Сколько еще художников работало над произведением Даниэля Дефо! Но более всего известен «Робинзон» с картинками французского художника Жана Гранвиля, выполненными в 40-х годах прошлого столетия. Изящные, отмеченные романтической взволнованностью, работы Гранвиля стали неизменным спутником этой книги. Невозможно, кажется, и представить порознь имена — Дефо, Робинзон и Г ранвиль.

И все же очередной «Робинзон», выпуск которого готовится сейчас в Детгизе, совсем новый. Иллюстрации к нему сделал И. А. Ильинский, создавший рисунки к 150 книгам — Ф. Купера, Майн Рида, М. Твена, Р. Стивенсона, А. Гайдара, Л. Кассиля и многих-многих других писателей. Игорь Александрович — один из первых выпускников МСХШ, в этом месяце ему исполняется 60 лет. Он не только иллюстрировал «Робинзона»: многократное чтение, изучение текста (а художнику понадобилось прочесть книгу не один десяток раз!), продумывание буквально каждой фразы позволили ему обнаружить ряд несоответствий, мелких авторских ошибок и неточностей способствовать их устранению.

Главное же — художник попытался создать заново изобразительный пересказ «Робинзона». Задача, стоящая перед каждым, кто берется иллюстрировать классику. Но Ильинский постарался увидеть то далекое время с точки зрения наших сегодняшних познаний истории, этнографии и приводы, представлений о материальной культуре и образе жизни современников Робинзона Крузо. Ведь мы сегодня знаем об этой эпохе больше Гранвиля, который создавал рисунки, практически, полагаясь лишь на свое богатое воображение. Ильинскому же пришлось работать в архивах, музеях, библиотеках, штудировать научные труды. Его рисунки построены на сопоставлении достоверных деталей, слившихся в целостную картину, для художника каждая «частность» поэтична и познавательна. И не только внешние черты облика героев, но и саму изобразительную манеру, Ильинский взял у века семнадцатого. В этом привлекающая новизна, «изюминка» его работы над «Робинзоном». Он как бы приблизил гуманистические идеи того времени к нашим дням, постарался в художественном решении темы продолжить традиции высокого реализма старых мастеров. Он щедро делится с читателем всем, что узнал и прочувствовал за время работы над книгой.


Возьмем, к примеру, английский корабль конца XVI — начала XVII века. Посмотрите на рисунки: вот Робинзон на палубе с приятелем — отправляется в свое первое плаванье; вот он на плоту — на фоне выброшенного на мель корабля; матрос у корабельной пушки; схватка с пиратами в капитанской каюте. Все просто и естественно, ничего, казалось бы, сложного. Будто взял и срисовал художник происходящее с натуры. Но сколько за каждой подробностью, даже мелкой деталью работы, поиска, набросков, эскизов! Ведь одно дело нарисовать общий вид старинного корабля (такое изображение можно найти в альбомах, книгах, на картинах). И совсем иное дело — показать обстановку на самом судне, привести читателя на палубу, в каюту, к орудийному порту.

- Пришлось заняться изучением устройства судов, рангоута и такелажа, парусной оснастки, вооружения, — рассказывает Игорь Александрович. — Огромную помощь, как всегда, оказали книги (перед началом прочитываю все, что доступно по данной теме). Особенно одна из них — интереснейшая и подробнейшая «Энциклопедия судомоделизма» О. Курти изданная в Милане и переведенная на русский язык. Там я нашел практически все, что меня интересовало, до мельчайших подробностей. И без такой книги не смог бы, конечно, сделать целый ряд рисунков. Ну что, казалось бы, особенного — нарисовать корабельную пушку? А был вынужден знакомиться с орудийным делом того времени, чтобы понять конструкцию лафета, крепления к нему самого орудия, уяснить назначение орудийного такелажа — различных канатов, которые служат для наводки, крепления к борту, задерживают пушку после выстрела при откате. Сложность возникла даже с флагом: оказывается, периодически менялись и его внешний вид, и местоположение на судне. Поэтому, чтобы не ошибиться, надо было основательно поработать в Исторической библиотеке.

Полной неожиданностью для художника было, например, то обстоятельство, что кормовые палубные надстройки делались не горизонтально, а под углом, с наклоном к середине судна, как сцена в театре. Да и сама палуба была, оказывается, несколько выпуклой формы, чтобы на ней не задерживалась вода, если захлестнет волной. А баркас, на котором Робинзон с мальчиком Ксури бегут из маврского плена? Его тоже надо было изобразить таким, каким он был на самом деле. Значит, новые поиски. А попробуйте «посадить» корабль на мель? Вот он весь вздыбился, корма поднялась над водой. И художник опять ищет, разбирается в конструкции руля, которая тоже менялась, и надо было выбрать именно ту, единственную, а не какую-либо другую. Огнестрельное и холодное оружие предметы быта, одежду того времени — все это необходимо увидеть своими глазами, показать так, чтобы любознательный читатель не только путешествовал с Робинзоном, сопереживал ему в радостях и трудностях, но с головой окунулся бы в изображаемую эпоху. И ни одна мелочь, ни одно обстоятельство не вызвали бы у него сомнений в их подлинности.

То же касается и внешнего облика персонажей книги. Чтобы изобразить Пятницу, например, художнику пришлось углубиться в этнографию. Зная, что остров, на котором жил Робинзон, расположен недалеко от устья реки Ориноко и что Пятница попал туда с материка, можно сделать вывод: он — береговой житель. Обитали в этих местах индейцы племени карибов, представители совершенно определенного антропологического типа, причем совсем не такие, как у Гранвиля. Это были симпатичные темнокожие люди, отнюдь не кровожадные, со своеобразной прической, почти не носившие украшений. Интересно, что созданный художником образ друга Робинзона совпадает с описанием Дефо: Пятница у него очень милый молодой человек с приятными чертами лица.

Вспомните гранвилевского Робинзона: невысокого роста, горбоносый, мало похожий, в общем то, на англичанина. А как нашел образ своего Робинзона Ильинский?

- Здесь необходимо обладать чувством эпохи,- отвечает художник. — Смотришь порой иллюстрации к какой-нибудь книге: люди вроде бы как люди, глаза и нос на месте, одеты по той моде, а все же они совсем из другого времени. Не знаю, насколько удался мне образ Робинзона, но искал я его у разных художников, современников Дефо: У. Хогарта, Б.-Э. Мурильо, Д. Веласкеса, Ван Дейка, Д. Тенирса, многих других. Попытался понять, представить себе облик человека того времени и на этой основе создать собирательный образ героя книги.

Кстати сказать, примером того, что Ильинскому свойственно это самое чутье эпохи, служит такой забавный эпизод. Как-то художник развешивал свои работы для выставки в Центральной республиканской детской библиотеке. Подошел один из сотрудников, посмотрел рисунки и говорит:

А что это вы делаете? Ведь это прижизненные иллюстрации к Майн Риду! Какое вы имеете к ним отношение?
Спасибо, — ответил художник. — Ваши слова — большая похвала. Потому что все рисунки сделаны мной ровно через сто лет после выхода в свет романов Майн Рида.

Невозможно, наверное, перечислить трудности, с которыми столкнулся Ильинский в работе над «Робинзоном». Несколько месяцев трудился он, например, только над макетом книги, согласно которому иллюстрации должны были строго сопутствовать тексту. К. И. Чуковский при пересказе «Робинзона» для детей разбил повествование на множество глав, иногда совсем небольших. В результате от целого ряда рисунков, интересных тем, которые еще более обогатили бы изобразительный ряд, художник был вынужден отказаться. Потому что на иную страничку компактного, насыщенного событиями текста можно было сделать даже не одну — несколько иллюстраций. Очень хотелось, к примеру, изобразить сцену нападения мавров на корабль — с абордажем, борьбой, динамичную и захватывающую.

Источник

текст («Юный художник» 1985 год, № 4, стр. 18–21).