Определённо, он знал какой-то секрет. Некий тайный способ заставить «треснуть» мрамор классических образов своих героинь и явить зрителю красоту их живого облика.
Пока в его родной Франции попеременно «свирепствовали» то послереволюционный реализм, то салонный романтизм, художник сумел вырваться за пределы модных тенденций и выработать свой собственный стиль. В работах Шарля Джошуа Шаплена без труда угадываются точности Рейнольдса, пафос Дроллинга, в нем ощущалось наследие безудержного рококо.
Одаренный выпускник парижской Школы изящных искусств заимствовал лучшие техники британской и французской академической живописи XVIII-начала XIX вв., а затем сотворил маленькое чудо. Древнегреческие богини обрели чувственность, не утрачивая возвышенной загадочности. Детские образы полны милой непосредственности, пусть композиции с их участием и архитипичны для салонной живописи второй половины позапрошлого столетия.
Некоторые специалисты сводят феномен Шаплена к удачным экспериментам маэстро с рассеянным светом, игре розовых и серых оттенков. Но как эти эффекты объясняют сумасшедшую энергетику его работ, их атмосферность и эмоциональную глубину ? — да никак. Гениальный Мане высказался о таланте Шаплена куда точнее: «Он узнал секрет женской улыбки».
Сегодня о герое нашей статьи говорят и пишут непростительно мало. Виной тому — стереотипичное представление о Шаплене как о придворном портретисте. В этом утверждении имеется доля правды, ведь именно образы прекрасных дам из высшего света сделали маэстро богатым и знаменитым. Однако, не за эти салонные произведения его ценил прославленный Готье и гордился дружбой с ним мудрый Золя. И хотя по сей день его полотна висят на почётных местах в Лувре, Эрмитаже и нью-йоркском Метрополитене; специалисты скорее расскажут Вам о том, как ему протежировал император и его супруга, нежели о том, как современники восхищались пейзажами, жанровыми полотнами и витражной росписью Шаплена. Печальная история: пришествие эры импрессионизма в частности и новой культурной эпохи в целом заставило публику начисто вычеркнуть из сердца и выбросить из ума последних романтиков Европы.
Дошло до смешного. В 20-е годы XX века парижский аукционный дом реализовал его работу по баснословной цене. Дело в том, что слава американского комика и двойного тёзки нашего героя — Чарли Чаплина — затмила его собственную даже на родине творца. Покупатели решили, что приобретают творение заокеанского актера, и были крайне разочарованы, когда выяснили истину.
