автопортрет 1895

Юрий Павлович Анненков - человек большого и оригинального художественного таланта, российский человек начала столь много обещавшего для страны ХХ века.
Можно лишь спорить, реализовал ли он весь свой талант или останавливался в своих художественных увлечениях недалеко от вершин, до которых оставалось сделать лишь несколько шагов. И это при том, что Юрий Анненков не получил систематического художественного образования. Первоклассный живописец. «Острый рисовальщик» (по выражению Абрама Эфроса). Непревзойденный портретист. Изящный карикатурист. Блестящий график. «Едкий и внимательный книжный иллюстратор» (по определению Михаила Кузмина). Смелый театральный декоратор и художник кино. Изобретательный режиссер. Теоретик современного театра и художественный критик. Оригинальный прозаик и мемуарист… И все это — Юрий Анненков. «Некая добрая фея чуть не с колыбели одарила его целой гаммой разнообразных талантов», — писал о нем в своих воспоминаниях «По памяти, по записям» А.В.Бахрах.

Читать далее

На протяжении всей жизни Анненков охотно обращался к эротическим темам. Рисунки обнаженных моделей он подобно Б. Григорьеву планировал выпустить отдельным изданием. Но замысел остался неосуществленным, и часть этих набросков украсила страницы возобновленного в эмиграции журнала «Сатирикон».

Читать далее

Сын машиниста Николаевской железной дороги. Детство провел на станции Чудово в Новгородской губернии. В 1896–1897 учился в Рисовальной школе ОПХ В С.-Петербурге у Е. А. Сабанеева и Я. Ф. Ционглинского, в 1897–1900 – в школе кнг. М. К. Тенишевой у И. Е. Репина.

П. И. Нерадовский. Портрет С. В. Чехонина. 1922.
С 1905 рисовал для петербургских сатирических журналов «Зритель», «Галчонок», «Сатирикон» и «Новый Сатирикон». В 1906 был редактором-издателем сатирического журнала «Маски» (вышло 9 номеров; № 6 и 7 конфискованы цензурой). Исполнил ряд политических карикатур: «25 × 4» («Черная сотня») в журнале «Зритель» (1905. № 10), листы «Январь» и «Май» для «Календаря русской революции» В. Л. Бурцева (1907; издан: Пг., 1917). В середине 1906, опасаясь политических преследований, уехал в Париж, прожил там около года. Помогал кнг. М. К. Тенишевой в оформлении выставки «Русская старина» в Париже.

Л.С.В. - его жена, Лидия Семеновна Вычегжанина, в самом конце ее экслибрис.

Читать далее

 

Биография

Родился в семье скрипача в Витебске. Художественное образование Мазель получил в Витебске в художественной школе Иегуды Пэна . Там же учился М.Шагал. Для продолжения учебы в 1907 году Мазель поступил в Петербурге в школу “Общества поощрения художеств”, руководимой Н.Рерихом. В 1910-1914 годах Мазель учился в Академии художеств и частных студиях Мюнхена, путешествовал с друзьями по Италии. С началом войны в 1914 году вернулся в Россию и в 1915 году был мобилизован в армию. С военной частью попадает в Туркмению, в Красноводск и Ашхабад. Пользуясь свободой отпуска из полка, Мазель занимался зарисовками, одновременно изучал Туркмению, ее нравы и обычаи. В это время возникли его альбомы акварелей «Узоры персидского города», «Степь говорит», «Ковровые сказки». Вместе с художниками Н.Владычуком и М.Либаковым Мазель взялся за организации. в Ашхабаде художественной студии, которая в 1922 году получила название “Ударная школа искусств Востока”, фактически это было зарождением туркменского изобразительного искусства. В 1923 году по состоянию здоровья Мазелю пришлось покинуть милую сердцу Туркмению и вернуться в Москву. В Москве художник работал в издательствах “Москва”, “Красная Новь”, “Радуга” и др., оформлял книги Р.Киплинга и И.Эренбурга. В 1934 году Мазель поступил на работу в Московский центральный музей народоведения.  В 1937-м и 1940-м годах Мазель участвовал в экспедициях музея в Туркмению и Каракалпакию. В живописи и графике Мазеля переплетались еврейская и туркменская темы. Иллюстрировал произведения А.П.Чехова.

 

Мальчик в чапане

Читать далее

Читать далее

 

Глядя на яркие, брызжущие весельем полотна художника Филиппа Малявина, трудно представить, что свою карьеру он начинал как иконописец, который волей случая получил возможность стать живописцем.

Филипп Андреевич Малявин родился 10 (22 по н.с.) октября 1869 года в селе Казанка Бузулукского уезда Самарской губернии в небогатой крестьянской семье. Мальчик с детства проявил недюжинные способности, он лепил из глины, вырезал фигурки из дерева, но больше всего любил рисовать, используя для этого обычные угли. А еще он любил ходить в церковь и слушать колокольный звон.

Уже в зрелом возрасте Малявин вспоминал: «Церковь меня всегда к себе привлекала и тянула, и я всегда, всегда смотрел на ее купола, луковицы и необыкновенно был рад, когда слышал звон, в особенности в большие праздники. Еще рано, рано слышишь первый удар, а затем звон, и когда видишь – все крестятся, и мне казалось, за этим звоном далеко-далеко есть что-то другое, хорошее и чудесное...». Поэтому нет ничего удивительного, что в 16 лет он со знакомым монахом отправился в далекую Грецию, чтобы учиться иконописи в афонском православном монастыре святого Пантелеймона.

Освоение основ иконописи не заняло много времени, юноша был даровит и старателен. Но затем начались проблемы. Юный иконописец перестал точно следовать образцам, пытаясь писать иконы по-своему, что, естественно, не встречало одобрения монастырского руководства. Кстати, монахом он не стал, оставаясь послушником. Поэтому, когда подошел призывной возраст, его вызвали в Бузулук, где он состоял на воинском учете, для призыва на срочную службу. Но в солдаты Малявин так и не попал. Начальник, руководивший призывом в Бузулуке, попросил Филиппа написать картину с лошадьми. Результат явно превзошел его ожидания. В благодарность он оформил Малявину документы об освобождении от службы и отправил обратно на Афон.

 

Читать далее

Когда мы слышим о нашем серебряном веке, каждый представляет его по-своему: какое-то цельное, яркое, динамичное, сравнительно благополучное время со своим особенным ликом или это время смуты, упадничества, "конца мира", время "грядущего хама" (Д.Мережковский), наполненное трагическим предчувствиями :
Двадцатый век… Еще бездомней,
Еще страшнее жизни мгла
Еще чернее и огромней
Тень Люцеферова крыла.
Неслышанные перемены,
Невиданные мятежи…
Век двадцатый не подарил человеку, а тем более художнику гармонии с веком, наоборот:
«Что ж, человек? – За ревом стали,
В огне, пороховом дыму,
Какие огненные дали
Открылись взору твоему?
Безжалостный конец Мессины
Стихийных сил не превозмочь,
И неустанный рев машины,
Кующей гибель день и ночь.
А.Толстой в 1921 г. в статье, посвященной С.Судейкину, пишет об этом времени так:
"Я помню, как в 1910 году мы ждали конца мира: хвост кометы Галлея должен был коснуться земли и мгновенно насытить воздух смертельными газами циана. Так за десятилетие перед мировой войной, перед гибелью Российской империи, все русское искусство, сверху донизу, в смутном предчувствии гибели, было одним воплем смертельной тоски. В живописи была изысканность, сладострастие формы; в поэзии — белая дама; в романе — проповедь самоубийств; в музыке, наиболее ясновидящем из искусств, — пылающий хаос. Поэма Огня — прямое указание на грядущее потрясение мира"
В любом случае это время, резко отличающееся от того, что было до, и от того, что наступило потом. Эта эпоха длиною от силы в четверть века простирается между временем Александра III и семнадцатым годом нашего столетия.В этот период новые течения в искусстве и персоналии появляются будто из рога изобилия: З.Серебрякова, Машков, Куприн, Гончарова, Головин, Сомов, Сапунов, Б.Григорьев, Ларионова, Петрова-Водкин, Кустодиев, М.Шагал и ..... - всего 70 имен... Какие художники! Какие имена ! А поэты...Какие поэты! А.Блок, Мандельштам, М.Цветаева, А.Ахматова, И.Северянин, С.Городецкий, М.Кузмин ...и ..- не меньшее количество, чем художников. Не всех из них и не сразу назвали великими или известными, но все они были создателями образа Серебряного века.Они страдали, любили, дружили, предавали, творили, шутили, играли, спорили, открывали выставки и клубы, в которых пытались под маской спрятать свое истинное "Я", убежать от Времени, а оно настигало,ниспровергали старое, приевшееся и создавали новое искусство, в поэзии названное символизмом, в живописи - модерном.
Искусство серебряного века может быть уподоблено колоссальной трагииронической эпопее со своими героями — гениями, полусвятыми, жертвами, жрецами, воинами, провидцами, тружениками и бесами.
Сознавали ли сами участники этого расцветшего, но загубленного российского ренессанса , что живут в пору культурного и духовного возрождения? Скорее - нет, но, безусловно, чувствовали дыхание Эпохи и свою миссию в ней.

(1882-1946)
Сергей Судейкин ... один из 70, один из многих... Да, он не стал великим, а как мечтал, как рвался к славе и вкусил ее отчасти при жизни, а потом полное забвение.О нем нет исследований, монографий. Всего несколько статей, одна из которых А.Толстого (1921), брошюрка Когана о досоветском периоде творчества С.Судейкина и масса стихов, посвященных ему и его картинам современниками. Среди них  А.Ахматова, Н.Гумилев ("Путешествие в Китай"), С.Городецкий, Зенкевич, М.Кузмин и многие другие.


А.Ахматова рисунок С.Судейкина
СПРАВКА
Этот несколько стилизованный рисунок С.Судейкин написал тушью на бланке журнала"Русская икона" в редакции журнала "Аполлон". Он сам не придал ему никакого значения и выбросил, а подобрал его верный друг А.Ахматовой Лозинский (впоследствии известный переводчик), сделал рамочку и не расставался с ним всю жизнь. Существует также карандашный портрет Ахматовой, выполненный Судейкиным в ее альбоме, который хранится в РГАЛИ. Облик Ахматовой стилизован в нем под греческую архаику.

Анна Ахматова Сергею Судейкину

Спокоен ход простых суровых дней,
Покорно все приемлю превращенья.
В сокровищнице памяти моей
Твои слова, улыбки и движенья.

Это тот, кто сам мне подал цитру
В тихий час земных чудес,
Это тот, кто на свою палитру
Бросил радугу небес

И, возможно, его силуэт - силуэт С.Судейкина - откроет нам новую грань этого великого мира под названием Серебряный век. Возможно, и нам, как и Анне Ахматовой, удастся увидеть "радугу небес" С.Судейкина.


Е.С.Кругликова Силуэт С.Ю.Судейкина.

Акт 1: "Всему начало здесь..."

Располагайтесь поудобнее в кресле. Представьте, что вы в театре, возможно, абсурда. Но в театре. Занавес открывается!
Как правило, изучение биографии начинают с семьи, но о его воспитании сведений практически не осталось Его отец был жандармским подполковником.

Современники говорили (едва ли не пересказывая его собственные слова): «Если бы он не был жандармом, то был бы Эдисоном. У него энергия изобретательная. Он жалеет, что жизнь толкнула его на сыщицкое поприще. Но что делать, поздно возвращаться назад». Отца, Георгия Порфирьевича Судейкина, убили, убили жестко, жестоко,двумя ломами, но не каждого жандармского подполковника убивают. Сергей Порфирьевич - личность в какой-то степени легендарная, "гений сыска", вербовки, мистификаций; именно ему принадлежит мастерское(иначе не скажешь) раскрытие и уничтожение организации "Народная воля"(подробнее см.здесь: http://www.ogoniok.com/archive/2002/4779/51-32-35/). Именно он стал прототипом Эрнста Фандорина у Акунина.
В то время Сергею Судейкину исполнился всего лишь год. Стало быть, знать своего отца он не мог. Однако едва повзрослев, он тотчас отказался от отчества, и мы его знаем как Сергея Юрьевича, а не Сергея Георгиевича. Почему? Да память об этой истории была еще очень и очень жива, а о самом Георгии Порфирьевиче говорили не иначе, как об отъявленном мошеннике, авантюристе, хотя и очень талантливом человеке.Откреститься от неприглядного прошлого, пусть даже от отца - вот с чего началась юность Сергея Судейкина. Однако гены куда же денешь? И мне думается, что и талантливость, и страсть к мистификациям, эпатажу и неистребимое желание прославиться, быть выше, стать выше, лучше всех, мысль, что его недооценивают - не оттуда ли они, от корней родных...

Читать далее

Сергей Юрьевич Судейкин – один из тех художников начала 19 века , названного еще и Серебряным веком, который положил начало новой эстетики . Как ни странно, о нем, довольно хорошо известном в 10—20 годы в литературной и художественной среде, нет монографий, исследований да и статей крайне мало. Возможно, потому, что «один из тех», поскольку расцвет талантов в то время был небывалый. И был Головин, и Сорин , и Сомов, и Сапунов…
Куда больше можно прочесть о его музах. Женщин в его жизни было предостаточно, но лишь две из них могут претендовать на это звание – Муза. Первая - Ольга Афанасьевна Глебова - Судейкина, вторая – Вера Судейкина. Вера Судейкина оставила после себя дневник, который был издан в России в 2006 году и Альбом с зарисовками, стихами самых разных художников и поэтов, вхожими в их дом, дом Судейкиных, и собственными заметками по какому-либо поводу. Мемуары эти представляют огромный интерес и потому, что из них можно узнать как бы изнутри , из первых уст 1)о самом Сергее Судейкине (чаще именно в мелочах, частностях, деталях лучше распознать человеческую суть); 2) заглянуть в святая святых- личные, сокровенные, интимные отношения; 3)увидеть сонм блистательных людей того времени: художников и поэтов ее глазами и, наконец, 4) составить представление в целом об этой эпохе, которую одни определяли как декаданс, модерн, авангард, а другие - как эпоху « подготовки и осуществления самого грандиозного в истории человечества революционного перелома, когда в России рухнул старый мир…» (Вл.Орлов –советский литературовед). Об Ольге А. Глебовой-Судейкиной очень много статей с диаметрально противоположными мнениями и даже книга Элиан Мок-Бикер « Коломбина десятых годов».
Кто же они – эти дамы, ставшие Музами Сергея Судейкина , оставившие след в его судьбе и творчестве и в какой-то степени явившиеся символами этой эпохи?
Часть первая.


портрет работы Наппельбаума

Ольга Афанасьева Глебова – Судейкина
Она же – Коломбина десятых годов
Она же - La Dame aux oiseaux
Она же – героиня «Поэмы без героя» А.Ахматовой
В ней было что-то детское, особенно в глазах и в безмятежном золоте волос, и эта детскость в сочетании со знойной женственностью форм и чувственностью рта разила наповал мужчин и женщин. Набоков еще не написал и даже не задумал в то время свою «Лолиту», однако словами «вечная нимфетка» вполне можно было бы назвать актрису и художницу Ольгу Судейкину, в девичестве Глебову, которая сводила с ума литературно-художественный Петербург начала ХХ века так, как его, быть может, с ума еще никто не сводил и больше уже не сведет.
И, кажется, у всех, кто знал Ольгу, первое желание было – раздеть ее, второе – целовать, а третье – благоговеть перед ее красотой. Действительно, у всех – как у мужчин, так и, заметим себе, у женщин. У той же Анны Ахматовой:
Как копытца, топочут сапожки,
Как бубенчик, звенят сережки,
В бледных локонах злые рожки,
Окаянной пляской пьяна,—
Словно с вазы чернофигурной,
Прибежала к волне лазурной
Так парадно обнажена.
Между тем в детстве и ранней юности «парадного» в Ольге было мало, она была грустной и угрюмой девочкой. То ли память о брате-моряке, утонувшем во время учебного плавания, угнетала, то ли необходимость искать отца-выпивоху по кабакам, что было ее постоянной обязанностью в детстве… Она спасалась игрой в куклы – но не в пошлые «дочки-матери», в какие играют, «набивая руку», все нормальные девочки, а в куклы особенные, с которыми она разыгрывала целые театральные представления, выступая там с ними на равных, воображая себя – куклой, а их – существами реальными. Именно эта путаница мира реального и вымышленного, страстей кукольных и человеческих определит на всю жизнь и особенности ее нрава, и характер, и творчество, и любови , и саму судьбу.
Весной 1905 года ученица Глебова получила диплом Императорского театрального училища и была немедленно приглашена в Александринский драматический театр. Однако играть Аню в «Вишневом саде» было ей скучно, ведь жизнь в пьесах Чехова ничем не отличалась от жизни реальной, и Ольга никак не могла взять в толк, зачем надо томиться на сцене той же скукой и обыденностью, которой ты и так томишься в жизни.
Между прочим, не в том ли и суть символизма, декаданса – в отречении от унылости бытия?
Ольга была самым типичным явлением своего времени, воплощением его нервной красоты и надлома форм и содержания, последней, угасающей вспышкой чувственности. Была рождена для любования и поклонения, а кончила свой век в нищете эмиграции, и единственной пищей, которую она тогда хлебала вдоволь, была эта самая не-вы-но-си-мая скука бытия.
Но до этого есть еще время порадоваться жизни и пострадать от нее.
Бросив ортодоксальную Александринку, Ольга добилась ангажемента в Драматическом театре у Комиссаржевской.
Самая большая, пожалуй, удача - участие в премьере пьесы Метерлинка "Сестра Беатрис" вместе с самой Комиссаржевской.

В "Сестре Беатрисе" с Коммисаржевской

Этот спектакль оформлял входивший тогда в моду художник Сергей Судейкин. Максимилиан Волошин в 1906 году так писал о декорациях художника Судейкина к спектаклю «Сестра Беатриса» в постановке Мейерхольда: «Я действительно в первый раз за много лет видел в театре настоящий сон. И мне все понравилось в этом сне: и эта готическая стена, в которой зеленоватый и лиловый камень смешан с серыми тонами гобеленов и которая чуть-чуть поблескивает бледным серебром и старым золотом».

Служанка Берта в "Гедде Габлер" Ибсена, одна из монахинь в "Сестре Беатрисе" Метерлинка, постановке, в которой впервые встретились имена "Глебова" и "Судейкин". Их увлекает новый театр, уводящий за пределы натурализма и быта, открывающий простор фантазии и игре, тому, что должно преобразить самую жизнь.
Даже на фоне Мейерхольда Сергей Судейкин выделялся своей изысканностью. Он немножко чайльдгарольдил и очень сильно печоринствовал, выставляя напоказ опять же жутко модные тогда цинизм и эпатажность. При этом он был обаятелен и безусловно талантлив.

Читать далее

Читать далее

Автопортрет

Искусство Павла Филонова (1883-1941) явилось одной из самых ярких страниц в русском изобразительном искусстве первой трети ХХ века. Оно заключало в себе во многом новое философское ощущение действительности, а также оригинальный художественный метод, не оцененные до конца ни современниками, ни историками искусства последующих десятилетий. Фигура Филонова во всей ее масштабности стала закономерной для своей эпохи. Драматическая творческая концепция мастера сложилась накануне первой мировой войны, а его основные художественные приемы возникли и оказались развитыми в полемике с мастерами европейского авангарда начала ХХ века, особенно кубизма и футуризма.


Павел Николаевич родился в Москве 27 декабря 1882 года по ст. стилю, то есть 8 января 1883 — по новому, но родители Филонова, как он сам пишет, — «мещане г. Рязани»; все многочисленные члены семьи значились в податных книгах и посемейных списках Рязанской мещанской управы до 1917 года.

Отец — Николай Иванов, крестьянин села Реневка Ефремовского уезда Тульской губернии, до августа 1880 года — «бесфамильный»; предположительно, за ним фамилия «Филонов» была закреплена при переезде семьи в Москву. П. Филонов указывает, что отец работал кучером, извозчиком. О матери, Любови Николаевне, он сообщает лишь то, что она брала белье в стирку. Так и не установлено где в Москве жили Филоновы — в городском ли доме господ Головиных или служили у них, имели ли свое дело…

1894−1897 — ученик городской («Каретнорядной») приходской школы (Москва), которую окончил с отличием; за год до того от чахотки умерла мать.

После переезда в Петербург в 1897 году Филонов поступил в живописно-малярные мастерские и по окончании оных работал «по малярно-живописному делу». Параллельно, с 1898 года он посещал вечерние рисовальные классы Общества поощрения художеств, а с 1903 года — учился в частной мастерской академика Л. Е. Дмитриева-Кавказского (1849—1916).
В 1905—1907 гг. Филонов путешествовал по Волге, Кавказу, посетил Иерусалим.


Пейзаж.Ветер 1907


Маги(мудрецы)


Икона св.Екатерины 1908-10


Бегство в Египет 1918

В 1908-1910 годах Филонов пытался завершить свое профессиональное обучение как вольнослушатель Высшего художественного училища при Академии художеств (среди его преподавателей были Г. Мясоедов и Я. Ционглинский). Но принципиальное расхождение с академической профессурой в понимании задач и метода творчества побудило его покинуть училище и начать самостоятельный путь художника.


Головы 1910


Масленица 1912-1914
Дореволюционный период творчества Филонова был очень плодотворным: молодой художник уже с конца 1910 года оказался одной из ведущих фигур объединения "Союз молодежи», в который вошли представители художественного авангарда Петербурга и Москвы. В 1913 году к Союзу примкнула группа литераторов "Гилея» - поэты-футуристы В. Хлебников, В. Маяковский, А. Крученых, В. Каменский, Д. и Н. Бурлюки и другие. Филонов участвует в работе над декорациями к трагедии «Владимир Маяковский» (1913), создает рисунки к стихам В. Хлебникова (1914) и пишет поэму «Проповедь о проросли мировой» (1915) с собственными иллюстрациями. В дореволюционный период определилась и основная интонация искусства Филонова, отразившая его неприятие гримас цивилизации, и предчувствие негативных общественных катаклизмов.


Те, кому нечего терять


Доярки 1914


Корабли 1915

В эти же годы Филоновым были созданы такие программные картины, как «Пир королей», «Мужчина и женщина», «Запад и Восток» (все 1912-1913), «Крестьянская семья» (1914), «Германская война» (1915).


Запад и Восток 1911,12-13 гг.


Пир королей 1913
Картина "Пир королей" создана за год до начала первой мировой войны, и современники восприняли её как некое пророчество, видение Апокалипсиса.
Трупы властителей современного мира, сидящие за столом,— метафора конца, распада, умирания старого мира. Поэт Велимир Хлебников сразу же уловил тревожное звучание картины и выразил его в строках: „пир трупов, пир мести. Мертвецы величаво и важно ели овощи, озаренные подобно лучу месяца бешенством скорби“
Исследователи творчества Филонова нередко приводили сравнение с "Пиром Ирода", а один из учеников художника назвал "Пир королей" демонической переработкой "Тайной вечери".
Образы, созданные кистью Филонова подчёркнуто гротескны. Пронизанное красно-синим витражным свечением красок, со скрюченной фигурой сидящего раба, напоминающего химеру готического собора, это произведение наиболее явно отражает увлечение Филонова французским средневековьем.


Мужчина и женщина 1912


Крестьянская семья 1914
или в другом ракурсе

Святое семейство 1914


Три человека за столом 1914


Извозчики 1915


Война с Германией 1915


Св.Георгий Победитель 1915

Осенью 1916 г. мобилизован на войну и направлен на Румынский фронт рядовым 2-го полка Балтийской морской дивизии. Павел Филонов принимает активное участие в революции и занимает должности председателя Исполнительного военно-революционного комитета Придунайского края в Измаиле и т. п.

В 1918 г. вернулся в Петроград и принял участие в Первой свободной выставке произведений художников всех направлений — грандиозной выставке в Зимнем дворце. Виктор Шкловский приветствует художника, отмечая «громадный размах, пафос великого мастера». На выставке были представлены работы из цикла «Ввод в мировой расцвет». Две работы: «Мать», 1916 г. и «Победитель города», 1914—1915 гг. (обе — смешанные техники на картоне или бумаге) были подарены Филоновым государству.


Мать 1916


Победитель города 1903


Рабочие 1916


Офицеры 1916-17

Им предшествовала теоретическая статья «Канон и закон» (1912), в которой Филоновым излагались принципы его аналитического искусства. В споре с П. Пикассо и кубофутуристами Филонов выдвинул идею «атомистической структуры Вселенной», ощущаемой во всех ее аспектах, частностях, внешних и внутренних процессах. «Я знаю, анализирую, вижу, интуирую, что в любом объекте не два предиката, форма да цвет, а целый мир видимых или невидимых явлений, их эманаций, реакций, включений, генезиса, бытия», - писал он. За этим основным выводом следовали остальные художник должен подражать не формам природы, а методам; с помощью которых последняя «действует», передавать ее внутреннюю жизнь «формою изобретаемою», то есть беспредметно, противопоставлять глазу про¬сто видящему «глаз знающий», истинный. В этих тезисах Филонов противостоял не только Пикассо, но и соотечественникам - В. Татлину, К. Малевичу, З. Лисицкому.


Возрождение человека 1918


Быки. Сцена из сельской жизни 1918

В первой половине 1920-х годов Филонов еще раз сформулировал свои взгляды на искусство в «Декларации мирового расцвета» (1923) и подтвердил их в ряде программных полотен: «Формула петроградского пролетариата» (1921), «Живая голова» (1923), «Животные» (1925-1926). «Упорно и точно думай над каждым атомом делаемой вещи, - писал он в «Идеологии аналитического искусства». - ... Упорно и точно вводи прорабатываемый цвет в каждый атом, чтобы он туда въедался, как тепло в тело, или органически был связан с формой, как в природе клетчатка цветка с цветом».


Формула революции 1920


Последний ужин 1920


Формула петроградского пролетариата 1921

В 1922 г. дарит две работы Русскому музею (в том числе — «Формулу петроградского пролетариата», 1920—1921 гг. — х., м., 154 × 117 см.).
К 1922 г. относится попытка Филонова реорганизовать живописный и скульптурный факультеты Академии художеств в Петрограде — безуспешная; идеи Филонова не находят официальной поддержки. Но Филонов прочёл ряд лекций по теории и «идеологии» аналитического искусства. Конечным результатом была «Декларация „Мирового расцвета“» — наиболее важный документ аналитического искусства. Филонов там настаивает, что, кроме формы и цвета, есть целый мир невидимых явлений, которые не видит «видящий глаз», но постигает «знающий глаз», с его интуицией и знанием. Художник представляет эти явления «формою изобретаемою», то есть беспредметно.


Живая голова 1923


Живая голова 1923

Необычайно сложную трактовку получали при таком подходе категории пространства и времени в картинах мастера. Одно из лучших полотен Филонова «Формула весны» (1929) вылилось в своеобразную симфонию отточенных, «сделанных» прикосновений-«звуков», в бурлящий кипением жизни хорал космогонического звучания.


Формула весны


Белая картина из цикла "Всемирный расцвет"


Формула Вселенной

С середины 1920-х годов Филонов вновь оказался трагическим провидцем - советской действительности конца 1920-1930-х годов. В этих аспектах его искусство можно было соотнести с экспрессионизмом (З. Мунк, М. Бэкман); в отечественной культуре близкими Филонову оставались М. Врубель, В. Чюрлёнис, А. Скрябин, А. Белый, В.Хлебников.



Педагогика 1923


Головы 1924
Попытка художника зрительно воссоздать параллельный природе мир, то есть уйти от реальности в изобретаемое, отвлечённое, несмотря на революционно-пролетарскую фразеологию Филонова, становится опасной утопией. Постепенно вокруг художника воздвигается стена изоляции и отвержения. Филонов пытается удержаться, создав группу «мастеров аналитического искусства» — МАИ в 1925 году, стремившейся утвердить его метод в живописи.

Филонов с учениками


Голод 1925


Февральская революция 1926




Симфония Шостаковича 1926

В 1927 году ученики Филонова выставились в ленинградском Доме печати и осуществили постановку «Ревизора» Н. Гоголя.

Фигура Филонова уже в 1920-е годы оказалась одиозной в представлении тех, кто, возглавляя ведомства культуры, был чуток прежде всего к интонации самовыражения художника, а также к нарушению законов «вероучения современного реализма» (выражение Филонова). В «Автобиографии» 1929 года Филонов сообщил о себе в третьем лице: «С 23 г., будучи совершенно отрезанным от возможности преподавать и выступать в печати, под планомерно проводимую на него кампанию клеветы в печати и устно, Филонов ведет исследовательскую работу в развитие ранее данных им положении ... » Травля художника в официальной прессе сопровождалась репрессивными мерами: в 1930 году была запрещена уже подготовленная большая выставка Филонова в Русском музее в Ленинграде, перед тем его лишили пенсии, обрекая на голодную смерть.


Ударники 1930


Колхозник 1931


Рабочие рекордсмены на фабрике "Красная заря" 1931


Тракторный цех 1931


ГОЭЛРО 1931


Портрет Иосифа Сталина 1936


11 голов 1938


Лица 1940

Павел Филонов умер 3 декабря 1941 года в Ленинграде, завещав все свои работы «подарить Советскому государству.

Четвертован вулкан погибших сокровищ,
великий художник,
очевидец незримого,
смутьян холста
... Картин в его мастерской бурлила тыща,
но провели кроваво-бурые лихачи дорогу крутую
- и теперь там только ветер посмертный свищет. - отозвался на его смерть поэт А. Крученых.

П. Н. Филонов похоронен на Серафимовском кладбище, на 16 участке, непосредственно около церкви св. Серафима Саровского. В той же могиле в 1980 г. захоронена его сестра Е. Н. Глебова (Филонова).

Работы Филонова были унаследованы его сёстрами, Марией и Евдокией Филоновыми, в 1970-х годах Е. Н. Глебова (Филонова) (1888—1980) передала своё собрание в дар Государственному Русскому Музею.

***

Портрет Евдокии Глебовой - сестры художника


Портрет Армана Францевича с сыном 1915


Семейный портрет 1924

Источник: Rock-Yrock
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D4%E8%EB%EE%ED%EE%E2,_%CF%E0%E2%E5%EB_%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E5%E2%E8%F7
http://www.bibliotekar.ru/kFilonov/
http://www.20art.ru/Pavel_Filonov
http://evelina-mylifeinart.blogspot.ru/2011/06/kumu.html