***

лопатки жжет...наверно крылья лезут!
ещё осталось нимбом облысеть...
напильником по ржавому железу
вытачиваю ангельскую сеть.

и полечу ловить влюблённых души,
в эфире нежно крыльями шурша,
лети ко мне, стихи мои послушай!
душа, ты так невинно хороша!

приди ко мне, в мою стальную клетку,
я буду рад и улыбнусь хитро,
и о себе оставлю фразой меткой
из крыльев моё черное перо. 

***

я обниму твои колени
и в мягких бёдрах утону,
обломком кораблекрушений
пойду, конечно же, ко дну.

я задохнусь в твоих глубинах,
пусть рвутся лёгкие в куски,
сольюсь с тобою воедино
на дне непрошенной тоски.

в который раз в тебе тону я,
тебе ли этого не знать,
одним прощальным поцелуем
ты воскресишь меня опять.

***

трудно жить без кожи,
с нервами наружу,
холодней морозы
и острее стужа...

трудно жить без сердца,
вроде бы не больно,
только вот согреться
хлопотно довольно...

трудно жить без жизни,
и неощутимо
ледником осклизлым
жизнь проходит мимо...

***

я не буду сегодня тревожить,
ты сегодня другим занята,
но знакомым морозом по коже
намекну, что не всё суета.

где-то рядом, блуждая как призрак,
не смущая вечерний покой,
запах кофе-таинственный признак,
что сегодня я снова с тобой.

я с тобой, хоть меня и не видно,
тенью шаткой ласкает рука,
и нисколечко мне не обидно,
что другим ты пока занята.

не спеши, я уйду по-английски,
но окурок затушенный мой
с недопитою рюмочкой виски
скажут - он где-то рядом с тобой. 

***

как режет вор отточенной монетой
чужой карман, так долгие года
о том, что я чудак ветхозаветный,
брюзжат на ухо тихо иногда.

мне заповедей в жизни доставало,
но не достичь мне высоты святых,
и Проповедь Нагорную читал Он
не для меня, а для людей иных.

хоть слово быстро к сердцу долетело,
я слишком слаб...под времени косой
предательски моё стареет тело,
душа же остаётся молодой.

мне не постичь великую идею,
хоть перед Ним я, как и все, в долгу,
не обладать я, может, и сумею...
не возжелать, пожалуй, не смогу.... 

 ***

опять хандра...заела до печенок,
опять не понимаю для чего
мой день проходит, будто бы спросонок,
не замедляя бега своего.

он снова пуст, отброшенные тени
уже длиннее стали...ну и что ж...
я вновь один, и мой крылатый гений
врата закрыл. A ведь когда-то вхож

я был в чертог...но в серой дешевизне
все дни мои надели черный цвет,
и кажется - всё есть уже для жизни,
вот только жизни почему-то нет...