Ее портрет написал Шилов. Афишами балетных спектаклей с участием Людмилы Власовой

были оклеены Париж и Лондон.

Из-за нее президент США Картер звонил Брежневу...

Как хореограф Людмила Иосифовна работала с олимпийскими чемпионами-фигуристами Оксаной Грищук и Евгением Платовым, Мариной Анисиной и Гвендалем Пейзера, чемпионами мира Ильей Авербухом и Ириной Лобачевой,Еленой Ильиных и Никитой Кацалаповым...

 

 

ВЛАСОВА Людмила Иосифовна

Родилась 2 марта 1942 года в Москве.
Достижения: в 70‑е годы – солистка Большого театра, с ее именем и именем ее мужа, легендарного танцовщика Александра Годунова, были связаны аншлаги во время зарубежных гастролей и постановок на отечественных сценах: «Лебединое озеро», «Спартак», «Иван Грозный», «Анна Каренина», «Весна священная», «Любовью за любовь», «Ромео и Джульетта».
В настоящее время работает хореографом в танцах на льду.
Я слышала, что Власова постоянно живет в Италии, а в Москве бывает наездами. «Неправда, – удивилась Людмила Иосифовна по телефону. – Я, может быть, в прошлой жизни была итальянкой. Маленькой девочкой, слушая по радио итальянскую музыку, я начинала плакать». Сказала – и после некоторых сомнений пригласила в гости, в Брюсов переулок.
Сомнений было два. Первое: второго марта – ее юбилей, а она не любит отмечать дни рождения. Второе: «Вы, конечно же, будете спрашивать «о той истории»? Об «истории» ее спрашивают много лет, буквально все. Она давно от этого устала.
Второго я не обещала…

 

 

 

«Та история» – скандал с невозвращением ее мужа, премьера Большого театра Александра Годунова из США. На взлетной полосе в аэропорту Кеннеди трое суток держали самолет с Людмилой Власовой. Картер звонил Брежневу. К аэропорту было невозможно проехать из-за толпы, поднявшей плакаты «Свободу Людмиле Власовой!». Американцы были уверены, что КГБ увозит ее насильно. Но она не могла не вернуться домой. («Моя мама, вырастившая нас с братом, работавшая на двух работах, отказалась от личной жизни ради нас… Она ни в чем бы меня не упрекнула. Она молча угасла бы без меня…»)
Людмила Иосифовна сама решила: расстаться с мужем, с которым они так любили друг друга, что все восемь прожитых вместе лет не расставались даже на день.
Больше они не встретятся уже никогда…

 

 

 

 

«И КАК Я БУДУ ЖИТЬ ПОСЛЕ ЭТОЙ ВСТРЕЧИ?»

– Людмила Иосифовна, пришло время все-таки рассказать «ту историю».
– Я поражаюсь, столько лет прошло с тех пор, а мне то и дело звонят с просьбой об интервью… Я крайне редко соглашаюсь. И если соглашаюсь, то только в память о Саше.
– Добавлю для молодых наших читателей – об Александре Годунове, гениальном танцовщике, к которому вы ушли от благополучного мужа, другого премьера «Большого театра» Станислава Власова. Ушли в никуда. Не взяв «ни рубля, ни рубашки».
– Отчего же, свои личные вещи я как раз взяла (улыбается). Но квартиру в центре Москвы делить не стала. Многие тогда меня не поняли. Но у меня всю жизнь были и остаются принципы, которым я не изменяю. Да, поначалу нам с Сашей было трудно. У него была очень маленькая однокомнатная квартирка на Юго-Западе. Саша очень переживал, узнав, что я продала шубу, кое-что из драгоценностей. Я успокаивала его: Саша, у меня целых три шубы, а одной на самом деле женщине вполне достаточно…
– Это была любовь – как удар молнии, с первого взгляда?
– У меня и до Саши были поклонники. Я этого не скрывала. Но я никогда ничего себе не позволяла – могла сходить в ресторан, и не более того. Красивое свидание… Сашина страсть сломала между нами все преграды. Моя близкая подруга Ниночка Сорокина уже в самом начале была уверена: «Мила, ты здесь даже романом не отделаешься! Он тебя у Власова уведет!» Так и случилось…
– Когда Александр решил остаться в США во время гастролей, он отказался не только от Родины…
– Нет! Ни в коем случае (возмущенно)! И первое, что он сказал мне по телефону, когда в первый раз позвонил, примерно через месяц после скандала с задержкой самолета на трое суток: «Я тебя не предавал». Я закричала ему: «Сашенька, я знаю, знаю!» Мы поговорили полтора часа. Помимо всего прочего, он сказал и такую фразу: «Об этом человеке я больше ничего не хочу слышать!» Он имел в виду одного фотографа, который заработал на наших с Сашей снимках огромные деньги, а потом на похоронах Годунова плакал в траурном зале: «Я себе никогда не прощу…»
– Вы хотите сказать, что…
– Что Саша не собирался оставаться в Америке.
– Как же получилось, что он попросил политического убежища в США? И в чем заключалась вина фотографа, плакавшего в траурном зале?
– Сашиной слабостью был алкоголь. Нет, алкоголиком он, безусловно, не был. Просто порой, в гостях, не чувствовал меры. Эту меру всегда за него соблюдала я. Были случаи, когда я выбегала, хлопнув дверью, уезжала к маме. И я боюсь, что в тот вечер… Мы жили в такое время, когда человека, которого уснувшим рядом с бутылкой, сфотографировали, а если учесть, что этот человек представляет Большой театр, и не где-нибудь, а на гастролях в США в разгар холодной войны… Карьеру этого человека можно было считать законченной. Я думаю, что с Сашей сделали именно это. И у него уже не оставалось выбора.
– Вас продержали в самолете трое суток…
– Самое поразительное, что другим пассажирам этого драматичного рейса предложили выйти и лететь другим самолетом. Вышли только три человека. И все – иностранцы. Из русских не вышел никто! У кого-то был транзистор, все уже знали, почему нас держат. И людям хотелось узнать, чем все это закончится…
– Но мне даже страшно представить, что в эти трое суток происходило с вами.
– А мне страшно вспоминать об этом. В какой-то момент ко мне ворвались американские журналисты. И одна из них, женщина, принялась на меня кричать: «Вы же любите его, как вы можете не остаться?!» Я остановила ее: «Кто вам дал право разговаривать со мной таким тоном?» Она притихла, села рядом со мной: «Неужели вы к нему даже не выйдете? Он же здесь, в двух шагах, на взлетной полосе, в машине. Он там с ума сходит». Я спросила: «И как я буду жить после этой встречи?»

 

 

Источник