История создания "Трех мушкетеров", рассказанная режиссером .. Обсуждение на LiveInternet

Фильм «Д'Артаньян и три мушкетера» был мифом. Мечтой. Загадкой. Он звал к подвигам, к романтической любви, учил добру и настоящей дружбе. Зрители плакали и смеялись, переживали за сильных и мужественных героев.
Пропитанный мощной аурой любви, он заставлял юные сердца замирать и биться учащеннее.

В этом и есть бессмертие картины…

О том, как рождался этот фильм, рассказывает в книге «Наше кино» режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич — самый непризнанный гений российского кинематографа — и блистательные актеры, прожившие полную приключениями историю подвигов королевских мушкетеров.
Я влюбился в мушкетеров окончательно и бесповоротно в детстве, когда прочел роман, лежа в гипсе. При подготовке к съемкам поднял целый банк информации: как и что тогда ели, сколько раз мыли руки, как выглядели парижские улицы, что носили люди разных сословий…
Картине предстояло быть очень достоверной: ведь все эти люди существовали на самом деле. Но когда я начал снимать, был уверен только в двух вещах: что Людовика XIII будет играть Табаков, а Анну Австрийскую — Алиса Фрейндлих. Олег Павлович — гигантский актер. У него — отдельное, ни на кого не похожее дарование. Мы с ним быстро договорились: он должен быть королем, а по сути он — карлик, который хочет казаться гигантом. С Фрейндлих поначалу возникли проблемы, она вдруг призналась:
«Я не знаю, КАК играть, а вы мне все время рассказываете, ЧТО играть!»
У меня началась паника. Мне-то казалось: вот приедет Алиса Бруновна и сама все сыграет. Я начал рассказывать об Анне Австрийской целые легенды: она была затравлена, терпела издевательства кардинала, ненавидевшего королеву за то, что та отказала ему в близости, и король позволял Ришелье проводить экзекуции над супругой. Кончилось дело истерикой Фрейндлих:
— Я бездарная, я ничего не могу!
Она просила подсказать «зерно роли». А снимался в первый день эпизод, когда д'Артаньян привозит подвески (на его роль был уже утвержден Александр Абдулов).
— Алиса Бруновна, во-первых, Анна испанка. Единственное, чем она могла, извините, насрать королю, так это отдать его же подарок. И подзывает она д'Артаньяна этаким щелчком пальцев.
Вижу, у Фрейндлих загорелись глаза. Нашелся ключик, которого ей не хватало, и роль королевы заиграла всеми гранями.
Мише Боярскому я предложил попробоваться на Рошфора.
— В этой картине готов играть даже дворника!
Его одели… Он зашел в павильон… И тишина наступила на Одесской студии. Думаю: что такое, пожар, что ли? Потому что на студии всегда галдеж… Поворачиваюсь: перед нами стоит д'Артаньян. Единственный и неповторимый! И с Мишей все было решено.
Я знал, что Портоса будет играть Смирнитский. Правда, он был худой и высокий. Сначала ему «толщинки» делали. Но поскольку по сценарию он пьяница и обжора, то скоро он и сам растолстел.
Игорек Старыгин не нуждался в поисках «зерна» роли. Это «зерно» было его сущностью. Симпатичный иезуит, в которого влюбляются женщины, хихикающий в свои бархатные усики, такой вроде бы всегда ни при чем. «Тут что-то было? Не знаю. Я здесь случайно».
Единственным кандидатом на роль Атоса был Вася Ливанов. Но он как-то пропал, а я был подневольным, начинающим режиссером и должен был пробовать до победы. Поехал в Москву и увидел в Театре на Таганке Воланда в «Мастере и Маргарите». Веня Смехов играл потрясающе. Настоящий Атос — благородный, сдержанный, бледный!
Вообще-то мушкетеры были наемниками. В основном они занимались мародерством. После дуэли надевали сапоги жертвы, если они подходили по размеру. Д'Артаньян был карьеристом. Атос когда-то был богат, но все пропил. Арамис был скрытным и замкнутым. Портос жил за счет престарелой любовницы…
Но все вместе мушкетеры становились донкихотами.
Миледи должна была играть Елена Соловей. Но был один нюанс, мешающий работе: Лена была «чуть-чуть» беременна и должна была сделать аборт. Вдруг перед самым началом съемок звонит:
«Георгий Эмильевич, я рожать решила».
Я в обмороке. Срывалось все! И стал я переписывать сценарий под этакую Джеймс Бондшу. Чтобы на лошади скакала. Дралась ногами. Образ, прямо противоположный мягкой Соловей. Нашел Терехову: «Ритка, спасай!» Она была на меня немного обижена: я ее пробовал на главную роль в «Опасных гастролях», и проба была прекрасная. Но в Госкино сказали:
«Хотите снимать Высоцкого — снимайте Пырьеву».
И я отказался от Риты во имя Высоцкого. Я не борец. На «Мушкетерах» опять случилось что-то подобное. Мне сказали:
«Бонасье должна быть Алферова (она нравилась руководству телевидения, потому что хорошо снялись в „Хождении по мукам“), Миледи — Пенкина».
— Не буду я снимать ваших «Мушкетеров» или буду снимать так, как я хочу! — я швырнул документы, запил и уехал в Питер.
В общем, от Пенкиной удалось отбиться. Надели на Риту шифоновую кофточку, и впервые в истории советского кинематографа в кадре была видна женская грудь не в течение одного стыдливого мгновения, а практически постоянно. У Тереховой грудь, как у Марии-Антуанетты (сохранился слепок из стекла), — это образец, самый красивый бюст в мире. Я говорю об этом не как мужик, а как художник. Миледи получилась абсолютной формы. Сексуальная, вероломная! Она мне в ответ на «Ритка, спасай!» сказала:
«Хоть ты и сукин сын, но я согласна».
А на Бонасье я хотел утвердить Женю Симонову — она была бы более изысканно-хитрой, лукавой, ускользающей. Мне не дали. Ира не знала этого, у нас были нормальные отношения. Но я испытываю перед нею чувство вины, потому что не вложил в нее столько режиссерской любви и заботы, как, например, в Алису Фрейндлих и Лену Цыплакову. Бонасье озвучивала Настя Вертинская. И сделала это просто великолепно, таким дрожащим голосом. Потому что сама была влюблена — после «Безымянной звезды» у нее был роман с Мишей Козаковым, который озвучивал кардинала. (Может быть, им обоим об этом неприятно вспоминать. Но пусть они меня простят, потому что это было просто великолепно и очень красиво.)
А Игорь Костолевский отказался от роли Бэкингема, узнав, что не утверждена Симонова. Впрочем, к чести Алексея Кузнецова, следует заметить, что из него получился прекрасный Бэкингем.
Наконец — съемки
Сроки были чудовищные. За 22 дня серию надо было снять. ЦТ давало на фильм сущие гроши. Актеры мотались из города в город…
Первый день на натуре. Боярский смотрит, как в копию его костюма одевают каскадера (эпизод драки с Рошфором). Готовили прыжок с антресоли на уровне 5-го этажа. Внизу стог, который прикрывает коробки. Так высоко, что смотреть сверху страшно. А Миша говорит:
— Я сам прыгну.
— Нельзя! Это же начало картины. Сломаешь руку, ногу или даже шею — и все кончится. И будет другой человек сниматься.
А он разбежался и… Я только успел скомандовать: «Камеры. Мотор!»
Вылез из сена целый и невредимый, у всех гора с плеч.
Отвернулись, разговариваем, вдруг за спиной: БА-БАХ! Боярский прыгнул еще раз — без камер, без всего, просто так.
— Миш, ты что? С ума сошел?
А он мне:
— Первый раз ничего не понял. Я должен был это почувствовать.
Говорил, что хотел заработать друзьям на ресторан. Но на самом деле себя на прочность проверял. Вот такой вот Миша Боярский. Как у Дюма — настоящий псих.
Управлять актерским «беспределом» было очень сложно. Во Львове за нами всегда следовал автобус с женщинами, влюбленными в мушкетеров.
А следом шла «Волга», я думал, тоже с поклонницами. Потом оказалось, в нее вмонтирована канистра размером с багажник, полная вина. Метрах в двадцати от замка, где мы снимали, раскидывалась скатерть, и на ней выставлялись шикарные обеды, ужины.
Еще у них был договор… (Рассказываю, а сам думаю: поубивают меня мушкетеры, вызовут на дуэль. Они и их жены. Простите, друзья! Но вы уже образы нарицательные, а из песни слова не выкинешь.) Так вот, был у них договор: никаких отдельных романов. Выбирают самую красивую — одну на всех. Конечно, с ее согласия. Теперь представляете, что стояло за священными словами «все за одного» у этих разгильдяев?!
Однажды положительного Трофимова напоили до полусмерти. Мушкетерам-негодяям ничего, все на местах. А кардинала на площадке нет. Еду в гостиницу, а там высоченный Трофимов, как змея, обвил унитаз…
Очень его было жалко. Кардинал, конечно, это не мушкетер. Потом Вале Смирнитскому плохо с сердцем стало. Боярский, обуреваемый состраданием, навалился на него:
— Ты только не умирай, бля!
А Валя ему:
— Да пусти ты, сука, мне дышать нечем!
Вот такая настоящая мужская любовь и дружба
Часто я слышу обывательское мнение: у артистов, мол, такое творится! Нет, скажу я вам, «творится» ничуть не больше, чем у всех остальных. Просто в одном месте образовывается огромное скопление интересных мужиков, ярких и очень красивых женщин. В обыденной жизни одну красавицу на сотню некрасивых встретишь, а тут сотня в одном месте собирается.
На Лену Цыплакову мужики слетались как мухи на мед, она только и успевала отбиваться. А за Алферовой, несмотря на ее неземную красоту, никто почему-то не ухаживал.
Табаков женщин видел (глаз его «увлажнялся»), но излишней заинтересованности он не выказывал.
Боярский жил при «сексуальном» коммунизме — ему любой мог отдать все, от тела до водки. Это единственный настоящий секс-символ в российском кино, хотя его ни разу так не называли. От него женщины просто теряли сознание. А мужики его ненавидели. Мы жили в насквозь ханжеском, а не пуританском, как в Америке, обществе. Люди делали вид, что они святые. А сами делали бог знает что…
Никогда ни к кому на моих глазах не лезли так беспардонно, как к Мише. А для него жена, дети — святое. Он их просто обожает. С особо липучими особями из «дамского стада» он бывал до крайности груб, а гордым и красивым мог подарить сумасшедший букет.
В последней сцене — где Людовик подвески считает — в кадре только шляпы видны и лица короля и королевы. Почему? Мне привели такую массовку — где их ассистенты взяли, не знаю — настоящие бомжи. На них парики нацепили. Табаков шепчет:
— Ты видел этот «двор»?..
Большое мастерство нужно было для этой сцены!
Картина вышла под Новый год. К премьере «Мушкетеров» буквально вся страна — и пьяные и трезвые, и старые и молодые — уже распевали «Пора-пора», неизвестно как просочившееся в гущу народа.
А критика фильм просто уничтожила. Про него писали только гадости, говорили, что это недолговечно, что фильм скоро умрет, а песни из него никто не запоет.
Это, конечно, действовало на артистов. Миша Боярский во время выступлений оправдывался:
— Да, в картине много недостатков. Но нам было так хорошо и весело.
А потом, через три года, когда картину вдруг стали хвалить и все начали задыхаться от любви и восхищения, Миша снова выступил в прессе:
— Я проколю любого, кто скажет плохо о «Мушкетерах».
И только сейчас он понял, как много на самом деле значит для него эта роль.
Веня Смехов на выступлениях говорил:
— Какое название киностудии, такой и фильм.
Он такой сибарит. А ведь когда я начал снимать, у меня был Смехов из Театра на Таганке. Теперь же о нем говорят: «Атос на Таганке».
Когда меня спрашивают:
«Какой у вас любимый ваш фильм?» — я не могу ответить. В кадре я вижу только одно: тут я вышел из положения, тут я выкрутился, тут попал в адскую ситуацию, тут вынужден был сам сниматься. Мне лишь один раз за все время съемок «Мушкетеров» дали съемочный кран. Потому что кран расписывался по очереди между киногруппами. А мне он был нужен чуть ли не каждый день. И мы всячески изощрялись, чтобы прилично снять сцену. Ну, что об этом говорить?
Чудовищная пленка, отвратительная камера.
Вместо операторской машины — такси.
В те времена все снималось за копейки. И за наличный расчет ничего нельзя было купить.
Мы имели право купить реквизита только на 5 рублей. И если требовалась сторублевая безделушка, мы жульничали и брали в ювелирном магазине 20 чеков по 5 рублей, чтобы приняли в отчет и не открыли уголовное дело.
Начало премьерного просмотра в московском Доме кино назначили на 16.00. Меня предупредили, что зал будет полупустой, что зрители начнут уходить в середине. Во-первых, потому что три серии, во-вторых, потому что очень рано.
Но в зал набилось столько народу, что начали показывать в Белом зале, а потом перебрасывали части и в нижние просмотровые залы, где тоже было битком. Дамы в бриллиантах сидели на ступеньках, громом аплодисментов встречая каждый эпизод. После фильма на сцене меня поцеловал Трауберг, и на глазах у него блестели слезы:
— Удача ученика, которому верил, — для учителя высшая радость.
Единственные, кто не помнит этого фантастического успеха, — мушкетеры. Они были в задницу пьяные. Смирнитского на руках вынесли из зала. Миша Боярский ходить мог и на банкете сказал:
— Аисса Брунно из Питера передает всем привет.
Спустя три года об успехе стали и писать, ставя мне в пример меня же. А «крыть» стали следующую мою картину — «Ах, водевиль-водевиль...»
А я хочу сказать, что у «Мушкетеров» такой успех и такая длинная жизнь, потому что я снимал ее для себя. Спасался от действительности, играл в романтику. В нашей стране хорошо жили и живут только воры. Так что смотрите лучше «Мушкетеров».

Кадры со съемок. Фотографии: Георгий Цивилько
На фото: Георгий Юнгвальд-Хилькевич, Михаил Боярский, Маргарита Терехова, Александр Трофимов, Олег Табаков, Алиса Фрейндлих, Алексей Кузнецов, Валентин Смирнитский, Игорь Старыгин, Вениамин Смехов, Лев Дуров, Елена Цыплакова. Львов, Одесса, 1978 г.
Однако о прыжке Боярского вот что рассказывает постановщик трюков Николай Ващилин
Это кадр из телевизионного фильма "Д'Артаньян и три мушкетёра" Георгия Юнгвальд-Хилькевича - д'Артаньян, спасаясь от погони гвардейцев прыгает с балюстрады. Про этот трюк есть очень много баек, что его должен был делать на самом деле каскадёр, а неподготовленный Боярский внезапно сделал всё сам. Про это рассказывали и режиссёр, и многие актёры.
Вот как он рассказывает о съёмках этой сцены:
"С Мишей Боярским мы начали готовиться к съемкам ранней весной 1978 года. Я тогда преподавал в ЛГИТМиКе, курс трюковой подготовки актеров, а Миша работал в Театре имени Ленсовета. Три раза в неделю по два часа ездили верхом, дрались и отрабатывали прыжки с крыши сарая.
Потом, по приезде во Львов, я поставил лестницу, и Миша прыгал с нее, каждый день поднимаясь на ступеньку. Внизу лежали поролоновые маты, на них – сено. Это нужно было, чтобы научиться в воздухе выбрасывать ноги вперед и приземляться на спину. Падать на ноги нельзя, даже если внизу мягко. Миша готовился недели две или три, только потом прыгнул с балюстрады. Хилькевич рассказывал, что Боярский это сделал самовольно, что никто ему не разрешал, но это неправда – я головой отвечал за все, что было связано с трюками, и под суд мне не хотелось.
В съемках участвовали 15 каскадеров, но некоторые трюки актеры все же выполняли сами. За это им доплачивали. До «Трех мушкетеров» такой практики не было, мне удалось выбить надбавку в Госкино, и все на съемках очень этому удивлялись. Актерская ставка была 16 рублей в день, трюки стоили 16, 25 и 56 рублей в зависимости от сложности. Плюс 50 процентов за репетиции. Миша за тот прыжок получил 112 рублей"

Кадры со съемок фильма:

Есть еще продолжение к этому материалу, просто оно не поместилось сюда, но вот по этой ссылке можно ознакомиться. В рассылке этой статьи не будет.
Некоторые моменты из фильма о трех мушкетерах