— Что, совсем тупой?! Ты что сотворил?!
— Я хотел…
— Чего ты хотел?! Тебе русским языком сказали: сначала пишешь фамилию, а потом имя. А ты? Почему у тебя все наоборот?!
— Я думал…
— Чтобы думать, мозги нужны. А у тебя мозгов нет, раз сначала имя пишешь, а потом фамилию. Садись. Двойка! Дай сюда дневник!
— Я его забыл…
— Что-о-о-о?!! А голову ты дома не забыл?!.
Этот диалог между учителем и учеником мог случиться в любом российском регионе, в любой школе. Наверное, каждый второй может вспомнить свою школьную историю, когда ему объясняли про «голову забыл». Но наши случаи — это все-таки частности, они не так убедительны.
Мне тут рассказали о результатах масштабного исследования, проведенного среди младших школьников. Обычно в таких проектах задействуют сто, двести, в очень редких случаях тысячу респондентов. А тут — десятки тысяч опрошенных. Более того, сравнивались ответы одних и тех же детей в первом классе и в четвертом. В общем, очень крутое исследование, ему можно доверять.
Пока не все данные обработаны и опубликованы. Но уже можно сделать один очень важный вывод. За время обучения в младшей школе у детей стремительно опускается оценка своей личности. Если в первом классе высокая самооценка у 43,7% детей, то к четвертому количество уверенных в себе падает до 24,2%. Количество учеников с заниженной самооценкой, наоборот, возрастает с 30,2 до 36,6%. Грубо говоря, за четыре класса младшей школы ребенку успевают внушить, что он полное ничтожество. И эти цифры — куда более серьезный повод для паники, чем ЕГЭ и прочие реформы.
Главный инструмент в снижении самооценки — отметки. Забыл тетрадку — двойка. Вместо «2 + 3» написал «3 + 2» — двойка. Поглядел в окно на воробьев — двойка. Не услышал учителя — двойка. Залез на поля страницы — двойка. Для учителя это просто цифра «2». Для ребенка диагноз: он плохой, он недостойный, из-за него бабушка болеет, а папа с мамой подали на развод. К отметкам добавляются окрики про «тупость» и «что из тебя получится». Они окончательно утверждают ребенка в мысли о его никчемности. В итоге мы получаем комплекс неполноценности в национальном масштабе.

Человеку, который не уверен в том, что он хороший и его любят, важно доказать свою принадлежность к какой-то особо выдающейся расе или стране.

Можно, конечно, сказать: мол, так и надо, все правильно — родители детей балуют, внушают им всякие глупости о том, что они умные и замечательные, а школа возвращает в суровую реальность. Это было бы правдой, если бы мы жили действительно в таком ужасном мире. К счастью, взрослый мир не так жестко устроен, как школьный.
Школа плодит огромную армию людей с заниженной самооценкой. Из нее вытекает львиная доля наших проблем: пьянство, неготовность проявлять инициативу, агрессия, равнодушие. Даже мания величия часто вытекает из комплекса неполноценности. Если человек кричит: «Я здесь самый крутой, а кто с этим не согласен, сейчас получит в морду!», значит, самооценка у него сильно занижена, ибо тот, у кого она высокая, вряд ли будет об этом кричать.
Не исключаю, что и национализм во всех видах — от битья узбеков на улицах до борьбы с американским влиянием в Госдуме — это тоже плод заниженной самооценки. Человеку, который не уверен в том, что он хороший и его любят, важно доказать свою принадлежность к какой-то особо выдающейся расе или стране. Уверенные в себе люди могут комфортно жить, даже признавая, что их государство или нация частенько бывали неправы.
Я тут дошел до глобальной политики. Наверное, сейчас нужно упомянуть Путина или на крайней случай министра образования и науки — критика государства принесет, конечно, лишнюю сотню лайков и слегка повысит мою самооценку, но начинать надо не с нее. А с… ну, например, с себя.
Мы все соучастники этого преступления. Сколько раз, встречая сына или дочь на пороге, говорим не человеческое: «Привет! Как я рад тебя видеть!», а чудовищное: «Ну, какие оценки в школе? Надеюсь, двоек нет?» Каждый из нас регулярно снижает самооценку своих детей, своих коллег, своих друзей, своих родителей. Я не исключение. И мне стыдно.
Встать на путь исправления не так-то просто. Мы хронически не умеем хвалить. У нас есть дежурное «молодец!», и на этом наши лингвистические запасы иссякают. Зато ругать мы умеем ярко, сочно и разнообразно. Мы профессиональные специалисты по производству комплексов неполноценности…
После этих строк я решил хоть чуть-чуть исправиться. И выписал себе набор похвал для окружающих:
«У тебя получилась отличная статья! Думаю, она порадует многих читателей».
«Спасибо, что помыл посуду. Ты не представляешь, какой это кайф — ужинать в чистой кухне».
«Ты так классно сделал это! Лично у меня вряд ли бы так получилось».
«Я так рад, что ты купил мне шоколадку. Теперь мне жить и работать будет гораздо веселей».
«Все-таки очень здорово, что я работаю вместе с вами».
Ух… Эти пять предложений дались мне тяжелее, чем весь остальной текст. Все-таки плодить заниженную самооценку куда легче, чем с ней бороться.

Г. Тарасевич