«ЗА КАЖДОГО НЕЙТРАЛИЗОВАННОГО МЕНТА ОБЕЩАЛИ ПЛАТИТЬ ПО $300»

Спортсмен, воевавший на стороне Майдана, — о боях в Киеве:

— В мой клуб рукопашного боя я пришел вместе со своими друзьями потому, что это не совсем спортивный клуб. Там настоящее братство бойцов, там учат реальной самозащите, выживанию и стрельбе. А дома — сплошная скука. Родители заняты лишь тем, что нудят про то, что нужно учиться, разговоры только о том, как заработать лишнюю копейку.

Сразу после Нового года нашему тренеру позвонили из Киева и попросили «выдвинуться» в столицу для «серьезной работы». Если честно, то к заварухе в Киеве мы готовились всем клубом почти год: еще весной наш тренер заявил, что нам предстоят серьезные бои с «предателями» — Партией регионов и Януковичем, которые захватили власть в стране и угнетают народ. Всем клубом выезжали на неделю-другую на полевые «страйки» — учения, ставили палатки в глухих местах. Кроме тренера — Святослава Богдановича — к нам на «страйки» приезжали чужие инструктора, которые учили нас не только рукопашному казачьему бою, но и искусству уличного боя. Распорядок дня был стандартным: подъем в пять утра, кросс по пересеченной местности с отработкой приемов рукопашного боя, в шесть утра — подъем флага и хоровое пение гимна, а также чтение наизусть хором клятвы борца за свободу. А потом — три трехчасовых тренировки с небольшими перерывами на обед и ужин. Каждые полчаса во время тренировок хором выкрикивали речовки типа «Убей ворога!» и «Смерть предателям!». На тренировках часто отрабатывали лобовое столкновение с отрядом противника. Во время утреннего построения инструктора обязательно рассказывали нам о роли украинских патриотов в деле борьбы за народную свободу и независимость страны. Почти все наши бойцы — русскоязычные, в нашем городе большинство говорит на русском, но наши инструктора говорили нам, что неважно, на каком языке мы говорим, главное — это готовность в любую минуту умереть за Украину. И бороться против «регионалов». Каждый из нас в лагерях должен был сдать экзамен на звание настоящего казака. Для этого проходили специальный обряд под названием «козаче коло» — нужно было пробежать тропу разведчика с препятствиями, прожить самостоятельно в лесу без еды, огня и палаток три-четыре дня, а также пройти через 10 поединков со старшими бойцами. Эти поединки — самое серьезное испытание.

Бои ведутся голыми руками, в полную силу. Льется кровь, но самое главное — не сдаться и не попросить пощады. Как правило, после такого испытания бойцы лежат по нескольку дней — лечатся. Вообще, послушание старшим и командирам — это главное правило в лагерях. Но тупой дедовщины у нас не было — все были на «ты». Даже к тренеру и старшему мы обращались — «брат козак». Все всегда друг другу помогали и подставляли плечо: поддержка — это тоже основное правило. Также в наших лагерях с утра до вечера звучала из переносных динамиков патриотическая музыка и мы часто пели хором строевые песни во время маршей.

Наши командиры говорили, что все начнется летом 2014 года. Поэтому Майдан стал для нас неожиданностью — никто не ожидал, что нас задействуют так быстро, на полгода раньше срока.

После звонка из Киева наш тренер на общем собрании заявил, что каждому за уличные бои в столице будут платить по 500 грн, пояснив, что драться мы будем с ментами. А за каждого «нейтрализованного» мента пообещали платить по $300. В случае если кто-то из наших получает травму, было обещано $500 плюс бесплатное лечение. Также тренер сказал, что в случае серьезного ранения нас будут лечить за границей, мол, об этом есть договоренность «на самом верху».

В середине января в Киев с тренером поехали 23 человека. Нас приняли на Майдане, спали в зале дружественного нам спортивного клуба. На следующий день нам подарили экипировку: новенькие камуфляжи, каски с противогазами, защиту на ноги и руки и деревянные дубинки — все это раздали прямо на Майдане, все было готово заранее в ящиках. Также поставили задачу: выдвинуться на левый край Майдана, со стороны улицы Грушевского, и занять там активную оборону, мол, именно оттуда менты будут атаковать Майдан.

После того как на Грушевского началась бойня, моя пятерка принимала в боях самое активное участие — кидали камни и рубились с ментами во время их наступлений. Но уже 24 января меня перевели на выполнение особо секретных заданий — мы должны были отлавливать «титушек» и доставлять их на Майдан, нашим командирам. Но были и другие задания: например, 25 января мой тренер поговорил со мной и четырьмя особо доверенными ребятами. «„Титушки“ Януковича и переодетые мусора жгут машины в Киеве и бьют наших бойцов. Они делают ошибку, портя имущество украинцев. Эти дебилы своими действиями только помогают нам, настраивая совершенно посторонних людей против власти, — улыбаясь пояснил наш тренер. — Поэтому разбейте палками пару окон, машин и витрин. Пусть все думают, что это „титушки“ делают». После инструктажа тренер пообещал каждому за диверсионные действия по $200 в день.

Диверсии против «титушек» мы совершали каждый день. В город выходили в обычной одежде. Перед рейдами даже душ принимали, чтобы отбить запах дыма: менты при обысках сейчас даже обнюхивают всех подозрительных, запах дыма и бензина — самый первый признак того, что ты боец с Грушевского.

Вычислить приезжих «титушек» очень легко — они бродят бесцельно по улицам ночами, по четверо-пятеро, и делают вид, что друг друга не знают. Мы их отлавливали и били.

Также, как нам и приказали, мы били стекла в машинах. А вот витрины магазинов не трогали — там почти всегда есть видеонаблюдение. Еще малевали лозунги типа «Бей майдаунов!», «За Януковича!». За каждую акцию мы получали по $200–300 на каждого бойца.

К сожалению, на пятый день наших рейдов двоих из нас задержали «беркутовцы». Обоих отпустили только через два дня — все это время их били в ментовке. Один из них, мой друг, сейчас лежит в киевской больнице. Его я нашел после того, как мне перезвонили врачи из этой больницы по его же телефону, — сам он говорить уже не мог. У него сломаны челюсть в двух местах, рука, ребра и нога. Но за границу на лечение его не отправили — командир сказал, что слишком много наших получили ранения и травмы, столько «заграница» принять не может, слишком дорого…

После этого меня и оставшихся диверсантов командиры отправили домой из соображений безопасности. Нет никакой уверенности в том, что те, кого били в милиции, не сдали нас мусорам. Поэтому сейчас живем дома и делаем вид, что никуда не выезжали. Родители тоже предупреждены: если что — скажут, что никуда мы не ездили и все время сидели дома. Но если вызовут, то сразу поеду на Майдан. Ведь там наши побратимы бьются за свободу. Да и лишние деньги не помешают.

http://reporter.vesti.ua/37352-kulaki-na-sluzhbe-majdana-i-ego-vragov

22 фев, 2014 в 23:53

... освобождать Воронеж, Курск, Белгород и Кубань

 

 

Из интервью с активистом «Правого сектора»:

- Лучше построить своё национальное государство!

– То есть «москалей – на ножи, а евреев – на верёвки»?

– Ну, не так тупо, – обижается Егор.
В Украине должна быть украинская власть: в бизнесе, политике и культуре должна преобладать титульная нация.
Всех коррупционеров надо поставить к стенке, имущество олигархов – отдать народу, а затем провести принудительную украинизацию.
Русским не понравится? Ну и пусть у…ют обратно в Россию! А не хотят – мы поможем. Русские – это вообще не славяне, а татары и финно-угры. Сами бухают, наркоманят, но себя мнят империей и хотят загнать нас в свой «Таёжный союз». Мы этого не допустим!..

– Хорошо, избавитесь вы от русских, а дальше что?

– А дальше мы пойдём освобождать наши земли. Воронежская, Курская, Белгородская области и Кубань – это всё украинские территории!

 

 

Украинские повстанцы: двадцать лет подготовки

Главной новостью последних месяцев должен быть не Евромайдан, а заявление Дмитрия Яроша, что он организовывал Правый сектор по всей Украине в течение 20 лет. СБУ, напомним, в это время занималось таможней, наркотиками, рэкетом – обогащалось, одним словом.

Из интервью с сотником: “Я був членом студентського братства у Львові, військову підготовку отримував у хороших таборах різних організацій, які вишколювали дух українства. Нас вчили і рукопашних боїв, і стрільбі з пневматичної зброї, з офіційним дозволом також вчили стріляти з вогнепальної зброї в тирах. Також я був членом Конгресу українських націоналістів, там була бойова реферантура. У таборах я дізнався історичну правду про події в Україні, про 20-ті роки, про голодомор в Україні.”