***
Этот листочек календаря
Особенным кажется почему-то.
Двадцать четвертое декабря -
День прибавился на минуту!

Вчера еще солнце щурило глаз.
Так, словно было на всех надуто.
И вдруг улыбнулось. И день сейчас -
Семь часов и одна минута!

Минута. Ну что там она дает?!
И света намного ли больше брызнет?
Но эта минута - солнцеворот!
Первый, радостный лучик жизни!

По книгам старинным пришло рождество.
Пусть так. Но для нас рождество не это,
Есть более яркое торжество:
В холодной зиме зародилось лето!

И пусть еще всюду мороз и снег,
Но тьма уже дрогнула, отступает...
Припомни, ведь и с тобой, человек,
Вот так же точно порой бывает...

Вспомни, как тяжко пережил ты
Недуг иль тоску, что бездонней моря,
Потерю близкого, крах мечты -
Короче: большое-большое горе.

Казалось, ни жить, ни дышать нельзя,
Что мрак навсегда в твою душу ляжет.
Что кончились радости, смех, друзья,
А сердце стало чернее сажи...

Но время, не зря говорят, - река,
А в ту же реку не входят дважды.
И как твоя рана ни глубока,
И как ни терзает тебя тоска,
Но вспомни-ка, вспомни, как ты однажды

Вдруг, слушая музыку, вновь постиг,
Заметил, как мчатся над речкой утки,
А где-то, пускай на короткий миг,
Вдруг улыбнулся какой-то шутке.

Пусть мир еще тесен, словно каюта.
Печаль не исчезла и не прошла.
И все-таки дрогнула в сердце мгла!
День прибавился на минуту!

А довелось ли тебе познать
Любовь настоящую, но несчастливую,
Сначала - большую, сначала - красивую,
Потом - словно плеть: оскорбительно-лживую,
Такую, что лучше не вспоминать?!

И было обиду ни смыть, ни измерить.
Казалось, все лживо: и мрак, и свет.
Что честных людей уже в мире нет
И больше нельзя ни любить, ни верить.

И дичью казались любые страсти,
Все ведь кругом для себя живут,
А те, что кричат о любви и счастье,-
Либо ломаются, либо лгут!

И все же тоска не живет до гроба!
Есть в жизни и мудрость и свой резон.
Ведь человек не рожден для злобы,
Он для хорошего в мир рожден,

Помнишь, как вдруг ты светло проснулся?
Нет, боль не прошла, не исчезла, нет!
Но ты точно к людям вдруг потянулся,
От доброй улыбки не отвернулся,
А как-то тепло посмотрел в ответ...

Нет, нет, спохватись, не смотри уныло,
Себя не брани, не пугайся зря.
Это в душе твоей наступило
Двадцать четвертое декабря!

Чувствуешь: беды отходят прочь,
Сердце легким стучит салютом...
Кончилась самая длинная ночь,
День прибавился на минуту!  

 
***

Я под Москвою эту зиму,
Но в стужу, снег и буревал
Всегда, когда необходимо,
По делу в городе бывал.

Я выходил в такое время,
Когда на улице ни зги,
И рассыпал лесною темью
Свои скрипучие шаги.

Навстречу мне на переезде
Вставали вётлы пустыря.
Надмирно высились созвездья
В холодной яме января.

Обыкновенно у задворок
Меня старался перегнать
Почтовый или номер сорок,
А я шёл на шесть двадцать пять.

Вдруг света хитрые морщины
Сбирались щупальцами в круг.
Прожектор нёсся всей махиной
На оглушённый виадук.

В горячей духоте вагона
Я отдавался целиком
Порыву слабости врождённой
И всосанному с молоком.

Сквозь прошлого перипетии
И годы войн и нищеты
Я молча узнавал России
Неповторимые черты.

Превозмогая обожанье,
Я наблюдал, боготворя.
Здесь были бабы, слобожане,
Учащиеся, слесаря.

В них не было следов холопства,
Которые кладёт нужда,
И новости и неудобства
Они несли как господа.

Рассевшись кучей, как в повозке,
Во всём разнообразьи поз,
Читали дети и подростки,
Как заведённые, взасос.

Москва встречала нас во мраке,
Переходившем в серебро,
И, покидая свет двоякий,
Мы выходили из метро.

Потомство тискалось к перилам
И обдавало на ходу
Черёмуховым свежим мылом
И пряниками на меду.

Март 1941 

 

***
И будет февраль. Будут вьюги скулить у порога.
И окна зажгутся. И свет будет- теплая медь.
Наверно зима для того и придумана Богом -
Чтоб людям почаще хотелось друг друга согреть.

Вдруг что-то простое покажется важным и нужным,
Давнишние письма иль фото за мутным стеклом.
Мне кажется, в мире нарочно придуманы стужи -
Чтоб людям хотелось согреться домашним теплом.

И кто-то достанет альбом с запылившейся полки,
И, может быть, вспомнит о ком-то забытом (как знать?)
Ведь вечер зимою недаром придумали долгим -
Чтоб люди друг другу успели о многом сказать.

 

Юлия Вихарева 
 

***

Падал снег все утро – белым-белым
Накрывая ветви и дома,
Я смотрел в окно и между делом
Рисовал на инее тебя.

Здесь стекло промерзло возле рамы,
Видимо гуляли сквозняки,
Блоковский портрет Прекрасной Дамы
Графикой ложился на стихи.

Утро прорывалось сквозь полоски,
В комнату просачивая свет,
И от шпилек до твоей прически
Тонким получался силуэт.

Матовая призрачность основы,
Словно белый грунт на полотне,
И хотя мы даже не знакомы –
Я тебя рисую на окне.

Так изящны контуры движенья,
Будто в танце взмыли два крыла,
И волос твоих густых скольженье
Поймано касанием тепла.

Пойманы запястья мимолетно,
Взяты в плен ресницы этих глаз…
Как же звонко ты и беззаботно
Рассмеялась со стекла сейчас!

Я любуюсь, ничего не правлю,
И мечтаю, что тобой любим,
Я тебя одну здесь не оставлю –
Растоплю дыханием своим…

Сказоч-Ник  
 

***

Зима. Ей Богу, как уныл пейзаж!
Погода – дрянь: опять дождит и мочит.
Открыт блокнот, в нём чёрный карандаш
Оставил след из букв и многоточий.
И так же чёрен след былых разлук,
И та же недосказанность во взгляде.
Я столько дней ждала тебя, мой друг,
Чего же ради?

Зима - как много длинных вечеров!
Мой дом похож на старую берлогу.
А ты… Ты далеко. Любим. Здоров.
Да, главное, здоров, и слава Богу…
След карандашный на себе храня,
Блокнот томится в жёлтой кромке света.
Мне б только знать: любил ли ты меня? -
Хотя бы это… 

На ходу

Метель, метель...В перчатке - как чужая
Застывшая рука.
Не странно ль жить, почти что осязая,
Как ты близка?

И все-таки бреду домой с покупкой,
И все-таки живу.
Как прочно все! Нет, он совсем не хрупкий,
Сон наяву!

Еще томят земные расстоянья,
Еще болит рука,
Но все ясней, уверенней сознанье,
Что ты близка.  

***

О, валенки! Вам песнь свою дарю.  
Пусть нынче обувь славится другая,
Но в вашу честь я этот гимн слагаю -
Назло снегам, пурге и январю.

Я вас достану с полки, чуть дыша,
Хоть вы стары – вас не сносить до гроба.
То, как «на совесть» сваляны вы оба,
Оценит только русская душа.

С какой любовью делал вас мой дед:
Его рукой из шерсти грубоватой
Вы были плотно сваляны когда-то
И служите мне правдой много лет.

Пропахли нафталином? – Ну и что ж...
То не смутит торжественность момента.
Сияйте же, срывая комплименты,
Носами двух резиновых галош!

Пусть модный крой сапог неотразим, -
Мы в них не раз от холода плясали.
И лишь простые валенки спасали
От настоящих, крепких русских зим.

К морозам лютым стойки и крепки, -
Вас люди создавали для благого.
И до сих пор не признают другого
Себе в обувку наши старики.

О, валенки! Примите ж, наконец,
Мой фимиам поэзии незрелой
За то, что вами так меня согрело,
Как будто грело сотнями сердец. 

***
Лес поседел от инея, 
Бел, как сама зима, 
Что ему дюны синие, 
Снежная кутерьма! 

Закостенев от холода, 
Он терпеливо ждёт: 
Ранней весною молодость 
Снова к нему придёт. 

Мне ничего похожего 
Не принесёт весна, 
Вот почему встревожен я, - 
Жизнь у меня одна. 

Всё невозвратно: сильный ли, 
Слабый ли человек, 
Раз лишь прихватит инеем - 
И седина навек. 

1965  

Александр Яшин

Вот бывают же люди с переизбытком свободного времени! ))

Самый большой снеговик был построен в 2008 году в США, в городке Бетель. Снеговик был 37 метров в высоту и 15 метров в ширину. Шарф у такого большого снеговика был длиной 40 метров. А вместо рук снеговику вставили девятиметровые елки!

Январь

...и холодно и хочется халвы и девушку в малиновом берете и в темноте бредут к тебе волхвы - Ремантадин, Феназепам и третий и в городе гуляют братья Грипп и прочее подобное иродство творится и зелёная горит во лбу звезда вьетнамская и жжётся...
 

***
Тощий, словно карандаш,
и такой же деревянный...
Знаю - ты меня предашь,
знаю... Поздно или рано.
Что ты мне ни говори,
ни доказывай упорно...
Стержень у тебя внутри -
тонкий-тонкий.
Чёрный-чёрный.

ДАЛЁКОЕ
 

В краю, где по дебрям, по рекам
Метелица свищет кругом,
Стоял, запорошенный снегом,
Бревенчатый низенький дом.
 

Я помню, как звезды светили,
Скрипел за окошком плетень,
И стаями волки бродили
Ночами вблизи деревень...
 

Как все это кончилось быстро!
Как странно ушло навсегда!
Как шумно - с надеждой и свистом -
Помчались мои поезда!
 

И все же, глаза закрывая,
Я вижу: над крышами хат,
В морозном тумане мерцая,
Таинственно звезды дрожат.
 

А вьюга по сумрачным рекам
По дебрям гуляет кругом,
И, весь запорошенный снегом,
Стоит у околицы дом...
 

Николай Рубцов

 

Художник Олег Самбуров

Геворг Эмин (настоящее имя — Карлен Григорьевич Мурадян, 1919 — 1998) — армянский советский поэт.

Перевел с русского на армянский произведения Маяковского, Цветаевой, Есенина, Пастернака, Евтушенко, Вознесенского, Гамзатова, а также роман Э. М. Ремарка «Время жить и время умирать»
Лауреат Сталинской премии и Государственной премии СССР. 

***

Юнец, впервые девушку целуя,
Что думает? Спросите у него!
Он думает, что кроме поцелуя,
Не существует в мире ничего.

Юнцу такому может показаться,
Что все старухи, старцы, бобыли
Спешат сейчас же в парки целоваться
Иль со свиданья только что пришли.

Вот так я с первой книгою под мышкой
Иду сейчас по улице - поэт!
Воображая, что над этой книжкой
Уже склонился чуть не целый свет.

***
Если камень обрушить на хрупкость стекла -
Что разобьется? Горе стеклу!
Если ахнуть стеклом о камень со зла -
Что разобьется? Горе стеклу!

Ты ли идешь мимо окон моих,
Я ли иду мимо окон твоих...
Всё для любимых пустые дела.
Но не для любящих... Горе стеклу!

***
Снег по улице летает.
Он летает, тихо тает.
Тихо девушка идет,
Слезы горькие глотает.
Отчего ее шатает?
Отчего она глотает
Снег и слезы в Новый год?
Ей узнать пришел черед,
Как порою жизнь пытает,
И как счастья не хватает...
Оттого-то и бредет,
Слезы горькие глотает,
Ветер варежкой хватает,
И, конечно же, считает -
Счастье больше не придет...

Всё, как этот снег, растает,
Всё, как этот снег, пройдет...
  

СНЕГ В ПАРИЖЕ

Ночным десантом, саранчой,
Над каждой лужей,
Над Эйфелевой каланчой, над углем кружев,
На зеркала, на фонари в ночи речистой,
Белея, падали в Париж
Парашютисты,
И возле каждого кафе
Заложниц брали,
В чертовок превращая фей, чтобы не врали...

Снег предлагал антистриптиз,
Привычки руша,
Ломился чистотою риз
В чужие души.
Он верил только сам себе -
О, как бесстыже
Хозяйничал в чужой судьбе
Тот снег в Париже!

Рябил чернильный сон воды,
Бродил садами,
Морозил груди и зады в кинорекламе,
Как пьяный гангстер, ослеплял автомобили,
Химерам пасти залеплял, чтобы не выли...
Хоть час - да мой! Хоть до зари грязь будет белой!
И старым липам в Тюильри причёски делал.

Людовик, бронзовый старик, не веря в утро,
Надменно пудрил свой парик неверной пудрой,
А завтра - завтра хоть потоп
Всё к чёрту слижет,
Зато сегодня он...
Зато...
Он - снег в Париже!

Снег, сотрясатель бытия афиш и спален,
Он был мой брат,
Он был как я, парадоксален,
Как знак 13 на часах,
Как в Ницце - лыжи,
Как хиппи в Муромских лесах,
Как... снег в Париже!

1973
 

***

Пройти вдоль нашего квартала,
Где из тяжелого металла
Излиты снежные кусты,
Как при рождественском гаданье.
Зачем печаль? Зачем страданье?
Когда так много красоты!

Но внешний мир — он так же хрупок,
Как мир души. И стоит лишь
Невольный совершить проступок:
Встряхни — и ветку оголишь.

Давид Самойлов  

 

***
У нас опять зима. Снега идут кругами,
Свершая без конца свой мрачный хоровод,
И словно сметено былое в урагане,
Укрыто под снегами, и вновь не оживет.
 

Уже не зазвонят разрушенные башни,
И шепотом домашним не скажутся слова.
И женщины мои живут тоской вчерашней.
Не так уж это страшно, как кажется сперва.
 

У нас опять зима. Лишь горькие известья
Напомнят иногда о том, что не сбылось.
И прежние друзья находятся в отъезде,
Еще как будто вместе. Уже как будто врозь.
 

А письма и стихи, разбуженные ночью,
Разорванные в клочья, возводят миражи.
И женщины мои являются воочью,
Подобны многоточью - ни истины, ни лжи.
 

У нас опять зима. И снова в изголовье
Бессонная свеча то вспыхнет, то замрет.
Но, как себя не тешь придуманной любовью,
А дряхлое зимовье рассыплется вот - вот,
 

Как карточный дворец. Ветрами снеговыми
Разносит мое имя пространство зимней тьмы.
И женщины мои уходят за другими,
Становятся чужими. До будущей зимы.

***

Снег подлетает к ночному окну,
Вьюга дымится.
Как мы с тобой угадали страну,
Где нам родиться!

Вьюжная. Ватная. Снежная вся.
Давит на плечи.
Но и представить другую нельзя
Шубу, полегче.

Гоголь из Рима нам пишет письмо,
Как виноватый.
Бритвой почтовое смотрит клеймо
Продолговатой.

Но и представить другое нельзя
Поле, поуже.
Доблести, подлости, горе, семья,
Зимы и дружбы.

И англичанин, что к нам заходил,
Строгий, как вымпел,
Не понимал ничего, говорил
Глупости, выпив.

Как на дитя, мы тогда на него
С грустью смотрели.
И доставали плеча твоего
Крылья метели.

ПАДАЕТ СНЕГ
(Tombe la naige)

Мне снова снится
Чей-то плач, чей-то смех.
Самоубийцей
С неба падает снег.
Tombe la naige.
Третьи сутки подряд
В Париже, в Льеже
Снегопад, снегопад.

Tombe la naige.
Снегопад за окном,
Как на манеже
Клоун с белым лицом.
Как мы, о Боже,
Мой ночной снегопад,
С тобой похожи
В этом мире утрат.

Я так же мимом
В предназначенный час
К ногам любимой
Падал тысячу раз.
Прекрасно зная,
Что нас ждет впереди,
Я так же таял
У нее на груди.

Tombe la naige.
Третьи сутки подряд
В Париже, в Льеже
Снегопад, снегопад.
Он ночью так же,
Безрассудно любя,
На землю ляжет,
Как и я на тебя. 

***

Этой ночью
       первый снег летел в окно.
Этим утром
       снег идти не перестал...
Так идет он, будто кто-то озорно,
как в бутылке,
все окрестности взболтал.
И не знает снег,
           куда лететь ему,
где найти ему
         местечко для жилья.
И забыл он, где земля,
зачем земля?
почему трава и зелень почему.
То идет он сверху вниз,
то снизу вверх —
озабоченный,
        растерянный,
                 чудной...
Я прекрасно понимаю
             первый снег,
потому что так же было и со мной.
Время встало.
А потом пошло назад!
Все часы на свете
            канули во тьму.
И забыл я, что сказать.
Зачем сказать.
Почему смеяться,
плакать почему.
Шла за осенью
            весна,
потом — зима.
Позабыл я все слова,
все имена.
Позабыл я даже то,
        как ты нужна,—
ты об этом мне напомнила
сама.
Очень гордая
     сама пришла ко мне,
равнодушие обидное стерпя.

На твоих ресницах
       тает первый снег...
Чтоб я делал,
если б не было тебя?!

Одной из самых интересных и полезных для меня находок на интернете за последнее время стала страничка некоего пользователя по имени Daath на одном из фотосайтов. Ничего о ней не знаю, кроме того, что это женщина, москвичка, зовут ее Алиса и по профессии она физик.
Я с огромным удовольствием и интересом смотрю ее работы, но с еще большим восторгом читаю ее комментарии к ним.
То, что она делает, (а вернее, делала, т.к. очень давно она не появлялась на том сайте) являет собой некий синтез фотоискусства, живописи, поэзии, философии, приправленные невероятной эрудицией, начитанностью, мудростью...
Любопытные коллажи - ее фотоработы и картины известных художников, объединенные в одно целое - сопровождаются превосходными комментариями и прекрасными стихами.

То, что особенно меня зацепило, буду выкладывать здесь...

**************************************************************************************************

Волшебство за час – рождение узора 

Серия сообщений "коллажи daath":
Часть 1 - Понравилось... (Часть 1 -Рене Магритт)
Часть 2 - Понравилось... Коллажи Daath (Часть 2 - Морис Эшер)
...
Часть 19 - Понравилось... Коллажи Daath. (Часть 19 - Пабло Пикассо)
Часть 20 - Понравилось... Коллажи Daath. (Часть 20 - Октавио Окампо)
Часть 21 - Понравилось... Коллажи Daath. (Часть 21 - Морозные узоры)
Часть 22 - Понравилось... Коллажи Daath... Часть 22 - Вадим Кирюхин
Часть 23 - Понравилось... Коллажи Daath... Часть 23 - Роман Величко
...
Часть 29 - Понравилось... Коллажи Daath... Часть 29 - Джексон Поллок
Часть 30 - Понравилось...Коллажи Daath... Часть 30. Заключительная
Часть 31 - Мы живем в мире представлений... Комментарий об одном комментарии...

***

Тишайший снегопад - 
Дверьми обидно хлопать. 
Посередине дня 
В столице как в селе. 
Тишайший снегопад, 
Закутавшийся в хлопья, 
В обувке пуховой 
Проходит по земле. 

Он формами дворов 
На кубы перерезан, 
Он конусами встал 
На площадных кругах, 
Он тучами рождён, 
Он пригвождён железом, - 
И всё-таки он кот 
В пуховых сапогах. 

Штандарты на древках, 
Как паруса при штиле. 
Тишайший снегопад 
Посередине дня. 
И я, противник од, 
Пишу в высоком штиле, 
И тает первый снег 
На сердце у меня. 

ПРЕДЗИМЬЕ

(Попытка романса)

Я весть о себе не подам,
и ты мне навстречу не выйдешь.
Но дело идет к холодам,
и ты это скоро увидишь.

Былое забвенью предам,
как павших земле предавали.
Но дело идет к холодам,
и это поправишь едва ли.

Уйти к Патриаршим прудам,
по желтым аллеям шататься.
Но дело идет к холодам,
и с этим нельзя не считаться.

Я верю грядущим годам,
где все незнакомо и ново.
Но дело идет к холодам,
и нет варианта иного.

А впрочем, ты так молода,
что даже в пальтишке без меха
все эти мои холода
никак для тебя не помеха.

Ты так молода, молода,
а рядом такие соблазны,
что эти мои холода
нисколько тебе не опасны.

Простимся до Судного дня.
Все птицы мои улетели.
Но ты еще вспомнишь меня
однажды во время метели.

В морозной январской тиши,
припомнив ушедшие годы,
ты варежкой мне помаши
из вашей холодной погоды.

Ю. Левитанский