На этом месте или чуть левее
Стояли молча голые евреи.
Одежда в кучах и расстрельный ров
Слезам не верят и не слышат слов.
 

Холодный панцирь осени надев
На голое измученное тело,
Они следили как над купами дерев
Душа народа медленно летела,

Как птица перелетная, на юг.
В глазах с уже нездешней поволокой
Она прощальный совершала круг 
В безмолвии над местностью пологой.

И может, только улучив момент,
Пока хохочут палачи на перекуре,
Пока соседи разбирают секонд хенд
Прикидывая в спешке по фигуре,
Они шептали Шма Израиль! Шма!
И милосердно наступала тьма.

Когда придут по нашу душу снова,
Я, лично, тоже не скажу ни слова
Бритоголовой пляшущей шпане
И с нею заигравшейся стране,
В которой вольно дышат отморозки
Одетые в фашистские обноски.

На холоде, рукой прикрывши стыд,
Я лишь отмечу - вновь одежда в кучах,
Вновь палачи, соседи, птица в тучах, 
И оскверненный памятник стоит,
И ничему, как водится, не учит,
И Бог молчит...
Неужто вновь простит?