Аноним обратиться по имени
Пятница, 20 Июля 2012 г. 10:16 (ссылка)
Замечательный труд, благодарю, только насчёт гениальности от Бога у великого русского п. Пушкина сомневаюсь.
Все Пушкины галлюцинировали. Надежда Осиповна страдала галлюцинациями всю жизнь, причем галлюцинации имели чаще всего религиозно-мистическую форму. Эти же черты психики она передала дочери - Ольге Сергеевне Пушкиной, в замужестве Павлищевой. Сын последней, Лев Павлищев, писал: "Мистическому настроению матери содействовали, кроме чтения мистиков в библиотеке Сергея Львовича, принадлежавшего в молодости, подобно своему брату Василию, к масонской ложе, и бесчисленные семейные легенды".
Надежда Осиповна Пушкина начиная с 1800 года неоднократно видела призрак "белой женщины", с которой до неё часто встречались другие представители семьи Пушкиных.
Александр Сергеевич унаследовал от своих предков не только все признаки "некоторой ненормальности", но и глубочайший поэтический талант, который в определенной мере был следствием этой ненормальности.
Пушкин замечал, что в создании поэтических произведений ЕГО СОЗНАНИЕ И РАЗУМ ИГРАЮТ ВСПОМОГАТЕЛЬНУЮ РОЛЬ. Некий Гений НАШЁПТЫВАЕТ ЕМУ НА УХО стихи, которые нужно только записать. Чаще всего ЭТО ПРОИСХОДИЛО НОЧЬЮ в час Божества, когда диктовал добрый Гений, как называл его Василий Жуковский, или в час, КОГДА ЛИЛАСЬ «ДРЯНЬ» (по словам самого Пушкина), когда главенствовал злой Гений.
Фамильная ненормальность ярко проявлялась в быту. Все мужчины в роду Пушкиных были агрессивны и чрезмерно жестоки, может от наследственной сухоногости которой все страдали в разной форме (А.С. Пушкин волочил ногу от аневризмы). Так, прадед поэта, Александр Петрович Пушкин, в припадке сумасшествия зарезал беременную жену. И вряд ли это можно объяснить жестокостью века. Это психическая патология. Пушкин знал и чувствовал её. Особенно это проявилось в сватовстве и женитьбе на косоглазенькой Наталье Гончаровой (и обе сестры её были косоглазы ещё больше, а мать была алкоголичкой занимающейся сексом со своими крепостными) Пушкин делает предложение, получает отказ, снова делает предложение, а в промежутках колеблется и страдает, понимая, что не может быть счастлив в этом браке.
Вполне возможно, что психическая ненормальность (склонность к садо-мазохизму) имеет источником физическое заболевание. Вероятно, это болезнь ног и позвоночника. Генрих Гейне, страдавший болезнью позвоночника, справедливо отмечал: "МОЁ УМСТВЕННОЕ ВОЗБУЖДЕНИЕ ЕСТЬ СКОРЕЕ РЕЗУЛЬТАТ БОЛЕЗНИ, ЧЕМ ГЕНИАЛЬНОСТИ..."
Поиски причин пушкинского "умственного возбуждения" уводят в глубь веков.
Сны-галлюцинации одолевают поэта, становясь источником поэтического творчества. Поэт начинает привыкать, а затем и любить боль.
Замыкается многоступенчатый психофизиологический ряд, на вершине которого поэтическое творчество, у основания - родовая болезнь, и приобретённые.
Он женат только один год, но в каком-то страшном сне видит сцены физической расправы над ...женой и её сестрой. Главные действующие лица - бесы. Место действия стеклянная гора.
Схватили под руки жену с её сестрой,
И заголили их, и вниз пихнули с криком
И обе сидючи пустились вниз стрелой...
Порыв отчаянии я внял в их вопле диком;
Стекло их резало, впиваясь в тело им
А бесы прыгали в веселии великом.
Я издали глядел - смущением томим.
Кстати его жене с её семейкой мы обязаны и появлением столь любимой сказки «О царе Салтане» с её тремя девицами, сёстрами жены (окривевшими) и сватьей Бабарихой (с распухшим носом), с ребёнком (от Николая) росшим не по дням а по часам, но выданным за «…неведому зверюшку» и ждущим «законного решенья»… Кстати оно и последовало от царя после смерти поэта, жена получила десять тысяч сразу, такую же ежегодную пенсию пожизненно, и пенсию по 1500р на каждого сына, а 45 тысяч долгов отца жены, и 30 тыс., кажется, долгов Пушкина были царём сразу погашены… Пушкин писал ему перед смертью, зная что умирает.
О, как мучительно тобою счастлив я!
Когда, склонясь на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна, без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему,
И разгораешься потом все боле, боле
И делишь, наконец, мой пламень поневоле.
Нет упоенья, но есть стыдливая холодность, а заканчивается все сексуальным насилием и четырьмя детьми и одним выкидышем за четыре года. И у всех проблемы, кроме последней, младшей Натальи. Этот здоровый ребенок через полтора десятка лет превратится в очень красивую девушку, во внешности которой, впрочем, не было заметно никаких черт отца.
МОЖНО СРАВНИТЬ КТО НАШЁПТЫВАЕТ «ГЕНИЯМ» ПО НОЧАМ СТИХИ (или льёт «дрянь») НА ЯВНЫХ ПРИМЕРАХ
Здесь мы хотели бы обратить внимание читателей на два различных подхода СПМ (Существ Параллелельных Миров) к контакту с людьми. В одних случаях существа параллельного мира могут подключать некоторых людей на контакт самовольно, т.е. без участия в этом акте свободной воли и выбора человека, а в других — такой возможности не имеют. Во втором случае они вынуждены через своих контактеров-медиумов чем-либо заманивать, соблазнять людей (например, возможностью приобретения пара-нор¬маль¬ных способностей), призывая их к определенным действиям, необходимым для возникновения контакта.
Таким образом, очевидно: что-то им мешает осуществить самовольное подключение ко всем без исключения людям, хотя наши наблюдения показывают, что именно подключение является самым жгучим желанием СПМ. Человек-биоробот, человек-зомби — вот главная цель их многовековой работы над “воспитанием” человечества. Возможность полностью взять в свои руки управление мыс¬¬ля¬ми, чувствами, эмоциями и даже внешними действиями всех людей — это именно та “сверхзадача”, к достижению которой существа параллельного мира стремятся всеми своими силами. Но до поры оставим открытым вопрос о том, что же им пока еще мешает полностью выполнить свою задачу...
Весьма характерный пример самореализации одного из существ сверхтонкого мира, получившего возможность использовать организм ребенка в качестве рупора или передатчика информации (в данном случае, поэтического характера), дает нам газета “Комсомольская Правда” от 4 февраля 1990 года. Целую полосу в ней занял материал о феноменальных поэтических способностях четырехклассницы Вики Ветровой (1979 года рождения). Большой интерес вызывает беседа корреспондента с отцом девочки, который подробно рассказывает о времени, когда создаются стихи, а также об удивительных изменениях характера ребенка ночью. Итак, что же происходит с девочкой?..
“В первом часу ночи, когда родители легли уже спать, открывается дверь, и к ним в спальню входит дочь в ночной рубашке. Сейчас она будет диктовать стихи. Не своим голосом, с несвойственными ей жесткими, требовательными интонациями девочка говорит родителям:
— Стих прёт!
— Нам трудно, Викуха, — отвечает отец, — ты нас мучаешь! Нам утром на работу.
— А мне разве не трудно?! Я днем учусь, а ночью работаю.
Папа позже: “Послушная, веселая, смешливая девочка, а по ночам — совсем другой человек: жесткий, требовательный”.
Корр. — А что такое вдохновение?
— Не знаю. Я лежу в постели, не сплю. И вдруг возникает строка, за ней вторая, третья, я едва успеваю запомнить и записать, и обязательно зову маму, чтобы переписала, иначе я забуду и завтра уже не разберу... Стихи идут быстро, по три-четыре кряду...
Корр. — А когда пишешь сразу много стихов, ты устаешь?
— Наоборот, разгружаюсь”.
Интересен еще один факт, отмеченный корреспондентом: среди родственников Вики произошло четкое разделение — “Мужчины верят, что Вика пишет сама. А женщины — нет” (там же). Как видим, более чуткими оказались именно женщины. Попытаемся теперь, разложив факты в известном порядке, понять их взаимосвязь и причину.
1. Стихи возникают ночью (!).
2. Они “прут”, как выразилась девочка, сами собой, строка за строкой, стихотворение за стихотворением. Вика едва успевает их записывать или диктовать родителям.
3. В сознание стихи входят как бы под давлением, которое создает некоторое беспокойство, душевный дискомфорт. После того, как стихи выплескиваются на бумагу, наступает успокоение; девочка, по ее словам, как бы “разгружается”.
4. Ночью, когда ребенок входит в спальню к родителям, требуя записать “прущие” из нее стихи, ее характер воспринимается как характер другого человека. Она меняется, меняются свойства личности, точнее — она становится как бы другой личностью.
5. В сознании стихи возникают уже готовыми, не требующими никакой корректировки и обработки. Девочка даже не успевает задуматься: о чем будет очередное стихотворение. Она об этом пока даже не знает. Узнает только после того, как стихотворение будет записано. Стихи “наплывают” друг за другом, и девочка едва успевает их записать или диктовать; о продумывании сюжета и образов, о работе над формой не может быть и речи. Требуется всего лишь записать уже готовое.
6. По форме и содержанию стихи не соответствуют ни опыту чувств (эмоций), ни опыту переживаний, ни опыту построения литературной формы, ни объему знаний ребенка 10 лет. Коллизии чувств, отображенные в этой поэзии, никогда не возникают у детей. Импрессионизм и символизм поэтических образов совершенно не соответствуют мировосприятию человека 10-летнего возраста.
Внезапна звезда и внезапна земля
И я на холсте проступаю внезапно...
* * *
Солнышко сочится апельсином,
Небо бесконечно и свежо.
От любви безвременной и сильной
На душе останется ожог.
Падают лучи, пересекаясь,
Светятся прозрачные следы.
Я сегодня в клетку попугаю
Позабуду выставить воды.
Заболею странною виною
Посредине правды или лжи,
И кому-то за своей спиною
Я отвечу голосом чужим.
Похоже, что именно этим чужим голосом и диктует по ночам бедная Вика чужие стихи своим родителям…
Даже этих шести приведенных фактов вполне достаточно для того, чтобы любой грамотный исследователь мог понять, что в данном случае имеет место контакт с СПМ. Подобно контактеру Л. Киселевой, ребенок получает готовую информацию поэтического характера в форме “диктовки на подсознание” (выражение Киселевой), или ментизма (термин из области психопатологии, обозначающий симптом, при котором характерно непроизвольное возникновение, наплыв мыслей, их независимость от сознания “больного”).
7. Несмотря на религиозную индифферентность семьи, в стихах ребенка явно ощущается плохо скрытый богоборческий дух.
Возьми мою немую плоть,
Пока она еще живая,
Пока земную цену рая
Еще не заломил Господь.
Первые две строки могла бы написать страстная женщина, обращаясь к своему возлюбленному: “Возьми мою немую плоть, пока она еще живая”. Две последние строки говорят о том, что автор прекрасно понимает — какова “земная цена” будущей райской жизни…
Вот еще одно четверостишие, которое, как нам кажется, говорит само за себя и не требует комментариев:
Покатилось яблоко холодом,
Да на берег, да на черный пруд.
Если жизнь кончается смолоду,
Ошибается Божий суд.
Попытаемся теперь дать оценку изложенным выше фактам с точки зрения психопатологии, поскольку все подобные явления хорошо известны любому психиатру. В течение последних 100 лет они подробно и многократно описаны в соответствующей литературе, в какой-то мере систематизированы и классифицированы. Единственное, что осталось невыясненным — это этиология странных, непонятных и неестественных (патологических) процессов психики. В контексте нашего исследования генезис этих явлений становится очевидным: все они являются результатом воздействия СПМ (существ параллельного мира) на сознание человека.
Итак, еще раз обратим внимание на следующие симптомы. Во-первых, стихи входят в сознание девочки-контактера (“прут”, по ее выражению), создавая некоторое давление на ее психику, которое утихает, как бы “разгружается” после выплескивания наружу давящей информации. Во-вторых, следует отметить, что пробанд (здесь — наблюдаемый индивидуум) получаемую информацию никак не продумывает и не анализирует. В сознании контактера информация поэтического содержания появляется уже в систематизированном виде и облечена в стройную форму. В-третьих, имеет место изменение личностных характеристик, ее эмоционально-волевой структуры.
Все описанные факты являются характерными симптомами гипоманиакального состояния, сопровождаемого псевдогаллюцинаторными явлениями в форме ментизма, которые наблюдаются иногда при дебютах шизофрении. Патология личности, в данном случае, проявляется в частичной деперсонализации, не осознаваемой пока ребенком, что вполне естественно для предпубертатного (до начала полового созревания) периода. Трудность осознания автономности пси¬хи¬ческой продукции от своего “Я” заключается в том, что, во-первых, сами собой, автоматически возникающие в голове мысли (мен¬тизм) паразитируют на относительно сохранных психических функциях и отдельных преморбидных (здесь — изначальных, неискаженных) чертах личности, а во-вторых, в том, что окружающие высказывают восхищение этой продукцией, препятствуя тем самым критическому восприятию факта ее необычного появления в сознании пробанда.
Кроме того, деперсонализация в указанном случае выражается также в частичном проявлении синдрома альтернирующей личности, поскольку дневное состояние ребенка, описываемое отцом (“послушная, веселая, смешливая”), которое соответствует ее преморбиду, значительно отличается от ночного, отражающего уже иную личность (по словам отца: “меня¬ется, становится жесткой, требовательной”). Обратному переходу от психотического состояния к преморбиду предшествует глубокий сон.
В рассматриваемом случае синдром альтернирующего сознания отличается от его обычного варианта, во-первых, тем, что психическая продукция амнезируется у ребенка не полностью, т.е. наблюдается не полная, а скорее — ретардированная амнезия (вся продукция забывается, но не сразу, поэтому для сохранения ее необходимо записать или продиктовать — это вполне понятно, потому что пробанд над ней не работал совершенно, она поступила в сознание уже в готовом виде), во-вторых, не полностью амнезируется и сам факт пребывания в ином состоянии, что указывает не на полную замену личности, а на диффузию одной личности (ее индивидуальных характеристик) в другую.
Сложность в постановке диагноза для психиатра заключается в том, что психическая продукция не носит галлюцинаторно-бредовый характер, явление ментизма наблюдается на фоне практически полной сохранности сознания. Но именно такая странная патология сознания и характерна для случаев “положительного” (псевдохаризматического) контакта с разумными сущностями параллельного сверхтонкого мира.
Таким образом, в результате анализа психической деятельности пробанда мы приходим к выводу о том, что в рассмотренном случае имеет место так называемый псевдохаризматический (не разрушающий явно психику) контакт с существами параллельного мира (СПМ), использующими ребенка в качестве средства для творческого самовыражения. В подобных случаях дементирующий шизофренический процесс (разрушение психики и деградация личности), приводящий к асоциальным поступкам (психопато¬подобное поведение с расторможением влечений), а иногда — к суициду (само¬убийству), проявляется в вялотекущей прогредиентной форме и становится очевидным только к 14–18 годам.
Аналогичный “поэтический” контакт наблюдался и у другого ребенка — Ники Турбиной, из г. Ялты (Крым). Ника “вышла на контакт” еще раньше, чем Вика Ветрова, примерно в 4–5 лет, когда еще не умела даже писать. По свидетельствам родителей обеих девочек, и та, и другая еще до установления контакта побывали на сеансах у экстрасенса. Как мы полагаем (исходя из многих других наблюдений), контакт с существами параллельного мира (СПМ) очень часто инициируется именно через экстрасенсов, что и произошло, по нашему мнению, и в том, и в другом случае.
Симптомы у обеих девочек были одинаковы. Так же как и Вика Ветрова, Ника Турбина начала испытывать поэтический наплыв мыслей в сумеречном состоянии сознания во время физиологического сна. Как показали наши исследования, именно во время сна, благодаря торможению коры головного мозга, значительно облегчается возможность трансляции мыслей, зрительных образов и сенсореализованных представлений в сознание спящего человека, чем очень активно пользуются существа параллельного мира (именно таков генез у подавляющей части наших снов).
Вот что об этом сообщал корреспондент “Собе¬сед¬ника” Юрий Орлик: “Обнаружив у дочери поэтический дар, Майя Анатольевна не на шутку забеспокоилась. Ника просыпалась по ночам, звала маму, просила записать (сама еще не умела) нахлынувшие строки. И лишь “освободившись” от стихов, засыпала вновь <...> Нику показывали врачам. Те советовали сделать все, чтобы девочка не писала стихов. Но это было выше ее сил — не писать <...> Откуда это? Вопрос можно сформулировать и иначе: откуда талант? И тогда станет ясно, что ответить на него не просто” (“Собеседник”, № 25 за июнь 1985).
Недоумение, которое звучит в вопросе корреспондента: “откуда талант?”, — вполне понятно. Его разделял и Юлиан Семенов, прочитав поразившие его стихи маленькой девочки из Ялты. Именно он предложил “подго¬то¬вить материал, а заодно проверить — не мистификация ли это. Недоверие объяснимо: стихи поражали драматизмом, психологической глубиной, завершенностью” (там же).
Как видим, неестественность соотношения между формой и содержанием стихов, с одной стороны, и отсутствием у младенца жизненного опыта переживаний и осмысления бытия, а также минимальных поэтических навыков — с другой, насторожили и маститого писателя, и маму. Первый заподозрил мистификацию, а мама по вполне понятной причине обратилась к психиатрам. Надо отдать им должное: врачи оказались на высоте. Судя по их рекомендации: всеми силами воспрепятствовать ночному писанию стихов, — они отлично поняли, что в данном случае имеет место патология сознания в форме идеаторного психического автоматизма (синдром Кандинского–Клерамбо). Но в том-то и заключается вся проблема, что при подобном воздействии СПМ (так называемое “насильственное мышление”) человек ничем не может себе помочь. Фактически для того, чтобы защититься, человек должен каким-то образом помешать существам параллельного мира транслировать мысли в свое сознание, т.е. ему необходимо “экра¬ни¬ровать” себя от насильст¬вен¬ной трансляции. А без этого... Можно, конечно, запретить писать, как того требовали врачи от мамы несчастной девочки, но прекратить с помощью запрета насильственное внушение невозможно. Человек в этих случаях себе не принадлежит. Запретить писать можно лишь тому, кто пишет самостоятельно. Но те, кто находятся под управлением СПМ, словно рабы, скованные цепью, такой самостоятельности не имеют. Более того, насильствен¬ное внушение бывает иногда настолько сильным, что до тех пор, пока человек не выплеснет на бумагу то, что ему внушают, он чувствует себя мучительно плохо. И лишь “освободившись” от стихов (как это мы видим в обоих случаях с Викой и Никой), он успокаивается.
Изучение произведений, написанных с помощью насильственного мышления (ментизма) или слышания голосов (вербального псевдогаллюциноза), показывает, что некоторые из существ параллельного мира очень талантливы и испытывают, как и люди, потребности создавать литературные, музыкальные и даже художественные произведения, записывая на бумаге или воспроизводя их в красках не только с помощью человека, но, в некоторых случаях, даже без его помощи, вполне самостоятельно. И, хотя мы уже говорили об этом (вспомним г-жу д’Эсперанс), нам придется еще не раз коснуться указанной способности СПМ, в частности, при описании художественной формы их самореализации. А пока познакомимся с поэзией одного из существ параллельного мира, который, заставляя Нику смотреть на мир его глазами (в то время, как сам смотрит через ее глаза), задает, как бы от ее лица, вопрос: “Кто я?”... Так называется, кстати, одно из его стихотворений, на которое мы посмотрим своими глазами и со своей точки зрения.
Глазами чьими я смотрю на мир?
Друзей, родных, зверей, деревьев, птиц?
Губами чьими я ловлю росу
С листа, опавшего на мостовую?
Руками чьими обнимаю мир,
Который так беспомощен, непрочен?
Свой голос я теряю в голосах
Лесов, полей, дождей, метелей, ночи.
Но кто же я?
В чем мне искать себя?
Ответить как
Всем голосам природы?
(1982)
В другом, более позднем стихотворении, поэт из параллельного мира как бы ужасается своей собственной раздвоенности. Он, с одной стороны, прижился в своем доме (речь идет о теле человека), привык к нему, а с другой — отчетливо осознает, что его (СПМ) нахождение в нем приведет этом дом к гибели и разрушению, и это — неизбежно. Отсюда такие щемящие поэтические строки:
Неужели я подожгу
Свой дом?
Сад, который с таким трудом
Рос на склоне заснеженных гор,
Я растопчу,
Как трусливый вор?
Ужас, застывший в глазах людей,
Будет вечной дорогой моей?
Не правда ли, странное сочетание, особенно если взглянуть на данный феномен глазами духовно неопытного человека: стихи шизофреника с симптомом раздвоения сознания и... 5-летняя девочка, играющая в куклы? При том не будем забывать, что эти строки возникли во время сна и “мате¬риа¬лизова¬лись” ночью, заставив ребенка проснуться, чтобы записать более чем стран¬ные стихи от лица автора, причем в мужском роде.
Но, как это ни ужасно, предсказанное автором из параллельного мира разрушение дома (и не только дома, но и личности ребенка) началось значительно раньше, чем можно было предполагать.
Через знакомых семьи Ники Турбиной нам стало известно, что в 14 лет несчастная девочка пристрастилась к наркотикам, убежала из дома и в течение длительного времени вместе с группой хиппи кочевала по разным городам страны. Дальнейшая деградация нравственности и всей личности ребенка была настолько быстрой и страшной, что мы не рискнем об этом писать, т.к. ее родные еще живы.
В ночь с 14 на 15 мая 1997 года в четыре часа утра Ника Турбина бросилась с бал¬кона пятого этажа и, получив множественные переломы позвоночника, сконча¬лась в больнице. Одна из крымских газет писала: “Уже в четыре года Ника написала стихотворение, предрекающее страшную судьбу. Сбылось. А начиналось все так удачно. Золотой Лев получила за свои стихи в Венеции, когда ей было двенадцать. Ездила в Америку с Евгением Евтушенко. Просим читателей запомнить фразу: “Уже в четыре года Ника написала стихотворение, предрекающее страшную судьбу. Сбылось”.
Р.S. А то, что среди предков Пушкина встречались разные Саррочки, Абрамы(Авраамы), Исааки – это просто имена из православного именослова http://www.vidania.ru/imenoslov/muzskie_imena_na_bukvu_a.html