Есть вещи, которые так давно и прочно вошли в нашу жизнь, что кажется, будто они существовали всегда. Вот, например, романс «Я ехала домой». Все его знают, а кто автор? Дотошные любители, может, и докопаются — какая-то М. Пуаре. Но мало кому известно, что за этой фамилией стоит яркая талантливая актриса, волновавшая российскую публику и своими сценическими выходами, и подробностями личной жизни.

Ее жизнь напоминала пестрый калейдоскоп событий, в которых фигурировали виднейшие и богатейшие люди России. А она успела побывать и в роли городской сумасшедшей, и любимицы публики двух столиц, и аристократической дамы, и изобретательной авантюристки, и узницы Петербургской тюрьмы…
И старым, всеми позабытым обломком великой империи…

В конце XIX века многие сходили по ней с ума. Говорили даже, что один неудачливый поклонник застрелился прямо у дверей ее гостиничного номера. Артистка, певица, блиставшая в оперетках и цыганских романсах, композитор, поэтесса, журналистка — все эти многообразные таланты сочетались в миловидной голубоглазой блондинке с неожиданно низким голосом, москвичке французского происхождения Марии Пуаре, родившейся 4 января1863 года.

Отец Марии Яков Викторович Пуаре, сын французского офицера, осевшего в России после наполеоновского похода, и польской дворянки Яворской, был известной личностью в обеих столицах. Он содержал в Москве знаменитую гимнастическую школу. Многие известные люди ходили к нему заниматься — и артисты, и писатели, и композиторы. Фехтовальщик Пуаре был блестящий. Силач, каких мало. Поднимал в рывке одной левой восьмидесятикилограммовую гирю. Состоял в штате Императорских театров, ставил там все дуэли и сражения. Имел в Большом театре постоянную ложу бенуара № 8. И так глупо погиб — в самом расцвете сил, получив ранение на дуэли. Чего они не поделили с этим немцем Бродерсеном, открывшим школу гимнастики вслед за Пуаре? Но, говорят, в споре была задета честь Франции…

После гибели отца (а мать Марии, дочь суконного фабриканта Юлия Тарасенкова умерла еще раньше) родные сестры, которые никак не могли выйти замуж, постарались поскорее сбыть юную девушку с рук — отдать первому посватавшемуся. Им оказался старинный друг семьи инженер Свешников, который был старше  шестнадцатилетней невесты почти на тридцать пять лет. Рано проявившиеся незаурядные артистические способности Марии лишь раздражали ее мужа. Свешников не мог позволить, чтобы жена такого солидного уважаемого человека распевала на подмостках фривольные куплеты. «Забудь о сцене», — твердил он ей. Иначе … он объявит ее сумасшедшей.