Поет зима – аукает,
Мохнатый лес баюкает
Стозвоном сосняка.
Кругом с тоской глубокою
Плывут в страну далекую
Седые облака.
А по двору метелица
Ковром шелковым стелется,
Но больно холодна.
Воробышки игривые,
Как детки сиротливые,
Прижались у окна.
Озябли пташки малые,
Голодные, усталые,
И жмутся поплотней.
А вьюга с ревом бешеным
Стучит по ставням свешенным
И злится все сильней.
И дремлют пташки нежные
Под эти вихри снежные
У мерзлого окна.
И снится им прекрасная,
В улыбках солнца ясная
Красавица весна.

Сергей Есенин

Любовь умирает не от смерти.
Убить друг друга часто просто лень.
Квартира, словно маленький Освенцим,
где двое жгут друг друга целый день.
Любовь умирает не от яда.
От дрязг, что значит - скоро быть беде,
от чадного домашнего ада
у быта на его сковороде.
Поджаренные нервы на ужин -
какая невеселая еда!
И, корчась от удушия бездушьем,
любовь умирает навсегда.
Любовь убитой кем-то не бывает.
Любовь сама уходит, как в песок.
Любовь сама ту пулю отливает,
которую пошлет себе в висок.

Е. Евтушенко.

Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду,
между выцветших линий
на асфальт упаду.

И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
под затылком снежок,
и услышу я голос:
- до свиданья, дружок.

И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой,
- словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.

(с) Бродский

Человеку надо мало:
чтоб искал и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг - один и враг - один...
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете мама.
Сколько нужно ей - жила..

Человеку надо мало:
после грома - тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь - одну.
И смерть - одну.
Утром свежую газету -
с Человечеством родство.
И всего одну планету: Землю!
Только и всего.
И - межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности,-немного.
Это, в общем-то,- пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то ждал.

(C) Роберт Рождественский

Нет ничего страшнее на свете одиночества: сжигающего душу и убивающего желание жить. Одиночества,  из которого даже выбраться невозможно, чтобы человек для этого не делал. 70 лет назад, 31 августа 1941 года, в Елабуге покончила собой Марина Ивановна Цветаева. Одиночество убило ее... и не только оно, но и человеческое равнодушие. Голодная и морально раздавленная обстоятельствами своей жизни, Марины Ивановна искала хотя бы возможности не умереть с голоду, но сытые коллеги по литературному творчеству отказали даже ей и в этом, с презрением заявив, что даже работу посудомойки ей доверять нельзя... Она была одинока всегда: и у себя на Родине в России, и в эмиграции, и среди своих коллег... Это отчаяние, безысходность и убили ее, и ее великий талант...

Нет, голубчик, меня не «не помнят», а просто – не знают. Физически не знают. Вкратце: с 1912 г. по 1920 г. я, пиша непрерывно, не выпустила, по литературному равнодушию, вернее по отсутствию во мне литератора (этой общественной функции поэта) – ни одной книги. Только несколько случайных стихов в петербургских «Северных Записках». Я жила, книги лежали. По крайней мере три больших, очень больших книги стихов – пропали, т. е. никогда не были напечатаны. В 1922 г. уезжаю за границу, а мой читатель остается в России – куда мои стихи (1922 г.–1933 г.) НЕ доходят. В эмиграции меня сначала (сгоряча!) печатают, потом, опомнившись, изымают из обращения, почуяв несвое: тамошнее! Содержание, будто, «наше», а голос – ихний. Нищеты, в которой я живу, Вы себе представить не можете, у меня же никаких средств к жизни, кроме писания. Муж болен и работать не может. Дочь вязкой шапочек зарабатывает 5 франков в день, на них вчетвером (у меня сын 8-ми лет, Георгий) и живем, т. е. просто медленно издыхаем с голоду. В России я так жила только с 1918 г. по 1920 г., потом мне большевики сами дали паёк. Первые годы в Париже мне помогали частные лица, потом надоело – да еще кризис, т. е. прекрасный предлог прекратить. Но – Бог с ними!.. Нет, голубчик, ни с теми, ни с этими, ни с третьими, ни с сотыми, и не только с «политиками», а я и с писателями, – не, ни с кем, одна, всю жизнь, без книг, без читателей, без друзей, – без круга, без среды, без всякой защиты причастности, хуже, чем собака, а зато... А зато – всё.

    Испытанное и давно известное средство, когда что-то неясное тревожит душу. Открывайте Рубайят на случайной странице и принимайте правильное решение.

     Рубаи - персидское четверостишие (множественное число - рубайят). Особый жанр поэзии - четверостишие со схемой рифмования ААБА. В каждом из них - хотя бы крупица юмора и (или) мудрости.

     PS. В момент гибели "Титаника", помимо сокровищ на сумму около 13 млн. фунтов стерлингов, на его борту находился бесценный манускрипт Омара Хайама "Рубайят".

СТАРЫЕ ПИСЬМА

Афанасий Фет

Pietro Rotari.

Давно забытые, под легким слоем пыли,

Черты заветные, вы вновь передо мной

И в час душевных мук мгновенно воскресили

Всё, что давно-давно, утрачено душой….

Проживший долгую жизнь Борис Пастернак на первый взгляд написал не так уж и много — все его стихи помещаются в один большой том. Обычно объясняется это тем, что у него всегда не хватало времени на творчество. Необходимость зарабатывать деньги многочисленными переводами, трудности с жильём, душевные терзания.

Читать далее

Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?" -
От того, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдёшь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

А.Ахматова