Исходное сообщение НАДЕЖДАСИБИРЬ
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

К нему более всего можно отнести слова Жванецкого: «Или мы будем жить хорошо, или мои произведения станут бессмертными».
Прошло больше ста лет после Салтыкова-Щедрина.
Произведения его стали бессмертными, а хорошо жить мы так и не стали.
Ну да, потому что лишь одно из двух.
Третьего или нам не дали, или мы сами не взяли, из-за присущих беспечности, разгильдяйства и недальновидности.




Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют...

Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство».

Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства.

Страшно, когда человек говорит и не знаешь, зачем он говорит, что говорит и кончит ли когда-нибудь.

Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения.

Нет, видно, есть в божьем мире уголки, где все времена — переходные.

У нас нет середины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!

...крупными буквами печатались слова совершенно несущественные, а все существенное изображалось самым мелким шрифтом.

Когда и какой бюрократ не был убежден, что Россия есть пирог, к которому можно свободно подходить и закусывать?

...цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие — для того, чтобы законодатели не коснели в праздности.

— Барышня спрашивают, для большого или малого декольте им шею мыть?

Просвещение внедрять с умеренностью, по возможности избегая кровопролития.

Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления.

Ну, у нас, брат, не так. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали! У нас, намеднись, дядя Софрон мимо кружки с керосином шел — и тот весь выпил!

Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать.

Это еще ничего, что в Европе за наш рубль дают один полтинник, будет хуже, если за наш рубль станут давать в морду.

— Mon cher, — говаривал Крутицын, — разделите сегодня все поровну, а завтра неравенство все-таки вступит в свои права.

Увы! не прошло еще четверти часа, а уже мне показалось, что теперь самое настоящее время пить водку.

— Нынче, маменька, и без мужа все равно что с мужем живут. Нынче над предписаниями-то религии смеются. Дошли до куста, под кустом обвенчались — и дело в шляпе. Это у них гражданским браком называется.

Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы, а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит им одним.

Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пискари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пискари.

Для того чтобы воровать с успехом, нужно обладать только проворством и жадностью. Жадность в особенности необходима, потому что за малую кражу можно попасть под суд.

Всякому безобразию своё приличие.

Глупым, в грубом значении этого слова, Струнникова назвать было нельзя, но и умен он был лишь настолько, чтобы, как говорится, сальных свечей не есть и стеклом не утираться.

— Кредит, — толковал он Коле Персианову, — это когда у тебя нет денег... понимаешь? Нет денег, и вдруг — клац! — они есть!
— Однако, mon cher, если потребуют уплаты? — картавил Коля.
— Чудак! ты даже такой простой вещи не понимаешь! Надобно платить — ну, и опять кредит! Еще платить — еще кредит! Нынче все государства так живут!

В болтливости скрывается ложь, а ложь, как известно, есть мать всех пороков.

Один принимает у себя другого и думает: «С каким бы я наслаждением вышвырнул тебя, курицына сына, за окно, кабы...», а другой сидит и тоже думает: «С каким бы я наслаждением плюнул тебе, гнусному пыжику, в лицо, кабы...» Представьте себе, что этого «кабы» не существует — какой обмен мыслей вдруг произошел бы между собеседниками!

В словах «ни в чем не замечен» уже заключается целая репутация, которая никак не позволит человеку бесследно погрузиться в пучину абсолютной безвестности.

Талант сам по себе бесцветен и приобретает окраску только в применении.

Если на Святой Руси человек начнет удивляться, то он остолбенеет в удивлении, и так до смерти столбом и простоит.


Оригинал на pepsimist.ru: Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

LI 7.05.22