один станок - станок.
много станков - мастерская.
одна блядь - блядь.
много блядей - Сумская.

проституция в 43 году была актуальной как никогда. на весь Билокси 2000 рядовых и 15 девушкек. 14 гимназисток-католичек и одна проститутка. Я.

есть такое. они разбегаются, набирают очень большую скорость, вылетают за пределы планеты, солнечной системы, галактики и резко останавливаются. и долго зависают в воздухе. чем дольше ты там провисишь, тем больше ты узнаешь. на большее количество вопросов ответишь. достигнешь того, чего раньше не мог.

украсть зеленую тетрадку, где раньше ты писал конспекты, но теперь в ней тайное общество под флагом со свастикой пишет свои коварные планы, чтобы тебя потом везли стоя в поезде, где все поют и курят.

ну вот так всегда. ты всю жизнь катался только на одном ролике. а тут тебе говорят: "а не попробовать ли на двух?". ты одеваешь эту прекрасную пару, делаешь шаг, и понимаешь, что это уже не ты. просто какой-то аллигатор пинает тебя в жопу и ты катишься-катишься-катишься....

По четкой схеме, не наугад,
На сердце падает печать.
Все по системе, сертификат –
Был свыше дан, чтоб кровь качать.
И первый стук пробрался сквозь,
Пробив грудную клетку.
Как будто вбили в сердце гвоздь,
Поставив черным метку.
По стенкам энергия стекла,
Окутали разряды плоть,
И сила жгучая изнутри пекла,
Сердце грозя стрелой вспороть.
В порыве веки разомкнулись,
Слабые очи от мира отвыкли,
Зрачки сузились, окунулись
В свет и вскоре привыкли.
Каждая косточка трещала,
Мышцы болели и ныли,
Лишь кожа их защищала,
Круги пред глазами все плыли.
Мне было больно и страшно,
Но сердце внутри меня билось,
Небо было довольно, и важно,
Что все это только приснилось.
Мне слух привычный стук ласкает,
Жива и мучаюсь как все,
И пусть никто во сне не умирает,
Не поддается старческой косе.
Пускай живет, живет и все тут,
Живет, не ожидая легкого конца,
Во сне нелепо пусть другие мрут,
Мы будем жить – на то даны сердца.

какие бы слова не произносились на политической сцене, сам факт появления человека на этой сцене доказывает, что перед нами блядь и провокатор. разве не так?

Струны накалились до предела,
Чуткие пальцы их перебирают,
Никому мелодия не надоела,
Звуки гитары адский жар питают.
Музыкант цепляет струну за струной,
Расщепляя камень горных пик,
Не приносит в ад порядок и покой,
Рев гитары страшен, слишком дик.
Вибрации разносятся средь сводов,
Взывая к концу светлого часа,
И ведьмы кружатся в хороводах,
Танцуют под дивную музыку аса.
Кипит и беснуется мировой океан,
Тают севера вечные, холодные льды,
Мир музыкой дьявольской пьян,
Земля высыхает, гибнет без воды.
Под аккомпанемент гитариста,
Что в аду играет страшный рок,
В раю немеют пальцы пианиста,
Который в музыке – Великий Бог.
Без рукоплесканий и громких слов –
Четыре всадника против восстали,
И хаос взвился, срывая неба кров,
Врата Обетованного вмиг задрожали.
И страшный рок поднял столпы,
Из пламени и адской пыли…
И разрушая вековечные столбы,
Струны гитариста в гневе выли.
Так, играя и играя свой мотив,
Тот музыкант, что в аду правил,
Рвал струны, мелодию вив,
И звуки тьмы на свет направил.
Но жаль, возродился мир убитый,
А свет пианиста тьму заточил,
И музыка адская в сети обвита,
Бог Дьявола в свет заключил.
И музыка света вмиг прокатилась,
Громыхнула праведно по миру,
А ада музыка до шепота скатилась –
Уплатил музыкант дикую виру.
Так война идет среди света и тьмы,
И вечности не хватит данной схватке,
Пускай добры мы или даже злы,
Нам не понять всесветные порядки.

ненавижу эту вот херню, когда ты сначала говоришь, мол что "я бы никогда, да вы что вообще, да как так можно, это же издевательство". и в кротчайшие сроки судьба предоставляет вам шанс "это делать" и хочешь ты этого или нет - делаешь. твою мать.

Искалеченный голос слышу,
Изломанный в крике боли,
Вопль адский ломит крыши,
Бьет в виски ручьями крови.
Крик, разбивая вдребезги нутро,
Жжет сознание горячим льдом,
И во тьме густой взвинчен патрон,
Готовый взорвать кожу... слышу стон…
Предсмертный стон вдруг раздается,
Последний вдох перед концом,
На милость смерти жизнь сдается,
Забытая огромным миром и Отцом.
И ни единого звука не слышно,
Лишь тишина окутывает наш мирок,
Кровавое пятно цветет так пышно,
Волею рока я надавила на курок.
Посередине улицы я тело вижу,
В руках орудие убийства держа,
Себя в душе я люто ненавижу,
И пальцы прячут пистолет, дрожа.
Закутываясь в теплое пальто,
Ныряю я за угол, в темноту,
Я знаю, заплачу за все потом,
Уже плачу и чую дурноту.
Ужасный крик пронзает мысли,
Сознание крутит изнутри,
И жизнь моя лишилась смысла,
Приказ безумный поступил – умри!
И пистолет я снова достаю,
Дрожа, я дуло приставляю,
Там пуля одна… я крик узнаю,
Крик жертвы, что я убиваю.
Тут из меня исторгся вопль боли,
И смерть без колебаний забрала,
Втянула мою душу вместе с кровью,
Обняла крепко и никому не отдала.
Теперь живу я в вопле жутком,
Что вырвался у меня однажды,
И не нуждаюсь в слухе чутком,
Смерть не приходит к тебе дважды.
Спокойна я в безумстве звука,
Мне больше нечего терять,
Не жду я в двери даже стука,
Ведь убивая я умею погибать…