Лилия МУЗЫКА, «ФАКТЫ»

Гарри Бардин — легенда современной мультипликации. На его счету множество наград, среди которых пять премий «Ника», «Телетриумф», специальная награда от Папы Иоанна Павла II, «Золотая пальмовая ветвь» Каннского кинофестиваля («Выкрутасы»).
Голосом Гарри Бардина говорят персонажи любимых мультиков — он озвучивал доктора Айболита, Железного Дровосека из «Изумрудного города», Волка из «Семерых козлят»…
В начале своей карьеры Гарри Яковлевич снимался в кино. Одна из ролей в фильме «Москва слезам не верит», где Бардин сыграл инженера ткацкого комбината. Но вот уже 40 лет мастер посвящает себя исключительно мультипликации.

— Собираясь ехать к вам, думал, что я скажу, с каким лицом выйду, ведь испытываю стыд за то, что творит мой президент, — с болью признался Гарри Бардин. — Волнуюсь за Украину, каждое утро первым делом включаю новости: что у вас? Это незаживающая кровоточащая рана. Если бы не Вторая мировая война, я родился бы в Киеве. У меня есть снимок моей мамы — Розалии Абрамовны Барденштейн. Мама стоит в пыльнике — летнем пальто. Бугрится уже довольно большой живот, она была беременна мной. Одна рука на низенькой ограде. Такая спокойная поза беременной женщины в ожидании счастья. На обратной стороне снимка подпись: 21 июня 1941 года.

Мы остались живы благодаря дедушке. Когда началась война, он сказал: «Махно я знаю, Сталина тоже видел, а вот Гитлера не знаю». Дед взял бабушку, больную воспалением легких, нас с мамой (папу на второй день войны забрали на фронт) и погрузил в поезд. Одним из последних эшелонов мы отправились под бомбежками в Магнитогорск, потом переехали в Чкалов (сейчас Оренбург). Там 11 сентября 1941 года я и появился на свет. А родственники по бабушкиной линии, 18 человек, оставшиеся в Киеве, лежат в Бабьем Яру. Нас бы ждала такая же участь. 

— Семья вернулась в Киев?

— Мама привезла меня в Киев в 1946 году. Помню руины Крещатика, немецких военнопленных, разбиравших кирпичи. Запомнилась такая деталь: мы с мамой идем по улице, и вдруг к ней с золотым кольцом в руках кидается немец, просит кусок хлеба в обмен на драгоценность. Мама молча дала ему хлеба, и мы пошли дальше. Я хоть был малой, но возмущался: зачем немца кормить? Почему кольцо не взяла? А мама сказала: он человек. Это был мой первый урок гуманизма. После войны отца, военного моряка, переводили в разные города, но каждое лето мы были в Киеве. Я постоянно писал письма бабушке и дедушке. После возвращения из эвакуации они жили в Киеве на улице Красноармейской.

— А в Москве вы как оказались?

— До армии я работал в Киеве слесарем-инструментальщиком на заводе «Точприбор». А после трех лет службы на границе Армении и Турции решил поступать в Москву. Хотел быть актером. Меня зачислили сразу в два вуза: в Щукинское училище и школу-студию МХАТа, которую я и закончил, о чем нисколько не жалею. Но после пяти лет работы в театре понял, что это не мое. Режиссеры попадались не шибко одаренные, ставили конъюнктуру, всякую советскую дрянь. Я пришел к выводу, что зритель в зале чувствовал себя умнее меня, а я — умнее драматурга. Ушел из Театра имени Гоголя, и меня тут же поперли из общежития. Остался на улице без средств к существованию.

Делал все: писал рекламу на радио, рассказы в «Литературную газету», в журнал «Юность», делал программу «АБВГДейка»… А потом с другом Васей Ливановым сочинили пьесу для Театра кукол имени Образцова. Этот спектакль Образцов и предложил мне поставить. Была огромная перспектива, впереди — зарубежные гастроли. О боже, я увижу мир! И в это же время директор «Союзмультфильма» (там висел на балансе мой сценарий, который никто не хотел ставить) предложил мне сделать это самому. Авантюра чистой воды, ведь режиссуре я нигде не учился. Руководствовался внутренним чутьем. Трудно было делать первое кино, а потом все пошло само собой, учился на собственных фильмах. А теперь вот в Англии в киношколе учат на моем фильме «Банкет».

— Вы получили «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах за мультфильм «Выкрутасы»…

— Он родился случайно. Я использовал проволоку, которую нашел на фабрике детских игрушек. Включив свои продюсерские способности, позвонил на фабрику: «Как бы мне проволоки у вас взять?» — «Принесите с собой непрозрачные пакеты и паспорта». Меня это очень удивило. С директором Гришей Хмарой, к сожалению, уже покойным, пришли туда, и нам положили два больших мотка. Один моток мы использовали, второй остался. Гриша говорит: «Забери домой, а то сопрут, может, че придумаешь». И он оказался прав. Я закинул моток на антресоль и каждый раз на него натыкался. Пока не появилась идея сделать из проволоки фильм о том, что каждый мужчина должен построить дом, вырастить сына и посадить дерево. Все этого хотят, но не все могут, мешают внешние обстоятельства. Пришел к выводу: это же история моей страны, СССР, когда обстоятельства и железный занавес оказываются выше человеческой жизни. В Госкино этого, к счастью, не поняли, вот фильм и пропустили.

— Как же так получилось?

— К фильму необходимо писать сопроводительное письмо, чтобы дуракам-чиновникам было понятно, о чем речь. Я написал: исследуется психология частного собственника, что мы неоднократно наблюдаем на садово-кооперативных участках. Вот они и пропустили. Но жюри Каннского фестиваля прочувствовало мою идею и оценило ее по достоинству.

— Кино снимать не пробовали?

— Боже упаси. С куклами легче работать. Они же не спорят. Мой друг — режиссер Володя Меньшов, которому на днях исполнилось 75 лет, перед юбилеем дал совершенно дурацкое интервью, в котором прославляет брежневскую эпоху и говорит о том, что если бы Горбачев не развалил Союз, мы сейчас были бы передовой страной мира. В день рождения я отправил ему во Владивосток, где сейчас проходит кинофестиваль, sms: «Поздравляю с юбилеем, желаю здоровья, какое было при Брежневе». Так вот Володя как-то спросил: «Тебе не надоело мультики снимать?» Давай я слово замолвлю, снимешь сначала короткометражку, а там и за полный метр возьмешься. Я ему ответил: «Могу в мультипликации сказать намного больше, чем ты в игровом кино». В 10 минутах можно рассказать все, не надо долго жевать кашу.

— Гарри Яковлевич, сейчас, в условиях войны, вы стали одним из тех, кто осудил агрессию Путина, поддержав Украину. Спасибо вам за смелость, что не побоялись подписаться под письмом Путину с требованием прекратить войну в Украине.

— Это больная тема для меня. Я написал еще одно письмо с осуждением действий президента. А мой друг Володя Спиваков подписал другое письмо. Деятели культуры оказались по разные стороны баррикад.

— Что заставляет многих российских актеров, режиссеров, музыкантов, в том числе и родившихся в Украине, защищать политику Путина?

— Когда ехал к вам, жена просила меня не говорить на политические темы. Но вы провоцируете. Так жене и скажу, будете сами перед ней оправдываться. Я никого не осуждаю. Когда актриса Чулпан Хаматова стала доверенным лицом Путина на выборах, ее пинали. Но за ней стояли больные, никому не нужные дети, для которых она по крохам собирает деньги, помогает победить онкологию. Деньги выделяет и Путин. Это неприятно, но по-другому ведь нельзя. Нужно делать выбор. И разве можно на весах истории взвешивать жизнь ребенка и политику? Главное, что дети благодаря поддержке фонда Чулпан Хаматовой могут вылечиться от рака. И у меня не поднимается рука ее осуждать.

Но когда я узнал о том, что Володя Спиваков подписал, был в замешательстве: как же мы дальше будем общаться? Позже я узнал подробности. Утром Володе позвонил министр культуры РФ Мединский и сказал подписать письмо. Спиваков отказался. Потом у него брала интервью журналистка (она беседовала и со мной), которая присутствовала в тот момент, когда вошла бледная секретарша с трубкой в руках и сказала Володе, что звонят из администрации президента. И его прямым текстом спросили: «Вам гранты для оркестра больше не нужны? Что же вы не подписываете?» А за Володей стоит 200 человек. Ему просто выкрутили руки. Наш президент выучен на это, он же кагэбэшник. Воспитывался не так, как мы, читал другие книжки, ценил другие качества. Даже в страшном сне мы не могли представить, что нашей страной будет править такой человек. И пока никакой перспективы не видно.

У вас же она есть. В Украине возрождается национальное достоинство. Это не нацизм, как кричат наши пропагандисты. Чувство собственного достоинства вывело вас на Майдан. И в этом вы прекрасны. Я даже вам завидую. Наша Болотная захлебнулась, а ваш — нет.

— Ваша позиция влияет на работу в России?

— Обо мне сняли на канале «Культура» монолог в четырех частях. Не показывают. Сын — режиссер Павел Бардин — снял 16 серий сериала «Салям, Москва» — два года не показывают. Он очень активно поддерживает Украину, объявил бойкот России, пока страна не прекратит войну с Украиной.

— Над чем сейчас работаете?

— Ищу деньги на новую работу. Это то, что сейчас актуально и в Украине, и в России — тема свободы. Называется фильм «Слушая Бетховена». А музыку к нему записал оркестр Спивакова. Причем бесплатно. Володя сказал: «Это кандец, тюрьма. Будем сидеть в одной камере». Сейчас я собрал уже треть необходимого бюджета фильма. Надеюсь, найду всю сумму, и вы сможете увидеть картину.

— На фильм «Три мелодии» вы ведь тоже всем миром собирали?

— Было очень неудобно, но друзья уговорили меня привлечь такую форму финансирования, как крауфандинг — что-то вроде складчины. Сделал видеообращение, меня поддержали публицист Виктор Шендерович, «Квартет И», музыкант Алексей Кортнев. Через Интернет поклонники моего творчества перечисляли деньги. Каждое утро, просыпаясь, я в трусах бежал к компьютеру, чтобы посмотреть, сколько накапало. Это так интересно, как тотализатор. Собралось полтора миллиона рублей, и поступления прекратились. А нужно было больше двух. В это же время меня настигли болезни, я попал в больницу, и выпуск фильма задержался.

Не уложился в сроки, прописанные в договоре с Министерством культуры, пошел с поклоном к министру Мединскому, он меня не принял. Объяснил ситуацию первому заму министра, он заверил, что все будет хорошо, нужно только письмо написать и приложить больничные листы. Принес, опять министр не принял. А через две недели мне позвонили на студию и сообщили: на общих основаниях взыскать штрафные санкции. Я позвонил сыну, возмущался. Пришлось говорить о себе нескромные вещи: я же не последний человек в культуре в этой стране, единственный обладатель пяти премий «Ника», «Телетриумфа», «Золотой пальмовой ветви». Сын не сдержался и выложил все мои возмущения в «Фейсбуке». Утром иду к компьютеру, а там люди уже 600 тысяч рублей перечислили мне на штраф. Народ подставил плечо, и я заплатил штраф, закончил картину. Но с тех пор в министерство ни ногой.

— Вы ведь могли жить в Америке. Почему отказались от работы за океаном?

— Предложение поступило в 1992 году. Тогда у меня уже был свой коллектив, студия, а работу предлагали мне одному. Не мог я так подставить людей. Хотя обещали хорошие условия: машину, дом, зарплату, которая в России даже не снилась. Большой глупостью с моей стороны было рассказать все это жене. Узнал о себе много нового. Тем не менее не жалею. Ведь там мне предлагали работать над сериалами. Как представлю эти фразочки героев «Я буду любить тебя вечно»… Снимать «мыло» неинтересно. Я не бизнесмен, я режиссер. Немцы тоже звали, но я никогда не стремился на Запад. Внутренняя гармония и комфорт для меня важнее материальных благ.