зато больше всего среднего класса – опоры государства.

Группы, которые я веду, – срез общества и его проблем. Курс у нас длительный, группы маленькие, это позволяет работать «близко» и залезать глубоко. А наши упражнения, как на рентгеновской установке, высвечивают все «нутро»: уровень интеллекта, убеждения и принципы, претензии и амбиции. А также наличие (или отсутствие) способностей к сопереживанию, творчеству, любви…

Несколько лет назад я начала бить тревогу. Взрослые люди с высшим образованием перестали справляться с заданиями на абстрактное мышление. Результаты творческих заданий обескураживали примитивными решениями. Но самое страшное, что у большинства занимающихся не обнаруживалось никаких личностных особенностей. Потому что не обнаруживалось самой личности. На месте личности зияла Социальная Функция. Она состояла из обрывков знаний, обломков культуры, иллюзий и штампов. И очень хотела счастья! Счастье было вырезано по лекалу нарядов и образа жизни Верки Сердючки...

Откуда взялся распространенный и весьма лестный для самолюбия миф, что человек Личностью рождается? Причем сразу уникальной, единственной и неповторимой. Это неправда! Сотворение личности – таинство и громадная душевная работа. Личностью не рождаются, а становятся, и, право же, далеко не все.



У природы свои законы. Она не признает равенства, зато любит разнообразие. Даже грибы в лесу отнюдь не все одинаково полезны и вкусны. Есть сыроежки, есть белые, а есть мухоморы – все как у людей. Очевидно, природе нужны и умные, и глупые, и потребители, и созидатели. И у каждого из них своя функция…

Хотя, если говорить о грибах, то человеком гриб оценивается по сути: он полезный или вредный.

Ах, если бы с людьми дело обстояло как с грибами! Тогда бы к людям образованным и просвещенным относились с пиететом. Тогда бы во все времена ценились профессионалы своего дела.

Настоящих профессионалов всегда было немного. Людей мыслящих – мало. Творцов – еще меньше.



Трюфель – самый дорогой гриб на земле. От нескольких сотен, а то и тысяч евро за килограмм.

XXI век – самый противоречивый в истории человечества. Потому что под одной крышей уживаются уникальные открытия человеческого разума и «тьма египетская». Они сосуществуют вроде как параллельно друг другу. Хотя, если внимательно приглядеться, Тьма давно уже выигрывает с большим перевесом. Она расползается по планете стремительно и неотвратимо, как гриб-лишайник по гниющему дереву.

Представления об уме, профессионализме, образовании как о ценностях чудным образом девальвировались. Когда и как произошло, что самыми популярными и востребованными стали не профессионалы, не творцы, а малограмотные, жадные, ловкие хабалы и хабалки? Если уж сравнивать с грибами, то это поганки. Несъедобные, бесполезные поганки начали диктовать всему «лесу» свои установки, образ жизни и ценности. И лес радостно откликнулся. Эти ценности отзывались где-то в самых потаенных уголках души: «Бери от жизни все»… «Ведь ты этого достоин»… Звучит ничем не хуже: «Кто был никем, тот станет всем».



Поганки задали тон и правила игры, да еще и ловко подменили фишки. Счет неимоверно быстро стал нарастать в их пользу.

Почти исчезли из кладовых души редкие деликатесы, вроде Неподдельных Глубоких Чувств. Их сменили имплантаты – в грудях, губах, головах, сердцах.

Элитная штучка – Высокий Профессионализм – ушел в подполье.

Творцов и Созидателей затоптал гламур, ненавидящий все, что отличается от их глянцевой массы.



Трюфели добывают специально обученные свиньи и собаки. Дрессировка собаки может занять около пяти лет. Неудивительно, что хороший трюфельный охотник-пес сам стоит до десяти тысяч евро.

Старая, проверенная жизнью аксиома: даже относительно спокойное время противопоказано человеку. Большинство людей только в испытаниях взрослеют и умнеют. Поэтому самые интересные группы у меня были в 90-е годы. «Культивировать трюфели, в отличие от шампиньонов, так и не удалось». Тогда, в 90-е, нам это удавалось.

Настоящая психотерапия всегда экзистенциальна, она впрямую затрагивает главные вопросы человека – смысла жизни и смысла смерти. Они были актуальны в то время. Земля под ногами горела и качалась, шло переосмысление и переоценка всего: процессов, происходящих в обществе, и параллельно – своего места в этом мире. Мы бродили среди обломков прежнего мироустройства, путались в иллюзиях и обещаниях, правде и кривде. И единственным нашим проводником в этом хаосе была тоска по Настоящему и Вечному.

Мы выращивали трюфели среди грязи, вздора и надежд. И нам это удавалось. Впрочем, ничего другого нам не оставалось. Да и не хотелось.

Не правда ли, как давно не было крупных, смачных катаклизмов: чумы, войны, революции или хотя бы вселенского потопа? Где-то что-то бывает, но так, по мелочи. В Африке дети голодают… так это в Африке. Горячие точки… но это всего лишь точки.

В который раз оказалось, что благосостояние, комфорт и душевное спокойствие наиболее благоприятны отнюдь не для выращивания Личности, а для роста Поганок. Вот они и полезли отовсюду в устрашающем количестве. «Ничтожества в роскошном одеянии» показали всему миру, что главное в жизни – Праздность.

Знать и уметь стало неприлично. Быть профессионалом – непристойно. И чем ты бесполезнее и хабалистей, тем ты популярнее, успешнее и богаче. Тем больше тебе «респекту и уважухи».



Нехватка полезных грибов нарушила природный баланс. На одного творящего - тысяча развлекающихся. Пустоты стало слишком много. А природа ее не терпит.

Количество добываемых трюфелей из года в год сокращается...

Страшнее всего то, что происходит с «нашим будущим» – детьми и подростками. Почему всех так волнует глобальное потепление и не волнует тотальное поглупление? Знаю это не понаслышке, ибо мне есть с чем сравнивать. Еще 10 лет назад подростковые группы были для меня самыми любимыми. И когда мы изучали типологию характеров, я приводила в примеры литературных героев Достоевского, Толстого, Шекспира… И меня понимали. Пять лет назад типологию пришлось иллюстрировать героями фильмов. Сегодня это уже не катит. Мы опустились до мультиков...



Исчезли знаменитые подростковые поиски добра и зла, любви и смысла. Мятежных, ищущих подростков сменили отравленные поганками Маугли, умеющие одно – потреблять. Современное «Наше Всё» весьма отличается от подростка былых времен. ОНО не умеет дружить, любить, самостоятельно думать. ОНО не имеет признаков человека – сопереживания и ответственности…

Впрочем, общество это устраивает. Ребенок оценивается по одному-единственному параметру: как он учится. Это является чем-то вроде справки о сертификации товара. Оказывается, гриб может быть насквозь червивым, главное, чтобы шляпка соответствовала.



Отчего это никто не обращает внимания, что «страсти по образованию» чаще всего ограничиваются вопросами доступности тире стоимости? И резко притормаживают, когда дело касается его нынешнего качества? Об этом как-то стыдливо умалчивают.

Позволю себе лирическое отступление. Мой дед учился в высшем учебном заведении еще до революции. Он рассказывал, как сдавал вступительный экзамен по математике – 6 часов один на один с приемной комиссией. Ему предлагали задачу, и он тут же должен был решать ее на доске. Если видели, что он двигается в правильном направлении, его прерывали и давали другую. Никаких подсказок, шпаргалок, все в открытую.
Знаете, сколько мест было на факультете, куда он поступал? Всего 30. А приняли только 19 человек... Остальные, по мнению комиссии, не тянули.

По аналогии вспоминается одна из моих пациенток, успешно закончившая некий гуманитарный вуз. Она обладала отличной памятью, могла наизусть пересказать учебник, и меньше четверки никогда не получала. Одна беда – у нее было слабоумие...

Ай да уровень московского института с немаленьким конкурсом!

Что произошло с образованием за минувшие 100 лет? Вмешались все те же поганки. Размахивая идеей равенства, они невероятно ловко низвели учение до простой и чистой зубрежки.

А что, у нас сегодня много вузов, где требуется умение мыслить (думать, шевелить мозгами, размышлять, раскидывать умом)?

Последние годы, слыша, что у человека золотая медаль и красный диплом, я настораживаюсь. Как правило, под тонкой позолотой круглого отличника скрывается простая грубая копилка, под завязку набитая штампами.



Сон разума наплодил чудовищ. Не приученные работать ни головой, ни руками, поколение next в грядущую безработицу сядет родителям и государству на шею. Никому не нужные, они станут обитать в Интернете, потому что другие простые развлечения не по карману, а сложные – не по уму. Они будут требовать жрать и могут стать весьма агрессивными, если им не оплатят их виртуальный мир.

Это наше… что? ВСЁ?

Говорят, что подобный кризис впервые в истории человечества. Но кризисы не возникают просто так, тем более, мировые. Ах, он называется "экономический"? Но экономика – порождение человеческих мозгов. Значит, все-таки, кризис мозгов?



Может быть, настало время умнеть? Думать, размышлять, раскидывать умом, шевелить мозгами... «Шевелить мозгами» – это значит связывать полученную информацию между собой, сопоставлять факты, анализировать, взвешивать, делать выводы...

Но тогда в голову закрадывается крамольная мысль: а вдруг кризис – это правильно, справедливо и необходимо?

А вдруг, в годину трудную, к нам вернутся ценности из разряда вечных? Ведь выход из кризиса потребует нестандартных решений и действий. И тогда «богатые и знаменитые» уступят пальму первенства умным и образованным... Резко повысится рейтинг Человека Мыслящего... На бирже человеческих отношений поднимется цена на Искренность и Душевную Близость…

Может быть, наступает время Личности? Время Профессионалов и Творцов?

Если они еще остались где-нибудь...

Трюфель растет на глубине 30 см под землей, поэтому человек не может видеть его гнездо. И откуда они берутся, никто не знает…



Impressionante

Иллюстрации: Интернет

Адрес оригинала: http://impressionante.livejournal.com/8172.html#cutid1

От редактора: Со своей стороны позволил себе лишь несколько мелких орфографических правок и выделение некоторых мест полужирным. А также иллюстрации по собственному разумению.

Серия сообщений "Публицистика":
Часть 1 - Время собирать... Кому камни, кому трюфели

От потуг стать лидерами украинского рок-движения — до слива русского мата на собственном «юбилее».

От мощной, правдивой энергетики и ритмичной музыки — до гламурных кнопок «на баян» от представителей «зросійщеної» тусовки и пресных выступлений.

От интеллигентного и интересного украинского панк-рока — до комизма старческого пения соседских романсов.

Киев. Дворец спорта. Начало последней декады ноября 2011 года. 25-летняя годовщина творчества коллектива «ВВ».

Толпа начиналась уже возле выхода из метро. Сразу становится понятно — будет аншлаг! Милиция вовремя почувствовала угрозу и начала действовать по команде «пускай усех!» Приятный знак касательно украинской музыки. В ее современном состоянии, когда она проигнорирована теоретически отечественным телевидением и радио, не замеченная теоретически отечественной прессой.

К тому же как-то внезапно возникла неоднозначная ситуация. Два широко, мощно и везде разрекламированных отечественных коллектива: околороковый «ВВ» и околопопсовый «ОЭ» — так долго, настойчиво и повсюду мерили и мерились, у кого из них длиннее... вклад в украинский рок, что и не заметили, как украинский люд однозначно решил: лучше всех — «Брати Гадюкіни»! Решил зритель это наиболее корректным в шоу-бизе способом — собственными гривнями. И обеспечил огромный успех двум фантастическим киевским концертам во Дворце спорта: сольному выступлению «Гадов» (свыше 16.000 проданных билетов — сам был и видел!) и концерту памяти Кузьминского (даже руку и сердце немного приложил к съемке!). Надо было срочно организовывать адекватный ответ. Повод нашелся — 25-летие команды «ВВ». Заработал полномасштабный механизм по обслуживанию избранного тусней олицетворения украинской музыки. Так совпало, что и какой-то интерес зрителей еще остался. Отдадим должное менеджменту события — несколько месяцев весь Киев был заклеен рекламой. Солидно сработала и грандиозная европейская замануха — «Нина Хаген»!

Первые матюки стали достоянием общественности тогда, когда люд замечал крошечную такую бумажку при входе в киевский Дворец спорта, прилепленную скотчем к стене. Принтерные буквы коротко извещали: не будет звезды мирового панка, «звиняйте»... Стало понятно: ну вот — «панк» уже практически начался!

Зал нырнул во тьму и... наконец, дождались. Довольно скоро выяснилось, что дождались не упругого ритма концерта, а банального течения события, развернутого для коммерческой телевизионной съемки.

Телевизионщики концерт словно разорвали на большое количество отдельных кусков, которые потом будут объединены в одно целое умелыми и ловкими руками коммерческих коллег, — с соответствующим размещением среди песен памперсов, водки, прокладок, пива, препаратов, освежающих дыхание, подмышки и другие места. Зрителям в зале об очевидных неудобствах, связанных с неожиданным появлением перед носом камеры на кране, конечно, сообщить забыли. Панк, как и надо, не предполагает вежливости! Когда паузы между выступлениями становились прямо гнетущими, их пытались чем-то и кем-то заполнить: пустой болтовней и пустыми подарками, большинство из которых «крутилось» вокруг шарообразных поверхностей, — будущий груз будущей футбольной радости докатился и на эту сцену. Были и оригинальные подарочные попытки — от компании «Бумбокс» юбиляры получили старый магнитофон и т.д.

Коротко о насыщении отдельных частей события. Удачное интро — выступление оркестра и хора Вооруженных сил Украины. Военные исполнили попурри из песен «ВВ». Это была издавна «прокатанная на публике» музыкальная находка, которая срабатывает. Испробованная и оставленная на видеозаписи из зала КПИ еще в далекие девяностые, после возвращения из Франции. Коллектив в военной форме вышел на сцену и под конец этого концерта — с уже другим, сегодняшним составом группы. Далее специально созданное электроннографическое видеоначало на большом светодиодном экране. На сцене видеоэкранов было достаточно, и на них воспроизводились разные видеоинсталляции, в частности и уникальные фотографии, и хроника с участниками «ВВ» разных лет. Но следует отметить, что зрителям явно не хватало гигантских лиц именно тех, кто был на сцене! Больше всего повезло группе «Ленинград» во главе с Сергеем Шнуровым, — очевидно, их активный показ на видеоэкранах обеспечило неожиданное и неанонсированное их появление и отсутствие заранее созданной видеографики. Зрители радостно и активно это приветствовали.

Но вернемся к притихшему залу Дворца спорта. Там, среди сотен киловатт света и звука, на сцене реинкарнировался настоящий состав «ВВ»: Скрипка, Пипа, Здоренко и Сахно. Такое появление удачно дополнила установленная вокруг сцены и стилизировано освещенная «по-советски» иллюминация с красными буквами «ВВ». Произошел долгожданный и, бесспорно, один из величайших (здесь скажу «по-модному») реюньонов (воссоединений) в украинском шоу-бизе последних времен. Как стало понятно немного спустя, люд пришел именно ради этого! Тысячи пришли, чтобы увидеть только это. Очевидно, поэтому не были исполнены эпохальные старые «Танці» и «Весна», открывшая многолетнюю эру серости. Ведь после такого уже б ничего не было... Ну разве чем-то ударил бы об сцену отсутствующий дух Нины Хаген.

Словно пытаясь удержать хотя бы на несколько минут тот отлетающий дух, представили свои творческие проекты участники легендарного состава Юрий Здоренко и Александр Пипа. Остается только грустить по мощному и уникальному общему проекту этих музыкантов под названием «Борщ». Убежден — музыканты всего несколько месяцев не смогли дождаться всеобщей славы и... крайне нужных выступлений, выступлений, выступлений. Почему-то не дождались. Харизма? Характеры? Неудовлетворенность творчеством? Не знаю. Сожалею. Зрители сегодняшние довольно тепло встретили энергетику молодых коллег Здоренко из «Грейдера» и энтузиазм музыкантов из проекта о.піпа@traktor. Но десять тысяч мозгов и сердец еще раз как-то четко и единодушно поняли очевидное: после ухода этих музыкантов из «ВВ» из коллектива словно улетел дух. Музыкантский, художественный, интеллигентский. Исчезло то, чего словами не объяснишь. Да — остались харизматичные личности. Да — мощные. Да — интересные. Да — неоднозначные. Но — не вместе... К величайшему сожалению, довольно знакомая для мирового рока ситуация: «Перпл» без Блекмора, «Хип» без Байрона и т.д. и т.п. В свое время такая беда докатилась и до Украины. Трагизм ситуации подчеркнули практически не услышанные среди ностальгического волшебства вечера слова Александра Пипы: «Я вас поздравляю с юбилеем...» Это он о юбилее команды, которую и сам также родил. Когда-то. Там. Среди советского чернобыльского Киева, в который еще даже и перестройка не пришла...

А еще на сцену выходили гости события. Разные. Понятные — украинский «Бумбокс» и фантастический белорусский «Ляпис Трубецкой». И не очень. Как вот коллектив «Горчица». Народ встретил их довольно интересные клубные потуги суровой и равнодушной тишиной. Удивительно «своевременное» и крайне «удачное» сообщение солистки о том, что она впервые поет на украинском языке, было встречено тишиной уже практически напряженной. Комизм и иронию ситуации перед этим усилили многословные поползновения очередных случайных заполнителей паузы, которые касались современного состояния украинской музыки... Такого рода появления на сцене киевского Дворца спорта еще раз подчеркивали телевизионную ориентированность мероприятия. И понимание украинских музыкальных реалий теми, кто финансировал проведение события. Очевидно — обеспечивали потенциальный рейтинг для разных сегментов целевой аудитории. Перечитал еще раз предыдущую фразу, — ну, чем не современный украинский панк! Поскольку ж эту целевую аудиторию и соответствующие плей-листы в современной Украине формируют за ее пределами — получили в концерте появление соседских околомузыкальных коллективов. Оказалось, что для них русскоязычный панк — «я матом не ругаюсь, я на нем разгавариваю»! Творческое проявление? Да хватит! Понимание организаторами того, что они называют русским панком. Фактическим издевательством на таком фоне показался выход на сцену настоящего панка — Гаркуши (многолетнего участника легендарной российской команды «Аукцыон»). Кстати, панк-команды! Скрипка заявил, что за 25 лет с ними они как-то творчески не встретились. Но почему-то он и его нынешнее «ВВ» встретились с другими соседскими проявлениями.

Корни этого всего — в середине далеких девяностых прошлого века. Именно тогда российский официальный, точнее — официозный, шоу-бизнес (тот, где эфиры, «карпаративы», тусня) радостно встретил появление на собственном рынке украинского «ВВ». С чего бы это? А потому, что наконец нашли тот образ, который стопроцентно олицетворял российское видение «украинского лица». Именно такой образ «обычного украинца» в исполнении артиста Скрипки активно формировался и продолжает закрепляться в соседских медиа. Именно такой «образ» украинского современного шоу-биза и был нужен. Кстати, г-ну Скрипке открыто и спокойно говорилось об этом умными российскими журналистами прямо в их телеэфире. Отечественный музыкант и шоумен вяло пытался разъяснить — это же панк. Такая позиция не устраивала. И «ВВ» быстренько вылетело из первых разрешенных российских эфиров. А возможно, просто закончились деньги на ротацию. И попало «ВВ» в клубы, на корпоративы, реже — на фестивали. Но телевидение — вещь поразительно заразная: остановиться уже было невозможно. Начались гламурные околошоубизнесовые будни и мюзикловые телевизионные потуги и в Украине. Образ «от Скрипки» оставался таким же (и только таким!) — за меньшие, но все же неплохие деньги. В то же время зарубежный рынок стал активно искать и формировать замену. Исчерпал себя персонаж «Верка Сердючка». А харизматический состав «ВВ» постепенно исчез... Почему-то.

Очевидно, понимая реальный сегодняшний уровень коллектива, Скрипка был просто вынужден сделать длинную паузу, очень длинную паузу перед завершающим выходом на сцену. Зрители постепенно потянулись к выходу. Какие-то подавленные и молчаливые. Официальная версия — закрывалось метро.

Александр Зырин

Фото Андрій Товстиженко, ZN.UA

«Зеркало недели. Украина» №43, 26 ноября 2011 года

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/yubileynyy_kontsert_vv_ponast...s_veselogo_sobytiya-92383.html

Серия сообщений "Критика":
Часть 1 - Чучело Чайки
Часть 2 - Высоцкий. Большая разница
Часть 3 - «Скрипка грає…» (юбилейный концерт «ВВ»)
Часть 4 - «Артисту» слова не давали!

Бескровная борьба за место председателя Национального союза писателей Украины закончилась. Сегодня эту должность (после Владимира Яворивского) занимает Виктор Федорович Баранов, о котором, возможно, не все подробно знают… Итак, Баранов — писатель, поэт, переводчик. В рядах Союза писателей — с 1983-го; в 2006—2011 — председатель Киевской писательской организации, секретарь НСПУ. Главный редактор литературного журнала «Київ»; президент общества «Украина—Румыния». Лауреат художественной премии «Київ» в области художественной литературы им. Е.Плужника, премий им. О.Гирныка, а также «Тріумф» и «Сад божествених пісень» им. Г.Сковороды, литературно-художественной премии им. М.Коцюбинского.

В эксклюзивном интервью ZN.UA г-н Баранов рассказал, как планирует развивать жизнь союза, а также уточнил свои давние толкования различия между хохлом и украинцем.

— Виктор Федорович, ведь вы сегодня — председатель Национального союза писателей Украины. Интересно, а кто ваши сторонники среди членов союза?

— Мои сторонники — это люди, которые добились невозможного. Предшественник старался любой ценой остаться за рулем. В общем, на проведение двух туров съезда было потрачено около одного миллиона гривен! Правда, средства не бюджетные: это сбережения союза от продажи части Дома творчества в Одессе. Так что стратегический резерв, до недавнего времени составлявший 2,5 млн грн, в общем похудел на один миллион.

Кстати, руководство столичного Дома художников для проведения съезда согласилось предоставить нам свое помещение, причем бесплатно!

Собрались же писатели… в Пуще-Озерной под Киевом, а не в столице.

Горжусь тем, что моя команда одержала победу. И вместе с тем радуюсь, ведь, как выяснилось, побороть большие деньги все же возможно.

На съезде избран новый секретариат союза: 21 ноября провели первое заседание. В составе секретариата работают Михаил Слабошпицкий, Любовь Голота, Михаил Шевченко, Григорий Гусейнов, Владимир Шовкошитный, Дмитрий Иванов, Михаил Каменюк...

— А Владимир Яворивский?

— Он остается членом правления союза.

— Теперь о ближайших планах вашей команды.

— Мы планируем создать литературное агентство, которое будет информировать о достижениях украинских издательств, фестивалей, презентаций, сообщать литературные новости, а также будет предоставлять возможность приобрести ту или иную книгу (книжный интернет-магазин должен стать подразделением агентства). К сожалению, сегодня централизованная сеть книгораспространения разрушена.

Кроме того, задекларировали создание мощного веб-портала НСПУ, где все желающие смогут читать и тексты современных авторов, и произведения классиков, узнавать обо всех мероприятиях союза не только в Киеве, а прежде всего в областных организациях.

Обновленный союз будет стараться привлечь внимание молодежи, поскольку сейчас так называемый средний возраст члена союза едва ли не 70 лет.

Молодые авторы научились реализовывать себя, обходя союз. Этому есть объяснение: предыдущее руководство не уделяло им надлежащего внимания. Скажу больше: в течение последних десяти лет не состоялось ни одного заседания президиума, совета союза, посвященного, собственно, вопросам творчества.

Мы восстановили должность секретаря по работе с творческой молодежью, ее занимает Сергей Пантюк. И еще в этом году, в декабре, надеемся реализовать несколько молодежных проектов.

— Структура союза с вашим приходом претерпит политические изменения?

— Пока что устав ограничивает такое направление... Однако 19 ноября на съезде мы избрали совет старейшин; он будет консультировать, направлять, критиковать деятельность руководства союза. В составе совета Иван Дзюба, Анатолий Димаров, Борис Олийнык, Иван Драч, Дмитро Павлычко, Роман Иванычук, Васыль Боровой, Роман Лубкивский, Алла Потапова, Юрий Мушкетик, другие авторитетные мастера.

— Писатель и драматург Анатолий Крым утверждает, что в Украине о литературном процессе нечего и говорить: его нет…

— Книжная ярмарка «Медвін», Форум издателей во Львове свидетельствуют противоположное. Как член союза со стажем, считаю, что настоящий литературный процесс многогранен как никогда.

— Цитирую ваши слова: «У нас нет национальной элиты — той общественной прослойки, которая сконсолидировала бы нацию на всем понятных принципах общей ответственности за судьбу государства». А разве писатели не отождествляют себя с элитой? Статус союза «Национальный» уже ничего не стоит?

— Да, это мои слова. Но когда в обществе элитой называют политиков, не имеющих никаких национальных сентиментов и даже не собирающихся обдумывать вопросы, связанные с национальными приоритетами, национально-государствообразующей идеей, так о какой элите идет речь?

Мнимые предводители мнимой элиты вытолкнули писателей на обочину жизни. Фактически удалили из плоскости координат общественного бытия. В результате имеющаяся «элита» ненастоящая, а настоящая беспомощна. К тому же не каждый из 1800 членов союза имеет право отрекомендовываться как представитель элиты, ведь союз пестрый.

Понятие «элита», думаю, наиболее уместно в мире флоры… Наши предшественники любили слово «аристократия».

— Произведения каких молодых авторов вы сегодня читаете и отмечаете?

— Нравится творчество Павла Щирицы, Анны Малигон, Дмытра Чистяка, Ивана Рябчия, Олеси Мамчич…

В журнале «Київ» готовятся в печать удивительные стихи одной киевской школьницы (ее фамилия пусть будет интригой для читателей газеты). Интересно, что девочка воспитывается в русскоязычной семье, но уговорила родителей купить ей бандуру и записать в школу бандуристов, а пишет исключительно на украинском.

— Этих авторов знают, похоже, только члены союза?

— Когда-то и Павло Загребельный был неизвестным массе. Немало журналистов, которые освещают работу нашего союза, откровенно признают: «Мы не знаем, кто такой Баранов!» Это их проблема. Наступили времена, когда никто никого не читает. Так разве это вина самих писателей? Проведите опрос молодежи на Крещатике: какое произведение, скажем, Владимира Яворивского читали? Думаю, ответы будут выразительными.

К сожалению, в Украине практически нет института литературной критики. Тех, кто отслеживал бы литпроцесс и объяснял читателям, на какие имена следует ориентироваться, а какие — как образцы «самопиара» обходить.

— Вступив в должность председателя союза, вы отметили, что свою главную задачу усматриваете в том, чтобы «каждый писатель издавался и читался». Но не объяснили — издавался за чей счет?

— Я говорил о писателях, являющихся членами союза. НСПУ — владелец издательства «Український письменник». Впрочем, едва ли не все его трехэтажное здание сейчас сдано в аренду подставной фирме и по смехотворно низкой цене.

Если направить потенциальные прозрачные прибыли от аренды на книгоиздание, все наладится. Семь-двенадцать книг в год — производительность нынешнего «Українського письменника».

Желая восстановить потенциал книгоиздания, мы в ближайшее время создадим редакционно-издательский совет. Он будет отбирать достойные внимания произведения, поддерживать литературу, имеющую общественный резонанс.

Кроме того, секретариат утвердил решение провести аудит. В союзе была и остается такая структура, как дирекция управления имуществом, а в штате — секретарь по экономическим вопросам. Вопросы, связанные с имуществом союза, патронирует заместитель председателя НСПУ Владимир Шовкошитный.

Опережая ваш вопрос относительно КРУ, разъясняю: КРУ — структура, которая проверяет, на что и как юридическое лицо израсходовало бюджетные средства. Ежегодно мы получаем 2,5 млн грн из госбюджета; эти средства поступают и списываются с казначейского счета союза. Таким образом, любая проверка со стороны КРУ обречена на успех, поскольку казначейство следит за каждой бюджетной копейкой.

Да, союз зарабатывает, сдавая в аренду недвижимое имущество (в частности в Киеве, АР Крым, Львовской, Харьковской областях). Вот только схемы получения средств слишком непрозрачны…

— В свое время в одном из известных произведений вы довольно четко очертили различие между «хохлом» и «украинцем». Спроецируйте, пожалуйста, толкование этих понятий на настоящее время.

— Сейчас нужно различать украинца, малоросса и хохла.

Украинец — тот, в чьем паспорте указано: «украинец»; он без фанатизма исповедует украиноцентризм.

Малоросс — тот, кто, стыдясь указанной в паспорте маркировки «украинец», при любой возможности переходит на русский язык и обманывает (скрывая, что является уроженцем села, заявляет, что родился пусть в небольшом, но все-таки городке).

Хохол же — законченный перебежчик: ему и в голову не приходит скрывать свою готовность угождать…

— По-вашему, в эпоху Интернета и электронных носителей информации нынешняя структура Союза писателей уместна?

— А если мы создадим интернет-ресурс и актуализируем работу украинских литераторов во Всемирной сети?

Да, на съезде я привлек внимание к тому, что самая свежая информация сайта НСПУ датирована мартом… 2008 года! В течение последних пяти лет как председатель киевской писательской организации я неоднократно обращался к руководству НСПУ с просьбой предоставить столичным литераторам интернет-линию, дескать, киевское отделение будет заботиться об интернет-имидже Союза писателей. Никто меня не услышал!

На пресс-конференции «Союз после съезда» ваш покорный слуга как новоизбранный председатель произнес такое: «Мы завоевали шанс, а не власть!»

Речь идет о шансе показать, что и в нынешних условиях союз способен быть эффективным. Будете оценивать результаты нашей работы через год…

— А что отличает союз времен независимости от союза образца, например, 1986-го?

— В 1980-х союз страдал из-за отсутствия свободы (свободу истолковываю прежде всего как свободу творить, а не свободу ругать). Сейчас молодым литераторам никто не диктует, как следует писать и какие темы отстаивать. Однако большинство из них почему-то поняли свободу как независимость от всего: определенная группа, выйдя из состава союза, даже создала Ассоциацию украинских писателей. (Ее основали в марте 1997 года на учредительном собрании АУП — 118 участников. В состав АУП вошли Ю.Андрухович, Н.Билоцеркивец, Ю.Винничук, В.Герасимьюк, С.Жадан, О.Забужко, А.Ирванец, И.Малкович, Ю.Покальчук, Л.Таран и другие. — Л.Б.) Сейчас я радуюсь, что союз писателей — добровольная организация.

Не могу не отметить тот факт, что и в советское время союз был очагом национального духа. Таковым он остается и сейчас.

— Вас как новоизбранного председателя публично поздравил президент Виктор Янукович. Это значит, что...

— Да, на сайте секретариата президента я прочитал приветствие Виктора Федоровича. На фоне всех упреков, прозвучавших накануне второго тура съезда, мол, Баранов — провластный кандидат, я воспринимаю такое внимание президента как шаг государственной власти навстречу писателям.

Надеюсь, государство поддержит и книгоиздательскую деятельность союза, и остальные наши замыслы.

— Времени на литературное творчество остается все меньше?

— К сожалению. Кроме упомянутых обязанностей, я оставил за собой еще и должность главного редактора журнала «Київ», в котором работаю 25 лет.

Писатель, по-моему, — это состояние души, а не профессия или призвание.

Сейчас пишу одновременно два романа. Считаю, существует одна-единственная тема в литературе — человек и его душа. Литературные критики оперируют понятиями «тема», «идея» произведения. Я же отрицаю такой подход. Не хочу писать на исторические темы (уход в историю — это бегство от нынешних проблем). В своих последних романах — «Притула», «Смерть по-білому», «Не вір, не бійся, не проси», «Заплава» — показал современность.

Меня поражает масштаб безразличия широчайших человеческих масс к собственной судьбе, той гуманитарной сфере, в которой они находятся, к условиям жизни. Люди привыкают к беспрерывному унижению, не пытаются хоть как-то ему сопротивляться. Не пойму, почему не поднимается действенная конструктивная волна ненависти к такому продолжительному унижению?

— Вы думаете, ненависть может создать что-то плодотворное?

— Тезис о красоте, которая спасет мир, не сработал. И в сегодняшних условиях, определенно, не сработает. Намного более действенным, более динамичным материалом (в смысле духовной энергии) я считаю именно ненависть. Она (правда, переведенная в конструктивное русло) должна детонировать наше общество и таким образом привести к некоему конкретному результату.

В противном случае мы будем плыть, как щепка по течению…

Я сторонник тезиса: «Писатель — это сейсмограф общества». Его долг — предостеречь общество от возможных угроз. Отменить функцию писателя как общественного оберега пока что не смогла никакая политическая сила.

Я убежден, литература, вопреки всему, все же останется той непостижимой духовной субстанцией, которая не позволит человеческой душе зачерстветь, огрубеть.

Лилия Бондарчук

Фото: Ольга Каменева, gazeta.ua

«Зеркало недели. Украина» №43, 26 ноября 2011 года

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/novyy_rulevoy_soyuza_pisatele...,_malorossa_i_hohla-92396.html

Серия сообщений "Интервью":
Часть 1 - Тарас Василенко: "Вольнодумство - это то, чего не хватает музыке"
Часть 2 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
...
Часть 4 - Арт-провокатор Олег Кулик: «Современный человек — это затравленное животное, которое загнали в угол и тихо доят!»
Часть 5 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 6 - Новый рулевой Союза писателей Виктор Баранов: как различать украинца, малоросса и хохла?

В клубах пропагандистского «пироксилина» на экраны восходит очередное кинотворение «от продюсера К.Эрнста» — «Высоцкий. Спасибо, что живой».

Однако не в этих ценных «реквизитах» кроется ключевая причина обронить по поводу проекта хоть какую-нибудь реплику... Фильм, как оказалось, понравился важнейшему зрителю современности — В.Путину!

И вот этот информповод, пожалуй, серьезнее, нежели само кино.

Из всего возможного нагромождения пестрых сюжетов, составлявших бурную, но короткую жизнь В.Высоцкого, авторами (режиссер П.Буслов, сценарист Н.Высоцкий) по каким-то таинственным соображениям избран отнюдь не самый насыщенный и не самый благодарный — поворот...

…1979 год. Бухара. «Опасная гастроль» Высоцкого. Его «ломка». Его клиническая смерть. И чудодейственное спасение... Благодаря «специальным» препаратам, которые восстанавливают наркозависимых... Наркоту через среднеазиатские степи, через социалистические колючие проволоки (т.е. кордоны-цепи КГБ) мужественно доставляет в Бухару последняя земная страсть В.Высоцкого — Оксана, нынче любимая законная жена артиста Л.Ярмольника.

Высоцкий — наркоман. Вот те раз! А разве кто из нас в XXI веке еще не слышал эту популярную «песню» о главном, и неужели только ради нее стали рьяно «рядить» претенциозный «фильм-портрет» как бы реального человека?

…Допустим, ответ на вопрос «зачем?» не представляет никакой художественной тайны. Судя по конечному результату, сценарист не бредил ночами этой историей, а режиссер весь свой темперамент вложил только в среднеазиатские «пейзажи». Возможно бедственное материальное положение подвигло потомков Высоцкого на подобное кино — кушать-то хочется. И здесь же, по-прежнему, проявляются неизживаемые комплексы продюсеров Первого канала, которых хлебом не корми, а дай в зубы что-нибудь из ассортимента легендарных советских «брендов»... Так они сразу и начнут — перекрашивать, «сиквелить», «римейковать». Т.е. подгонять былое (и думы) под сомнительный современный телевизионный ранжир...

Но туману-секретности зачем напускать? Мол, только главному зрителю, кандидату в президенты В.Путину, на ушко тихо шепнем: кто же все-таки сыграл знаменитого барда. В титрах фамилия артиста не указана. А вы, остальные зрители, хоть воображалки вывихните, все равно не расколемся — «кто же?».

В итоге загадочный астеничный Высоцкий (в конкретном кино) сначала хрипло-сипло пропел в Бухаре. Затем «забылся» в гостиничном номере в окружении дельцов совдеповского шоу-биза. Потом — наконец — «укололся» под недремлющим оком Большого Брата (КПСС)...

Живой?!

Пожалуй, в этом показательном «номере» киноконцерта по заявкам и зарыта самая злая собака. Так как «живого» Высоцкого — в мертвом фильме — «сыграл» актер... как бы это обозначить... «хитро комбинированный».

…Мужская его стать (со спины), уши, а также пластические повадки слегка уставшей обезьяны — эти достоинства, очевидно, заимствованы из актерского арсенала неутомимого реаниматора почивших гениев С.Безрукова (по моей субъективной версии).

А оставшаяся «часть» — голова (сложнейший грим плюс компьютерная графика) — будто ввинчена в инородное туловище насильственным механическим способом.

Теперь — внимание на экран... На оном в течение двух часов — какой-то «другой» человек. Не тот, знакомый нам по доброму десятку кинокартин. Не обаятельный хулиган. Не «живой» артист. Не кумир миллионов… А неповоротливый компьютерный «монстр» с неподвижной челюстью из малобюджетного фильма ужасов. Существо с явными признаками уже прогрессирующей болезни — склеродермии — на безжизненном лице. (А ведь как задорно Жеглова играл практически в тот же «больничный» период!)

Подлинный — «живой» — Высоцкий, которого знают и любят те же миллионы (благодаря километрам сохранившихся документальных пленок), остался в зрительской памяти импульсивным, витальным, холеричным, эмоциональным, страстным. Причем даже в трагические периоды своей алкогольной и наркотической зависимости... Очевидцы — подтверждают. А поклонники и без протоколов знают, как в болезни ли, во хмелю... он мог восстать из пепла Фениксом — и стать — то одержимым принцем Гамлетом, то сентиментальным максималистом Лопахиным.

А вот этот — анемичный механичный призрак — этот «не наш» герой... И все тут!

…Тут, очевидно, какой-то непредвиденный сбой в компьютерной программе «от продюсера Эрнста»? Какой-то гадкий вирус с артистическими штампами одного трудоголика закрался сначала в монитор, а затем на экран.

Ведь, собственно говоря, лишь на подобном (поверхностном эмпирическом обывательском) уровне — «верю—не верю!» — и следует принимать фильм о Высоцком от создателя «Бумера» П.Буслова и от основателя «Иронии судьбы-2» К.Эрнста. К категориям изящных искусств этот премьерный «вирус» имеет отдаленное отношение: все собрано по чертежам прежде отработанных шоу-матриц от тех же «создателей».

Болезненный срез судьбы реального Высоцкого местами перевран, где-то подкрашен. И, скажем, даже дотошным знатокам жизни поэта бессмысленно сравнивать сценарный «караван историй» с эпизодами его подлинного быта и бытия, представленными в серии ЖЗЛ исследователем В.Новиковым. Так или иначе получится — «не верю!»

Скидка на «художественный» (фильм) позволяет авторам активно шпиговать пространство обитания барда невменяемым количеством коммунистических шпионов. Оные мало того что круглосуточно следят за Высоцким, так еще и все его разговоры записывают на бобинный магнитофон (как Мюллер когда-то Штирлица «зондировал» в коридорах гестапо).

Случаются в этом странном кино как программные ляпы — на показательном примере пафосного поэта-«великомученика» (недостает только нимба над его компьютерной головой), так и ляпы забавные… Например, использованная под саундтрек конкретного времени композиция некогда знаменитой группы «Ялла» — «Учкудук, три колодца», хотя «песней года» эта вещь стала не в 1979-м (как в фильме), а в 1981-м.

Мелочь, а приятно за руку поймать.

Впрочем, довольно о мелочах. Наконец, «о главном» — в тех же «старых песнях».

* * *

Два часа дисциплинарного просмотра «Спасибо, что живой» (по ходу просмотра злобно перефразированного в «Спасибо, что не дожил...») меня истязало тревожное подозрение: верно ли определена жанровая природа этого проекта еще на этапе великого замысла?

Биографический ли это фильм? Если подлинной биографии Высоцкого здесь как раз и нет.

Или — фантастический? Ну, положим, для этой ниши одной компьютерной головы недостаточно.

Тогда — что? Зри в корень. В телепрограмму. Что нынче наиболее востребовано отдельным премьером и всем народом — в избыточном ассортименте телепрограмм?

Естественно. Программы-пародии. Передачи-дразнилки.

Повсеместная «Большая разница».

Теперешняя медийная маниакальная страсть к пародированию всего и вся вряд ли знакома каким иным благополучным цивилизациям. Это, очевидно, только здесь, у нас, перепародировав уже всех живых и сущих, технологичный копировальный каток тотальных пародий подбирается и к «царству мертвых». К ареалу, очерченному М.Метерлинком в седьмой картине «Синей птицы»: «Где же мертвые?» — «Мертвых нет…»

Разве не пародия на давно ушедшую добросовестную советскую чиновницу — ныне демонстрируемый беспомощный фильм «Фурцева» (от того же производителя)?

И разве относительно недавно отшумевший «Есенин» (от тех же технологов) — не спекулятивная пародия на большого поэта?

Или прежние всем известные многосерийные кинопародии на Л.Брежнева, Г.Брежневу, артистку В.Серову, на других знаменитостей из того же «царства» — не отражают «дух и букву» рейтинговой «разницы»… Универсального проекта, в котором «живых» — давно подменили «копиями» прожорливых пародистов. Таких как... ведущий «Большой разницы» И.Ургант: изображая пародию на друга Высоцкого, артиста Всеволода Абдулова, Ваня чувствует себя в своей стихии, как рептилия в мутной воде.

…Но есть и хорошая новость. Технологам «разницы» повезло несказанно! Они целиком и полностью заполучили в свой производственный цикл симулякров исполнителя идеального. Артиста — Сергея Безрукова. Пародиста всех светлых образов — Иешуа, Есенина, Пушкина...Теперь вот, говорят, и Высоцкого... «Куклы» — так называлась его стартовая пародийная передача о политиках 90-х. Теперь-то у него «куклы» масштабом покрупнее. Даже В. Гафт как-то посетовал: «Умереть не страшно! Страшно, что тебя сыграет Безруков...»

(Надеюсь, теперь-то вы поняли, «кто» сыграет Путина в очередном проекте «от продюсера Эрнста» — образца 2024 года?)

Олег Вергелис

Фото: Кадр из фильма "Высоцкий. Спасибо, что живой"

«Зеркало недели. Украина» №44, 3 декабря 2011 года

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/vysotskiy_bolshaya_raznitsa2-92919.html

Серия сообщений "Видео":
Часть 1 - «Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни»
Часть 2 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 3 - Высоцкий. Большая разница
Часть 4 - «Артисту» слова не давали!

Серия сообщений "Критика":
Часть 1 - Чучело Чайки
Часть 2 - Высоцкий. Большая разница
Часть 3 - «Скрипка грає…» (юбилейный концерт «ВВ»)
Часть 4 - «Артисту» слова не давали!

На днях, проходя мимо театра имени И.Франко, увидел надпись (на заборе), которая гласила — «Чехов. Чайка. Табаков. Хабенский».

В тот вечер, оказалось, «мимо проезжал» орденоносный состав МХТ. С коммерческой гастролью.

Ценовой максимум за один билет «на душу» не равнодушного к Чехову интеллигента — до 300 евро, если парой — все 600. (После первого задушевного акта из зала ретировалось человек 200.)

…Ну вот мы и встретились, чтобы поговорить на тему: чужой провал — своим наука!

Залетная эта «Чайка» имеет формальную прописку в подвале. В московском Театре-студии О. Табакова.

Но так как «большого» искусства должно быть много (и везде), то постоянно играют эту вещь (с июня 2011-го) на сцене большой, исторической. В Камергерском — в МХТ имени А. Чехова.

Заглядываю туда (иногда) во время профессиональных вылазок в Белокаменную. И регулярно (безнадежно) ищу там что-либо «большое». (Искусство, наверное?) Которое, если и видится, то чаще на расстоянии. Скажем, с дистанции наших провинциальных «осин» (глаз-то не сильно замылен).

И вот, на мой взгляд, МХТ, где дают новоиспеченную «Чайку» (а есть в репертуаре и старая — «ефремовская»), за последние лет десять потерял не только гласную «А» в исконной советской аббревиатуре (МХАТ: «академический»)… Здесь же глобальному семантическому переосмыслению (в русле модной нынче «неологии») подверглась вся культовая аббревиатура. И сам этот театр (в его теперешнем образе и подобии) принимается мною за нечто единое и неделимое: Московское Хозяйство Табакова (МХТ).

Это «беспокойное хозяйство» со множеством филиалов и подразделений. С «подвалом» на Чистых прудах, с несколькими сценами в Камергерском, с перспективами открытия новейших площадок (и даже учебных заведений).

Хороша у людей «жизнь в искусстве», нам бы их масштабы.

Главный человек в таком «хозяйстве» (бизнесе) — прославленный ЗавХоз (ниже поймете к чему этот образ) и популярный любимец публики с чеширской улыбкой кота Матроскина.

Короче говоря, человек во всём предприимчивый. С менеджерским напором, уверенной поступью в высокие кабинеты, артистичным обаянием (наповал сразит всех подряд — от кремлевского принца до последнего нищего). Конечно же, с несомненным педагогическим даром зажигателя «звезд». И, как я наивно полагал, с необходимой на этой должности исторической памятью...

Кому, как не ему, свято помнить, что гениальная «Чайка» А.Чехова для «базиса» и «надстройки» МХТ (со всеми вытекающими отсюда сакральными последствиями) — все равно, что Библия для православного человека.

А теперь представим следующую удивительную картину. Вообразим, будто Библию — перед застывшим взором неистово верующего — решили «обыграть» в рамках телепередачи «Наша Раша» заслуженные клоуны РФ Галустян и Светлаков…

Прониклись? Надеюсь, анафемой наградили этих богоотступников и хамов посреди храма?

Тогда мне с вами по пути! Вслед за убитой («подло», как у автора) невинной птичкой «Чайкой».

* * *



Полагаю, не стоит уточнять в деталях, что в «европейской версии» МХТ не предвидится ни русского колдовского озера, ни усадьбы Сорина.

Остальной чеховской «реалистической обстоятельности» не положено тоже. Люди «завхоза» нас без спросу забросят в архитектурное подобие «совдэповского» дома культуры. Шкаф, столы, стулья, специальные скатерти (вроде только закончили партсобрание).

Для пущей размытости странного «хронотопа» заведена лихая шарманка из песен «разных народов». От Зыкиной («Течет река Волга») из хрущевских 60-х — до группы «Ласковый май» («Белые розы») из бандитских 90-х.

По ходу действия прозвучат также «Милая моя…», «Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка» (поет не Шуфутинский, как утверждали некоторые, это авторское исполнение Игоря Крутого: настаиваю как просвещенная «жертва» массовой культуры).

Таким сценографическим образом, герои действа вроде застряли «между»… Между безвременьем совка и новорусской нерадужной реальностью.

В предлагаемых экстремальных обстоятельствах персонажи прежде поэтического текста — в коварной «интерпретации» МХТ (реж. К. Богомолов) — и проявляют себя порою занятно, но чаще — неадекватно.

Они не разговаривают, а визжат или что-то бормочут под нос (тоже не расслышать в партере!).

Они не двигаются, как нормальные люди, а экстатично кривляются, будто душевнобольные (еще, правда, без надобности часто бегают по залу).

То босиком, то в обуви — они же с неведомой целью — залазят на шкаф, на стол... Там же — топчутся или читают монологи («Люди, львы, орлы и куропатки…»).

Еще эти «нечеховские» оборотни бессмысленно заламывают руки и часто раздвигают ноги — без всякой пользы для исконного сюжета конца XIX века.

Например, у Ирины Николаевны Аркадиной (после этой этапной роли напрочь пресекаются давние дискуссии обывателей относительно таланта М.Зудиной — «…дарная» она или «без…я» актриса) никак иначе не получается объясниться с Борисом Алексеевичем Тригориным (К.Хабенский): этой женщине непременно требуется поза «наездницы».

Нине Заречной для пущей демонстрации своей природной свободолюбивой натуры предстоит в добровольном, а не в принудительном порядке снять трусы, затем расправить их, как крылья Чайки (удачный, кстати, образ для занавеса новейшего МХТ — «трусы Заречной»…). Тем более, что и эта чеховская девушка впопыхах примет соответствующую «позу» прямо перед носом Треплева. Так как, очевидно, сильно спешит на другое свидание — «Лошади мои близко!».

Тригорин, сальный циник и прожженный сериальный пошляк, постоянно заигрывает с залом, так как и идентифицирует себя с определенной прослойкой того же зала — «В этом озере должно быть много рыбы?..»

Треплев — в спектакле — очевидное ничтожество и графоман с поползновениями провинциального «лоха».

ОстальнЫе и остальнОе — в том же духе: стеба, визга, шепота и крика.

Существенное исключение из общих правил — врач Евгений Сергеевич Дорн (О. Табаков). «Завхоз» МХТ и представительствует по-хозяйски. Как бы «позволяет себе» играть (особо не перетруждаясь)…

В остальном, если поцелуи — то взасос (или повалив кого-нибудь на стол).

Если «трагический излом рук», то чья-нибудь пятерня обязательно скользнет меж чужими промежностями.

Если чеховский текст, то — ожидаемо — «впроброс», заболтано, поверхностно...

Очевидно, чтобы за чудовищной сценречью этих т.н. артистов никто-никто из нашей светской платежеспособной «тусовки» не расслышал (и не распознал) чего-нибудь существенного? Предусмотренного, собственно, пьесой «Чайка»…

…А, впрочем , зачем вообще все это слышать и понимать? Разве не ясно?

МХТ запустил в полет свою «Чайку-нескучайку» — для умственно отсталых слоев населения!

Для тех, кому не дано оценить ни лирику слога Заречной, ни исконную «глубину» колдовского озера Чехова.

Принцип «художественность» (в прежних координатах МХТ) с хозяйским размахом заменен другим (варварским) методом — «хамство» (в системе «ценностей» уже новейшего МХТ).

Хамство — по отношению к автору.

Хамство — в подходах к высокой культуре и традициям прежнего МХТ.

…Хамство — и к просвещенному зрителю, которого заведомо вовлекают в «криминальный», антихудожественный контекст, состоящий из стеба, «гэгов», кривляний (возможно, «иначе» они просто не умеют играть?).

Эта новая «Чайка» из хозяйских недр МХТ(повергшая театральный Киев в эстетический шок) — о посредственности, пошлости и «разложении», причем исполнено это средствами уже очевидно разлагающегося театра...

Казалось бы, если у этих людей такое физиологическое отвращение к творчеству Чехова, к его слову и образам, так ставь и играй — Пресняковых (с их трехэтажными матами).

Это хотя бы соотносимо с заданной «хамской» концепцией.

А в случае с «Чайкой» — подобное — не мотивировано и несоотносимо никак.

Там (у Чехова) и «тут» (в МХТ его имени) — существуют разные представители рода людского.

«Те», прежние, чеховские не были (и не могли быть) откровенно ничтожными, развязными, глупыми.

Даже в обыденной речи тех, прежних, иная музыка и другой осмысленный ритм. И «в головах» у них «звучит» не Игорь Крутой, а гений французской словесности Ги де Мопассан или великий гражданский поэт России Некрасов.

«Те» люди — читающие, думающие, осмысляющие. «Те» — не мародеры с перекошенными физиономиями. Их «лица», души и судьбы — очерчены в тексте.

Вот, скажем, Аркадина. Никогда в жизни она не могла бы сойти за похотливую привокзальную «телку». Ирина Николаевна — птица иного полета, из другой «стаи». Она наизусть читает Некрасова. За больными ухаживает, «как ангел». Она в корыте моет детей прачки. Причем не хвастается своими благодеяниями. И не из «борделя» она уезжала в провинцию, в Харьков, а из престижного императорского театра. Поэтому даже в пунктире сложнейшего образа проглядывают силуэты великих актрис позапрошлого века — Лешковской, Савиной, Ермоловой.

Как же возможно решать эту «партию» — «хамски», низко, обыденно? Если сам текст становится дыбом. Если каждая умная реплика Чехова (не говоря о подтекстах) сопротивляется в этом спектакле откровенно глупой и развязной «трактовке». Язык здесь не повернется сказать «режиссуре». Поскольку это и не режиссура вовсе, а неучтенное нагромождение глупостей на основе шедевра.

Или же попросту — «сервировка» (как заметил по другому поводу нынешний «идеолог» МХТ А.Смелянский).

Подобный спектакль действительно смотрится со стороны как «сервировка» репертуарного стола для отдельных «медийных» лиц. Для адмирала из «Адмирала», для Матроскина из «Простоквашино». Некоторые дураки готовы выбрасывать 300 евро, чтобы увидеть этих людей из телевизора «живьем».

Итак, чего желаете на «второе»? Чехова? Проголодались? Кушать подано! Чайка в пошлом соусе…

* * *

Впрочем, более системная проблема кроется не в меню, а в заказчике.

Во всеми любимом — «завхозе».

Как же так получается, что многоопытный человек и прекрасный актер, ранее великолепно игравший в совершенных спектаклях-подлинниках режиссеров О.Ефремова, Г.Волчек, нынче столь безрассудно распахивает исторический занавес (с чайкой) перед бездарной, демагогичной и напыщенной «мнимостью»?

Загадка природы и времени…

«Загадка», очевидно, еще и в том, что провал «Чайки» в императорской Александринке в октябре 1896 года вроде предвосхитил рождение МХТ — с той-таки «Чайкой».

А теперь — что (?) снова «загадка»: провал в «Табакерке» предвосхищает художественную смерть мужского МХТ — и опять та же птица?..

«Разгадки» могут найтись лишь в профиле широкой специализации завзхоза.

По принципу «в хозяйстве все сгодится!» активный человек-предприниматель объединяет «несоединимое».

Всего с избытком найдешь в его богатом репертуарном «хозяйстве». Постановки-неудачи «по мотивам» западных классиков (Диккенс, Бомарше, Мольер). «Капустник» на основе Островского («Лес»). Резвый бульварный уклон (первопрочтение «великого» Р.Куни). Гениальная Ольга Яковлева в постановках Шапиро. Сборная команда артистов-«ментов» (депортированных в МХТ из всех театров и сериалов). Братья Пресняковы во всей простодушной красе нашей жизни. Героиня Горького в исполнении эстрадной артистки, которая вне театра до изжоги рекламирует средство для чистки унитаза. Успешная новая русская проза (Шишкин, другие). Нужная проза из-под золотого пера популярного кремлевского кардинала В.Суркова (спектакль «ОколоНоля» пока не видел, поэтому и не утверждаю, чего там больше: творчества или холуйства).

…Посреди столь пестрого производственного «инвентаря» (в руках «завхоза») вовсе не удивительно парение хамской «Чайки» с перебитым крылом.

Это у Додина, у Фоменко или у Туминаса подобному «хамству» никак невозможно «парить». Поскольку эти люди заняты сценическим стилем, искусством и поиском смыслов (а не пиар-кампаниями, чтоб быть «в струе»).

А тут пришел человек. Сказал, что сделает «новый европейский театр» на основе «старого» Чехова (якобы будет «в струе!»).

…И на просмотре не «струя» бьет по голове, а лезет в глаза секонд-хенд («Товары из Европы»), востребованный на сценическом Западе еще в поза-позапрошлых сезонах.

Отдельный момент: почему подобное востребовано — у них и у нас?

Наверное, исконный психологический реалистический театр уже окончательно «замордовали» стебом, разрушив оный до основанья и попросту выбора — нет…

Помню, как грустил на эту тему выдающийся украинский режиссер Сергей Данченко: «…если в искусстве возобладает логика тотального уничтожения, тогда... погибнет все…»). Дождались…

Очевидно: никаких сил и способностей некоторым маститым уже не достает на подлинный (полнозвучный, человеческий) театр. Все «силы» — на сериалы!

Тем более что на театре — в свободное от «мыла» время — по-прежнему заняты небезопасной спецоперацией… Унизить (автора), убить (пьесу), выпотрошить (смысл). И впоследствии превратить этот «трупик» — в пустое и мертвое «чучело».

…Чучело ведь проще сыграть, чем человека? Про чучело легче поставить, нежели про «жизнь человеческого духа»? Для продвижения в массы «театра чучел» не нужны ни Товстоногов, ни Эфрос, ни Станиславский… Здесь нужен только предприимчивый завхоз.

Поэтому на гастрольной «витрине» — за 300 евро — свежайшее чучело «Чайки»! А совсем рядом —чучела таких же выпотрошенных жертв: Мастера и Маргариты, Вассы Железновой, Тартюфа, Чичикова, Гурмыжской, других…

Что тут скажешь тому (или иному) иностранному потрошителю (тем более, с отдаленной дистанции моей наивной и пока еще романтичной театральной провинции)? Только одно — «Всех не перестреляешь!»

Олег Вергелис

«Зеркало недели. Украина» №45, 10 декабря 2011 года

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/chuchelo_chayki-93485.html

Серия сообщений "Критика":
Часть 1 - Чучело Чайки
Часть 2 - Высоцкий. Большая разница
Часть 3 - «Скрипка грає…» (юбилейный концерт «ВВ»)
Часть 4 - «Артисту» слова не давали!

Серия сообщений "Театр":
Часть 1 - Режиссер Андрей Билоус: «Если в нашей жизни есть секс, то почему же его не должно быть в украинском театре?»
Часть 2 - «Белая ворона» арт-пространства
Часть 3 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
Часть 4 - Чучело Чайки

Фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» стал лидером кинопроката 2011-го (среди российских картин). Массовую аудиторию по-прежнему волнует миф Высоцкого. Ее же интересуют и компьютерные технологии, создавшие спорный образ легендарного барда.

Свое отношение к этому проекту — у известного российского режиссера Геннадия Полоки. Он дружил с Высоцким. Снял его в своей нашумевшей «Интервенции», впоследствии угодившей «на полку».

На днях Геннадий Полока («Республика ШКИД», «Мелодия на два голоса», «Возвращение „Броненосца“) гостил в Киеве, представляя в Доме кино свой новый фильм „Око за око“ (по мотивам повести Бориса Лавренева „Седьмой спутник“).

В эксклюзивном интервью ZN.UA режиссер вспоминал о Владимире Семеновиче и своих популярных картинах.



— Геннадий Иванович, вы уже видели фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой»? Картина Эрнста и Буслова совпадает с вашим восприятием этого актера и человека?

— Как-то меня пригласили на ТВ. На «Первый канал». Со словами: «Придите, это круглая дата первого выхода Высоцкого на сцену». Сказали, что ознаменуют ее конкурсом песен барда. А оказалось, что это рекламная передача. И говорили исключительно об этом фильме. Уйти я не мог. Ну, и показали крупные планы из фильма. Я увидел «резиновый грим». Глаза не его! Взгляд не его!

Все-таки, когда играешь какого-то человека, главное — не внешняя схожесть, а внутреннее состояние.

Понимаете, он для меня действительно живой, поскольку я знал его близко. Я год жил у него, в очень маленькой квартире его матери.

На премьеру ходили моя жена и теща. Я не смог. Мне страшно смотреть этот фильм.

— Можете вспомнить ваше личное, самое яркое впечатление от соприкосновения с Высоцким?

— Существует много «легенд» о Высоцком. Самая распространенная, что он был пьяницей. Это неправда! Он был запойным. Раз в год, истратившись нервно и физически, он срывался. На неделю, может, больше. У нас, да и у вас в Украине были актеры, которые пили каждый день. И это для них было естественно. Не все при этом работали над собой столько, сколько выкладывался Володя.

Наркотики — да. Но в этом, считаю, — виноваты врачи. В Ташкенте, когда у него были сильнейшие боли, которые выдержать невозможно, ему давали пантопон. И, к сожалению, приучили…

Последний раз я его видел за два дня до смерти. Уже в тяжелом состоянии.

Но все-таки я помню «другого Володю». Из него пытались сделать нутрика, интуита эдакого. А я вам говорю: он был образованным в литературном плане человеком!

Я говорил: «Ты можешь мне сделать под Тредиаковского?». Он отвечал: «Конечно». И через несколько дней приносил то, что нужно. Мог под Державина, Надсона, Блока. Он прекрасно владел техникой стихосложения. Понимал, что нужно для кино.

У меня есть картина «Одиножды один», где композитор — армянин. На самом деле, этот человек был аранжировщиком, а все уникальные мелодии написал именно Володя: все «ритуальные песни» — его. Например, свадьба, «поклонение матери, отцу», всем кажется, что они народные. Никакие не народные! Это написано Владимиром Высоцким в старинном народном духе.

Другое дело, что его личная основная творческая манера отличается от народного мелоса, торжествовавшего на тот момент. Но большинство людей нашего общества воспринимали такой язык и такую манеру. И это в нем возникало естественным путем, а не потому, что он другого не умел.

Или же из него делают эдакого политического «оппозиционера». Все непросто в мире! Я вспоминаю один вечер, где он пел. Это был 1970-й. Самая лучшая система записи тогда была у художника-оформителя Бориса Диодорова. У него была система «Тамберг». Решили устроить концерт. На нем присутствовали Олег Ефремов с Анастасией Вертинской, Люся Гурченко, там же была Галя Брежнева. Галя тогда сказала: «Мой отец очень любит его песни…».

Значит, у Брежнева в 70-е годы были записи Высоцкого? А всю травлю создавал аппарат. В деятельность аппарата руководители зачастую не вмешивались.

— Он, наверно, был слишком яркой приманкой для цензоров: ненормативная лексика, «не тот герой», не строитель социализма, «пропаганда» скользких тем…

— Я много парадоксов о том времени могу рассказать. Прямой цензуры-то вроде и не было! Она была многоступенчатой. В кинопроизводстве — точно.

Перед тем, как заказать сценарий, редактор давал свои замечания, мол, учтете — возьмем. Сценарий запускали в режиссерскую разработку. Там уже подключался худсовет, где половина — люди зависимые. Независимых — единицы: Чухрай-старший, Бондарчук. А таких режиссеров, как Натансон, которым власти давали картины «на заданную тему», было большинство. Они осуществляли редактуру второго плана.

Третья ступень — когда сценарий поступает в Госкино. Там свой аппарат. Кино запускается после их рекомендаций. Готовый материал смотрит худсовет, который все подводит под общий знаменатель. И только после вмешивается литературный редактор.

И вот уже в готовой картине предлагают что-то заглушить, что-то вырезать.

И вместе с тем: как объяснить такое значительное количество шедевров в советском кино?

Приблизительно с начала 70-х началось разрушение системы.

К 1981-му — они уже не знали, что им надо. Не понимали, что требовать от художника.

И началась угода личным пристрастиям. Вроде того: а ведь Леонид Ильич любит блатные песни... Чем объяснить, что фильмы Шукшина или Панфилова имели выход на широкую аудиторию? Это что, «архисоветские» картины? Свободы тогда было даже больше, чем сейчас…

В любой системе есть крайности! Почему я хорошо отношусь к Рашееву, к Митте или Мотылю? Потому что в их картинах — авангардизм. Тому же Рашееву «Бумбараша» — простили. А потом за ним стали следить! Я был худруком объединения «Экран» и помню, как его сценарий поправляли.

Мотыль в Таджикистане снял грандиозную картину «Дети Памира». Они так напугались, что режиссер вынужден был сбежать в Москву.

У нас в 60-е годы был неореализм. Запоздалый. Во всем мире он уже закончился, а у нас после смерти Сталина — началась новая волна. И после лакированных «Кубанских казаков», когда вдруг в какой-то картине человек пошел в туалет и был слышен спуск воды, в зале раздавалась овация: мол, какой смелый режиссер!.. Я терпеть этого не мог…

— Правда ли то, что вы хотели экранизировать повесть Лавренева еще в период хрущевской оттепели? А получилось только недавно?

— Когда-то я долго был «литературным негром»: дорабатывал за известными драматургами пьесы, сценарии. Нужно было чем-то жить, если тебя лишили права постановки. Так совпало, что в этот период меня пригласили в театр Советской Армии на роль украинского националиста-полковника. У них заболел артист, а подходящей замены в театре не было. Они знали, что я пишу по-украински. У меня мама была учительницей, окончила Харьковский институт. Я вырос в России, но говорил по-украински, и быстро мог выучить текст. Пьеса Бориса Лавренева «Разлом».

До этого я смотрел первую, немую, картину по его одноименной повести «Сорок первый», в которой блистательно сыграли Ада Войцик (первая жена Пырьева) и Иван Коваль-Самборский. Но более всего меня потрясло, что автор в одинаковой степени сочувствует и сироте-красногвардейцу Марютке и белому офицеру. (Григорий Чухрай это тоже воспринял и сочувствие и тем и другим в одинаковой степени передал.) Потом я прочел томик Лавренева. И наткнулся на «Седьмой спутник», и меня снова поразило сочувствие и тем и другим.

Для советских писателей подобное было невозможно. В студенчестве, воспользовавшись поводом, что задействован в пьесе, рискнул позвонить писателю. Выяснилось, что Лавренев в прошлом — белый офицер. Он
в Витебске добровольно перешел на сторону красных.

Дело в том, что русские офицеры не любили Николая II. Считали его виновником поражения в Русско-японской войне. Не могли простить ему Куропаткина, возившего с собой на фронт корову, чтобы пить сливки, и ничем другим не занимавшегося.

Считали, нельзя было допустить происшедшего 9 января 1905 года, когда регулярные войска и казаки расстреливали мирное население.

Пообщавшись с Лавреневым, я в большей степени заинтересовался темой. Написал заявку на «Ленфильм». Но ее не утвердили.

Тогда я поехал в Москву, к заместителю министра культуры. Это был известный киновед, человек суровый, но увлекающийся. Я показал ему сценарий и вышел с резолюцией: «Включить в план и выделить деньги!». Однако на студии «Ленфильм» у меня его отобрали.

Сделал это Герман-старший, от которого, собственно, зависел репертуар студии. Не своими руками, а руками художественного руководителя объединения «Ленфильм» Хейфеца и директора студии Киселева. Мне припомнили судимость (после дебюта «Чайки над водой» против меня сфабриковали дело) и передали работу Герману-младшему, чтобы он защитил дипломную. Картина не вышла… И до сих пор Алексей Герман просит фильм «Седьмой спутник» не показывать.

Ну, а мне тогда как известному литературному «негру» снова подсунули «дохлый» сценарий. Действительно, сценарий «Республики ШКИД» состоял из одной главы — «пионерской».

За две недели я в качестве доработчика написал другой текст. И тут мне повезло! Козинцев прочел его и сказал: «А почему нужно искать режиссера, если у этого сценариста режиссерское образование».

Так я снял «Республику ШКИД»…

— Вас не смущало, что фильм по этой повести уже снят и что существует американский боевик с таким же названием?

— Что такое природная одаренность? Это умение ощутить себя частью произведения — жить внутри него. Нет такого мира, который был в картинах Феллини. Он неповторим. Это его субъективное восприятие. Так и в некоторых моих картинах. В «Интервенции», «Республике ШКИД» мысль доносится через специфическую режиссуру. У меня все-таки аттракционы. Все думали, что «Республика ШКИД» будет о голоде, а сколько там эксцентрики, но вместе с тем, это трагическая картина.

Или «Интервенция»… Город, через который идет Санька, все эти афиши, ветер, интервенты уплыли, мир пустой… Трагический конец, но через эксцентрику. Я пытался не словами передать ощущение мира.

Здесь я решил ограничить себя. У меня остались минимальные образные опоры… И юмор, который, при всем моем желании держать себя за горло, все-таки прорывается. Невозможно передать трагедию без ощущения смешного.

Елена Сергеевна, посмотрев мою картину «Один из нас», сказала, что я единственный режиссер, который может снимать «по Булгакову»...

— Ее доверие не подстегнуло вас на «Мастера и Маргариту»?

— Когда началась перестройка, Элем Климов рискнул. Уже и сценарий был готов. А потом, видимо, чего-то испугался.

Сказал: «Мне нужны две иностранные звезды!».

Ему выделили приличные по тем временам деньги. Тогда он попросил: «Четыре».

Короче, довел до восьми.

Требовал абсурдные вещи, чтоб только не снимать. Ситуацией воспользовался Юрий Кара: деньги-то на картину были заложены. И снял свою версию.

— А как вы относитесь к дословности воспроизведения текста Владимиром Бортко?

— Знаете, в его картине нет юмора! В «Собачьем сердце» — есть. Его несет один персонаж — профессор Преображенский. Но если вы уберете Евстигнеева, тот же Шариков и все остальные не будут восприниматься в такой степени остро. Он — основная фигура.

А в «Мастере и Маргарите» самая парадоксальная и искрометная фигура — Воланд. Но посмотрите, что сделал с ним Басилашвили: все смешные вещи он «дует всерьез».

В этом смысле Гафт ближе. Ведь там речь о чем: о человеческой трагедии языком космического эксцентрического юмора. Все почему-то считают, что Мастер и Маргарита — служебные фигуры. Дескать, Воланд, бесовщина — ради этого все. Да ничего подобного! Он Маргариту посвятил Елене Сергеевне, а Мастера — себе. Это вечный поиск Музы, с одной стороны, с другой — женской мощи, которая необходима каждому художнику, и которую, как правило, никто не получает. Когда он женился на Елене Сергеевне и получил квартиру в писательском доме на Арбате, эта женщина создавала его мир. Мир, в котором он мог творить. Она определяла, когда он ест, что он ест, как он обращается с людьми, которые ему звонят, как обращается с государственными заказами, — чтобы поддерживать его силы, не нагружать ответственностью. Она жила им и для него.

Донести историю Мастера и Маргариты — это не получилось ни у Любимова, ни у Бортко, ни у Кары.

— Вашей новой картины нет в прокате…

— С прокатом в России беда. И это в стране, стремящейся освободиться от иностранного влияния! Все прокатные компании принадлежат в основном американцам. Причем управляющий аппарат они назначают из россиян, чтоб компания выглядела русской.

Но стоит этой управленческой верхушке проявить самостоятельность, как раздается звонок, и на этом все заканчивается.

Сейчас готовится реформа для восстановления государственного проката. Россия делает 100 фильмов в год. До перестройки делала 90, остальные — республики.

Надеюсь, в будущем, после реформы в прокате, государственная компания будет прокатывать только отечественные картины. Остальные — обязаны брать по электронному билету и с каждой картины по 15% отчислять в бюджет наших картин, как во Франции. Там тоже идут американские, но, помимо налогов, 15% идет на финансирование национального кинематографа. У нас же все эти годы руководители страны плевать хотели на кинематограф.

— Все относительно. Что тогда говорить об Украине?

— Когда я в прошлом году получил премию «Сузір’я», у меня стали спрашивать: «Почему сейчас нет актеров уровня Евстигнеева, Ульянова или таких, как Бучма? Это биологическая причина?» Действительно, в театре Франко времен Гната Юры была мощнейшая труппа! Десяток гениальных актеров, известных на весь Союз. Сейчас известен только Ступка.

Актер — фигура зависимая. И чтобы личность раскрылась, нужен материал. Мне в фильме нужен был один украиноязычный актер. Пригласил на пробы двух украинских актеров. Написали заявку в Министерство культуры. Но в это время начались политические дрязги в связи с оранжевой революцией. И нам в просьбе отказали. Мол, сейчас не время. Не на бумаге, а по телефону! Потом все разрядилось. Но я вызвал украинца из Казахстана. Вот вам, пожалуйста, что влияет на искусство.

У вас сегодня пропадает целое поколение актеров и режиссеров. Как без их ярких работ узнать, кто на что способен?

— Актеры часто говорят: «Меня сделал такой-то режиссер». Вы работали с такими блистательными актерами, как Луспекаев, Папанов, тот же Высоцкий, еще — Юрский, Гринько… Кто-нибудь из них изменил ваше видение героя в сценарии? Может, привнес то, чего вы изначально не планировали?

— Можно сказать, мы работали в содружестве. Тот же Юрский разделял мое мнение, и мы друг друга дополняли. Сейчас, правда, разошлись.

— Слышала, что в следующий раз вы собираетесь приехать в Киев, чтобы представить фильм Георгия Данелия.

— Мы с ним знакомы с детства. Учились в параллельных классах. Он сейчас очень болеет, но заканчивает работу над «Кин-Дза-Дза — 2». Будет анимационный вариант. Я иногда подменял его в студии. Он спросил: если картину пригласят в Киев, поможешь мне, представишь? Я дал ему слово.

Любовь Журавлева

«Зеркало недели. Украина» №46, 17 декабря 2011 года

Адреса матеріалу: http://zn.ua/CULTURE/vysotskiy_ne_byl_oppozitsione...,_druzhbe_s_bardom_-93950.html

Серия сообщений "Видео":
Часть 1 - «Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни»
Часть 2 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 3 - Высоцкий. Большая разница
Часть 4 - «Артисту» слова не давали!

Серия сообщений "Интервью":
Часть 1 - Тарас Василенко: "Вольнодумство - это то, чего не хватает музыке"
Часть 2 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
Часть 3 - «Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни»
Часть 4 - Арт-провокатор Олег Кулик: «Современный человек — это затравленное животное, которое загнали в угол и тихо доят!»
Часть 5 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 6 - Новый рулевой Союза писателей Виктор Баранов: как различать украинца, малоросса и хохла?

Он по всем параметрам подходит на роль эдакой новогодней броской «игрушки» на праздничной елке… Так как жизнь и творчество Олега Кулика — сияние, мерцание, озарение, ослепление. И эти, и другие состояния он прожил, прочувствовал, перевоплощаясь в человека-собаку, в другие образы. Сегодня он со скандалом ставит оперы (его проект в Мариинке запретили!), слывет эзотериком. И по-прежнему ищет смысл — в себе и в других.

В Киеве один из главных арт-скандалистов на постсоветском пространстве показал свой проект «Окна» (представленный на Венецианской биенале еще в 2003 году). А в эксклюзивном интервью ZN.UA разоткровенничался — на тему митингов в Москве и возможном «смещении» Путина.



— Олег, о вас в последнее время можно чаще услышать, нежели увидеть ваши проекты…

— В России я выставляюсь еще реже, чем в Киеве! А в целом… Знаете, в мире происходит много событий. Потому что сам мир стал маленьким. Недавно у меня была очень хорошая выставка в Милане. Называлась «Вглубь России». Все, кто не бывал в России, были уверены, что речь идет именно о ней. И очень удивлялись, что комментируют-то итальянскую выставку. Потому что в России я бы такую выставку не сделал…

— А что на «Вглубь России» было-то?

— Ужасно провокативная была выставка, брутальная! Даже для Москвы.

— Что, в современной Москве нельзя делать провокативных и брутальных выставок?

— Ну, вы знаете… Сейчас мне не хочется. Скажем так. Я не хочу шокировать людей. И вообще никогда их не шокировал просто ради шока. Если я делал выставку с коровами, которым нужно было заглядывать под хвост, я делал ее на Венецианском биеннале. И потом эту версию нигде не показывал. А видео вообще уничтожил. Выставка в Венеции вызвала фурор, бурю негодования! Это была самая скандальная работа 47-го Биеннале. А в Венеции же все такое театральное, преувеличенно-яркое. Там, в принципе, ничем никого шокировать невозможно — все бутафория. Но если бы я такую работу выставил в Москве, это вышло бы за рамки эстетических споров. Начались бы эмоции, обиды, разрушение, мордобой… Я с таким уже сталкивался, когда человек в такой истерике, что бьет тебя ногой. А образ собаки — это тоже ведь была вещь запредельная…

— Собака случилась давно, с тех пор народ изменился. Новое поколение на актуальном искусстве выросло…

— Это только так кажется. Декорации, одежды другие — а психика стала еще более ранимая, люди еще более закомплексованные. Чувствительные. Но — не глубокие, не образованные. Не мудрые. В этом смысле люди не сильно изменились. И парадигма жизни за счет другого никуда не делась. Конечно, есть отдельные светлые личности, они развиваются и не попадают в общую канву… Но общечеловеческая канва по-прежнему ужасна.

Просто разные события происходят в разных концах мира. Я делаю акцию в Нью-Йорке «Я кусаю Америку, Америка кусает меня». Один из знакомых уверен, что я делаю ее в Германии. Я делаю акцию в Германии, кручусь в зеркалах. Многие знакомые уверены, что я делаю это в Москве, и что это связано с московской мифологией. Это вопрос общего мирового контекста. Поиска русской формы.

— Форма может быть русской, украинской, польской и так далее?..

— Нет, только русской и может быть.

— Почему?

— Потому что Россия — это самая большая, самая бесформенная страна. Об этом еще Бердяев писал: «Страна, которая не имеет своей формы, стиля».

— А что вы имеете в виду под «формой»?

— Я имею в виду рамки, отношения. Твое личное отношение к тому, что происходит в мире. Некая, назовите ее, религиозная концепция. Фильтр, оптика зрения, восприятия реальности. Есть немецкая оптика восприятия реальности, французская, американская. Африканский взгляд на реальность. Даже украинская оптика — для многих она есть. А вот русской — нет. Что это такое, непонятно. Это странный то ли космополитизм, то ли беспринципность, всеядность, то ли еще что-то... Кон­цептуальность — есть, духовность — есть. Разговоры о тонких мирах очень ярко присутствуют, о «маленьком человеке» — пожалуйста. Но в какой Космос это все встроено? Нету его. Не случайно эта страна самая большая. Даже не большая — растянутая, безразмерная. Где — Москва, а где — Мурманск или Оймякон? И какими они энергиями питаются?.. Нестянутое, развалившееся тело. Мне кажется, сейчас его можно интересно стянуть.

— Летом в Мариинке вы ставили оперу «Мессия» — причем и как режиссер, и в качестве сценографа. И спектакль запретили. С вашей стороны, это был поиск «формы»?

— Да.

— А почему запретили и чем вообще эта история закончилась?

— Есть несколько объяснений. Официальная версия театра во многом совпадает с реальной: хор забастовал и отказался петь.

— Почему?

— Из-за костюмов. Оборванных, рваных. Костюмов там, фактически, и не было, это были люди после взрыва.

С чего начиналась постановка? Люди спокойно работают в офисе, общаются. Медленно приближается огромный самолет и врезается в здание. Сам взрыв остается «за кадром»: просто в зале выключается свет, и когда начинается действо, мы видим взорванное помещение: дым, искореженные балки... Окровавленные (ну, это театральный грим) люди лежат на полу. Хор поднимается и начинает петь. И тут появляется Мессия. Это — бомж, который спокойно достает одежду из своей тележки, переодевается… Он всегда находится в состоянии катастрофы, поэтому нынешняя не является для него чем-то ужасным. Именно потому, что постоянно живет в Катастрофе, Мессия может сохранить психику и помочь другим людям — яппи, успешным, — когда их мир разрушен.

Певцы… Может, физически эти люди не все красивы: есть полные, без шеи… Они, когда увидели себя, впали в шок. Стали писать Гергиеву доносы.

Гергиев — настолько занятой человек, закрученный. Какие-то люди меня к нему привели, порекомендовали, он выслушал. Ему очень понравилась моя концепция спектакля, я сам понравился. Не вдаваясь в подробности — откуда я, кто я, что я, — он дал добро. А тут всю информацию обо мне «собрали»… Ожидался скандал. Театр испугался.

Был звонок от Гергиева. Его директор меня попросил: «Валерий Александрович просит вас не делать постановку (а меня уже ведь другой театр пригласил), пока не откроется новая сцена».

Д-а-а, спектакль же был антирелигиозным, вернее, антицерковным…

— Для современной России это очень актуально…

— Конечно! Все знают: у нас есть ФСБ, МВД. А еще — Патриархия, которая сейчас решает многие вопросы. Хорошо это или плохо — другой вопрос. Для меня в данном случае важнее, что определенная энергия высвобождается. И есть интерес большой. Мы до того делали проект «Верю» — и можете такое себе представить! очереди…

— После всего, что сделали в Мариинке, разве вы не провокатор?

— Что такое провокация? Хороший доктор — он тоже является провокатором…

— Снова давайте определяться в дефинициях. Вот «Война» — провокаторы, по-вашему?

— Нет! Провокаторы — чего? То, что это милиционеров возбуждает… Да любое искусство должно говорить и получать отклик. Должно быть услышано. Надо выйти и громко сказать — «Хей!» (выкрикивает, жестикулирует).

Просто, мир не такой целостный, как нам хотелось бы. К счастью. Нет единой «доктрины», как это было в Советском Союзе. Во Франции недавно у меня арестовали мои работы — вместе с галеристом…

— ?

— Документации «собачьих» перформансов. И это — после Абу-Даби! Полицейские посчитали эти ролики документацией издевательства, что кто-то демонстрирует садо-мазо. Арестовали галеристку, сняли работы с выставки… Кто-то им просто написал. А при этом тут же мне дают Орден Французской Республики! За постановку первой «Вечерни Девы Марии», которая была два года назад. Узнав об аресте работ, все хохотали. Когда поднялась шумиха, шеф полиции вернул работы и сам пришел извиняться. И это все произошло в одном и том же обществе, очень цивилизованном и культурном!.. Просто одновременно задействованы разные уровни реальности.

— По-вашему, с чем это связано? Это постпостмодерн, кризис общества массового потребления?

— Как хотите назовите. Астрологи даже придумали: Эра Водолея. Можно, к примеру, говорить о глобализации. Вдруг все стали жить не в отдельных квартирах, а на одной площади. К тому же информационные технологии развиваются. Вот расскажи о том, что происходит сейчас, Льву Толстому, он нас не поймет! Просто умрет от шока.

Я почему обратился к религиозным исканиям? Не потому, что открыл для себя Бога — это вопрос личный, интимный. Раньше были технологии настройки личности, не отрывавшие личность от вопросов, которые перед нею ставит реальность. Человек понимал, что миром управляет некая высшая сила. И это ощущение давало ему уверенность и возможность строить свой реальный мир — растить свой садик, воевать, любить… У современного человека этот внутренний комплекс исчез. По­явилось очень много внешних настроек, и казалось, что они ответят на все вопросы. Ну, да, дороги мы построили, коммуникации проложили, детей обеспечили. Мы все обеспечили — в большей или меньшей степени. Внешний мир развился невероятно. Но внутри ужас и страх, тотальная неопределенность остались! И никто не знает, что с этим делать, с ним никто не умеет работать. Оказалось, что научиться этому можно только у старых технологий — у йогов, условно говоря. У священников, у искателей! Но не в рамках институций.

Художник исследует разные новые территории. Есть политические художники, а есть религиозные. Не те, что обслуживают определенные конфессии, — мистики, искатели, странники, обсуждающие внутренний смысл произведений. Есть такая традиция, и мне интересно с ней разобраться. Я был ниже человека, а что там выше человека? И потом можно будет понять, что такое современный человек.

…Чем является человек в современном мире? Он — затравленное животное, которое загнали в угол и тихо доят. А только рыпнется — подключаются все эти органы репрессий… Выяснить ничего нельзя.

Откуда берутся все эти вбросы на выборах? Вы думаете, в России все так хотят сместить Путина? Да они испугались: не дай Бог, уйдет — начнется такая война!

Да, они, эти люди, на митингах хотят, чтобы Путин и власть их «слышали» и предпринимали реальные действия, но реально отвечать за страну не желает никто. Что, Зюганов хочет или эти все хотят? Нет!..

— Последние события в России украинцам напоминают помаранчевую революцию. А лучше всего объяснить логику «революционных масс» может, наверное, в первую очередь Гюстав Лебон…

— Интеллигентные, радостные все… «Маевка»! Тысячи людей. Все в белом, все показывают дорогу, пропускают.

До того были все запуганные, одинокие, менты — страшные, а теперь повально все объединяются, гуляют. Менты — добрые… Как это объяснить? Что происходит? А второй кордон — полицейские в шлемах, бронированные закрытые машины. По окраинам — танки, летают вертолеты… То ли сейчас всех разорвет и все будут в крови. То ли все друг друга полюбят и построят новую страну и новую эру.

Каждый человек несет некую энергию, негативную или позитивную, что-то излучает. Как это улавливать? И главное: как сделать это предметом искусства?

Скажем, с образом собаки я именно в Тибете разобрался. Мне — именно там! — в руки попала книга про святого Христофора. Его еще называли Песьеглавец. Полторы тысячи лет огромное количество людей несло энергию этому образу, молилось. А потом, в XVII веке, церковь взяла его и запретила — католическая и православная. Потому, что он плохо выглядит, какой-то некрасивый.

Святые к тому времени стали гламурными, с голубыми глазами, гладенькими, лживыми — это раньше они были ужасными и от комфорта отказывались… И вот я читаю о Христофоре — и так мне стало обидно! (Кстати, а вы знаете, что старообрядцы, оказывается, сохраняют верность ему? У них есть иконы Христофора Песьеглавца.) Вдруг во сне ко мне пришел сам Христофор, причем такой сон был яркий! Говорит: «Я хочу вернуться к людям! Эта энергия должна работать — я ведь стольких людей спас! И вот ты будешь нести этот образ, нравится тебе это или нет». Я никогда не хотел быть человеком-собакой, в детстве мечтал художником великим быть, Рембрандтом или Рафаэлем, писать картины в беретике… Моей маме неудобно: «Олег, не мог бы ты быть не человеком-собакой? Может, хотя бы человеком-орлом?» Но есть вещи, которые нужно принять. И тогда это становится частью твоей судьбы. А ты вплетаешься в общую! Потому что реинкарнация есть. Хотя происходит она не так, как описывают: ты просто попадаешь под те или иные эгрегоры…

…Что, спрашивается, мне было делать эти 20 лет, пока меня не покупали? Умирать с голоду?.. «Ну, и умер бы, — говорят музейщики. — И что? Тысячи художников и в самом деле умирают. Но в музей мы их никогда не поместим». Искусство — это не социальная благотворительность, а попытка понять мир.

— Если бы не уехали из Киева в 1981-м, вы смогли бы реализоваться?

— Какая-то сила меня толкала — нет, не в Москву: я сначала жил три года в деревне, потом три года в армии. В Москву попал уже в конце 1980-х, моя инициация произошла в 1991-м под Белым домом. Прошло 20 лет, и я понял: нет, я — не русский. Но и не украинский. Я — «московский».

Кстати, сейчас приезжаешь сюда — и понимаешь: люди все время говорят о Москве, Нью-Йорке, Париже, Китае... Сколько я видел людей в Париже, которые жаловались: «Господи, как у нас здесь все плохо! То ли дело в Нью-Йорке. А в Лондоне!.. А у нас — все отсталое». Такое впечатление, что сижу не в столице Франции — в Одессе, где все время жалуются на провинциальность. Но приезжаешь в Лондон — там такая же ситуация! Жалуются и ругают Дэмиена Херста. Который «все подавил собой». Мол, как в Нью-Йорке свободно, ведь там Херста «не уважают». «А вот в Пекине лучше всего, там настоящая свобода!» А что, интересно, в таком случае говорят где-нибудь в Болгарии, в Румынии?.. Огромный мир — и всем плохо. Потому что «где-то» — хорошо. В каком-то мифическом «центре». Приезжаешь в этот центр — а там миллионы художников, из них пять — известных. Их все люто ненавидят, а себя считают несчастными.

Анна Пароваткина

Фото sostav.ru

«Зеркало недели. Украина» №48, 30 декабря 2011 г.

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/art-provokator_oleg_kulik_sov...oe_zagnali_v_ugol_i-94869.html

Серия сообщений "Интервью":
Часть 1 - Тарас Василенко: "Вольнодумство - это то, чего не хватает музыке"
Часть 2 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
Часть 3 - «Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни»
Часть 4 - Арт-провокатор Олег Кулик: «Современный человек — это затравленное животное, которое загнали в угол и тихо доят!»
Часть 5 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 6 - Новый рулевой Союза писателей Виктор Баранов: как различать украинца, малоросса и хохла?

Мировая известность и его фактическая безработица нынче. Оглушительная слава его «Ежика в тумане» и годы работы над до сих пор не завершенной «Шинелью» по мотивам Гоголя.

Гений анимации — Юрий Норштейн — как будто бы соткан из парадоксов... В эксклюзивном интервью ZN.UA режиссер рассказал, как мечтает построить Хрустальный дворец мультипликации и как зарабатывает на жизнь продажей книг.



— Бытует мнение: сейчас, чтобы делать «свое кино», не обязательно нужны деньги, разве что — на компьютер. На ваш взгляд, закрывшись дома, погрузившись в себя, можно создать что-то эдакое, авторское?

— Сегодня, мне кажется, в понятии «авторское кино» есть что-то ложное. То, что некий автор обрел возможность делать кино у себя на кухне — это и хорошо, и плохо.

Хорошо, что он может не отвечать ни перед кем.

Плохо, что, ни перед кем не отвечая, он делает кино!

На самом деле мы сегодня утеряли (это относится не только к России, но и к Украине) способность видеть другого человека, чувство сообщества, что крайне отрицательно сказывается на творчестве, в частности кинематографическом.

Живописец может сидеть один с кистями над холстом. Но мы-то работаем в технологической области, а это многое меняет: технологичность, компьютер начинают превышать твое умственное состояние, диктует свой закон, хотя внешне кажется будто ты обрел свободу!

Но это не та свобода, которая в результате дает творческое откровение и открытие. Ты как раз не свободен в своей полной зависимости и невозможности — открыть что-то новое, поскольку связан с очень мощным инструментом. Компьютер — очень мощный инструмент. Когда имеешь дело с краской, карандашом и листом бумаги, то здесь количество разнообразия превышает любой компьютер.

— Но ведь аниматор, как любой творец, нуждается в уединении?

— Аниматор, думаю, должен быть наедине с собой. Поскольку трудно удержать внезапно возникшую фантазию. Об этом блестяще написал Мандельштам: «И он лишь на собственной тяге, зажмурившись, держится сам». Удержаться! «Он так же отнесся к бумаге, как купол к пустым небесам».

Удержать это состояние сложно. Мир — связан, а сегодня он разделен. Мы себя отделили не только друг от друга: глухие стены между людьми, между странами. Перегородки внутри человека – он думает: творчество это одно, а жизнь другое. Мы не можем охватить целое.

В пространстве, в котором не видят и не слышат друг друга, легко может сформироваться преступное сообщество. Может, я так рассуждаю оттого, что прошел работу в студии, где мы были и уединены, и находились в сообществе?

— Студия — это еще и возможность на ком-то проверять свои идеи?

— Это то, что Маркс назвал «общественной психологией». Сейчас она становится разделенной. Настолько явственна жажда одного человека обойти другого, что никаких других тенденций в обществе и голове не возникает.

Эта тенденция не формирует ни мужества, ни сострадания. Совершенно ясно, что все это делает человека более одиноким.

Когда я приходил на студию, я закрывался в павильоне: один или с кинооператором. Никто нам не мешал. Но едва возникала потребность увидеть кого-то, я выходил в коридор, вовлекался в разговор. Мне позарез нужно было раствориться в разговоре это помогало думать. Это может показаться малоинтересным, но летом я любил выходить в наш знаменитый дворик, помните пейзаж Поленова, павильоны студии располагались на территории Спасопесковской церкви. Я видел улыбающихся людей. Во дворе росли мальвы. Над ними гудели шмели и пчелы. И я смотрел, как они зарываются в эти цветы, и невольно соединялся с этим малозначительным моментом. Хотя внешнего эффекта в нем нет, но сам по себе он был очень значительным для внутреннего состояния. Понимаете, любая современная машина будет выглядеть куда эффектнее, но истина там, где шмели...

Одиночество я ощутил его впервые, когда меня пригласили за рубеж проводить у студентов мастер-классы. Я ощутил его у студентов. Смотрел на работы и видел, что их интересует только собственное самосознание. Я даже не сразу понял: что это? Просто что-то было «не так». Но я никак не мог предположить, что вскоре нечто подобное посетит нашу страну.

— Вы живете идеалами прошлого, когда была особая атмосфера, творческий коллектив. Реально ли сейчас собрать единомышленников?

— Почва возделывалась. Без подкормки она не может давать постоянный урожай. Я все время цитирую Гамлета: «Прервалась дней связующая нить». А причина —трусость перед жизнью. Это наша повсеместная беда. Сегодня нет мужчин в творчестве. Я их не вижу! Тех, кто может, не извиваясь, смотреть жизни в лицо.

— Вы недавно решились обратиться за помощью к Путину. Но разве деньгами можно решить проблему? У вас есть какая-то программа?

— Безусловно, нужна программа. И к Путину пришли не просить определенную сумму, а пришли, чтобы обратить внимание власти на анимацию как на мощный вид искусства.

Не знаю, в какой степени план может сработать. В нем две линии. Первая — возродить студию «Союзмультфильм». Необходимо, чтоб это пространство стало основанием для создания творческого учебного центра.

Чтоб вновь появились учебные курсы с мощной подготовкой, где, собственно, учились бы мультипликации не узко, а где б закладывался багаж будущего художника: здесь должна быть философия, эстетика, история кино, история искусства. Задача вырастить профессионала, дать всестороннее образование, поскольку невежество сегодня лезет со всех сторон. Второй момент — создание анимационного центра. «Хрустальный дворец», для которого студия «Союзмультфильм» являлась бы одним из полигонов.

Я называю это Царством Божьим для мультипликации. Его цель — объединить студии и кинотеатры.

Естественно, это осуществимо, если государство выделит деньги. Но если под всем этим не будет мощной эстетики и философии, если не будет понятия сообщества, то глобально ничего из этой затеи не выйдет.

Вот пути, о которых мы и говорили с Путиным.

Насколько это найдет отклик. Не знаю. Потому что, в конце концов, то, чем должно заниматься искусство, противоречит тому, что происходит в общественно-экономической жизни.

Уходит человечность. Что бы мы там ни говорили о Советском Союзе, но эти душевные категории между людьми оставались.

— Ваши фильмы о внутренних переживаниях. К примеру, «Цапля и журавль», это ведь то, что может случиться с любым человеком в любое время. Причем здесь «общественное сознание»?

— Очень даже причем! Потому что это сделано, когда у меня была возможность работать. Не было б ее у меня, я должен был бы гоняться неизвестно где, чтоб ее получить. Эти человеческие проблемы — совсем другое дело. Внутренне-психологические — это отдельно. Романы Федора Достоевского — разве это не многоголосие частных психик и образующих ими невидимого общественного сознания? Или Лев Толстой, он что, отделим от времени и соотечественников?

Знаете, кто был любимым художником Достоевского? Клод Лоррен. А он, как известно, рисовал идеальные пейзажи, идеальное пространство, напоенное светом воздуха и растворенными в нем далями. Сам Достоевский записывал — «Человечество обновится в саду и садом выправится». Пушкин в «Медном всаднике» восклицает: «Люблю тебя, Петра творенье», а Достоевский, вспоминая эту строку, записывает: «Признаться, не люблю: дворцы и памятники».

Все они так или иначе говорили о человечности. Я уверен, что искусство берет начало в религии, в христианстве. Я человек неверующий, но для меня Библия имеет значение такое же, как и мощный роман «Война и мир», только в более космическом масштабе. Искусство возвращает человека к самому себе.

— Что влияет на формирование стиля и тем, волнующих художника?

— Ощущение жизни... Обычно под понятием «стиль» подразумевается внешняя графика. Мы, работая над фильмами с художником Франческой Ярсубовой, меньше всего говорили о стиле, о внешне проявленных эффектах, зацепках для зрителей. Наоборот, я просил: «Как можно скромнее».

Другое дело, что есть понятие внутренней изобразительной драматургии. Это то, что сложнее всего создать: переходы от абстрактного гула, фактурного скрежета к конкретному изображению, колебания изобразительной стихии, в которую ты погружаешь зрительское внимание. Вот, что такое тайная изобразительная драматургия, которую вы можете называть стилем.

А то, что я вижу сейчас в мультипликации, в основном это внешние, эффектные броски. При этом не вижу других слоев, ведь мы же читаем множество книг, слышим много прекрасной музыки, почему мультипликация должна быть отдельно от общего пути искусства?

— Известно, что вы ходите в музеи с лупой. Когда рассматриваете «штрихи» известных художников, что для себя открываете?

— Я открываю их путь. Да, я люблю пристально рассматривать живопись. Мне интересно, как она развивается от уровня холста и дальше — до последнего тончайшего слоя. Это наслаждение, когда ты, внимательно вглядываясь в детали, внезапно озаряешься тем же открытием, которое озарило самого художника. В этот момент ты становишься счастливым человеком, несмотря на то, что произведение может в себе нести все черты трагедии. Почему трагедия очищает? Потому что вместе с ней приходишь к открытию. Тебе внутри действия предложен путь. Подойдя к финалу, ты открываешь в себе тайны переживания, которыми обновляешься. Это бесплатный подарок, но дается он в руки тем, кто прошел путь развития мысли.

— Поговаривают, что вы сами себе слишком высоко подняли планку и что это одна из причин, почему «Шинель» до сих пор в работе?

— Безусловно, нужно ставить себе задачу на уровне невыполнимости. Другая задача ведет к упрощению.

— Молодые художники в шоке от вашей скрупулезности в работе и от того, что вы, не намечая иголочками конечное движение персонажа, моментально находите фазы.

— Скрупулезность не в этом! Она в том, из каких молекул собирается фильм. Она вовсе не в том, какие детальки я там поставлю. Тут все решает «хищный глазомер простого столяра». Тут важно примерится и отсечь топором точно по линии, одним ударом – вот в чем скрупулезность. Механическое подражание ведет в тупик. Так же, как и желание тупо соригинальничать. Плохо, если мои уроки воспринимают как внешние.

— Но ведь вы не станете отрицать, что и сегодня есть немало хороших анимационных фильмов.

— Удается, иногда случайно, иногда пережитым куском жизни. Трудно ожидать от двадцатилетнего, что появится «настоящий фильм». Хотя Эйзенштейн в двадцать пять лет снял «Броненосец Потемкин», Тарковскому тоже тридцати не было, когда он «Иваново детство» снимал.

Дело в том, что они созревали раньше, потому что были погружены в жизнь, в чувства, в культуру. Сейчас это вроде бы стало не нужно. К примеру, тот же Шукшин, который до ВГИКа вроде не много читал, во всяком случае, бессистемно, но ему повезло с наставником. Ромм составил ему библиотеку, и в короткое время он стал одним из интеллектуалов своего времени. Этот результат виден в его литературе, ролях, режиссерских работах. Самая главная его идея — как человек созревал, мужал. Сейчас я подобного не вижу.

— Если бы вас так «Шинель» не заполняла…

— Она меня не заполняет, это мнимость.

— Роятся параллельно еще какие-то темы?

— Это будет до конца. У меня внутри копятся вопросы. Я должен быть за пределами «Шинели». Она должна быть частью жизни, а не целым. А такое впечатление, что она меня поглотила, и я больше ничего не вижу.

Я не должен ни перед кем отчитываться, как происходила работа и почему вдруг это все стопорилось. Ответ очень прост: страна стала себя по-другому чувствовать, а я не смог отделится от нее, потому что вынужден быть завязанным на деньгах, никуда от этого не денешься. Я не прошел какие-то определенные периоды отдельного существования, когда у тебя появляется студия и ты должен заботиться обо всем. Соблазнившись студией, думая, что для меня это будет решением вопросов, вдруг въехал не туда. Я стал ее невольником. Это отвратительно! Это не моя личная студия – мы арендуем помещение, а это непросто.

— Что вам сейчас приходится делать? Чем зарабатываете?

— Продажей книг.

— Вы говорили, вас лекции приглашали читать за рубеж?

— Приглашали, но эти деньги в основном шли на студию, потому что были времена, когда вообще нечем было кормиться. Неужели вы думаете, что я в это время мог делать «Шинель»? Вот и возникает клубок, и тебя закручивает в эту систему. Нам приходилось делать рекламу. Не могу сказать, что это было сделано на плохом уровне. Но на это же тратится жизнь! Четыре рекламы — год жизни!

— Мне казалось, что вы настолько категорично отзываетесь о рекламе, что вам не смеют ее заказывать!

— Заказывали. И я ее делал. Но сейчас не хочу. Надо решать: реклама или кино? Извините, тут дело выбора.

Мы все попали в западню. Мы же развивались не как Америка. У них другое кино. И что мы киваем на Голливуд? У нас было государственное кино, и никакой Голливуд не сравнится с разнообразием творческих почерков нашего кинематографа. Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни. А мы выдаем это за нечто новое... И это при том, что на кино все равно тратятся государственные деньги. Но наше желание сделать из нашего кино Голливуд поглощает все лучшие начинания. Лишь очень немногие проявляют мужество и остаются сами собой.

Государство дает деньги продюсеру, а продюсер считает, что он делает кино. На самом деле государственное, только потоки перевели, они пошли по кривой, а результат мы видим на экране. Этот результат не оттого, что исчезли режиссеры как генотип, а оттого, что стране навязывают совсем другую систему ценностей, и если кто-то из молодых видит, что какой-то человек разбогател непомерно, он про себя думает: «Что, я хуже?». И тогда он начинает воровать у меня. А мне у кого воровать?

Почему мы стали сами продавать книги? Потому что, когда мы их отдавали через дилеров, нас обманывали все. Как только убрали посредников, начали нормально зарабатывать. Книги переведены на английский, японский, китайский. Они были изданы в Латвии и Эстонии, Франции, но если со мной заключают договор на тираж в 1000 экземпляров, могу ли я быть уверен, что их напечатали 1000? Кому можно доверять? И к чему мы, таким образом, придем?

— Ваш ежик с котомкой за плечом активно расходится в виде сувениров. Точилка для карандашей, вроде бы остроумно, но его изображение встречается даже на подушках. Вы получаете от этого какие-то дивиденды?

— Все, что происходит, — это воровство. Все, кому не лень, пользуются изображением, как своей собственностью. Изображение Ежика принадлежит мне и художнику Франческе Ярбусовой. В центре воровства стоял Фильмофонд студии Союзмультфильм, он торговал не принадлежащими ему правами на персонажи мультфильмов, но, кажется, он доживает последние дни. Они долго пытались его у меня «оттяпать». Даже когда книжку сделал, они с угрозами подступали, что запретят мне. Я отвечал: «Попробуйте!». И хочется сказать: «Страна, заботься о своих творцах!».

Любовь Журавлева

«Зеркало недели. Украина» №1, 14 января 2012 г.

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/seychas_v_rossii_ne_kino,_a_m...tve_bozhiem_i_putin-95519.html

Серия сообщений "Видео":
Часть 1 - «Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни»
Часть 2 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 3 - Высоцкий. Большая разница
Часть 4 - «Артисту» слова не давали!

Серия сообщений "Интервью":
Часть 1 - Тарас Василенко: "Вольнодумство - это то, чего не хватает музыке"
Часть 2 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
Часть 3 - «Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни»
Часть 4 - Арт-провокатор Олег Кулик: «Современный человек — это затравленное животное, которое загнали в угол и тихо доят!»
Часть 5 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 6 - Новый рулевой Союза писателей Виктор Баранов: как различать украинца, малоросса и хохла?

В столичном Молодом театре отыграли премьеру «Любовные письма к Сталину» о переписке «отца народов» и создателя «Мастера и Маргариты». Автор пьесы, известный испанский драматург Хуана Майорга (профессор драматургии и философии в Королевской школе драматических искусств в Мадриде, лауреат престижных театральных премий) в эксклюзивном интервью ZN.UA рассказал о своем восприятии творчества и личности Булгакова, а также в ходе диалога заявил: «Любому тирану необходимо признание поэта!»



— Синьор Хуан, когда вы впервые узнали о Булгакове?

— Впервые на испанском прочел его «Театральный роман». Книга была в домашней библиотеке моего отца. А потом ко мне в руки попали изданные снова-таки на испанском письма Булгакова. Купил на книжном развале, очень дешево.

— Простите, а кто ваш отец, если в его домашней библиотеке можно запросто найти книги Михаила Афанасьевича?

— У него была специальная серия из 100 книг... Среди прочих томов, в ней оказался и булгаковский. В 1997-м, когда я в букинистическом магазине подыскивал литературу, меня заинтересовало одно название — «Письма к Сталину».

Начал листать томик. А сам думаю: «Надо же, как странно: писатель пишет в расчете на одного-единственного человека!» На одной из страниц было примечание: якобы со слов Булгакова… О телефонном разговоре со Сталиным, который прервался.

Эта информация меня заинтересовала. В итоге, купил «Письма» и вышел из магазина с убеждением, что обязательно напишу на эту тему.

— Что еще, кроме «Театрального романа», вы читали из Булгакова?

— «Белую гвардию» — на английском (я просто не знаю хорошего перевода на испанский), «Мастера и Маргариту», «Собачье сердце», а также «Багровый остров», «Роковые яйца» — на испанском. Читал тексты периода, когда Булгаков работал врачом — они у нас в стране изданы отдельной книгой.

— В Испании хорошо знают Булгакова или это персонально вы такой миссионер его творчества?

— Он у нас очень известен. Можно сказать, даже культовый писатель. Конечно, среди интеллектуалов. В Испании есть выражение «булгаковский стиль». Бывает, в рецензиях на книги того или иного автора отмечают, мол, он «пишет в манере Булгакова». И читатели понимают, о чем речь.

— Ваша пьеса «Любовные письма к Сталину», на первый взгляд, о взаимоотношениях художника и власти…

— Когда начинал писать, эта тема и в самом деле была основной. Но уже закончив работу над письмами и посмотрев разные постановки в разных странах, я понял, что основной вопрос пьесы — «Кто пишет за меня мои слова?» Этот вопрос относится как к художникам, так и к любому человеку в принципе. Кто «влияет» на мои слова? Кто управляет моим дискурсом?

Эта проблема тесно связана с проблемой художника и власти. Сам того не осознавая, человек способен подыгрывать властям… Точно так же человек может считать себя и диссидентом. Или, по крайней мере, независимой личностью…

— Вы с удивлением говорите о факте переписки писателя и диктатора. А разве в Испании творческая интеллигенция в свое время не писала послания Франко, пытаясь решить свои вопросы?

— В тандеме Булгаков—Сталин интересно другое: со временем возникает их взаимозависимость. В принципе, поэту власть нужна для социализации, чтобы не остаться вне общества. А тираны, в свою очередь, тоже нуждаются в признании со стороны поэтов.

Нет, в Испании таких отношений, как между Булгаковым и Сталиным, быть не могло! Во-первых, Франко не интересовала культура! Поэтому он и держался в стороне от ее процессов. И не искал поддержки у интеллектуалов.

Диссиденты в Испании принадлежали к определенному кругу — диссидентов. А в СССР пропаганда таким образом подавала связь между лидером и обществом, что диссидент превращался в аутсайдера, прокаженного.

Я считаю, что когда Булгаков в поисках признания обращается к Сталину, на самом деле он хочет вернуть себе признание общества. Вернуться в социум. Тогда была абсолютная пустота, образовавшаяся вокруг Булгакова…

Нет, испанцы никогда ни с чем подобным не сталкивались! Диктатура в Испании была брутальной. Но, возможно, не такой эффективной. Может быть, она была более всепроникающей?..

— Лично вы как считаете, интеллигенция может оставаться в стороне от политики?

— Художник, интеллектуал, как и любой гражданин, должен быть политизированным. Но это не означает необходимость участия в политической борьбе. Система партий имеет тенденцию к упрощению. А интеллектуалы показывают истинную сложность той или иной ситуации. Именно в этом и состоит их «политическая» миссия. Но их наипервейшее задание — не дать себя втянуть в дискуссии профессиональных политиков!

Кроме того: вопрос политики — это еще и вопрос языка. Художник, то есть тот, кто имеет дело с языком, должен обращать внимание на то, как язык используется политиками, как проституируется ими. Ведь художник — эталонный носитель, поэтому должен бороться со стандартными словами, выражениями, штампами мышления.

Свобода не может быть риторическим лозунгом, ее должно воплощать творчество. Поэтому творить свободное искусство — это уже само по себе политика.

Мне бы хотелось, чтоб какой-нибудь зритель — какой-нибудь, не все! — выйдя из театра, размышлял… О себе самом. Озираясь вокруг себя. Если для него три персонажа пьесы — Булгаков, его жена и Сталин — окажутся тремя ипостасями одного человеческого существа.

Каждый из нас в какой-то момент — затравленный Булгаков, ждущий телефонного звонка от Сталина… В иной момент это уже — Сталин, репрессивный и авторитарный. И, наконец, каждый может стать, как жена Булгакова — Елена Андреевна — рационалистом, который борется с призраком. Зритель, выйдя после спектакля, может спросить себя: «А в какой мере я — Сталин? В какой мере Сталины — все окружающие меня люди?..»

— Сталина в вашей пьесе сам Булгаков не раз называет Дьяволом. Кстати, вам известна версия, будто «Мастера и Маргариту» Михаил Афанасьевич тоже писал «для Сталина», которого, к тому же, и вывел в романе в качестве Воланда?

— Да, это известная теория.

— В Украине, между тем, неоднозначное отношение к некоторым взглядам Булгакова… В частности, известно, что Михаил Афансьевич не очень-то привечал и украинский язык, и Украинское государство…

— Мне интересно все, что касается Булгакова! То, что мы можем сказать о прошлом, важнее того, что прошлое может сказать о нас.

Если вслушаться в Булгакова, задумываешься над тем, что современные люди точно так же (только выглядит это несколько по-другому) живут при тоталитаризме. И в Украине, и в Испании — это происходит повсюду.

Значит, мы не можем быть по-настоящему довольны своей жизнью?

…Нужно быть бдительными: авторитаризм всегда караулит человека. Он хитер и коварен.

— В Мадриде, в Институте философии высшего совета по научным исследованиям, вы ведете семинар на тему «Память и мысль в современном театре». О чем рассказываете своим студентам?

— Театр может и должен состоять из процесса осознания. С другой стороны, театр, как и другие виды искусства, в состоянии ставить вопросы, над которыми философия до сих пор не задумывалась... Вопросы, проблемы, парадоксы, для которых в философском дискурсе еще не нашли слов, могут быть поставлены на сцене.

Ни одна философская мысль не может возникнуть в состоянии амнезии — она должна подпитываться памятью. Свой семинар я веду для группы людей, перед которыми можно ставить подобные проблемы. И размышлять над их решением вместе.

Редакция выражает благодарность за помощь в организации интервью переводчику Сергею Борщевскому.

Анна Пароваткина

«Зеркало недели. Украина» №2, 21 января 2012 г.

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/ispanskiy_dramaturg_huan_mayo...gakov,_i_tiran_stal-95955.html

Серия сообщений "Интервью":
Часть 1 - Тарас Василенко: "Вольнодумство - это то, чего не хватает музыке"
Часть 2 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
Часть 3 - «Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни»
Часть 4 - Арт-провокатор Олег Кулик: «Современный человек — это затравленное животное, которое загнали в угол и тихо доят!»
Часть 5 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 6 - Новый рулевой Союза писателей Виктор Баранов: как различать украинца, малоросса и хохла?

Серия сообщений "Театр":
Часть 1 - Режиссер Андрей Билоус: «Если в нашей жизни есть секс, то почему же его не должно быть в украинском театре?»
Часть 2 - «Белая ворона» арт-пространства
Часть 3 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
Часть 4 - Чучело Чайки

Этого человека, по аналогии с фильмом "ТойХтоПройшовКрізьВогонь", теперь можно называть "ТойХтоПройшовКрізьГолосКраїни". Всеукраинское телешоу, раскрученное на телевидении, словно мотыльков на огонь прожектора, притягивает тех, кто более-менее умеет петь... или, по крайней мере, так считает. Непросто вот так вот взять и выйти перед четверкой судей, чьи имена - в ослепительном блеске славы. И вдруг на сцене появляется не просто "голос", а еще и автор собственной песни...

Тарас Василенко работает в самой популярной запорожской газете "Суббота плюс" литературным редактором. Однако его хорошо знают в музыкальной тусовке и за ее пределами именно благодаря своим песням - призывным, резким, колючим, мелодичным. Человек он явно бесконечно далекий от разливанного моря попсы, на пополнение которой и заточен "Голос Країни". Зачем же пошел туда, где личности превращаются в "поющие оболочки", где нетерпимо свое мнение только потому, что оно грозит убытком?



— Первый вопрос напрашивается сам собой. Какие впечатления у тебя остались после "Голоса країни"?

— Двоякие. С одной стороны - головой я понимал, что это шоу, что выбирают не лучших, а более удобоваримых. А с другой - по-детски надеялся, что всё будет по-честному. Как меня в детстве папа с мамой учили. Именно нечестность (как мне настойчиво показалось) этого многобюджетного торжества музыки очень сильно выбила меня из колеи. Но сейчас обо мне узнали вменяемые люди, меня услышали, чего раньше не случалось. Значит, всё хорошо, Бог всё правильно сделал.

— Ты обычно нечестность, несправедливость очень остро ощущаешь? Вообще, по-твоему, это общая черта всех талантливых людей?

— По-моему, это черта всех людей, которые причисляют себя к более-менее порядочным. Чувствовать несправедливость и с ней бороться. Этот "Голос Країни" мне показался красивым, хорошо продуманным, бюджетным... Но нечестным. А значит, неуместным. Мне жаль ребят, которые доберутся до финала - особенно тех, кто зависим от композиторов и поэтов, у кого нет собственного материала. Из них быстро сделают пушечное мясо и затолкают в пасть нашему скотскому шоу-бизнесу... И постигнет их участь братьев Борисенко или того хуже...




— Пересматривая ролик с твоим выступлением, я почувствовал себя совершенно по-дурацки, когда ты, стоя на сцене, вынужден был рассказывать взрослому, вполне вменяемому человеку в судейском кресле (Александру Пономареву), о чём именно текст твоей песни. Несмотря на то, что и Олег Скрипка, и Диана Арбенина въехали в него, как говорится, с полпинка. Это было действительно непонимание, или намеренное "опускалово"?

— Я думаю, это была часть шоу. До этого все записи проходили пресно, особых скандалов не было. Видимо, нужно было начать с чего-то. Ну, этим "чего-то" оказался я. А по поводу текста... Это же не конкурс поэтов был, а вокальный. Могли бы хоть причину получше придумать.

А вот по поводу "украинского Высоцкого" - это перегиб явный. У меня с ним на этом шоу было только одно сходство - слегка расстроенная гитара. Хотя, опять же, это же был не конкурс настроенных гитар. А вообще, я уже всё это пережевал, отпереживал, забыл и забил. Но я очень благодарен обстоятельствам, что они так сложились. Теперь я смогу заняться тем единственным, что я немного умею, - выступать перед людьми и делиться с ними своей душой.



— Если ты заранее знал, что на этом "празднике жизни" независимый автор со своей песней окажется persona non grata, - на что тогда надеялся?

— Повторяю, я по-детски надеялся на справедливость. Если ты обратил внимание, на официальной странице "Голосу Країни" Вконтакте я и Генри Липатов, хлопец из группы "Норалассо", по количеству "лайков" - лидеры за все выпуски "ГК", включая прошлогодние финалы. Вот и весь ответ.

— Интересно, с кем из жюри ты согласился бы поработать вместе? Представь, что выбирают не они, а ты...

— С Олегом Скрипкой, с точки зрения патриотизма и профессионализма. У Дианы Арбениной поучился бы "отдаваться толпе" на сцене. Скрипке я бы памятник поставил за многие песни, а вот Арбениной (зато бо-о-ольшущий) - только за одну песню "Россия, 37".

— Что тебе сказала жена после выступления? Алеся за тебя очень сильно переживала...

— Она переживала больше, чем я. Вернее, скажем так, больше наружу переживала. Я был просто прибитый, но всё держал внутри. Ну его, этот "ГК", что-то на него много времени тратим. Давай сменим тему.

— Хорошо. На сегодня в Украине у украиноязычной авторской песни больше сторонников или противников? И нет ли определенной запрограммированности в уменьшении доли украинского языка в музыкальном пространстве?

— Начнем с последнего. Я не сторонник теории заговора, но подобная запрограмированность, конечно, есть. Нынешняя власть, к сожалению, украинофобская до мозга костей. Если у этих господ, конечно, есть мозг, а не только рефлексы - "где бы чего бы побольше бы". Теперь по поводу первого. Я не знаю, какое отношение имею к украиноязычной авторской песне, потому что в том жанре, в котором играю я, могу назвать только два имени - Сергей Шишкин и Эдуард Драч. Но они более классичны, что ли. Есть еще Сергей Бабкин, конечно (и в первую очередь), но он же не украиноязычен. Но отношение, конечно, хорошее - в том смысле, что, по моему, люди уже соскучились по умным песням, к тому же экспрессивно исполненным.

— Вкусным? Небезразличным? Так ведь и до вольнодумства недалеко...

— Вольнодумство - это то, чего не хватает музыке в общем, а року и бард-року - в частности. Во все времена барды были критиками и глашатаями своего времени. А сейчас все хотят только одного - бабла. Забывая, что в гробу карманов нет, и что о спасении души надо задумываться при жизни, а не за пять минут для смерти. Такая музыка - именно небезразличная - и есть определенная составляющая спасения души. Я не верю, что Драч или Шишкин могут нахамить инвалиду, ударить женщину... Потому что люди, у которых душа постоянно находится в рабочем состоянии, не способны на такое.

— Жизнь идет. "Голос країни" позади. Что впереди у тебя?

— Из неглобального, но важного, - три концерта: 15 марта - в Киеве, 16 марта - в Житомире, 17 марта - в Каменец-Подольском. Из масштабного - содержательная жизнь: счастье творчества, воспитание детей, любовь, сомнения, страдания. И, конечно, концерты. Верю - сейчас наступил переломный момент. И знаковый возраст - 33 года - к этому располагает. Пользуясь случаем, хочу сказать всем: обращайтесь, я с радостью выступлю у вас.

— Кстати, ты в начале интервью упомянул о том, что "обо мне узнали вменяемые люди, меня услышали". Есть надежда на какое-то последействие после телепремьеры?

— Последствия уже проявляются. В Киеве я выступаю благодаря заинтересованным людям, которые предложили мне попеть в клубе. Еще есть несколько идей на перспективу. К лету будет готов альбом. В общем, надо работать - и успех придет.

Евгений СПЕЖАКОВ

Фото Анастасии КОНОВАЛЕНКО

Тарас Василенко ВКонтакте

http://vk.com/club17611814

Тарас Василенко в Facebook

https://www.facebook.com/profile.php?id=100003552471153

Серия сообщений "Интервью":
Часть 1 - Тарас Василенко: "Вольнодумство - это то, чего не хватает музыке"
Часть 2 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
Часть 3 - «Сейчас в России не кино, а монтажный лай из подворотни»
Часть 4 - Арт-провокатор Олег Кулик: «Современный человек — это затравленное животное, которое загнали в угол и тихо доят!»
Часть 5 - Высоцкий не был оппозиционером, его песни любил Брежнев
Часть 6 - Новый рулевой Союза писателей Виктор Баранов: как различать украинца, малоросса и хохла?

Недавно на экраны кинотеатров вышел фильм «Аноним», в котором подвергалась сомнению личность автора «Гамлета» и «Короля Лира». В очередной раз мир волнует вопрос — существовал ли Шекспир или его не было? Впрочем, для львовского переводчика Марии Габлевич такой проблемы не существует. Для нее «Шекспир» — это художественная вселенная, которую она и пытается раскрыть украинскому читателю.

Лауреат премии имени М.Рыльского львовский филолог Мария Габлевич — переводчик произведений Дж.Керуака, С.Плат, Д. Г.Лоуренса. М.Лаури, Дж.Апдайка, Ч.Диккенса и др. Особой любовью М.Габлевич является Уильям Шекспир, с творчеством которого впервые познакомилась в 14 лет. Она многое сделала для издания фундаментального в украинской культуре проекта — шеститомного собрания сочинений Шекспира. Новые переводы «Шекспірових сонетів», которые Мария Габлевич недавно издала совместно с одесским филологом Наталией Бутук, — еще один вклад переводчицы и шекспироведа в дело ее жизни.



— Перевод классики всегда был и остается вызовом, — рассказывает Мария Габлевич. — Разве что кто-то переведет так идеально, что потребность в новом переводе возникнет лет через сто, когда язык перевода устареет. Но с Шекспиром все иначе. Его и современники не совсем понимали. Нет никаких отзывов на его сонеты! А на все творчество их так мало и они настолько интригующие, что делаешь вывод: не все его творчество воспринимали одинаково. Человек, читающий определенное слово в контексте 400-летней давности, даже не подозревает, что оно могло иметь другое значение. А если этих слов больше, то интерпретация текста настолько отличается от шекспировской, что перевод невозможно сделать. Чем автор древнее и чем позднее живет его интерпретатор, тем количество расхождений возрастает.

— Как далеко ушли украинцы, по сравнению с соседними странами, в переводах Шекспира?

— В советское время их переводили всего несколько человек, живущие в Москве. Потому что только в библиотеку имени Ленина доходила литература о Шекспире на новом английском языке. Очень редко эти монографии переводили. Преимущественно читали и компилировали свое. Упомянутые люди были шекспироведами. Писали предисловия, комментарии к переводам. Все последующие поколения, писавшие о Шекспире на русским или украинском языках, это «производные» от российских исследователей — А.Аникста, А.Смирнова.

— И стоило кому-то из них сделать одну ошибку, как она попадала в другие статьи?

— Да. Но ошибки допускают и в оригинальном шекспироведении. Им сотни лет. Проблема в том, что у научных сотрудников так принято… Это «система». Она накладывает ограничения, которые вы должны соблюдать. Если защищаете диссертацию, должен быть перечень из 200 названий обработанной литературы на соответствующую тему. А это означает, что вы невольно подвергаетесь влиянию прочитанного.

— А откуда у вас такое чувство языка?

— Родилась в российском городе Вольске, где жила до двух с половиной лет. Следующие 10 лет провела в городе Бибрка, что под Львовом. Потом училась музыке в Ивано-Франковске, в математическом классе — во Львове... Мама была медсестрой, отец — инженером. Каких-то особых, как казалось, литературных склонностей не имела, не было и творческой среды. Но меня ужасно влекло к книгам, поэтому выбрала английскую филологию. Сочинение о «Лісовій пісні» Леси Украинки написала в стихотворной форме... Читая ее произведения, я и развивала свое чувство языка. Специально по нескольку раз с карандашом перечитывала ее драмы. Вникала и удивлялась языку. Просто растворялась в нем. А любимым прозаиком был М.Коцюбинский.

— Что скажете о переводах украинской мировой классики?

— На нынешнем книжном форуме я была поражена тем, что не нашла классических имен. Кипы разных книг, а классических мировых и даже украинских авторов — маловато.

На книгопечатание надвигается селевой поток. А селю не нужны классики, которые возвышались бы над ним.

Поэтому посредственности и хотят классиков забыть или затоптать. Снять с них позолоту, написать сверху их имен какие-то никчемные слова.

Литература — вечная. Если вы возобновляете ее поток, переиздаете, обрабатываете, переводите — авторы живут. Но если вы их закапываете, дискредитируете, приземляете их высочество, интерес к ним пропадает. Современная молодежь не знает, кто такой Шекспир. Спрашиваю студентку филологии, читает ли она Шекспира.

— Читала, а что — забыла.

— А чей это писатель?

— Русский.

Настолько низкий уровень, что даже не знаю, как это назвать. И это не только украинское явление — мировое. Я провела год в США, в частности и среди американских школьников, и могу утверждать, что это так. При этом почти каждую неделю в прессе крик души: что творится с образованием? Сколько уже в американскую школу вложено. Им разве что птичьего молока не хватает, а уровень...

У меня спросили: что надо сделать, чтобы изменить ситуацию? Ответила: надо больше вызовов ставить перед ребенком. Больше нагружать, чтобы ребенок хотел преодолеть трудности. В действительности все наоборот. Цивилизация, превыше всего заботящаяся о комфорте, рикошетом бьет в культуру.

— И чем может помочь Шекспир?

— Шекспир — это абсолютно новое видение. То, о чем люди забыли думать в последние 400 лет. За это время акценты настолько сместились в сторону материализма, что слово «духовный» ныне воспринимают очень узко. Если я скажу «духовный», то англичанин скажет spiritual. Это свидетельствует о том, что духовность касается только Бога, церкви и церковных обрядов. А все остальное — неизвестно что. Иногда у меня спрашивают: а кто дал научное определение духовности, совести и т.п.? То есть все, что нельзя постичь рациональным мышлением, просто не существует! Мы перестаем осознавать, кто мы такие.

Погоня за удовольствием стала нормой жизни. А чему может научить человека такая односторонняя жизнь? Ничему. Ему можно вбить в голову все что угодно. Об этом пишут поэты, но их же не читают!

Вспоминаю, как на втором курсе попробовала открыть для себя Шекспира в современном написании и не смогла прочитать. Во времена Шекспира произношение было совсем иное, слова не так писались.

Английский язык зафиксировали в словарях через 250 лет после Шекспира. Я уже говорила, что значение слов в Англии со временем изменяется. Часто происходит упрощение, а иногда — наоборот.

Содержание из слов никуда не делось. Его надо только вычитывать из древних текстов, когда эти значения еще были живы. И тогда увидим, что потеряли.

Шекспир писал тогдашними понятиями, и нынешний читатель их не понимает. Мы потеряли первоначальное понимание жизни наших предков, поэтому должны его реставрировать. Но реставрировать с любовью… Андрухович на эту первоначальную картину кладет еще один пласт — его современного видения. Это делают большинство переводчиков, вместо того чтобы восстановить бесценный оригинал. Но и шекспироведы также смотрят на классика через очки современных значений бывших слов.

— Могу прибавить, что детям сейчас не дают читать оригинальных произведений даже современных писателей, дают их перепевы, сокращенные варианты…

— Это я говорила и американским матерям: вы водите детей на физкультуру, чтобы развивать тело. А почему же не хотите делать упражнения для мозга?

Вместо того, чтобы изучать язык наших родителей, мы упрощаем его. Надо быть очень ограниченным, чтобы не понять шевченковское слово «братолюбіє», которое когда-то имело на Западе Украины одну форму, на Востоке — другую, в церковнославянском языке — третью. Но оно наше, украинское. Это прекрасное понятное слово. И именно потому, что редкоупотребимое, передает высокий стиль. Как говорит писатель А.Содомора: церковь — это иной мир. Переступая ее порог, вы должны это ощутить. А сделать из «братолюбія» «братолюбство» — означает этот порог снести. Об этом говорю для примера, как легко переступить порог между высоким и будничным украинским языком. Соответственно — и между мирами, выраженными этими словами.

Мы говорили в молитве «Дай нам хлеб насущный», а теперь нам говорят, что должно быть: «ежедневный хлеб». И это два разных мира. Слово «насущный» не просто старинное слово, а слово, под которым мы понимаем хлеб и духовный, и обычный — материальный. Если просим и говорим «ежедневный хлеб», то кому придет в голову, что имеется в виду и духовная пища? Ежедневный хлеб может иметь только одну интерпретацию. Это то, что мы едим каждый день. Сами переводчики молитвы уже отрезали понятие «духовная пища» от ежедневного хлеба. Все религиозные литургии — это духовная пища насущная. Насущная, означает крайне необходимая. Как можно было это слово выбросить из молитвы?

— Чтобы наш разговор не был таким печальным — есть ли интересующиеся «Шекспіровими сонетами»?

— Есть. Хотя продается медленно.

— Нет широкой огласки?

— Я бы не хотела, чтобы люди покупали сонеты из-за огласки. Как верующий человек я верю, что рано или поздно книга дождется всех, для кого писалась, — как мне когда-то в 14 лет достался «Гамлет» в переводе Михаила Лозинского, который с 1933 года ждал до 1964-го, чтобы попасть в мои руки. Читая «Гамлета», я пережила настоящий душевный переворот, определивший мою судьбу на будущее.

— Немного подробнее.

— Мне пришлось заканчивать рабочую школу с не очень высоким уровнем преподавания. Но я любила читать, ходила в библиотеку. Тогда даже не слышала о Шекспире. Как-то, путешествуя между стеллажами, увидела небольшую книгу — «Гамлет». Обратила на нее внимание только потому, что лежала она отдельно от всех и была в черно-белом переплете. Ни имя автора, ни название книги тогда мне ни о чем не говорили. И когда я развернула ее дома, три часа не могла оторваться. Как оказалось, это были три переломных часа в моей жизни. Книга открыла мне совершенно иной мир. Главное, что я со временем поняла, — Пастернак упрощает, а Лозинский — нет. Это был настоящий переводчик.

— А не возникала мысль издать шекс-пировские сонеты на диске в музы-кальном сопровождении, в озвучивании профессиональных актеров?

— Надо найти спонсора. Пока что все мои попытки безрезультатны.

— Думаю, это было бы очень интересно.

— И полезно. Потому что Шекспир оказывает и лечебное влияние… В 1998 году я впервые работала над его текстами вместе с Дмытром Павлычко. Заметила, что когда работаю с его сонетами, нервное напряжение словно рукой снимает. Будто действовали чары красоты.

У Шекспира красота настолько совершенная по форме и содержанию, так вяжется с красотой мысли, слова, мелодии, образов и все вместе вкладывается в такую благодатную гармонию, что она не может не гармонизировать и читателя. Сейчас продолжаю писать комментарии к сонетам Шекспира. Очень сложное дело. Перевод — это только комментарий номер один. Возьмите 20-й сонет. В нем совсем не переведена седьмая строка. Она не поддается переводу. Чтобы ее понять, надо много словесной руды перекопать. Эту задачу я перед собой и поставила. Все кроется в тех пяти-шести словах, которые эту строку образовывают. И если не вкладываешься в одну строку, начинаешь мысль растягивать еще на две-три, а затем будешь вынужден и сонет растянуть. А строк в сонете всего 14. Что делают — удаляют эту такую трудную для понимания строку. Но удалить и забыть о ней — это грех.

— Есть ли реакция из-за границы? Как восприняли ваши переводы произведений Шекспира в Великобритании?

— Оттуда не будет хороших сигналов. У них есть право не прислушиваться к нам. Могут и не заметить, дать понять, что ты нежелателен. Есть научная традиция, которой сотни лет. И эта традиция строится на работах предыдущих шекспироведов. Скажи им, что эта традиция стоит на глиняных ногах, — не поверят.

Литературные войны — хуже, чем политические. Ведь политика материальная, а литература духовная, вечная. Если правильно посмотреть на «Илиаду» Гомера, то это не война между греками и троянцами. Это война между двумя способами мышления.

Шекспир — неисчерпаем потому, что был пророком. А пророки писали «не сами». Если поэта кто-то ведет, то это такая высокая сила, что из-под его пера выходит произведение настолько совершенное и глубокое, насколько совершенен и глубок сам мир.

Василий Худицкий

«Зеркало недели. Украина» №4, 4 февраля 2012 г.

Фото thecollegesolution.com

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/sonety_shekspira_deystvuyut_k...odah_velikogo_barda-96758.html

Серия сообщений "Поззия":
Часть 1 - «Сонеты Шекспира действуют как лекарство!»

Лариса Венедиктова — широко известный в узких арт-кругах режиссер, перформер, педагог. И попросту уникум, каким-то чудом существующий в контексте нашего обуржуазившегося арт-пространства. С 2000 года она работает в TanzLaboratorium (Киев). Принимает участие в разных фестивалях, арт-проектах. До недавнего времени активно сотрудничала с режиссером Дмитрием Богомазовым в его театре «Вільна сцена».



— Лариса, в прошлом году вы участвовали в довольно заметном арт-проекте «Путешествие на Восток»…

— «Путешествие на Восток» презентовали в Белостоке еще в августе прошлого года. Формат, как мне кажется, очень сильно отличался от Киева. В Польше лично присутствовали все художники-участники, и их встреча, собственно, была частью проекта.

Основной идеей в «Путешествии» стала простая мысль — восприятие арт-объектов может быть перформативным, а не обязательно сформулированным при помощи букв.

Наш перформанс и в Белостоке, и в Киеве носит название Love-Sсape. Sсape — это в данном случае не пространство, а скорее дискурс. Для Танцлабораториум это первый опыт подобного перформанса: мы никогда не пробовали исследовать собственное перформативное восприятие работ других художников.

— Прошлым летом ТанцЛабораториум организовывал международный фестиваль перформанса «Перфор-мативность». Каким образом это удалось сделать, если фестивали в Украине закрываются из-за безденежья?

— Проект был художественно-образовательным именно потому, что это непаханое поле. Но вообще-то мы его делали для себя — было интересно пригласить людей, которых мы пригласили. А это португальский в прошлом хореограф, а теперь больше тео-ретик и антрополог Жоао Фиадейро…

Также в Киев приезжал куратор и теоретик искусства Виктор Мизиано, его лекция собрала множество людей.

В лице Мизиано получили что-то вроде посредника между нами и молодыми, но уже знаменитыми художниками — представителями критического искусства. Также у нас прошли танцевальные мастер-классы и воркшопы с участием людей, которые, с нашей точки зрения, могут сдвинуть ситуацию танца в сторону, противоположную nice movement — красивым движением, которые имеют смелость сказать, что танец не обязан быть естест-венным и выразительным.

— Сложно было привезти в Киев Мизиано и Фиадейро?

— С Фиадейро были длительные переговоры. Он очень востребованный человек. Занимается, в каком-то смысле, политической деятельностью. Его метод, каким он сейчас его видит, это во многом метод построения комьюнити. Фиадейро много говорил о том, как сообщества и, в частности, социальные сети могут способствовать политическому сопротивлению.

— Политическая деятельность вашего гостя — это работа теоретика или?..

— Ну, это как раз та политика, которая лично мне только и кажется реальной. Политическое мышление. Политика, в которой нет желания власти, партийности, идеологии или участия в выборах. По-другому ее, наверное, можно было бы назвать общест-венной деятельностью, но это звучит слабо.

— Португалец знал, что у нас непаханое поле с перформансом?

— Конечно. И, прямо скажем, несколько раз выходил из себя, даже был шокирован некоторыми вещами, которые происходили во время воркшопа. Увиденное в Киеве он обозначил тремя словами: society of fear — общество страха.

— То, что вы делаете и даже сейчас вот говорите, совершенно не киевский формат. Вам самой — не страшно?

— Ну, это уже известно, что мы — с Луны… Но живем ведь тут…

— А вам предлагали уезжать и работать где-нибудь в другой стране?

— Да, нас приглашали. И мысли уехать появляются. Временами даже крепнут.

Но вообще-то есть много разных мыслей. В том типе мышления, который я предпочитаю, в принципе невозможна одна мысль, прямая и крепкая, вроде «ах, как же хорошо живется в Австрии!».

Кстати, недавно мы общались с очень интересным человеком — драматургом и режиссером Михаилом Угаровым из московского Театра.doc. Он отметил удивительную вещь. Все почему-то считают, что контекст своего существования, своей деятельности нужно создавать. На самом-то деле контекст в любом случае уже есть. И его нужно не создавать, а подрывать.

Невозможно вступить в диалог со стеной, которая тебя окружает, — коммуникация допустима с теми, кто находится за ней, вот стену и нужно разрушить. Наверное, стоит просто верить, что где-то есть и другие люди — и мы просто их не знаем…

— Еще недавно вы сотрудничали с театром Дмитрия Богомазова «Вільна сцена». Насколько мне известно, театра больше нет, его сотрудники теперь работают в Театре драмы и комедии на Левом берегу…

— Да, режиссер Богомазов работает… Ну, он же и вышел оттуда — ученик Эдуарда Митницкого. Первые спектакли ставил в Театре на Левом берегу.

Фактически бывшее помещение «Вільної сцени» подлежит ремонту (рядом строился какой-то монстр, и теперь маленький особнячок, по сути, обваливается). Кроме того, театр имел финансовые проблемы и к тому же стал плохо финансироваться городом… И режиссер принял решение спасаться. Найдя, что лучший способ спасти себя — вернуться к Митницкому.

— Почему вы столь резко о Богомазове?

— Потому что я не понимаю, зачем в таком случае вообще было городить долгий десятилетний огород?

Знаете, я снова вернусь к Михаилу Угарову. Он вместе с драматургом Еленой Греминой организовал в Москве Театр.doc. Это некоммерческий и негосударственный театр, им, наверное, тоже трудно работать. У них было несколько серьезных кризисов, когда приходилось собирать пожертвования, чтобы оплатить коммунальные расходы. Тем не менее они не закрывали театр и не шли работать куда-то в другое место.

Угаров с Греминой считают, что делают свое дело, говорят то, что считают важным сказать. А есть тип людей, которые делают так, как им удобно. Как можно вообще рассчитывать на чьи-либо обещания — обещают тебе театр или еще что-то?.. Я работала в несуществующем уже театре все это время, потому что там была мало-мальская возможность для театрального эксперимента, для существования другого типа актера. За это я, кстати, Дмитрию Богомазову благодарна.

— Да, театр был хороший — жалко…

— Пожалуй, жалко не только театра, в чем-то жаль сейчас времени — я потратила на это 10 лет. Хоть это всего лишь эмоции по поводу: думаю, однако, что ничем подобным я в своей жизни заниматься уже не буду.

Меня не очень интересует театр как институция. Скорее интересуют люди, будь они актеры, танцоры или художники. Интересует, как они думают. А амбиций худрука или менеджера, без которых создать театр, наверное, невозможно, у меня нет, увы.

— Пойти работать консьержем — это был жест или просто способ заработать на еду?

— Не жест! Маленькую семью кормить... Но выстраивание в связи с работой — это касается и времени, и сознания. Ты не можешь остаться независимым, работая где-нибудь. Работа затягивает. Через три часа сидения ты становишься консьержем. Или еще кем-то — в зависимости от того, где сидишь. Вот посидят немного актеры на новом месте работы... Глав-ный мой вопрос к Дмитрию Богомазову — не в том, что жаль театра. У меня вообще нет пиетета к театру. Мне жаль упущенной возможности для актеров. Они только приближались к стадии независимости мышления. К креативности собственной, а не исполнительской.

— Вы работаете со своими ребятами в ТанцЛабораториум. Разве вы сами подписывались под тем, что будете вести их за ручку в течение всей жизни?

— Я не приглашала их к себе работать, мы — группа людей, которые вместе работают, у нас нет режиссеров и исполнителей, мы вместе думаем. Все начиналось с общения. У этих людей и до ТанцЛабораториум уже была самостоятельность мышления.

— Современный театр — в основном, режиссерский. В нем актеру нужна самостоятельность мышления?

— Режиссерский? Я так не думаю. Или вы про Украину?

— В мире. Вот тот же Эудженио Барба приезжал — кстати, сильно хвалил Богомазова. Или вспомним Гротовского.

— Гротовский — это вообще не театр. И тем более не режиссерский. Гротовский как раз говорил, что является учителем перформера — не исполнителя воли режиссера, а такого себе строителя трансцендентальных мостков.

— Джадду Кришнамурти тоже гонял палкой учеников, конспектировавших его лекции. Но ведь всё равно конспектировали!

— Да, правда.

— Индивидуальная свобода, скорее всего, понятие очень условное. Утопия, к которой нужно стремиться.

— Я вообще не очень люблю слова «свобода» и «творчество». У нас есть друзья — американский театр с польским режиссером во главе. Один из их спектаклей мы видели на теат-ральном фестивале в Румынии, лейтмотивом постановки была фраза из Тцары Freedom is not free. Так об этом и надо говорить — свободе творчества, самовыражения. Свобода творчества несвободна.

— Что такое «перформанс»?

— Я думаю, это образ жизни. Это то, как ты воспринимаешь мир…

— У молодых людей на арт-тусовках сейчас очень модно слово «рэди мэйд». Объясните, чем, в таком случае, перформанс отличается от рэдимэйда?

— То, как ты воспринимаешь мир, не может быть «реди мейдом». Если твое восприятие все-таки стало редимейдом, стоит задуматься, наверное. Перформанс, возможно, это разрешение себе жить на свой страх и риск (в противовес выживанию в обществе страха).

— Если перформанс не продается принципиально — как, с вашей точки зрения, time based art сможет развиваться? Как лично вы собираетесь существовать дальше?

— Есть люди, которые почему-то готовы давать деньги на культуру и искусство. Не покупать — просто давать! А еще меня посещает странная мысль о том, что мы — юродивые, и живем на подаяние. Вся грантовая система (отсутствующая, впрочем, в Украине) мне представляется «подаянием». Тут ничего не гарантировано и нет никаких обещаний. Но другого выхода я не вижу.

Анна ПАРОВАТКИНА

Фото Лариса ВЕНЕДИКТОВА

«Зеркало недели. Украина» №4, 4 февраля 2012 г.

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/belaya_vorona_art-prostranstva__-96759.html

Серия сообщений "Театр":
Часть 1 - Режиссер Андрей Билоус: «Если в нашей жизни есть секс, то почему же его не должно быть в украинском театре?»
Часть 2 - «Белая ворона» арт-пространства
Часть 3 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
Часть 4 - Чучело Чайки

Андрея Билоуса многие помнят, как казака Мамая в одноименном нашумевшем фильме Леся Санина. Но не с кино впоследствии связал свою жизнь Билоус. Сегодня он один из самых ярких театральных режиссеров т.н. новой генерации. В киевском Театре на Левом берегу с успехом поставил Набокова, Ростана, Шодерло де Лакло. Огромный успех в среде профессионалов снискал его спектакль по пьесе Андрея Платонова «Счастье» (Новый театр на Печерске), увенчанный «Киевскими Пекторалями». Недавно Билоус в театре Эдуарда Митницкого по-своему перечитал и тургеневский «Месяц в деревне», назвав его «Высшее благо на свете». Что за «благо», спросите? Любовь, естественно. О любви к театру и любви «в» театре режиссер и рассказал в интервью ZN.UA.






— Андрей, вы сразу же после окончания актерского факультета решили поступать на режиссуру. Почему?

— Да, поступал на курс к Эдуарду Митницкому. А он поставил двойку, решив, что я профнепригодный. Сказал тогда: «Такий гарний хлопчик має бути не режиссером, а грати в театрі».

Я тогда не понял этой логики. Ведь и Богомазов симпатичный, и Одинокий — красавец, а это все его ученики... Когда же позже он посмотрел мою студенческую режиссерскую работу «Украдене щастя», то пригласил в свой театр на постановку «Веселитесь! Все хорошо!» по «Аделаиде» Унгарда. Это такая «черная» пьеса, в эстетике Коляды.

Я убрал оттуда матерщину, чернуху. И осталась интересная современная конструкция… О женщине, которая в переломный период не может решить, оставаться с любимым алкоголиком или выходить замуж за нового русского?

В этом спектакле было много ностальгии: советские песни, музыка из мультфильмов... «Веселитесь!..» шел всего два сезона, а затем его сняли. Если бы он шел на малой сцене, собирал бы своих 100 зрителей. А для большой сцены — не тот «формат»...

— Вы упомянули некую «современную конструкцию». Что вы вкладываете в это понятие? Что сегодня современно?

— Технология современной режиссуры предполагает развитие многих слоев одновременно. Чем их больше, тем лучше. Это философия постмодернизма.

Сложность состоит в том, чтобы дать по «ниточке» каждому зрителю. Чтобы он наматывал свой клубок спектакля. Кто-то видит сюжетные перипетии. Кто-то следит за чувственным рядом, для других важна визуальная, пластическая составляющая. Как правило, очень немногие способны воспринимать все эти пласты одновременно.

— А для вас какой из слоев спектакля наиболее ценен?

— Я не могу смотреть спектакль как обычный зритель: автоматически раскладываю его на составляющие, анализирую. Издержки профессии...

— Как вы находите «свои» пьесы? И как определить, пьеса предназначена для большой или для малой сцены?

— Сначала во мне созревает некая проблема, которая не дает спокойно жить. А затем находится материал, инструмент для ее раскрытия.

Если эта тема интересует довольно узкий круг зрителей, тогда нужна небольшая площадка. Если проблема «массовая», таким же должен быть и зал.

Допустим, когда я делал спектакль «Сволочи», то ориентировался на зал Театра марионеток (50 мест). Теперь же, когда играем его на Малой сцене дворца «Украина», очень сложно продать 200 билетов.

«Счастье» по Платонову можно было поставить на большой площадке. Но даже крохотный зал Нового драматического театра на Печерске, где он сейчас идет, с трудом продается: насколько бы хорошие артисты там ни играли... Спектакль «Женщина в песках» (театр «Сузір’я») тоже начинался с проблемами, но постепенно сам себя раскрутил, набирает обороты. Люди приходят, смотрят, рассказывают другим.

Ну а такие спектакли, как «Опасные связи» или «Лолита», с аншлагами идут уже несколько сезонов в большом зале Театра драмы и комедии на Левом берегу.

— На «кого» идет сегодняшний зритель — на драматурга, название, режиссера, актеров?

— А вы подумайте, почему Голливуд, эта фабрика идей, за несколько прошедших лет не выпустил ни одного оригинального фильма, а делает одни сиквелы?

Ответ прост: в каком-то смысле искусство, культура исчерпали себя, ничего нового произвести уже не могут. А соединить старое, чтобы получилось нечто новое, пока ни у кого не получается. Использовать известные, раскрученные бренды — общая тенденция. Если у человека на слуху «Дон Жуан», то он думает: «Что-то я такое слышал, надо пойти посмотреть». А если предлагаешь нечто новое, приходится пробиваться к зрителю сложными путями. Бренд — это и раскрученный автор, и популярная тема, и режиссер.

— За рубежом сейчас модно вытаскивать наружу общественные гнойники и предъявлять их публике. С другой стороны, театр политизируется, перед ним ставятся и актуальные задачи. Насколько это все может быть интересным украинской публике?

— Театр локальное и сиюминутное явление, которое принадлежит только тому месту, где рождается. Даже если киевский спектакль повезти в Белую Церковь — всего 100 км! — он не будет восприниматься так, как в Киеве. Спектакль делается из того материала, в котором мы живем, из нашего энергетического и информационного поля.

Европейский театр отвечает на те вопросы, которые волнуют Европу. Если у них жизнь скучная, им, чтобы вызвать в зрителе эмоции, нужно показывать отрубленные головы, кровь, испражнения... Не уверен, что наша публика воспримет такое. Она живет в другой системе координат. Ее волнуют совершенно другие вопросы.

На самом деле делать «европейские» спектакли с точки зрения режиссуры довольно просто. Но, сделав такой спектакль, ты обрекаешь себя на «неуспех» у своего зрителя.

С политикой — та же история. На Западе театр — это трибуна. И у нас, в советское время, был период политического театра, который существовал в плоскости тонких намеков. Теперь же, в телевизоре, такой «политический театр», с которым нам, театралам, конкурировать невозможно.

— Если зритель ищет в театре то, чего ему не хватает в реальной жизни, то, судя по вашим спектаклям, украинскому зрителю недостает сексуальных ощущений. Ведь именно эту тему вы планомерно разрабатываете во многих своих постановках...

— Никогда не ставил перед собой цели делать спектакли, заостренные на этом! Просто, какой я сам — влюбчивый и любвеобильный, — такие и мои спектакли. Наиболее «эротические» из них — «Опасные связи», «Лолита». Отчасти — «Высшее благо на свете», где я старался все это «желание» завуалировать, одеть в платье под горло... Я всегда наблюдаю за зрителями. Подсматриваю, кто приходит в театр, с какими лицами.

В день премьеры «Лолиты» я вышел за час до начала спектакля на улицу и увидел толпу «маньяков»! Сказал себе: «Что ты натворил! Кого ты привел в театр?!» На втором спектакле их уже не было. Они пришли на премьеру, поняли, что ничего здесь для себя не найдут, — и автоматически «отпали». Если в нашей жизни есть секс, почему его не должно быть в украинском театре? Другое дело, что он должен быть эстетическим, красивым. В моих собственных постановках никогда не было натуралистических, вульгарных и лобовых проявлений секса, я всегда искал некое поэтическое решение...

— Поэтическое, но пессимистическое...

— Любовь — наркотик. А что веселого может быть в наркотике? Если человек уже попался в сети, выбраться оттуда невозможно, рушится все на свете. Несчастная любовь уничтожает, убивает, опустошает человека. В этом смысле с ней ничто не может сравниться. Хотя, если честно, я разделяю понятия «любовь» и «кохання».

Любовь — это вершина эволюции сознания человека. Это не каждому дано, не каждый способен ее испытать. Любовь в себе нужно воспитывать, культивировать, это нравственная категория.

А что такое «кохання»? Это то, что не дает жизни умереть. Энергия космоса, которая вселяется в людей и заставляет их воспроизводить себе подобных. Если этого не будет — все, жизнь остановится.

— А зрители способны оценить режиссерскую кропотливость? Нет ли здесь риска, что излишнее внимание к деталям, их избыток, пойдут не на пользу целостности спектакля, естественности его дыхания?

— Редкий зритель может это оценить, большинство воспринимает общий результат. Тут важно определить, в какой плоскости проходит главное действие спектакля. Если в области психологического проживания, то такая кропотливость не может помешать. Почему у Станиславского не получался Мольер или Шекспир? Он тогда думал, что пьесы Шекспира можно таким вот образом сидеть и разбирать, выискивая подтексты и оправдание каждому слову. И только спустя годы понял, что в мире Шекспира работают совсем другие механизмы, что там нужно орудовать другими инструментами.

Сейчас на занятиях со студентами педагоги много времени уделяют тому, чтобы объяснить, чем один стиль или автор отличается от другого, на что нужно обращать внимание, как работать с артистами. Нельзя одной отмычкой открыть все двери, нет такой отмычки. А если ломиком открывать, то и результат будет соответствующий...

— Вы пьете водку с артистами?

— Не пью. Потому что всегда за рулем. Раньше они обижались, но теперь, кажется, смирились. У меня с артистами всегда нежные, дружеские отношения. Пока они не садятся на голову. Главный критерий — это работа. Пока то, что они творят (читайте: вытворяют), не мешает работе, могу простить все — опоздания, капризы, лень, да все что угодно. Понимаю, что если он вчера весь день был на съемках, а вечером играл сложнейший спектакль, то требовать от него сегодня на репетиции чего-то сверхъестественного невозможно. Но некоторые начинают этим пользоваться. Я долго терплю. А потом начинается война. По природе я человек жесткий. Поэтому, каким бы талантливым артистом он ни был, с таким человеком я больше работать не буду.

— То есть у вас уже сложился актерский «черный список»?

— Да, несколько страничек, перевязанных красной ниточкой.

— А «белый список» существует?

— Конечно! Есть люди, которые не подведут ни при каких обстоятельствах. Для них дружба — дружбой, а работа — работой. В Театре на Левом берегу для меня самые близкие по духу — это Боклан и Озирская. Знаю, что на этих людей могу положиться, они никогда не обманут, не схалтурят.

— А в других театрах?

— Актриса Катя Кистень. В институте мы вместе делали мой дебютный спектакль «Украдене щастя». Все уехали на зимние каникулы, а мы остались работать, две недели буквально ночевали на сцене. Играли Суржиков, Стрельников и Кистень. На удивление так сложилось, что все они сегодня очень востребованы в кино, все снимаются в России.

У Кистень — сложный характер, очень странная психика. Но всего этого не замечаешь. Потому что человек она чрезвычайно талантливый. Для нее не существует ничего, кроме работы.

...На самом деле я не так много ставил в других театрах. Допустим, когда вижу список спектаклей, поставленных Митницким, то понимаю, что мои двадцать — это далеко не те двести, которые могут быть...

— Вы являетесь основателем театрального центра B.Room на базе Малого зала дворца «Украина». Как там продвигаются дела?

— Эта история родилась совершенно случайно, стихийно. В какой-то момент два моих спектакля — студенческий «Валентин и Валентина» и «Сволочи», шедшие на сцене Театра марионеток, — остались без крыши над головой. Тогда и появилась Театральная мастерская Андрея Билоуса «А.Бетка». В тот момент Малый зал «Украины» открылся после реставрации.

По сути, я первым начал играть там спектакли. Один сезон поиграли и поняли, что собрать публику в нераскрученный зал сложно (а аренда баснословно дорогая!). В следующем году аренда стала еще выше: чтобы хотя бы «отбить» зал, выйти на ноль, нужно продать сто билетов. Тогда я пошел к руководству дворца и сказал, что в Киеве достаточно много театральных трупп, которым нужна сцена. Руководство дворца пошло мне навстречу. Так появился B.Room. Поначалу показывали по 15—20 спектаклей в месяц. Но билетный рынок в Киеве очень сложный, пробиться на него практически невозможно. Маленькие театрики начали прогорать и, по сути, умирать…

Почему я создал «А.Бетку»? Чтобы дать возможность молодым актерам и режиссерам зацепиться, создать для них некую буферную зону, где они могли бы пересидеть какое-то время, попытать счастья, а не сразу идти в обувные магазины завязывать шнурки покупателям. Талантливая актриса, блещет в главных ролях на сцене театрального института, а в театр попасть не может...

— То есть даже для самых лучших в наших театрах не хватает мест?

— Если с курса один или два человека попадают в театр, это успешный курс. Остальные растворяются, исчезают, какими бы талантливыми ни были. К сожалению, семнадцать театров для Киева — очень мало. Тех людей, которых готовят и выпускают, в десятки раз больше, чем театры способны переварить.

Если бы у нас было как минимум сто театров, как это положено европейской столице, эти люди нашли бы свою нишу.

То же самое с режиссерами. Ведь им пробиться практически невозможно. Каждый год выпускаются десять режиссеров, которые смогут стать настоящими режиссерами только в театре. А если у них нет такой возможности, считай, что пять лет на них государство зря выбрасывало деньги. Все настолько непродумано, безалаберно и бездарно! Как только задумываешься об этом, тут же пропадает настроение жить. Я «родился» только благодаря тому, что Эдуард Маркович Митницкий случайно увидел мой спектакль и предложил работу. Если бы не он, не знаю, стал ли бы я вообще режиссером.

— Говорят, что режиссер должен воспитывать своего зрителя. Но на самом деле кто кого воспитывает в театре: зритель и критик режиссера или наоборот? У вас есть вообще цель такая — воспитать?

— Это известная просвещенческая идеология: воспитывать развлекая. Конечно, воспитываю, но только в смысле воспитания чувств.

— Михаил Угаров, главный идеолог документального направления в российском театре, недавно говорил о том, насколько важно и увлекательно показывать на сцене ежедневную жизнь обычного человека. Что думаете об этом?

— Если есть древо театра, то Театр.doc, который представляет Угаров, — одна из его веточек. Неизвестно, вырастет ли она в большую ветвь или постепенно отсохнет? Но то, что это не основной ствол древа театра, — однозначно. Зачем же наступать сто раз на те же самые грабли? История театра подобное уже проходила. Мы читаем, что Станиславский ездил по деревням, собирал реквизит, одежду, изучал обычаи и пытался из всего этого сделать «документальный театр»... Бегать с диктофоном и записывать за бомжами их речь? Это сегодня интересно? Какой новый опыт человек может из этого для себя почерпнуть?

— Но мы ведь представления не имеем, какой жизнью живут эти люди. Сталкиваясь с ними на улице, в транспорте, мы стараемся даже не смотреть на них. Может, мы их просто боимся?

— Мы потому и отворачиваемся, что нам их жизнь неинтересна. Зритель не хочет видеть чернуху на улице, и он не придет смотреть на нее в театр. Это главная проблема новой драмы, которую я, если честно, не воспринимаю.

Чтобы не быть голословным, возьмем, например, драматурга Ворожбит. Талантливая женщина, с хорошим слогом. Я не ханжа. Сам знаю все слова в русской речи. Меня этим сложно удивить. Но после прочтения ее пьес хочется вымыть руки. Как мне общаться с таким драматургом и с такой драматургией?! Я к таким текстам не могу относиться серьезно; они мне неприятны, отторжение идет на каком-то биологическом уровне.

— В таком случае, каких именно театров не хватает в Киеве?

— Их не хватает в принципе. Чтобы страна смогла выиграть лигу чемпионов, нужно дать детям футбольный мяч и площадку. А у нас — выжженная земля. Власть в принципе не понимает, зачем ей тратиться на театр, филармонию или галерею — все то, что не приносит дохода. В 1930-е годы Сталин поименно знал всех режиссеров и собственноручно подписывал приказы об их расстреле. Наши же политики, если даже захотят кого-то расстрелять, не будут знать, кого…

Сложнее ситуация с Жолдаком... Его постановки можно принимать или не принимать, но это — большие произведения, достойные уважения. Этого нельзя не замечать. У такого искусства есть свой зритель. Почему бы таким режиссерам не дать театр? Создать для них театры на пятьсот мест было просто необходимо. И они были бы заполнены. А еще ездили бы на фестивали и прославляли Украину. А так — все это разбазаривание «природных ресурсов», это не по-хозяйски...

Юлия Бентя

Фото weekly.ua

«Зеркало недели. Украина» №5, 11 февраля 2012 г.

Адрес материала: http://zn.ua/CULTURE/rezhisser_andrey_bilous_esli_...zhno_byt_v_ukrainsk-97104.html

Серия сообщений "Театр":
Часть 1 - Режиссер Андрей Билоус: «Если в нашей жизни есть секс, то почему же его не должно быть в украинском театре?»
Часть 2 - «Белая ворона» арт-пространства
Часть 3 - Испанский драматург Хуан Майорга: «Внутри каждого из нас сидят… и перепуганный Булгаков, и тиран Сталин»
Часть 4 - Чучело Чайки

Рад сообщить, что все настройки моего компьютера восстановлены, и, надеюсь, такого больше не повторится. Наступает время активного наполнения журнала содержанием. Пожелаем друг другу удачи и наступления теплых дней!

Серия сообщений "От редактора":
Часть 1 - К читателям
Часть 2 - Временное ЧП
Часть 3 - Журнал вернулся к активной работе

Материалы для журнала продолжают готовиться, однако активная работа временно приостановлена из-за выхода компьютера из строя. Надеюсь, к середине января всё будет должным образом восстановлено. Будем надеяться на лучшее. До встречи!

Серия сообщений "От редактора":
Часть 1 - К читателям
Часть 2 - Временное ЧП
Часть 3 - Журнал вернулся к активной работе

Название, конечно же, не случайно. Оно напрямую связано с традицией, именующей определенные этапы в культуре и литературе "золотым веком" и "серебряным веком".

Вот что, в частности, пишет об этом известный советский и российский социолог профессор Игорь Бестужев-Лада: "Прогресс человечества всегда держался на культуре как совокупности культов Милосердия, Любви, Разума, Семьи, Добра и т.п. При этом у культуры, как у экономики или любого другого социального феномена, всегда была "теневая" сторона. Со "светлой" стороны - Театр, Литургия, Литература, Катарсис: возвышение, очищение духа. С "теневой" - бойня гладиаторов, вакханалия, порнография, антикатарсис: принижение, загряэнение духа обращением к низменным, звериным инстинктам человека. Каждому - свое место. Пушкин - "на свету". Барков - "в тени". Но вот со 2-й половины XIX в. (декадентство) "свет" и "тень" стали как бы меняться местами. Начались, как пишут в энциклопедиях, эстетизация пороков и оправдание зла. После Первой мировой войны эти тенденции резко усилились. И если декаденты относили себя к упадочному Серебряному веку культуры, как бы дистанцируясь от ушедшего Золотого века классики, то к 1920-м гг. впору говорить о Бронзовом веке - настолько явным был дальнейший упадок, связанный с небывалой ранее активизацией антикультуры. А примерно с 1980-х гг. - прямо-таки триумфальное шествие антикультуры как совокупности культов антимилосердия-насилия, антилюбви-блуда ("секса"), антиразума-наркокайфа, антисемьи-звериной стаи, антидобра-зла и т.д. стало всё больше подавлять собственно культуру. Что же, начинать говорить о наступлении Железного века, последнего, по античной традиции, перед концом, катастрофой той или иной цивилизации?"

Мне кажется, заданная античной традицией "траектория" развития культуры должна быть сломана. Как был в свое время сломан считавшийся непререкаемым авторитет Аристотеля, ставший одним из главных препятствий на пути развития науки. Я предлагаю уход от "металлической" традиции периодизации культуры в сторону синтетической, сочетающей в себе свойства неживой (гранат как драгоценный камень) и живой (гранат как растение и плод) природы.

Если рассматривать гранат как сочетание символов, то можно найти очень интересные характеристики. Растение гранат символизирует возрождение, бессмертие, вечную жизнь, а также единый в своем многообразии космос. Еще интереснее гранат выглядит в эмблематике: его девиз - "Всё, что есть во мне хорошего, скрыто", его символ расшифровывается как сохранение и улучшение дарованных природных качеств. Кроме того, плод граната - множество семян под жесткой кожурой - рассматривается как образ людей объединенных некоей общностью. Камень же гранат считается талисманом творческих личностей, вне зависимости от того, каким видом творчества они занимаются. Наконец (хотя это намного менее существенно), согласно официальному списку, утвержденному Ассоциацией ювелиров Великобритании и Ирландии для названий камней, соответствующих месяцам рождения, темно-красный гранат является камнем января.

И если с Гранатового века начнется этап возрождения и нового расцвета мировой культуры, я буду только счастлив.

Серия сообщений "Когда задают вопросы...":
Часть 1 - Можно ли присылать подборку стихотворений?
Часть 2 - Можно ли присылать прозу?
...
Часть 5 - Можно ли вместе со своими произведениями присылать иллюстрации к ним?
Часть 6 - На каких языках можно присылать свои работы?
Часть 7 - Почему именно "Гранатовый Век"?

После долгих и нелегких размышлений, я принял решение: "Гранатовый Век" пока что будет публиковать произведения на русском языке. Я прекрасно сознаю, что это позор: жить в Украине и не публиковать в своем журнале произведения на украинском языке... В одном только Запорожье живет множество творческих людей, у которых есть великолепные произведения на украинском. Конечно, без них журнал будет беднее. Собственно, вопрос пока остается открытым. Жду предложений по его разрешению.

Серия сообщений "Когда задают вопросы...":
Часть 1 - Можно ли присылать подборку стихотворений?
Часть 2 - Можно ли присылать прозу?
...
Часть 4 - Можно ли присылать свои статьи, исследования, критику и т.п.?
Часть 5 - Можно ли вместе со своими произведениями присылать иллюстрации к ним?
Часть 6 - На каких языках можно присылать свои работы?
Часть 7 - Почему именно "Гранатовый Век"?

Можно, и даже нужно. Если укажете, в каком именно месте вашего текста должна стоять иллюстрация, - будет еще лучше. Предупреждение: иллюстрация должна быть выполнена вами; или кем-то еще по вашей просьбе как иллюстрация именно к вашему произведению. В противном случае будет зафиксирована попытка плагиата.

Серия сообщений "Когда задают вопросы...":
Часть 1 - Можно ли присылать подборку стихотворений?
Часть 2 - Можно ли присылать прозу?
Часть 3 - Можно ли присылать свои картины, фотографии?
Часть 4 - Можно ли присылать свои статьи, исследования, критику и т.п.?
Часть 5 - Можно ли вместе со своими произведениями присылать иллюстрации к ним?
Часть 6 - На каких языках можно присылать свои работы?
Часть 7 - Почему именно "Гранатовый Век"?

Можно. Объем одной публикации - не менее 3000 знаков без пробелов; это объем нормальной развернутой статьи, в которой можно доходчиво изложить читателю свои мысли и аргументы. Фотография и небольшой рассказ о себе обязательны, в противном случае ваш материал не будет принят к публикации.

Серия сообщений "Когда задают вопросы...":
Часть 1 - Можно ли присылать подборку стихотворений?
Часть 2 - Можно ли присылать прозу?
Часть 3 - Можно ли присылать свои картины, фотографии?
Часть 4 - Можно ли присылать свои статьи, исследования, критику и т.п.?
Часть 5 - Можно ли вместе со своими произведениями присылать иллюстрации к ним?
Часть 6 - На каких языках можно присылать свои работы?
Часть 7 - Почему именно "Гранатовый Век"?

Можно. Объем изображений для одной публикации - не более 10. Фотография и небольшой рассказ о себе обязательны, в противном случае ваша подборка не будет принята к публикации.

Серия сообщений "Когда задают вопросы...":
Часть 1 - Можно ли присылать подборку стихотворений?
Часть 2 - Можно ли присылать прозу?
Часть 3 - Можно ли присылать свои картины, фотографии?
Часть 4 - Можно ли присылать свои статьи, исследования, критику и т.п.?
Часть 5 - Можно ли вместе со своими произведениями присылать иллюстрации к ним?
Часть 6 - На каких языках можно присылать свои работы?
Часть 7 - Почему именно "Гранатовый Век"?

Можно. Объем прозы для одной публикации: 1-3 рассказа, или 1 повесть, или 1 роман. Фотография и небольшой рассказ о себе обязательны, в противном случае ваша подборка не будет принята к публикации.

Серия сообщений "Когда задают вопросы...":
Часть 1 - Можно ли присылать подборку стихотворений?
Часть 2 - Можно ли присылать прозу?
Часть 3 - Можно ли присылать свои картины, фотографии?
Часть 4 - Можно ли присылать свои статьи, исследования, критику и т.п.?
Часть 5 - Можно ли вместе со своими произведениями присылать иллюстрации к ним?
Часть 6 - На каких языках можно присылать свои работы?
Часть 7 - Почему именно "Гранатовый Век"?

Можно. Объем подборки - 5-7 стихотворений. Фотография и небольшой рассказ о себе обязательны, в противном случае ваша подборка не будет принята к публикации.

Серия сообщений "Когда задают вопросы...":
Часть 1 - Можно ли присылать подборку стихотворений?
Часть 2 - Можно ли присылать прозу?
Часть 3 - Можно ли присылать свои картины, фотографии?
...
Часть 5 - Можно ли вместе со своими произведениями присылать иллюстрации к ним?
Часть 6 - На каких языках можно присылать свои работы?
Часть 7 - Почему именно "Гранатовый Век"?

Дорогие друзья!

Среди многообразия литературных и культурных ресурсов Интернета появился журнал "Гранатовый Век". Он предназначен для чтения прежде всего творческими людьми, которые, как предполагается, и примут самое активное участие в его создании. "Гранатовый Век" открыт для их произведений, статей, размышлений. Надеюсь, что на страницах журнала будут и споры, и дискуссии по обозначенным проблемам.

"Гранатовый Век" задумывался именно как журнал, а не как форум единомышленников или блог по интересам. Поэтому на его территории действуют определенные правила. Пожалуйста, ознакомьтесь с ними.

Собственно формат журнала - не застывшая догма. Жду предложений по структуре, дизайну и проч. Все до единой будут обязательно рассмотрены.

Все материалы прошу посылать по адресу liternet@ua.fm с пометкой "Гранатовый Век".

Всем заранее большое спасибо!

Приятного чтения и общения!

С уважением -

Евгений Спежаков,
редактор

Серия сообщений "От редактора":
Часть 1 - К читателям
Часть 2 - Временное ЧП
Часть 3 - Журнал вернулся к активной работе