Это была бойня, мясорубка... И она длилась с января 1942 года.по март 1943 года. В ней погибло более 1 миллиона советских солдат. В официальной военной истории времен СССР писалось, что Ржев был освобожден 3 марта 1943 года, но на самом деле немцы просто оставили Ржев, чтобы не нести ненужные потери. (…отошедшая армия Моделя была измотана до такой степени, что затем на северном фасе Курской дуги сдулась на третий день наступления, а Модель не верил в способность своих солдат наступать.)
А наше командование с потерями не считалось… «Бабы еще нарожают».

Участник боёв Петр Михин:
"Мы наступали на Ржев по трупным полям… Ползешь по трупам, а они навалены в три слоя, распухли, кишат червями, испускают тошнотворный сладковатый запах разложения человеческих тел. Разрыв снаряда загоняет тебя под трупы, почва содрогается, трупы сваливаются на тебя, осыпая червями, в лицо бьет фонтан тлетворной вони… Если ты уцелел, снова смотри в оба, бей, стреляй, маневрируй, топчись на лежащих под водой трупах. А они мягкие, скользкие, наступать на них противно и прискорбно".
Георгий Жуков командовал войсками в трех (из 4-х) операций по ликвидации Ржевского выступа. Эту кровавую жатву он собирал вместе с другими генералами и будущими маршалами Победы.
Лучше всего о Ржевской мясорубке расскажут не историки, а очевидцы. Слава богу, есть множество свидетельств того, как всё было. И от этих свидетельств никуда не спрятаться…
Писатель Вячеслав Кондратьев (участник тех боев):
"Наша артиллерия практически молчала. Артиллеристы имели в запасе три-четыре снаряда и берегли их на случай вражеской танковой атаки. А мы наступали… У нас не было даже окопов. … Начался голод, он быстро истощил людей, изможденный солдат уже не мог рыть мерзлую землю».
Участник боев А. Шумилин писал в мемуарах:
"Противник, вооруженный "до зубов", имел все, а мы ничего. Это была не война, а побоище. Но мы лезли вперед. Немец не выдерживал нашего тупого упорства. Он бросал деревни и бежал на новые рубежи. Каждый шаг вперед, каждый вершок земли стоил нам, окопникам, многих жизней".
Оборона немцев на Ржевском выступе была почти идеальной. Линии обороны, доты с железными колпаками, траншеи, налаженная связь, сплошные проволочные заграждения в несколько рядов.
Борис Горбачевский:
"И командиры, и солдаты все яснее понимали бессмысленность происходящего: взяты или не взяты деревни, за которые они клали головы, это нисколько не помогало решить задачу взятия Ржева. Все чаще солдата охватывало равнодушие, но ему объясняли, что он не прав в своих слишком простых окопных рассуждениях…"
А что Жуков? Невозможно утверждать, но создается впечатление, что он отлично понимал все происходящее, именно поэтому, желая «сохранить лицо», много позже перекладывал вину в своих мемуарах на Сталина:
"Вообще должен сказать, Верховный понял, что неблагоприятная обстановка является следствием и его личной ошибки, допущенной при утверждении плана действий наших войск в летней кампании этого года".
Лучшим послесловием и, если хотите, "приговором" будут вот эти фразы из воспоминаний Петра Михина:
"Стыдливо умалчивали о ржевских боях воевавшие там полководцы. А то, что это замалчивание перечеркнуло героические усилия, нечеловеческие испытания, мужество и самопожертвование миллионов советских солдат, то, что это явилось надругательством над памятью почти миллиона погибших — это, выходит, не так уж и важно".