Сегодня день рождения одного из моих любимейших актёров Олега Даля...

Мальчик Олег Даль в детстве картавил. Потом исправил картавость и стал очень хорошим актером. Ни на кого не похожим актером. В нынешнем мае ему исполнилось бы 73.

Его называли "даленком", мальчиком из Освенцима, плохим хорошим человеком. Он чувствовал себя бездомным бродягой, даже когда рядом были женщины - Нина Дорошина, Татьяна Лаврова, Елизавета Эйхенбаум. Щедро терял выигрышные роли. Был безумно добрым, обожал животных, собирал игрушечных бегемотиков, что не мешало ему пускаться в страшные запои, пропивать вещи домашних, мотать нервы этим самым домашним, менять театры как перчатки, быть на ножах с режиссерами и партнерами.

Он несколько раз приходил и уходил из "Современника" - и ненавидел этот театр, конфликтовал и с Табаковым, и с другими сотрудниками. Он работал на Малой Бронной у Эфроса - и ревновал режиссера к приме театра Ольге Яковлевой. Он поступал на службу в Малый театр - и заявлял, что попал на кладбище. Почитайте его дневники - Боже, как он не любил людей! Правда, кто решится сказать, что он был не прав.

Олег Даль, московский мальчик, решил стать актером, прочитав "Героя нашего времени". И 15 лет спустя сыграл этого самого героя в телевизионном спектакле Эфроса, сыграл Печорина таким похожим на Лермонтова. В нем самом, кажется, всегда пульсировала вечная лермонтовская строка: "и скучно, и грустно, и некому руку подать".

Вместе с тем он умел жить весело и бесшабашно. В период работы над "Женей, Женечкой и "катюшей" мог бежать вместе с Михаилом Кокшеновым по городу с немецким автоматом наперевес с дикими криками: "Стой, сволочь, стой!", загоняя калининградских прохожих в инфаркт, или отсидеть 15 суток за скандал в гостинице. Мог в знак протеста не явиться на озвучение своей роли в "Земле Санникова", в результате чего за него пел Олег Анофриев (картину "Земля Санникова" и режиссеров этого фильма Даль просто презирал). Мог прямо во время съемок "Приключений принца Флоризеля" сказать своему партнеру - Игорю Дмитриеву - совсем не по роли: "Игорь Борисыч, у нас сегодня на ужин жрать нечего", отчего бровь у Дмитриева резко взлетала вверх, что и нужно было по замыслу режиссера. Мог в Сочи одетым нырнуть в море, спасаясь от надоевших поклонниц. Мог устроить скандал из-за небрежно подобранных костюмов - его герой принц Флоризель, о котором говорили, что он самый модный человек в Европе, выглядел в этих костюмах нелепо и неуклюже.

Болезненная страсть к алкоголю и жажда совершенства превратили милого мальчика в желчного человека, с которым мало кто хотел связываться. Правда, иногда он не пил, уходил в завязку, зашивался. Тогда жизнь налаживалась, и творческая, и личная. Именно так было во время съемок гайдаевской комедии "Не может быть". Странно, что Даль согласился сниматься у Гайдая, - казалось бы, это был совершенно не его режиссер. Хотя именно по этой роли актера Барыгина-Амурского можно понять, каким пижоном был Даль в жизни. Все эти бархатные и вельветовые пиджачки, платочки, а особенно зеркально начищенная обувь - это просто стало болезнью. Когда Леонид Гайдай предложил артисту сыграть Хлестакова, тот все-таки высказал свое отношение к этому предложению в своем дневнике: "Не по пути". 

А с кем ему было по пути? С Григорием Козинцевым, у которого он пронзительно сыграл шута в "Короле Лире"? Козинцев прощал Далю все, даже нетрезвость на съемочной площадке, прощал и говорил: "Он не жилец". С Александром Вампиловым - именно Даль сыграл самого знаменитого героя драматурга, Зилова из "Утиной охоты" в фильме "Отпуск в сентябре". С Александром Зархи, снявшим Даля в юности в картине "Мой младший брат" в веселой компании с Мироновым и Збруевым?

Даль снимался у Иосифа Хейфица в "Плохом хорошем человеке", мог сняться у Сергея Бондарчука в "Войне и мире". Хотя жизнь Даля никак не назовешь сказочной, он почему-то очень любил сниматься в сказках. Одна из лучших его ролей - солдатик из фильма Надежды Кошеверовой "Старая, старая сказка". Да, после этого были две роли в "Тени" и "Иванушке, который за счастьем ходил", но именно "старая сказка" оказалась самой милой сказкой, а немудреная песенка в исполнении Даля звучит в ушах до сих пор.

По сути, главный герой телевизионного "Варианта "Омега" - этот же самый андерсеновский солдатик, только дотянувший до Великой Отечественной войны. Поединок Сергея Скорина и барона фон Шлоссера должны были воплотить Андрей Мягков и Валентин Гафт, но, как это часто бывает в кино, в результате достойных противников сыграли Даль и Игорь Васильев. Этот поединок умных людей смотрится до сих пор, и до сих пор не забывается очередная песня в исполнении Даля, одна из самых пронзительных, личных песен о Дне Победы: "Где он, этот день, и на каком календаре, как знамя, он алеет?". Особенно пронзительной и личной ее сделали неповторимые интонации Олега Даля.

Даль был моментально узнаваем даже под париком и усами принца Флоризеля. Сериал "Приключения принца Флоризеля" вначале назывался "Клуб самоубийц". Мысль о смерти преследовала Даля все последние годы. Он частенько говорил о самоубийстве и, когда приехал в Киев на съемки какой-то легкой комедии, так и сказал артисту Леониду Маркову: "Пойду к себе умирать". Марков пожал плечами, а Даль действительно отправился к себе в гостиничный номер, открыл бутылку водки и влил в себя смертельную дозу алкоголя (у него была вшита очередная "торпеда"). Чисто отечественное самоубийство, изысканный член "клуба самоубийц" Олег Иванович Даль свел свои счеты с жизнью в 39 лет.

Стойкий оловянный солдатик из "Старой, старой сказки" относился к числу тех солдатиков, которых невозможно было представить постаревшими. Он и не постарел... 

Сергей Пальчиковский http://www.c-cafe.ru/days/bio/16/038_16.php

ПАМЯТИ ОЛЕГА ДАЛЯ
I
Тени, тени разбежались-то по свету,
Тени есть, а света нету.

Ходят-бродят эти темные фигуры,
То ль с похмелья, то ль с испугу, то ль с натуры,

И усами шевелят, как тараканы,
Разбежались за моря и океаны,

И везде, куда ни кинешься, галдят,
Голосят, с живых же головы летят,

А принцессы – нет, не к нам летят, а к теням,
Ну а мы, живые, лямку боли тянем.
II
А солдатик по дороге
Возвращается домой,
Он разбил в дороге ноги,
Но зато солдат живой.

Закурить солдатик хочет,
И смеется, и хохочет,
А потом, ну что за диво! –
Получает он огниво,
Эх, волшебное, да чудесное!

Что захочешь, сделать можно,
Только сильным быть тревожно,
Лучше честным, да простым…
Чирк огниво! – Только дым.
III
С пепелища этот дым,
Все сгорело, все пропало,
Что король, когда один?
Только шут, что рядом с ним:
От шута веселья мало.

Он сидит, поджавши ноги,
Он на дудочке играет,
В голом черепе тоска.

Он мрачней, чем эта дудка,
Знает он – все в мире шутка,
Но молчит, и видеть жутко:
Дудка… и его глаза…
IV
Что еще? Да много было,
Ничего-то не забылось,
Эх, таланта Божья милость
В горле пьяненько забилась –
Ни вздохнуть, ни выдохнуть!

Вспомнишь тень, шута, солдата,
И вздохнешь: «Был жив когда-то…»

А теперь уж нет

Закуренко Александр.