Бывают в жизни эпизоды..
Когда земля из под ног уходит..
Что ни в сказке сказать.. ни пером описать..
Лишь пережить.. переждать..
Не строй из себя героя.. но и не опускай рук
Чтобы сменить траекторию - разорвать нужно круг..
Шаг в сторону..
И пусть всё туманом покрыто пока..
Белкою в колесе изо дня в день.. устает душа..
Отдышись.. замри..
Бог время от времени “на лопатки положит”
Чтобы красоту неба не забывали мы..
Соберись с силами.. мыслями.. духом..
Есть замок- будет ключ.
Время падать.. и время протягивать руку..
Навсегда ничего не бывает..
По песчинке ветер бархан развевает..
Все временно.. у судьбы свой расчет:
Выдохом платим за вдох.. падением за полет..
Жизнь “плохой"  не спеши называть..
Просто "такие” дни..
Что ни в сказке сказать.. ни пером описать..
Делают нас.. людьми…

© Оксана Зет

Разбитые колени

Еще два часа назад Ирина была в приподнятом настроении. Собираясь на встречу с Костиком, сначала выбирала нижнее белье, потом меняла джемперочки, в конце концов, остановилась на том, который Костик подарил ей на восьмое марта. Ирине он не нравился, но, чтобы угодить любимому, надела серый с лиловой и сиреневой полоской свитерок. Потом тщательно нанесла макияж – Костик эстет. А поскольку он сказался больным, то неловко было идти с пустыми руками. Бежать в магазин не с руки – остановка в другой стороне, а она уже и так опаздывала. Поэтому женщина, распахнув дверцу холодильника, несколько минут разглядывала содержимое. Помыла и сложила в пакет яблоки – дочке на обратном пути купит, взяла последнюю плитку шоколада – Алиса весь вечер будет выговаривать, что не выучила химию, и все из-за того, что мать лишила ее необходимого для полного усвоения лакомства. Нарезка в вакуумной упаковке последовала в тот же пакет. Костик будет капризничать, если она не возьмет коньяк. А поскольку пол-литровая бутылка была почата, Ирина, недолго думая, перелила содержимое в маленькую, из-под другого сорта конька. Заметит или не нет, - мелькнула и исчезла мысль. Надо еще до отъезда заглянуть к Игорю Михайловичу – попросить позаниматься с Алиской, он химию знает, как свои пять пальцев, недаром в практикующих профессорах ходит. Ходит-то – ходит, а Марину спасти не смог, говорит, не придумали еще лекарство от лейкоза. Эти мысли мелькали и растворялись в голове женщины, спешащей спасать любимого мужчину от самых тяжелых хворей.

            Поглядев на часы, Ирина заспешила, на ходу застегивая белое кашемировое пальто. Услышав, что лифт остановился на площадке, женщина захлопнула дверь и метнулась к нему.
- Ой, - воскликнула она, - спасибо, что подождали, - здравствуйте Игорь Михайлович. А я как раз только сейчас о вас думала.
- Я польщен, - глаза мужчины засветились добрым смехом, - не все девушки так смелы.
Ирина на мгновение смутилась: Игорь Михайлович знал ее непутевого мужа и не раз успокаивал того после пьянки – квартиры напротив, а громкие крики через их двери слышны, как в соседей комнате. Да и, когда Марина заболела, Иришка сама вызывалась посидеть с больной, отвлечь ее от тягостных мыслей. Трещала без умолку, рассказывая про своих балбесов. Это сейчас она, благодаря Костику корректором в журнале работает.
- Игорь Михайлович, Алиска помощи вашей ждет, только стесняется попросить – не хочет глупенькой показаться. Не могли бы вы с ней немножко позаниматься  - врачом, глядя на вас, хочет стать, - ну это Ирина прибавила от себя, чтобы польстить. Дочка всю жизнь лечила дворовых кошек и собак, а потом, когда прабабушка умирала, решила, что обязательно будет врачом.
- Да и еще, Игорь Михайлович, я коллегу иду навещать – простыл, что посоветуете? – Ирина говорила полуправду и оттого краснела.
- Если жар есть – возьмите жаропонижающие и ринзу или терафлю, чтобы остальные симптомы снять.
- Спасибо, - Ирина первой выскользнула из лифта, толкнула дверь и, не удержав равновесия на скользких ступенях, свалилась. Бутылочка предательски звякнула. Из-за стыда, она не сразу почувствовала боль в ободранных коленках – колготки поползли стрелами, рукава и подол любимого пальто безнадежно испачкались.
- Ирочка, не ушиблись, - Игорь Михайлович забежал вперед, а оценив масштабы катастрофы, аккуратно подхватил женщину под локоточки, - наступать можете?
- Могу, только, кажется, мне надо возвращаться назад – в таком виде меня ни в одну маршрутку не пустят.
- А, может вам совсем отложить визит, давайте-ка я вам колени обработаю.
- Я сама как-нибудь, вы ведь по делам спешили.
- Я клятву когда-то давал, идемте, идемте.
                Уже в такси, прикрывая колени с налепенным на них пластырем легким плащом, Ирина, закрыв глаза, со смущением вспоминала осторожные руки соседа, льющего перекись и одновременно дующего на ранки:
- Потерпи, потерпи, маленькая.
В тот момент ей хотелось и плакать, и смеяться: плакать потому, что давно о ней никто не заботился, а смеяться оттого, что при росте метр семьдесят два маленькой она даже в школе не была. Заглянув в пакет, Ирина достала яблоко, понюхала – не пахнет ли коньяком, кажется – нет. Вот от шоколадки запах был, ничего выкрутится, скажет, что он с коньяком. Чуть не пропустив остановку, женщина, прикусывая губу от боли в сгибающихся коленях, потелепала в аптеку, хорошо, что она совсем рядом. Костик будет недоволен – она опаздывала больше, чем на полчаса.
                Дверь в квартиру была не заперта, испугавшись, что ему совсем плохо, Ирина распахнула ее и без стука вошла. Лучше бы она сломала себе ногу: на софе, видимой из прихожей, Костика лечила Ленка из финансового отдела. И ритм лечения ускорялся с каждой секундой. Пакет выпал из рук, покатившиеся яблоки испугали парочку, заставив одну обернутся, а другого выглянуть из-за внушительной груди Ленки. Ирина, поглядев Костику в глаза, развернулась и вышла, но спустившись на три ступеньки, передумала. Распахнув дверь, она прошла, подобрала яблоки и пакет – парочка, прикрывшись одеялом, следила за ней расширенными от страха глазами. Это ее рассмешило:
- Пока, бомбино, и тебе, Лена, чао.
                Выйдя из подъезда, женщина оглянулась в поисках урны, не найдя, положила пакет на скамейку и пошла. Встречный ветер холодил щеки, но глаза сухо горели. Внутри то ли от голода, то ли от увиденного образовалась пустота. Все случившееся с ней за последний час вдруг вызвало неприятие: и порванные колготки, и грязное пальто в ванной, и запах коньяка из мусорного ведра, и она сама, с ободранными коленками, бегущая к мужику, который мизинца ее не стоил. И оттого, что любовь вдруг ушла, женщине стало еще холоднее, но она упрямо шла пешком, забыв надеть перчатки, прятала мерзнущие руки в рукава плаща.
                Шла, словно наказывая себя, а когда позвонила в дверь, не увидела, а только услышала испуганный голос Алиски:
- Дядя Игорь, маме плохо.

© Copyright: Елена Жалеева