Мария Николаевна Волконская

Тяжёлым было последнее объяснение с отцом: «Я показала ему письмо его величества; тогда мой бедный отец, не владея собою, поднял кулаки над моей головой и вскричал: ''Я тебя прокляну, если ты через год не вернёшься''. Я ничего не ответила, бросилась на кушетку и спрятала лицо в подушку».

Трудным было и прощание (как оказалось, навсегда) с сыном: «Перед отъездом я стала на колени у люльки моего ребёнка; я молилась долго. Весь этот вечер он провёл около меня, играя печатью письма, которым мне разрешалось ехать и покинуть его навсегда. Его забавлял большой красный сургуч этой печати. Я поручила своего бедного малютку попечению свекрови и невесток и, с трудом оторвавшись от него, вышла».


Мария Николаевна с сыном Николаем

Двухлетний Николенька умер 17 января 1828 года. По просьбе Н.Н.Раевского, Пушкин написал эпитафию:

В сиянье, в радостном покое,
У трона вечного Творца,
С улыбкой он глядит в изгнание земное,
Благословляет мать и молит за отца.

Мария Николаевна, получившая эти стихи в Сибири, писала: «Я читала и перечитывала, дорогой папа, эпитафию на моего дорогого ангела, написанную для меня. Она прекрасна, сжата, но полна мыслей, за которыми слышится так много. Как же я должна быть благодарна автору!».

Эпитафия была высечена на надгробной плите Н.Волконского на кладбище Александро-Невской лавры. Долгое время считавшаяся утерянной могила была обнаружена в середине ХХ века, и теперь каждый может увидеть её.


Надгробная плита на могиле Николая Волконского, сына Марии Николаевны, с эпитафией А.С.Пушкина. Фото: https://dzen.ru/media/arhkot/jizn-tvoia-ne-est-li-...ast-3-5d52563304af1f00ae8c59eb

Марии Николаевне было молода, хороша собой, любила светские развлечения, балы, музыку. Политические взгляды мужа были ей неизвестны. Но когда случилась беда и князь Волконский был приговорен к двадцати годам каторжных работ, Мария Николаевна отказалась от всего, что было ей дорого,- титулов, богатства, оставила на попечение свекрови и невесток маленького сына и поехала в Сибирь. 22 декабря 1826 г. княгиня Волконская выезжает к мужу в Сибирь. По пути она останавливается в Москве. Её приняла у себя невестка Зинаида Волконская. Эта нежность так была нужна юной женщине! От прощания с отцом осталось впечатление «Всё кончено, больше я его не увижу, я умерла для семьи»; семья мужа осыпала её упрёками за решение, а здесь… Зинаида Волконская, вспоминала потом Мария Николаевна, "приняла меня с нежностью и добротой, которые остались мне памятны навсегда...".


Зинаида Александровна Волконская

26 декабря 1826 года состоялся знаменитый вечер-прощание, многократно описанный… «Зная мою страсть к музыке, она пригласила всех итальянских певцов, бывших тогда в Москве, и несколько талантливых девиц московского общества. Я была в восторге от чудного итальянского пения, а мысль, что я слышу его в последний раз, еще усиливала мой восторг. В дороге я простудилась и совершенно потеряла голос, а пели именно те вещи, которые я лучше всего знала; меня мучила невозможность принять участие в пении. Я говорила им: ''Ещё, ещё, подумайте, ведь я больше никогда не услышу музыки''. Тут был и Пушкин, наш великий поэт»… «Во время добровольного изгнания в Сибирь жён декабристов он был полон искреннего восторга; он хотел мне поручить своё ''Послание к узникам'', для передачи сосланным, но я уехала в ту же ночь, и он его передал Александрине Муравьевой».


В.А. Дрезнина. «А.С.Пушкин читает «Послание в Сибирь» на проводах М.Н. Волконской»*

… Снова слушаем Волконскую: «Пушкин мне говорил: ''Я намерен написать книгу о Пугачеве. Я поеду на место, перееду через Урал, поеду дальше и явлюсь к вам просить пристанища в Нерчинских рудниках''. Он написал свое великолепное сочинение, всеми восхваляемое, но до нас не доехал».

Алексей Владимирович Веневитинов, брат поэта Д.В.Веневитинова

Воспоминания об этом вечере А.Веневитинова (брата поэта) были опубликованы только через пятьдесят лет. «Так рано обречённая жертва кручины, эта интересная и вместе могучая женщина — больше своего несчастия…Она в продолжение целого вечера всё слушала, как пели, и когда один отрывок был отпет, то она просила другого. До двенадцати часов ночи она не входила в гостиную, потому что у княгини Зинаиды много было, но сидела в другой комнате за дверью, куда к ней беспрестанно ходила хозяйка, думая о ней только и стараясь всячески ей угодить… Остаток вечера был печален… Я возвратился домой с душою полною и никогда, мне кажется, не забуду этого вечера». А княгиня Зинаида позднее посвятит Марии проникновенные строки: «О ты, пришедшая отдохнуть в моем жилище, ты, которую я знала в течение только трёх дней и назвала своим другом! Образ твой лёг мне на душу. Я вижу тебя заочно: твой высокий стан встаёт передо мною, как величавая мысль, а грациозные движения твои так же мелодичны, как небесные звёзды, по верованию древних. У тебя глаза, волосы, цвет лица, как у девы, рождённой на берегах Ганга, и, подобно ей, жизнь твоя запечатлена долгом и жертвою… Жизнь твоя не есть ли гимн…».

Екатерина Николаевна Орлова (урожденная Раевская)

Два дня провела Мария в Москве… О сборах рассказала в письме отцу старшая сестра - Екатерина Орлова, приехавшая в Москву проводить её: «Из тех денег, которые Вы ей дали, Мария потратила три тысячи на покупку для своего мужа различных припасов и необходимых вещей различного рода, для себя же она купила только туфли, шубу или теплые сапожки. Мне пришлось силой задержать её в Москве, чтобы немного обеспечить вещами. Я сочла необходимым дать ей мою лисью накидку, поэтому она говорит, что я ее разорила… Я продала одно украшение и смогла купить ей некоторые предметы первой необходимости и некоторые для развлечения, как, например, книги, шерсть и т. д. Вы прекрасно понимаете, что я не могла бы использовать свои деньги более приятным для меня способом». А Зинаида Волконская, кроме того, умудрится тайком привязать к задку её возка фортепиано… И ещё рассказ Марии: «Я должна была провести два дня в Москве, так как не могла не повидать родственников наших сосланных; они мне принесли письма для них и столько посылок, что мне пришлось взять вторую кибитку, чтобы везти их».

В Москве она получит письмо от отца, немного успокоившее её: «Пишу к тебе, милой друг мой, Машинька, на-удачу в Москву. Снег идёт, путь тебе добрый, благополучный. Молю Бога за тебя, жертву невинную, да укрепит твою душу, да утешит твоё сердце!»


Эту портретную зарисовку З.А.Волконская сделала в дни прощания с Марией

В своем последнем «вольном» письме юная княгиня писала: «Дорогая, обожаемая матушка, я отправляюсь сию минуту; ночь превосходная, дорога – чудесная... Сестры мои, нежные, хорошие, совершенные сестры, я счастлива, потому что довольна собой».

Сын Волконских спустя много лет писал: «Припоминаю слова, не раз слышанные мною в детстве в ответ на высказываемое ей удивление по поводу того, что она могла добровольно лишить себя всего, что имели, и все кинуть, чтобы следовать за своим мужем. "Что же тут удивительного? - говорила она.- Пять тысяч женщин каждый год делают добровольно то же самое"».

Очень часто задают вопрос вопрос, почему декабристки, считая мужей государственными преступниками, всё же, подчас даже не любя, поехали за ними. Мне кажется, ответ можно найти в письме Екатерины Орловой (Раевская) брату Александру: «Выходят замуж для того, чтобы разделять судьбу своего мужа в благополучии, несчастьи и унижении, если только муж не разорвал брачных уз тяжкими поступками в отношении к своей жене».


Екатерина Орлова (худ П.В.Басин) и Александр Раевский, сестра и брат М.Н.Волконской

Это во-первых. А во вторых, действительно ли считали декабристки государственными преступниками своих мужей?

В «Записках» княгини Волконской есть поразительная фраза: «Действительно, если даже смотреть на убеждения декабристов, как на безумие и политический бред, всё же справедливость требует признать, что тот, кто жертвует жизнью за свои убеждения, не может не заслуживать уважения соотечественников. Кто кладёт голову свою на плаху за свои убеждения, тот истинно любит отечество, хотя, может быть, и преждевременно затеял дело своё».

Её мучает тревога: «Сестра Орлова, чтобы помешать мне ехать, говорила: ''Что ты делаешь? Твой муж, может быть, запил, опустился!" – ''Тем более мне надо ехать'', – отвечала я». А боязнь остаётся: «Однажды в лесу я обогнала цепь каторжников; они шли по пояс в снегу, так как зимний путь ещё не был проложен; они производили отталкивающее впечатление своей грязью и нищетой. Я себя спрашивала: "Неужели Сергей такой же истощённый, обросший бородой и с нечёсаными волосами?"»


Иллюстрация к поэме Н.А.Некрасова "Русские женщины"

До Иркутска она доехала за 20 суток. Она расскажет и о своих мыслях в Казани, куда приехала в канун Нового года: «Какая разница! здесь собираются танцевать и веселиться, а я еду в пропасть: для меня все кончено, нет больше ни песен, ни танцев» (хотя и назовёт их «ребячеством»), и о приключении в пути («лошади меня понесли с самой высокой горы Алтая: я выпрыгнула в снег, не сделав себе ни малейшего вреда»), и о встрече с обозом из Нерчинска: «Я в восторге: получу известие о муже. Иду на почтовую станцию… Входит офицер… он не снимает фуражки и продолжает курить, выпуская клубы дыма от отвратительного табака; засаленный кисет с табаком висел у него на пуговице сюртука. Несмотря на его грубый вид, я у него спрашиваю, где находятся государственные преступники? Он взглянул на меня в упор и сказал, повернувшись спиной и уходя: ''Я их не знаю и знать не хочу''… Тогда один из его солдат, стыдясь за своего начальника, подходит ко мне и говорит вполголоса: ''Я их видел, они здоровы, они в Нерчинском округе, в Благодатском руднике''. Этот добряк показал себя более человечным и вежливым, чем его начальник».



Иллюстрация к поэме Н.А.Некрасова "Русские женщины" и М.Н.Волконская

В Сибирь Волконская приехала второй из декабристок. В Иркутске её ожидали мучительные объяснения с местным губернатором И.Б. Цейдлером.. Он посоветовал княгине вернуться домой, а после отказа предложил подписать отречение от княжеского титула, дворянства и всех прав. Благодаря стойкости уехавшей прямо перед ней Трубецкой, её продержали только восемь дней.

Кадр из к/ф "Звезда пленительного счастья". Иннокентий Смоктуновский в роли губернатора Иркутска И.Б.Цейдлера

Отныне она – «жена государственного преступника», а дети, которые родятся в Сибири, будут записаны простыми крестьянами. Она подписала эти унизительные условия.

Наконец все бумаги получены, и – «По возвращении домой я нашла у себя Александру Муравьеву; она только что приехала… Мы напились чаю, то смеясь, то плача; был повод к тому и другому: нас окружали те же вызывающие смех чиновники, вернувшиеся для осмотра её вещей».


Мария Николаевна Волконская и Александра Григорьевна Муравьева

Ей разрешили ехать до Нерчинска, а там поставили перед фактом: каторжники лишены права на семейную жизнь. То есть Сергей будет содержаться за решёткой, а ей придётся снимать угол в крестьянской хате. Она согласилась и на это. Назавтра она прибыла на Благодатский рудник и отправилась разыскивать Волконского. Сергей Григорьевич, гремя кандалами, побежал к жене.


Встреча Марии Николаевны с мужем на Благодатском руднике

Её Встречу Волконских привыкли представлять - по изумительной сцене из фильма и по фрагменту из поэмы Н.А.Некрасова - произошедшей в шахте:

Сергей торопился, но тихо шагал.
Оковы уныло звучали.
Пред ним расступались, молчанье храня,
Рабочие люди и стража...
И вот он увидел, увидел меня!
И руки простер ко мне: «Маша!»
…Иду!.. Посылало мне ласку свою
Улыбкой лицо испитое...
И я подбежала... И душу мою
Наполнило чувство святое.
… Невольно пред ним я склонила
Колени — и, прежде чем мужа обнять,
Оковы к губам приложила!..


Кадр из к/ф "Звезда пленительного счастья". В ролях: Наталья Бондарчук - Мария Волконская, Олег Стриженов - Сергей Волконский

На самом деле, встреча была в тюрьме. «В первую минуту я ничего не разглядела, так как там было темно; открыли маленькую дверь налево, и я поднялась в отделение мужа. Сергей бросился ко мне; бряцание его цепей поразило меня: я не знала, что он был в кандалах. Суровость этого заточения дала мне понятие о степени его страдания. Вид его кандалов так воспламенил и растрогал меня, что я бросилась перед ним на колени, поцеловала его кандалы, а потом – его самого. Бурнашёв, стоявший на пороге, не имея возможности войти по недостатку места, был поражен изъявлением моего уважения и восторга к мужу, которому он говорил «ты» и с которым обходился, как с каторжником».

Многие критикуют экзальтированность Марии, но вспомним строки из мемуаров П.Анненковой, всегда твёрдо стоявшей на ногах, о встрече с любимым: «Я бросилась на колени и целовала его оковы»…

А «сошествие в ад» было назавтра, когда Волконская, спустившись под землю, смогла «повидать товарищей моего мужа, сообщить им известия из России и передать привезённые мною письма».


Вход в штольню Благодатского рудника, Действительно - "каторжные норы"

Благодатский рудник… Место, где декабристов заключили «в тёмную и вонючую каморку на съедение всех видов насекомых». Работали в шахте на глубине в сто пятьдесят метров (70 сажень) вместе с другими ссыльнокаторжными. Наверное, неудивительно, что Волконский здесь впадает в депрессию. «При производстве работ был послушен, характер показывал тихий, ничего противного не говорил, часто бывает задумчив и печален»,- доносят надзиратели.

Несмотря на очень сложные мотивы, побудившие Марию Николаевну отправиться к мужу в Сибирь (любви к нему среди них точно не было), её приезд, по многочисленным свидетельствам очевидцев, практически спас его если не от смерти, то от болезни и депрессии – в её присутствии он воспрянул духом и постепенно выздоровел (за что был бесконечно благодарен жене всю оставшуюся жизнь). Вот строки из донесения 16 февраля 1827 года: «Сергей Трубецкой и Сергей Волконский – с приездом жён, сделались примерно веселы». Сцена с кандалами Волконского, которые его жена кинулась целовать при первой встрече с мужем в Сибири – достоверна. Но, опять-таки, этот порыв Волконской был продиктован скорее состраданием и поздно пришедшим осознанием собственной жертвы, чем какими-то другими причинами.

Вместе с Е. Трубецкой Мария Николаевна поселилась в крестьянском доме.Они вместе с постигали азы поварского искусства по привезенным с собой книгам, учились всевозможным бытовым премудростям, в том числе и экономить каждую копейку.

Дом Волконской и Трубецкой в Благодатском руднике

Они помогали своим мужьям, а также другим декабристам всем, чем только могли: готовили им пищу, чинили белье, поддерживали связь с родственниками, писали письма. Их очень уважали местные жители, они умели создать вокруг себя атмосферу доброжелательности, уюта, их поведение отличалось полным отсутствием аристократического высокомерия. Они помогали деньгами и одеждой даже беглым разбойникам, которые, будучи пойманными, не выдали их.

Мария Николаевна Волконская

Природа щедро одарила Волконскую, дав ей своеобразную красоту, ум и характер, отшлифованный хорошим воспитанием и чтением книг (она владела, как родным, английским и французским языками), замечательный голос и музыкальные способности. Но не это было главным в дочери генерала Раевского. Зинаида Волконская писала когда-то, что жизнь Марии Николаевны «запечатлена долгом и жертвою». Однажды Марию Николаевну отчитали за то, что она приобрела холст и заказала белье для каторжан. «Я не привыкла видеть полуголых людей на улице», – отвечала она. Смутившийся комендант резко изменил тон, и ее просьба была выполнена.

Все, что получали декабристы от родственников, распределялось поровну между всеми, они жили там одной семьей.

=======

Продолжение следует...


Источники:
https://dzen.ru/media/arhkot/jizn-tvoia-ne-est-li-...ast-3-5d52563304af1f00ae8c59eb
https://dzen.ru/media/arhkot/jizn-tvoia-ne-est-li-...ast-4-5d53a9caa1b4f100adf9c508
https://dzen.ru/media/arhkot/jizn-tvoia-ne-est-li-...ast-5-5d5695d104af1f00ae66bbdd
https://zhiznteatr.mirtesen.ru/blog/43043558045/Ve...dekabristka-Mariya-Volkonskaya
Иллюстрации взяты из доступных источников сети интернет