Поэт Михаил Светлов, автор знаменитой «Гренады», был известен своим
друзьям как человек невероятно остроумный, готовый пошутить по любому
поводу. Однако за юмором Светлова всегда скрывалась грусть.

Тернистый путь в русские писатели

В своей ранней автобиографии Михаил Светлов (Шейнкман) иронически писал:
«Я, Михаил Аркадьевич Светлов, родился в 1903 году 4/17 июля. Отец —
буржуа, мелкий, даже очень мелкий. Он собирал 10 знакомых евреев и
создавал «Акционерное общество». Акционерное общество покупало пуд
гнилых груш и распродавало его пофунтно. Разница между расходом и
приходом шла на мое образование.
Знакомство с литературой произошло случайно: отец приволок в дом кучу
классиков с тем, чтобы пустить бумагу на кульки для семечек. Юный
Светлов охнул и договорился с отцом: сначала он читает, а потом
родитель заворачивает. Так он приобщился к литературе.
И еще любил рассказывать: «В детстве я учился у меламеда. Платили ему
пять рублей. И вдруг отец узнал, что в соседнем местечке берут три. Он
пришел к меламеду и сказал: „Хорошо, пять так пять. Но за эти деньги
обучи его русской грамоте“.
— Так я и стал, — заключал Светлов, — русским писателем».

Телесная арифметика
Всю жизнь Светлов был очень худым.
— У всех телосложение, — жаловался он, — а у меня — теловычитание.

Без лишнего — никак
На юбилее Михаила Светлова было оглашено письмо отсутствовавшего
Вениамина Каверина, в котором он, в частности, писал: «Я завидую не
только таланту Светлова, но и его удивительной скромности. Он, как
никто, умеет довольствоваться необходимым».
— Мне не нужно ничего необходимого, — пожал плечами Светлов, — но я не
могу обойтись без лишнего.

Одно стихотворение — за полгода
— Об одном стихотворении, — рассказывал Михаил Светлов, — можно
сказать, что я работал над ним более полугода. Это было летом. Я
проснулся. Пришла рифма. Бумаги под рукой не оказалось, и я стал
писать на перекидном календаре. Писал, зачеркивал, снова писал... Под
утро, когда стихотворение было закончено, смотрю — уже декабрь!

Язвительность — не единственное оружие сатиры. Не всегда лекарство
действует путем уколов. Иногда его просто принимают внутрь.

Действенная угроза
Светлов сделал подборку переводов молдавских поэтов для кишиневского
издательства. С гонораром случилась большая задержка. Устав ждать,
Михаил Аркадьевич послал в издательство угрожающую телеграмму: «В
случае невыплаты денег в ближайшее время я переведу ваших поэтов
обратно на молдавский». Гонорар прислали на следующий день телеграфом.

Репутацию не пропьешь
Светлов постоянно пребывал в состоянии легкого опьянения. О причине
своего пристрастия к алкоголю он рассказывал так. Во второй половине
20-х годов его вызвали в ГПУ и предложили быть осведомителем,
разумеется, под красивым предлогом «спасения революции от врагов».
Светлов отказался, сославшись на то, что он тайный алкоголик и не
умеет хранить тайны. Из ГПУ он прямиком направился в ресторан
«Арагви», где сделал все, чтобы выйти оттуда на бровях.
— С той поры, — говорил Светлов, — мне ничего не оставалось делать,
как поддерживать эту репутацию.

На передовой
Литературовед Борис Бялик рассказывает такой эпизод.
Во время войны они с Михаилом Светловым были на передовой. Светлов
читал бойцам стихи. Начался воздушный налёт. Бомбы падали близко, но
никто не ушёл в укрытие. Светлов дочитал стихотворение до конца. К
счастью, всё окончилось благополучно, и никто не пострадал.
Бялик спросил его:
— Неужели тебе не было страшно?
— Нет! — ответил Михаил Аркадьевич. — Но я заметил, что в моём
стихотворении есть длинноты.

Туристическое агентство «Красная армия»
После войны, по подсказке КГБ, Светлову не разрешали выезжать за
границу, ссылаясь на то, что он пьет и что у него нет «международного
опыта». Узнав, откуда ветер дует, поэт рассмеялся: «Там забыли, что я
однажды уже был за границей — вместе с Красной Армией дошел до
Берлина».


Русская проза и еврейские стихи
При обсуждении повести Казакевича «Звезда» писательница А. сказала:
— Удивительно! Говорят, раньше он писал посредственные еврейские
стихи, а теперь у него великолепная русская проза.
— Дорогая, — ответил ей Светлов, — не перейти ли тебе на еврейские стихи?

Рожденный ползать
Принимали в Союз писателей поэта, человека малоспособного, но
пробивного. Светлов высказался против. Кто-то защищал:
— Но ведь его стихи посвящены важной, солдатской теме.
— Когда я читаю хорошие стихи о войне, — возразил Светлов, — я вижу:
если ползет солдат, то это ползет солдат. А тут ползет кандидат в Союз
писателей.

Круглосуточное понятие
Иосиф Игин вспоминал:
«Разбуженный однажды ночным звонком, я спросил его:
— А ты знаешь, который час?
— Дружба, — ответил Светлов, — понятие круглосуточное».

А кто не пьет?
В начале 60-х годов на правлении Союза писателей разбирали за пьянку и
дебош молодого поэта. Тот долго и уныло ноет в свое оправдание, что
творческий человек не может не пить, его эмоции того требуют...
«Достоевский пил, — перечисляет он, — Апухтин пил, Толстой пил,
Бетховен пил, Моцарт пил...»
Тут кому-то из «судей» надоело, и чтобы прервать это занудство, он спросил:
— А что, интересно, Моцарт пил?
Михаил Светлов, до этого мирно кемаривший в углу с похмелья, тут же
встрепенулся и ответил:
— А что ему Сальери наливал, то он и пил!

— Что такое вопросительный знак?
Это постаревший восклицательный.

Секундное удовольствие
Автор детективной пьесы, сразу прошедшей во многих театрах, купил
массивные золотые часы с массивным золотым браслетом. Увидев это
сооружение, Светлов усмехнулся:
— Старик, — сказал он, — а не пропить ли нам секундную стрелку?

Горничная и брюки
В гостинице, Литва, 1957:
Огнев: — Ну вот. Брюки повесим, завтра придёт девушка, погладит их, помялись.
Светлов, уже засыпая: — Старик, лучше сделаем так — пусть погладит
меня, а брюки повисят сами...

Одна капля
В ресторане «Тульпе», Каунас, 1957:
Огнев незаметно убрал бутылку водки со стола под стол (Светлову вредно
пить). Светлов: «Э, тут стояла бутылка!» Подымает край скатерти.
«Хорошо, — говорит Огнев, — так и быть, но только — одну каплю».
Светлов философично: «Старик, а что такое бутылка? Одна капля. Только
большая».

Жертва маньяка
Однажды, получив извещение об уплате за квартиру, Светлов гневно воскликнул:
— ЖЭК — Потрошитель!

Каждый поэт мечтает написать такое стихотворение, которое хотелось бы
читать шепотом.

Стихи, которые нельзя напечатать
Однажды Александр Ревич выпивал в ресторане ЦДЛ с Михаилом Светловым .
Светлов сказал:
— Сейчас я прочту вам новые стихи. По-моему, удачные. Жаль только, что
их нельзя напечатать.
Достал какую-то смятую бумажку, вздел на нос очки и прочёл. Стихи были
неплохие, очень печальные.
— Хорошие стихи, — сказал Ревич. — Но почему вы решили, что их нельзя
напечатать? Очень даже можно.
Светлов внимательно посмотрел на Ревича:
— Вы в этом уверены?
— Конечно!
И Светлов заплакал. И сказал сквозь слёзы:
— Всю жизнь мечтал написать стихи, которые нельзя напечатать...

Гражданская заслуга
Из воспоминаний Варлама Шаламова.
Светлов встал, протягивая мне руку:
— Подождите. Я вам кое-что скажу. Я, может быть, плохой поэт, но я
никогда ни на кого не донес, ни на кого ничего не написал.
Я подумал, что для тех лет это немалая заслуга — потрудней, пожалуй,
чем написать «Гренаду».

Стыдно
Молодая писательница М. пришла к Светлову и стала читать ему свою
пьесу. Он деликатно слушал. Дочитав первый акт, М. сказала, что,
вероятно, пьеса слабая и ей стыдно читать дальше.
— Тебе стыдно читать, — ответил Светлов, — а каково мне слушать?

Педагогическое
В одной из своих статей, посвященных воспитанию, Светлов написал: «...
Я глубоко убежден, что первый и главный помощник воспитателя — юмор.
Недостатки первым делом надо не осуждать, а высмеивать. Я не
Песталоцци, не Ушинский и не Макаренко, моя специальность совсем
другая, но я убежден, что в ребенке надо вызывать не страх наказания,
а надо заставить его улыбнуться. Свойство всех детей — нарушать
установленное. А если это нарушение показать в смешном и нелепом виде?
Если показать ребенку, что он в своем нарушении не столько грешен,
сколько смешон?
Приведу два примера из практики воспитания собственного сына. Однажды
я вернулся домой и застал своих родных в полной панике. Судорожные
звонки в „неотложку“: Шурик выпил чернила.
— Ты действительно выпил чернила? — спросил я.
Шурик торжествующе показал мне свой фиолетовый язык.
— Глупо, — сказал я, — если пьешь чернила, надо закусывать промокашкой.
С тех пор прошло много лет — и Шурик ни разу не пил чернила.
В другой раз я за какую-то провинность ударил сына газетой.
Естественно, боль была весьма незначительной, но Шурик страшно
обиделся:
— Ты меня ударил „Учительской газетой“, а ведь рядом лежали „Известия“...
Тут-то я и понял, что он больше не нуждается в моем воспитании».

Старость — это время, когда половина мочи уходит на анализы.

Так держать!
Поэт Сергей Орлов подарил Светлову свою книгу «Колесо».
— Старик, — сказал Светлов, — еще три колеса и... машина!

Живой классик
Один восторженный поклонник Светлова, знакомясь с ним, воскликнул:
— Боже мой, передо мной живой классик!
— Что вы, — ответил Светлов. — Еле живой.

Кто такой поэт?
— Поэт — это тот, кому ничего не надо и у кого ничего нельзя отнять, —
сказал однажды Иосиф Уткин, коллега Светлова по поэтическому цеху.
— Нет, — мягко возразил Светлов. — Поэт — тот, кому нужно все и
который сам хочет все отдать.

Последнее стихотворение
Рассказывает старая актриса...
Приходим мы с Борисом Слуцким в больницу к умирающему Светлову.
В палате у него порхают какие-то девушки в кожаных юбочках. Светлов
был уже очень слаб, во время разговора попросил Слуцкого наклониться к
нему и некоторое время что-то ему шептал. Наконец Слуцкий отпрянул и
бросился к окну, давясь от смеха.
Я подошла к нему и спросила:
— В чём дело, Борис?
Кое-как одолев пароксизмы смеха, Слуцкий прочёл мне четверостишие:

Пора бы приняться за дело —
И девочки есть, и кровать.
Но х.., как солдат под обстрелом,
Никак не желает вставать!

http://izbrannoe.com/news/mysli/