Сегодня слушала песню, написанную на мое стихотворение "Колыбельная для Стеши". Чудный голос оперной певицы убаюкивал. Репетиция перед записью. Слушала и вспоминала пятилетнюю девочку Стешу, дочку моих друзей, которая не отпускала меня, требуя чтения стихотворения с хлопками и приседаниями. Было уже поздно, а она никак не хотела спать. "Давай еще",- тебовала она, держа кончик юбочки в кулачке. А потом родились строчки: "Нашу Стешу ждет кровать, но она не хочет спать". Эпизодическая роль досталась дружку Стеши - рыженькому хомячку по кличке Джунгарик. "Спит уж кот, собачка Шарик, видит сны хомяк Джунгарик",- пела певица, а я немного грустила. О хомяке Джунгарике напомнит только песенка. Позже он был растерзан соседским котом, когда, выбежав из клетки, отправился изучать чужую территорию. Эх, а вот если бы спал, да в своей кроватке. Но, надеюсь, детки, которые будут слушать колыбельную, об этом не узнают.

Приехала из Италии и никак не могу войти в ритм большого города. Холодно, серо. Не сплю до пяти утра. Потом под утро засыпаю. В девять уже будят рабочие тракторно-гудящими звуками. У нас во дворе ямы. Меняют трубы. В начале лета перекопали весь асфальт, а в конце лета заторопились доделать. Вот как тут не мучиться. Вот я и сплю по три часа. Потом целый день что-то делаю, а вечером после шести клонит ко сну. Я валюсь, чтобы проснуться и до пяти опять не спать.

Фотографии Лиана_Элль : творчество и любовь

Что такое беременность? Это что-то другое попадает в нас. Не наше. В нас появляется другая жизнь. Это потом беременность приживается, становится нашей, родной и т.д.
Так вот, что же означает образ беременности во сне. Сначала наводящие вопросы. С кем Вы встречались накануне, что делали? Кто особенно повлиял на Вас? Есть какой-то человек, который , может, дорог Вам. Может, авторитетен. Или он возник эпизодически, но оставил у Вас сильное воспоминание. При этом этот человек не позитивен для Вас. Почему? Он решает какие-то свои цели. И ради своей цели он "имеет" Вас. Это понятно. Самый простой пример. Есть мужчина. У него навязчивое желание секса. Рядом может сидеть девушка. Она никакого отношения к мужчине не имеет. Но у него же есть навязчивое желание. Он начинает с девушкой разговор. Вроде бы ни о чем. Но девушка наивна, искренна. Она беззащитна. Он энергетически входит в нее. Он ее "имеет". Это своего рода вампирический захват. Каков результат? Мужчине хорошо. А девушка опустошена. При этом она даже не понимает, почему ей как-то не так. На месте мужчины может оказаться старушка, которой тоже захотелось "покушать". И самое интересное, этим кем-то может быть и мужчина, с которым у Вас длительные отношения. Здесь нужно быть очень аккуратной, чтобы сделать такие выводы. Но если это так, то сон показывает, что нет никакого позитива в отношениях. Его семантика захватывает Вас. В нас должно жить наше. Все чуждое в нашем организме Вы знаете как действует. В психике то же самое. Так вот, что же такое беременность во сне. Это на семантическом уровне в вас вошло что-то чужое. Ваша психика Вас предупреждает. Это чужое негативно для Вас. Вот от такой "беременности" надо избавляться. На самом деле Вы какую-то угрозу для себя почувствовали. Вы же насторожились после сна. Вот теперь проанализируйте свои знакомства.

Однажды я оказалась на море с мальчиком. Его звали Стасик.
Море было прохладным. Солнце светило ярко только несколько часов в день. Сходим мы утром со Стасиком на завтрак, погуляем немного, после прогулки бассейн посетим. А дальше что?
Если кто спросит, почему же мы поехали на море, когда погода прохладная, отвечу так. Мне-то, где тихо и народу немного, так и лучше. Книжки писать –тишина нужна. Стасик же последнее время часто болел. Вот и решила мама отправить мальчика на море. Так и образовалась у нас компания: я, Бонифация Аркадьевна, и мальчик Стасик.
Надо сказать, что я хорошо отношусь к детям. Они – мой живительный родник. Именно дети дают мне темы для сказок.
Осталось только понять, как же мне занять Стасика. Когда становилось тепло, мы шли с ним на пляж, чтобы немного побыть на солнышке. Погреться. Опять же, что делать? И решили мы собирать камни, что по всему пляжу разбросаны. Галька называется.
-Бусь, а зачем нам столько гальки? – спрашивал Стас.
-Мы с тобой наберем много и будем раскрашивать, - отвечала я.
Так мы и сделали. Собрали много гальки. Я достала краски. Я стараюсь всегда с собой брать краски. Гуашь. Сама люблю рисовать, да и в общении с детишками очень помогает.
-Стас, - сказала я, - вот тебе два пластиковых стаканчика. Беги к морю и набери воды. Осторожно. Не намочи кроссовки.
Стас кивнул и радостный побежал к воде, а я же осталась наблюдать, как мальчик пытается ловко набрать воды в стаканы.
Стаканчики с водой мы углубили в песок, чтобы ветер их не опрокинул. Открыли баночки с краской и приступили к делу.

-Стас,- объясняла я ему,- если ты хочешь, чтобы твоя работа была аккуратной, тогда послушай меня. Обмакни кисточку в воду. Немного. Дальше опускаешь кисточку в баночку с краской.
-Да, знаю, знаю, - заторопился Стас ответить.
-Стас, чтобы камень был покрашен ровно, представь, что ты кисточкой гладишь камень. Нежно, плавно, как если бы ты гладил любимую собачку.
-Я глажу,- приговаривал Стас, и краска ровно ложилась на поверхность камня.
Мы красили камни в синий, фиолетовый цвета. Мы хотели со Стасом выложить на песке море.
-Фу, - выдыхал Стас, усердно покрывая камень краской.
-Ты устал?- спрашивала я.
-Немножко.

Через некоторое время мы обнаружили, что достаточно сделали сине-фиолетовых камней.
-Ну вот, - сказала я,- теперь давай делать море.
-Бусь, а в море будут рыбки?
-Конечно, - ответила я.
Когда мы сделали море, я дала Стасу красную краску, а себе взяла оранжевую. Мы сделали с ним по одной рыбке. Потом тонкой кисточкой поставили рыбкам глазки.
Нам еще предстояло раскрасить несколько камней желтой краской. Это будет у нас солнце.
Через некоторое время на пляжном песке красовалась картина: солнце и море с рыбками.

В один из своих приездов в Катманду я посетила непальскую свадьбу. Дочка миссис Гаетри выходила замуж. Правда,я успевала лишь к пятому дню, когда свадьба уже заканчивалась. Но о первых четырех днях свадьбы Гаетри мне рассказала.
Обычно в Непале на свадьбу собирается от трехсот до полутора тысяч гостей. Праздник начинается на стороне невесты. Многочисленные родственники приезжают отовсюду, чтобы поздравить девушку. На второй день приходят друзья. И только на третий день прибывает жених и его гости. Жених привозит подарки. В этот день начитнаются обряды с молодоженами. Первый обряд – это выкуп невесты. Жених дарит невесте сладости и мешок орехов. Будущая теща получает кувшин молока.
Молодожены свое согласие быть вместе выражают надеванием друг другу на шею цветочных гирлянд.
Следующий обряд – получение подарков. И вот тут нужны орехи, привезенные женихом. Подарки принимает невеста. Жених в обряде не участвует. Сваха и невеста удобно располагаются на диванчике. Подарков будет много, гостей-то сколько. Удивительно, но и в этом деле есть свой порядок. Сначала поздравляют знакомые, друзья, дальние родственники. Близкие родственники поздравляют в конце. Мама подходит с подарком к своей дочке последней. Каждый раз сваха отсчитывает десять орешков и кладет их в руку невесты. Гость получает эти орехи, а взамен дарит невесте подарок. Выстраивается очередь, желающих получить орешки от невесты.
Когда орешки заканчиваются, а подарки уже вручены, можно подумать о прочности брачного союза. Это очень важный ритуал. В нем участвуют кроме невесты и жениха отец и мать невесты. Отец бережно подводит свою дочь к будущему зятю и кладет в его руку руку дочери. Мать невесты льет на руки молодых воду. Гаетри мне не объяснила смысл этого ритуала, но, думаю, и так понятно. Что символизирует вода? Жизнь и чистоту. Вот и пойдут молодые по жизни с чистыми намерениями, держа друг друга крепко за руку. Священник тоже присутствует здесь. Он скрепляет этот союз молитвой.
Дальше невеста в сопровождении своего отца и брата идет до машины. Жених рядом. Молодые отправляются в храм Ганеша. Ганеша – это бог мудрости и благополучия в индуизме. Храм выбирают поближе к месту свадьбы, чтобы всем гостям удобно было добраться. Слушая рассказ Гаетри об этом обряде, мое сердце тихо ныло.
Здесь в храме Ганеша, перед лицом Бога мужчины со стороны жениха и невесты должны договориться. О чем? Да чтобы невесте в новом доме жилось хорошо. Отец невесты просит отца жениха, чтобы его дочку не обижали и берегли, как цветочек. Об этом же просит брат невесты брата жениха. Когда все мужчины с обеих сторон договорились, очередь - за священниками. Да, да. Священник невесты просит священника жениха беречь молодую, не обижать. Вот и думаю, молодой муж, глядя на этот ритуал, вряд ли захочет обижать свою жену. Ответ-то придется держать перед всеми родственниками.
После этого ритуала невесту везут в дом жениха.
В доме жениха проходят свои ритуалы, но самый главный-это, когда мать жениха вручает ключ невесте. Ключ как символ ответственности, как символ принадлежности к новому дому.
Когда проходит два дня в доме жениха, наведываются мужчины, родственники невесты, которые хотят знать, хорошо ли девушке на новом месте. Правда, для этого они забирают невесту с собой. Видимо, распросить а, может, как-то сгладить грусть от расставания со своим домом, с девической жизнью. Это пятый день свадебного торжества.
“Сегодня будет только одна невеста, без жениха. Это такой обычай”,- рассказывает мне Гаетри, когда я переступаю порог ресторана.
Мы обходим стол, останавливаемся у подарков. Гаетри показывает: “Это сари, это туфли. А это сладости.” Не понимаю, что это за подарки. Дарить сладости на свадьбу? Странно. Рассматриваю подарки дальше. Набор браслетов, шелковые туфельки, косметические наборы...
Невесты еще нет. Гости в ожидании.
Через некоторое время появляется невеста в сопровождении свахи. Невеста в красном сари, расшитом золотом. Невеста и сваха усаживаются на диванчик. Какой-то мужчина берет со стола подарок и подходит к невесте. Он наклоняется над ней, что-то говорит и вручает сверток. Потом подходит другой мужчина. Он тоже вручает подарок. Я уже понимаю, кто эти мужчины. Они же договаривались в храме. Вот и балуют теперь невесту сладкими подарками и мелкими женскими безделицами.
Вообще Гаетри мне рассказала, что свадьбы в Непале делают по-разному, в зависимости от возможностей. Количество дней может быть сокращено. Но вот количество родственников сократить вряд ли удастся.
-А сколько у вас было гостей?- спрашиваю я.
-Много. Очень много,-смеется она. Мы иногда работаем всю жизнь для того, чтобы детей женить.
- Дочь выдать замуж – это еще ничего,- продолжила она через какое-то время,- а вот сына женить…
-А что?»- спрашиваю.
-К свадьбе надо купить всем родственникам одежду.
-Одежду? Какую?- не понимаю.
-Мужчинам – костюмы, а женщинам – сари. А у нас родственников – тысяча человек»,- отвечает Гаетри.
Когда по приезду в Москву, я рассказала это своему мужу, он, вспоминая недавнюю свадьбу сына, от души радовался, что у нас нет такого обряда, да и такого количества родственников тоже нет..

Я уезжаю в Индию и Непал. На месяц. После жары в 36, полечу в Непал, где перспективы на заснеженные Гималаи, охладят. Всю неделю собирала чемодан. Тщательно отфасовывала ненужное, занималась примеркой, подбором вещей. Вся комната была завалена этой "расфасовкой". А за день до отлета почти все сложила в чемодан. Ну не умею я собирать вещи, продумывая каждую деталь. Нет, не сложно - продумать, а потом выбрать пять каких-нибудь самых- самых практичных. Но в поездке буду мучаться, почему не взяла то или это, ведь в чемодан бы вошло.
Одним словом, сложив все, я жду нужного времени. Правда, сделала завтрак. Салат оливье красиво впихнула в тарталетки и, посыпав, мелко-нарезанным зеленым луком, подала на стол. "Что это?- удивился супруг, - Ах, да это ж по случаю отъезда.."- сам себе же и ответил. Отъезжаю я. Он остается в Москве. А я надеюсь в этот раз написать книгу о путешествиях еще лучше.
Москва, заглядывая серостью в окна, не рождает чувств типа: "Ах зачем. Может лучше остаться." Привычная жизнь, уклад. О чем еще думать? Но нет. Новое - оно всегда как-то будоражит. Хочется ... Ох, а как много-то хочется.

Про тонкое тело и сложное дело


После двухнедельного путешествия по Гималаям я вернулась домой. Пыльные дороги и ночлежки так вымотали меня, что вчера, едва добравшись до собственной кровати, мягкой и чистой, я плюхнулась в нее и моментально заснула. Но ночь была не спокойной. Тот сон, который поначалу так сковал меня, улетучился. На смену ему пришло беспокойство.
Устав бороться с бессонницей, я открыла глаза. Мирно похрапывающий муж вызвал чувство досады. «Но, почему?»- взмолилась про себя. - Я хочу спать». Натянула одеяло по самые уши, закрыла глаза. Но нет. Что-то мешает. Я привстала, осмотрелась. Из-под края одеяла выглядывала моя нога. Ничего особенного. Нога и нога. Но ее потрясывало. Я отбросила одеяло. Пальцы другой ноги тоже дрожали. Но самое интересное, что тряска от конечностей поднималась вверх. Вот она дошла до правого бока, остановилась. Кажется, там печень. Неприятно. Будто чужие руки пролезли внутрь и потрясли оттуда.
Что это? У нас завелся барабашка? И теперь он, белый и пушистый, поселился под кроватью и показывает, на что способен.
Я посмотрела на Славу. Он спал. Солнечные зайчики играли на его спокойном лице.
Удивленная и испуганная, я сидела в кровати, перестав понимать, где трясется: во мне или снаружи. Но больше удивляло то, что Слава спал. Значит, что-то не так у меня.
Взглянула на часы: почти шесть. Ничего не придумав лучше, как скоротать время, я отправилась на кухню готовить завтрак.

-Слав, но ты что-то чувствуешь?- я выглядывала из кухни, когда муж уже проснул-ся и шел в ванную.
-Нет,- ответил он.
-Слав, но я сегодня ни свет ни заря… Понимаешь?- из-за кипевшего масла на сковороде было плохо слышно.- Слава,- кричала я вдогонку.
Но Слава не слышал. В ванной зажурчала вода, и послышалось пение.
Потом он вышел, забежал в кухню, съел пару блинов.
-Галь,- он поцеловал меня в щеку, - давай потом. Я тороплюсь.

Оставшись одна, я решила прилечь. Сразу задремала. И в сонном сознании поплыли картинки. Фиолетово-серые горы, плывущие на горизонте, синева неба, маленькие храмы, примостившиеся над обрывами…
Зазвонил телефон.
-Але…
-Галочка, как ты?
-Мам, все хорошо.
-Ну и слава богу. А то семья врозь - плохо. Слава все один да один.
-Мам, ты опять о своем? Я- художник. Там вдохновенье даже в воздухе. И Слава знает об этом. Я сплю. Пока!

Я положила трубку и закрыла глаза, но взявшаяся непонятно откуда тряска разбудила меня окончательно. Моя кровать, как детская игрушка на электрическом приводе. Только кто нажимает эту кнопку?
Я поднялась. Села за компьютер. Но через несколько минут, запутавшись в интернетных дебрях, в поисковой системе набрала слово «вибрации». И мои глаза выхватили первую же фразу: «Вибрации – это короткий путь в астрал». Стоп. Следующее. «Если уметь генерировать вибрации, то можно совершать путешествия в тонком теле»… Тонкое тело, тонкое тело… Это что-то из эзотерики? Но это точно не для меня. «Пойду-ка лучше в магазин за продуктами»,- решила я.

Возвращаясь из магазина, я присела во дворе на скамейке. Нежная молодая зелень облепила ветки. Тихо. Вот прошла старушка с сумкой. Сейчас будет кормить котят, живущих в подвале. Немного погодя, показался мужчина в рабочей одежде. Он направлялся к нашему подъезду. «Это слесарь из ЖЭКа»,- узнала я его.
- Послушайте,- я поторопилась за ним.
Он остановился.
- В нашем подъезде делают ремонт?
-Делают,- спокойно ответил он.
-И сверлят, и перфоратором работают?
-Думаю, да. А что?
- А в шесть утра они могут работать?
- Нет. Народ-то сразу нажалуется.
- А, может, под нами метро и дыры образовались?
-Да вы что? Где метро, а где Вы? Вот, новый дом в проулке... Знаете?- он подождал, когда я кивну.- Вот он как раз на метро и стоит. Там еще квартиры не продаются.
-Послушайте, а вот, - я помедлила,- когда кровать трясется? Это что может быть?
- Кровать трясется?- он почесал свою седеющую бороду, усмехнулся. - Так с такой гражданкой…
-Да Вы не понимаете,- я его перебила. – Трясется все утро. Муж уходит на работу. Я хочу поспать, а она трясется.
-Трясется, говорите,- он все еще мучил свою бороду,- и даже когда муж уходит? Лёнь,- обратился он к кому-то.
В подвальном окне что-то скрипнуло, зашевелилось, и наружу показалась голова в выцветшей бейсболке.
-Чего?
-Ты не знаешь, почему кровать по утрам трясется?
Повисла пауза. «Не к добру»,- подумала. И не дожидаясь ответа, я направилась к подъезду. За спиной услышала, как воздух взорвался хохотом.

Следующая ночь стала опять испытанием. Сначала я задремала и мне приснились горы, чередой виднеющиеся на горизонте. И звуки барабана, зовущие в монастырь на службу. Потом голос: «Семья врозь – плохо. Слава все один». Вдруг горы задрожали. От страха онемели пальцы ног. Я поняла, что это сон, и заставила себя проснуться.
Слава повернулся ко мне. И если бы только он меня спросил: «Не спишь, дорогая?», я бы сразу ему рассказала, что телу моему неудобно, может, оттого, что душа напряжена. Ведь там она парила, а я писала пейзажи. И еще бы добавила: «Ты потерпи и пожалей меня». Но рука Славы дернулась на моем бедре и тяжело придавила.
Я вздохнула, убрала руку, посмотрела на живот. Как студень на тарелке. Кому рассказать? В детстве моя бабушка, бывало, приготовит студень, порежет на порции и в тарелках поставит на стол. Потом позовет нас, внуков. Мы прибежим, сядем, а студень трясется. Вот нам смеху было. А бабушка привыкла. Окна ее дома на железную дорогу выходили. Вот, как поезд пойдет… «Стоп. Это лифт»,- осенило меня. Я услышала, как лифт приближался к нашему этажу. Остановился. Внутри сжалось. Поехал вниз. Отпустило.
-Слава, Слав, - я трясла его за плечо.-Это лифт.
Но на Славином лице шевелились только солнечные зайчики, будто разделяя со мною радость.

-Может, и лифт, – соглашался мой супруг уже за завтраком. - Дом-то старый, - он помолчал,- а ты сейчас придешь в ЖЭК и попросишь поменять. Расскажешь, что у тебя кровать трясется, - он рассмеялся.- Они решат, что ты не в себе и делать все равно ничего не будут.

Но все-таки я позвонила в ЖЭК, и мне пообещали прислать мастера. Вечером после работы заехал Слава, чтобы вместе отправиться в загородный дом. Обычно выходные мы проводили там. Подальше от городской суеты. Послушать птичек, погулять, да и просто побыть вдвоем.
-Слав,- ты поезжай один. Мне нужно закончить здесь дела, да и рисунки разобрать.
- Да не заменят тебе ничего, Галя. Ты уже спустись на землю с небес. ЖЭК скажет, что это незапланированный ремонт. Им легче тебя сумасшедшей посчитать, чем двигатель менять. Скорее я куплю тебе новый лифт.
- Вот и купи.
- Тогда меня сумасшедшим посчитают.
-И что же делать?
- Галь, ты успокойся и собирайся. Рисунки бери с собой.
Досада и гнев, которые накопились за последние дни, готовы были прорваться наружу. И больше всего было обидно оттого, что Слава не верил мне. Еле сдерживая себя, чтобы не расплакаться и не наговорить гадостей, я подошла поближе, погладила его по лацканам пиджака и сказала:
-Поезжай один.
Он кивнул, поцеловал меня крепко, привычно. Как, наверное, и целуются супруги, прожившие несколько лет вместе, и уехал за город.

А ночью я познавала прелести вибрационных волн. Теперь я понимала, какую большую роль играл Слава в моей постели. Ой, пардон. Ну, да в постели. Но как бы это лучше выразиться? Своим весом, лежа рядом со мной, он «глушил» вибрационные волны. А теперь, оставшись одна, я сполна предавалась действию вибраций.
Ночи в выходные, прямо скажу, получились горячие. Лифту не прикажешь. Ездит, когда хочет. До глубокой ночи веселится, а утром, может, и поспал бы вместе со мной, так нет, чуть свет опять за работу. Может, в аэропорт кому приспичило, а, может, еще что.
Злая, не выспавшаяся, я перекочевала под утро в другую комнату. Но только закрыла глаза, как услышала звуки бах-бум. Это машина грузила мусорные баки.

На что способен человек, не спящий несколько ночей, причем не по своей воле? Вот именно. И как решить? Наверное, есть два пути: урыдаться, обвиняя весь мир в бесчеловечности, и, наоборот, любыми способами достучаться до этого самого мира. Я выбрала второе, хотя иногда без первого было просто не обойтись.
В понедельник я позвонила в ЖЭК. Мне ответили, что лифт наш проверили и работает он нормально.
-Конечно, нормально,- подтвердила я.- Он перевозит пассажиров, останавливается по требованию. Я не о том. Меня интересуют вибрации, которые идут от него.
И тут я рассказала все. Про то, как трясется моя кровать, и как я на ней трясусь тоже. Рассказала, что все начинается с ног, потом доходит до печени. И еще хотела рассказать про то, что у соседа люстра трясется. Я об этом узнала случайно.. Но меня вежливо перебили, сказав, что специалист свяжется со мной.
«Какой еще специалист?»- хотелось мне спросить, но в трубке послышались гудки.

-Галина Петровна?- звучал мужской голос в моем телефоне через полчаса.
-Да,- ответила я в трубку.
-Что у Вас случилось?
-Мне кажется у нас лифт…
-Да,- ответил он.
-Трясется.
-Да…
-И мне кажется, трясется все внутри у меня,- мои губы задрожали.- Понимаете?- я уже почти плакала.
-Понимаем.
-Нет, Вы не понимаете. Даже печень… Каждое утро. Я не сплю.
-Э-э ,- в трубке задышали,- Вы сейчас дома будете?
«Ну все, - подумала я. –Это психотерапевт. Сейчас приедут диагноз ставить».
Я почувствовала себя беспомощной. Весь мир был против меня. Телефонный звонок, лифт и даже мусорная машина, которая приезжает в пять утра вместо прописанного полудня.
-Галина Петровна,- услышала я в трубке,- так Вы дома будете? Забыл представиться – Андрей Сергеевич. Мы подойдем.
-Да,- я беззвучно плакала.

Я увидела в глазок незнакомого мужчину не в белом халате, а в костюме.
-Андрей Сергеевич,- сказали мне за дверью.
«Ну, может, теперь так приходят. Никогда не видела живого психотерапевта»,- подумала я и открыла дверь.

Передо мной стоял человек невысокого роста, коренастый, на вид лет тридцати. В его открытых голубых глазах я прочла испуг. Он пытался улыбнуться, и улыбка могла бы выйти приветливой, но у него ничего не получалось. Какая-то застывшая физиономия. Он потирал ладони, опускал глаза, потом поднимал с опаской снова. Он не знал, что делать, да к тому же боялся испортить. «Если это психотерапевт, то начинающий»,- решила я и, осмелев, улыбнулась. Его длинные ресницы взметнулись, заблестели глаза, и он заулыбался тоже.
-А я боялся…- проговорил он.
-А я-то как…
-Знаете, - Андрей Сергеевич принял серьезный вид,- мы сейчас лифт погоняем, а Вы идите в квартиру, послушайте. И минут через десять выходите рассказать.
-А где я должна слушать?
-Конечно, где он Вам больше мешает…- он опять улыбнулся.
- А, понятно…

Я лежала на кровати и думала: «Жаль, что я не физик, занимающийся изучением вибрационных волн. Можно было бы написать научную работу на тему их влияния на тело человека, и даже на его душевное состояние. А так теперь все знания по теме только Андрею Сергеевичу и рассказывать».


Вернувшийся вечером с работы муж с порога воскликнул:
-Галь, а у тебя талант.
-Что?,- я выглянула из кухни.
- Захожу в подъезд, а там, по-моему, что-то меняют в лифте. Слушай, а давай мы тебе будем поручать сложные дела? А?
Но я не ответила.


А назавтра Андрей Сергеевич позвонил и зашел.
-Ну, как?- он смотрел на меня своими открытыми голубыми глазами, но теперь без испуга.
- Чай,будете?
- Спасибо, конечно…
-А я боялась, что меня посчитают больной, - я наливала чай.
-Есть такое, - он усаживался.
-И Вы…
-Имел, конечно, осторожность, но я понимал Вас. Даже представил, что Вы везде говорите, но… Это с моей женой так было.
-А что с ней было?
-Ой, долгая история. Но если быстро. Беременная она была. Рожать скоро, а ей сон. Будто у птиц гнезда под мостом. Кто-то их пугает, они взлетают и садятся ей прямо на лицо. Она вскрикивает и просыпается. И стал ей этот сон каждую ночь сниться.
-И что?
-По врачам ее… К психоневрологу направили. А я врачам верить привык. А ей, знаете, не поверил. Думал, с психикой у нее…
-А дальше?
-А дальше… Мистика какая-то. Однажды пошли на прогулку. Ну сами понимаете, свежий воздух… Идем, значит и видим мост, а она и говорит: «Смотри, Андрей, вон там птицы». Я присмотрелся и увидел гнезда… Прямо под мостом. Стройка неподалеку, а под мостом технику хранили. Вот, видимо, как технику начинали на ночь загонять, так птицы и взлетали…
- И как Вы потом? Все обошлось?
-Я себя ругал, что жене не верил. Но как это объяснить? В природе столько всего загадочного. И знаете, я так переживал. Но обошлось все только потому, что я ей поверил. Такая чувствительность, знаете ли, не у каждого. Вот Вы, например, кто по профессии?
-Художник, - просто ответила я.
-Я почти догадался,- он улыбнулся,- потому что у обычных людей так не бывает. Весь подъезд спит, а Вы нет. Это ж божий дар так тонко чувствовать жизнь.
-А Ваша жена?
-А беременные само собой…

«Как много загадочного в нашей жизни,- думала я.- И как объяснить? Да, никак. Может, просто слышать друг друга. Слышать и доверять. И тогда птицы будут спать крепко и сладко в своих гнездах. На землю опуститься легкий свежий туман, в небе, кроме луны, ничего не будет. И заснет природа, доверившись объятьям города.

Вот, думаю, какая интересная штука-жизнь. Иногда хочется что-то поменять, а оно не меняется. Еще и так навязчиво посмотрит на тебя из-за угла. Ты ему говоришь: "Эй, уйди, убирайся. Я хочу перемен". А оно тебе кукиш покажет. Вот так.
А бывает и такое: все закружится в вихре перемен. Перемены, перемены.... Ты только начинаешь привыкать к одному - новому, так недавно свалившемуся тебе на голову. А тут опять пе-ре-ме-ны. Потом понимаешь, что упираться бесполезно. Останавливаешься, ноги на ширине плеч, руки подняты на уровне груди и вытянуты вперед. Куда? Да, навстречу ветру перемен.
А ветер? Какой он? "Свежий, - ответит
кто-то. "Холодный",- добавит другой.
"Колючий"- дополню я. "Может, не надо?- засомневаюсь. - А, что лучше смотреть
на кукиш из-за угла? Нет. Тогда что?"
И протягиваю руки навстречу ветру.
И кружит меня холодно-колючий поток.
Не сопротивляюсь потоку, но и не знаю,
что завтра. А завтра - уже не то, что
сегодня. И каждый день - все заново.

"Перемены заказывали?"- спросит кто-то.

Елена Полтавская

Достают ли меня пробки, спрашивают меня. Да! Но когда я начинаю об этом думать, они достают меня больше. У меня в машине все. Я еду и делаю записи. Не слушаю радио. Люблю свою тишину. Думается хорошо. Уехать? Хочется. И я уезжаю. 390 км от Москвы. Но уже там по полям и по лугам и пешком. Или в монастырь. Тихо. В храме ни души. Сиди и думай о вечности. И опять тишина. Кажется, что так выглядит край земли, и народ сюда просто не доходит. И сердце защемит от тоски по людям. И захочется опять красок, светскости. В Москву! И опять пробки. Телефон не смолкает. Набираешься сил на срок решения тем суперцивилизации. А потом? У-Е-Х-А-Т-Ь. И опять уезжаешь. Это что, бегство или стиль жизни? Не знаю. Просто, хочется жить!

Мы с тобою встретились в осень…
Небо в дырках дождя, земля,
Летнюю пыль сметая, просит:
«Дайте еще дождя!»

Дождь намочил траву и асфальты,
Воздух надулся, просел, отсырел…
Главное, чтобы не было фальши,
Я так хотела, ты так хотел…

Казалось бы грустно, сыро и слякоть,
И солнца не видно, пропало лучистое,
Но знаем мы: в эту серую осень
Чувство наше с тобою чистое.

Если ты хочешь узнать, какой ОН? ОН, с которым ты вдруг проснулась утром. Ну, скажем, не совсем вдруг. Была какая-то прелюдия. Ты оказалась в баре, поздно вечером. Ты рассталась со Своим. Это нужно было когда-то сделать. Сегодня. Лучшего времени не нашлось. И теперь в одиночестве заливаешь горе. ОН тоже здесь. ТОТ, с которым ты проснешься утром. ОН тоже горе заливает? Нет. Просто пришел. Говорят, стабильность отнимает свободу и любовь. А так хочется иногда проветриться.

-Хочешь кофе?- спросит ОН утром. Не назовет тебя «дорогая». Всего-то одна ночь.
Ты ответишь: «Да». Но тебе все-таки хочется знать, а какой же ОН? В обычной жизни. И попросишь еще бутерброд к кофе. Холодильник пуст. Ну, может, какие-то остатки от жизни с тем, от кого хотелось освободиться. .
А если бы продуктов было больше, что бы ОН мог приготовить?
. Шпроты, соленый огурец, горчица сверху. Такое уже было. Художник. Он много пил. Не то… К тому же шпротов точно нет.
А если свежий огурец, половинка вареного яйца, немного майонеза. Семьянин. Ему нравилось мое тело, остальное у него было. К сожалению… Столько лет… Да нет, теперь уж к счастью.
Так, что дальше? Кусочек хлеба, свежий огурец, укроп, и все, что созрело на грядке. Ботаник. Я торопилась с ним во взрослую жизнь. Зачем?
Прохлада душа возвращает в реальность. Семга с белым хлебом. И никакой фантазии. Еще позавчера. «А, может, зря?»- кольнуло в груди. Семги точно нет и… не будет.
Ты надеваешь халат и выходишь из ванной. Запах кофе захватывает квартиру. Садишься за стол. Жмуришься от мартовского луча и ЕГО улыбки. Чистой и утренней.
-Вот твой бутерброд. Все, что нашел, - говорит ОН.
-Что это? Хлеб, сыр, яблоко и лимон.
-Тебе понравится,- снова говорит ОН.- Попробуй.
-Лимон и сыр… Интересно.
-Сыр жирный, его хочется немного «прибрать», и лимон здесь к месту.
-А яблоко?
-Оно не помешает.
-Вкусно. Такая ускользающая нежность. Ты доктор или повар?
-Ни то и ни другое.

Ты ешь бутерброд. Новый. Со вкусом ускользающей нежности.

-Мне пора, - говорит ОН, обнимает тебя за шею, лбом касается твоего лба. Так лучше. Не надо смотреть в глаза. И ускользает.
ОН уйдет без обещания продолжения. Говорят, стабильность отнимает свободу и любовь. А так хочется и того и другого.

Моя бабушка курила
Папиросы на ветру
Помечтать она любила
С петухами поутру.

Перед сном она молилась:
«Господи, помилуй нас».
Что мне в ночи эти снилось,
Не припомню я сейчас.

Раз в неделю, после бани
Принимала алкоголь.
Я ж не знала, что у бабы
На душе не стихнет боль.

Муж ее, красавец Федор
Честно Родине служил,
И под самым Сталинградом
Свою голову сложил.

Ну, а бабушка Анюта
Вспоминает те года,
Что осталася вдовою
Хороша и молода.

Нету бабушки и дома,
Я стою на том ветру
Возле окон незнакомых
Сигарету закурю.

А в следующий раз Бонифация Аркадьевна рассказала вот такую историю.
Сам этот Домовой даже и не помнит, когда же он поселился в этом доме. Дом старый, ему больше ста лет. Значит, и Домовой Дима старый. Он уже плохо видит, да и плохо слышит. В этом доме никто, кроме Домового Димы и не живет.
Рано утром приходит уборщица Елизавета. Становится весело. Громко начинает говорить. С порога. "Домовой Дима, я тебе тут немного сыра купила, да каши на завтрак принесла. Покушай милый старичок, не серчай". Домовой Дима от громких слов Елизаветы просыпается. Слово "старичок" ему совсем не нравится, и он немного обижается на Елизавету.
Позавтракав, он идет встречать посетителей. Желающих прийти в музей писателя много. Здоровается он с каждым, да предлагает бахилы (тапочки такие) надеть. А когда приходят иностранцы, вот он веселится. Языков-то раньше много знал. А теперь память подводит. Только приветствия и помнит. Например, по-английски "гуд морнинг", по-немецки "гутен таг", по-итальянски "бон джорно", а по-испански "буэнос диас".
Вечером он грустит. Одиноко, да и страшно в доме. Он же плохо слышит. А тут еще новость такую услышал, что какая-то страшная миссис хочет поселиться в этом доме. Он сначала подумал, что хорошо, если кто-то поселится. Веселее будет. Но сказали ему, что миссис эта такая страшная, да вредная, что выгонит Домового Диму на мороз, и одна будет жить в доме. Испугался он, конечно. Одна надежда на мышек. Они тоже в этом доме живут. А куда им податься? На улице холодно. Пусть живут в доме. Озорничают они, конечно. Заметил он как-то, что книги в кабинете писателя были открыты и страницы помяты. Не понравилось ему это. Столько лет он хранит бережно имущество музея. А тут такое. Нехорошо. Он сначала хотел мышек поругать, но потом решил, что обидятся они и уйдут, и останется он один в доме. А тут еще эта миссис… Нет, одному ему никак. Вот он и придумал такую игру.

-Мышки, мышки, шалунишки!
Почему помяли книжки?

-Мы не мяли, мы не мяли,
Просто книжки мы читали.

-Ах, смешные шалунишки.
Буквы, знаете, врунишки?

-Нет, не знаем, но хотим,
Алфавит уже зубрим.


И каждый вечер, когда в доме становилось тихо, он усаживал мышек на ступеньки лестницы, брал в руки мел и рисовал на доске буквы.
- Вот, смотрите буква "Б" и буква "А". Читаем.
-"Б", "А",- читали мышки.
-Попробуем спеть: "Б","А", а теперь вместе "БА". Теперь также "ВА", "ГА". А где у вас ладошки? Покажите!
Мышки смеялись, показывали ладошки.
-Теперь мы будем петь песенку и хлопать в ладоши. Смотрите сюда на буквы
-БА, ВА,ГА и ДА, ЖА, ЗА
КА, ЛА, МА и НА, ПА, РА
СА, ТА, ФА и ХА, ЦА, ША
ЩА, ЧА-ЧА

-Молодцы,- хвалил мышек домовой,- Еще раз. И в ладоши все вместе:
БА, ВА, ГА и ДА, ЖА, ЗА…
Мышки старались, пели буквы и хлопали в ладоши.
-А теперь встанем на ножки и споем:

Мы поставим ножки вместе,
Приседаем все на месте.
Поем песенку на "А"
БА-БА-БА и ГА-ГА-ГА.

-А теперь читаем,- и домовой Дима показывал указкой на слова.
-Ма-ма, ба-ба, па-па,- мышки вторили домовому Диме.
-А теперь, внимание,- предупреждал он,- читаем "ка-ша, ча-ша".

И после этих занятий домовой Дима усаживал мышек за большой стол, что стоит в гостиной, и угощал их чаем. А к чаю был сыр, тот самый, что утром приносила Елизавета. Мышки были в восторге и с радостью уплетали это лакомство. И только одна мышка по имени Лили не ела сыр. Она любила крошечки хлеба. "Лили,- спрашивал домовой,- ты почему не ешь?" Лили только улыбалась. Домовой Дима был так добр, что она не могла признаться, что совсем не любит сыр. И каждый вечер она выходила из-за стола голодной.

«БУСЮ СТАСИНУ ЗОВИТЕ»

Бонифация Аркадьевна сидела в Агентстве нянь у телефона и немного грустила. Прошло полгода, как она не видела мальчика Стасика. В семье, где рос малыш, она проработала больше двух лет. Сначала Стасик был совсем маленьким, и даже имя Бонифация Аркадьевна не мог выговорить. Так и звал няню просто «Буся». Малыши, с которыми мальчик Стасик встречался на прогулке, тоже звали няню "Буся". Только к имени добавили слово- "Стасина". Конечно, она же няня Стаса, значит, Стасина. Так и стала Бонифация Аркадьевна Бусей Стасиной. Потом мальчик Стасик подрос, окреп, ему исполнилось четыре года, и родители решили, что ему пора в детский сад. Няня Буся вернулась в Агентство.
В Агентство часто звонили мамы и папы. Просили прислать няню. Правда, просьбы эти всё чаще напоминали срочные вызовы. Или зуб заболит у ребенка, и надо посидеть с ним дома. Или мама уехала в командировку, а папа не справляется.
Вот и бежала Бонифация Аркадьевна по этим срочным вызовам спасать своих подопечных. Она даже песню такую сочинила.





***
Если ваш малыш не спит,
Когда надо спать.
Или ночью он кричит…
Сон плохой опять?
Не серчайте, не грустите
Бусю Стасину зовите.

Буся Стасина приедет
Если надо приплывет,
Ну а если срочный вызов,
Ну а если срочный вызов
Прямо с неба, прямо с неба
К вам в квартиру упадет!


Эту песенку няня Буся распевала, когда бежала к деткам. Или, когда просто сидела у телефона в Агентстве нянь и ждала новых предложений от родителей.

Заяц жил одиноко. Особо никуда не ходил да и к себе никого не приглашал. Одним словом, ни с кем не дружил. «А с кем дружить? – рассуждал он.- Лиса, того и гляди, хочет мной поживиться. И волк туда же. Не верю я этому серому. Вон сколько бежал за мной. А медведь? Думал, он заступится. Так нет же. Зимой он спит, а летом, видите ли, не хочет отношения с волком и лисой портить».
Вот и сидел заяц в своем домике и дрожал от страха. А если иногда и выходил из норы прогуляться да покушать чего, так птицы и мелкие звери ему вдогонку кричали: «Косой».
«Но ведь могли же они сказать, например: «Здравствуй, бедный зайчик»,- рассуждал заяц.- Нет, лучше не бедный, лучше «Как поживаешь, храбрый зайчик?».
« Хорошо теперь вороне,- думал заяц.- У нее есть имя. Зиночка. Смешно даже. Я и сам сначала смеялся, а потом увидел, как с ней лиса разговаривала, сразу и понял, зауважала, значит. Мне тоже имя надо. Придумывать даже начал, но ворона сказала, что к павлинам надо идти. Много знают они. В городе живут. «Вот и имя тебе, Косой, придумают». И решил я отправиться в этот зоопарк. Но опять же ворона отговорила. Как, говорит, ты, Косой, трамвайные пути переходить будешь? Расстроился я, конечно. Но откуда ж мне знать, что такое светофор, да и не знаю про пешеходов ничего. Ворона сказала, что все, кто ходят по земле, пешеходы. А я спросил ее: «Это значит, и волк, и лиса, и медведь – пешеходы?» «Косой ты, Косой,- вздохнула ворона,- они ж в лесу живут, а я тебе про город. Пешеходы переходят дорогу на зеленый сигнал светофора. А где в лесу светофор? Не знаешь, потому что нет его».
И сидел заяц в своей норе, дрожал и ждал ворону, которая улетела в зоопарк к павлинам имя для зайца добывать. Сколько еще ему, Косому, ждать, не знает. Вот и сидит в своей норе, морды не высовывает, потому что видит, лиса его высматривает. Вот он только морду-то свою высунет, а она его хвать - и съест.
Он уже и не помнит, сколько он здесь просидел, но понимает: без имени теперь ему никак.
И вдруг он услышал: «Эй, Косой, тьфу ты. Ну, куда ты подевался?»
«Зиночка», - догадался заяц.
«Зиночка, - он высунул морду из домика. - Я здесь».
А тут как тут и лиса. Хвать его в лапы, да и потащила.
«Зиночка, спаси меня, - кричал Заяц.- Меня лиса съесть хочет. Спаси меня!»




Ворона услышала, откуда кричит заяц, и полетела туда. Но только лисий хвост и увидела. Тогда она села на ветку и закричала: «Эй, Косой, павлин и павлиниха дали тебе имя Вальдемар. Слышишь, эй? Ты теперь заяц Вальдемар. Они просили передать, что с этим именем ты перестанешь бояться.»
«Заяц Вальдемар-р, запомни», - крикнула напоследок ворона Зиночка.
«Я - заяц Вальдемар, - услышал заяц. - Я- заяц Вальдемар, Вальдемар, Вальдемар,- повторял он громче.- Слышишь, ты, лиса, я- заяц Вальдемар. Да отпусти же, что ты меня так крепко держишь?» Он вырвался из лап лисы, встал на пенек и закричал: «Я-заяц Валь-де-мар-р. Вальдемар-р-р».
Напуганная лиса ничего не могла сказать. Прибежали волк и медведь. Увидели зайца и решили, что это какой-то совсем другой заяц пришел к ним в лес. «А может, это вообще и не заяц, а другой зверь»,- подумали они вместе.

Я не буду грустить,
Что опять придет осень.
После жаркого лета
Придет и не спросит.
Осень, осень наступит,
Осень, осень настанет,
Пожелтеет листва,
Тучей небо затянет.
Все равно загрущу,
Вспомню жаркое лето.
Захочу теплоты,
Где же лето ты, где ты?

ИТАЛИЯ ( в сокращении)
Италия. Прекрасная, гостеприимная. Она удивляет, притягивает, поглощает тебя без остатка. Фонтаны, храмы, полотна великих художников, площади, помнящие самого Юлия Цезаря, оливковые рощи, хорошее вино, неторопливая трапеза.
При первой же возможности я лечу на встречу с ней, такой очаровательной, страстной, нежной, дружелюбной, шумной, пестрой Италией.
Отель забронирован, билет и виза в кармане. Еще немного терпения, чтобы получить подтвер-ждение на аренду автомобиля и вперед.
Влажные ладони судорожно сжимают руль. Я опять еду на «механике». Машина на второй скорости с аварийными огнями передвигается по автостраде. «Ничего,- уговариваю я себя, - вся Италия ездит на механике». Освоившись немного с положением «драйвера», я начинаю переключаться на третью скорость. Трасса Рим – Флоренция. Примерно на половине я отверну вправо и буду держать курс на городок под названием Ассизи, что находится в регионе Умбрия.
«Неплохо бы заправиться,-думаю,-да убедиться туда ли я еду». Уже в дороге обнаружила, что забыла провод от «Навигатора». Я сворачиваю на заправку. Там мои изыски в английском ни к какому результату не приводят. Ну не знают они английского. Отчаявшись, я говорю на русском, что хочу бензин. «А, бензина»,- с радостью восклицают рабочие на автозаправке. Ура! Одной проблемой меньше. Карты на заправке нет, но слово Ассизи производит эффект, и кассир мне рисует на листочке через сколько километров нужно отвернуть направо.
На дорогу уходит примерно часа четыре. В отель я приезжаю уже поздним вечером. Уставшая и голодная.
Администратор откровенно улыбается. Он узнает меня. В прошлом году я останавливалась здесь же. Спрашиваю, нет ли чего перекусить. Бар в отеле уже закрылся. Идти куда-то нет сил. Он спраши-вает, что бы я хотела. Я отвечаю, что хотя бы пиво.
Он принес мне пиво, булочки и прошутто, итальянскую ветчину, сделанную из окорока. Я села у входа в отель за столик и стала наслаждаться видом. Далеко в темноту уходила долина, над кото-рой стоял и властвовал древний каменный город с базиликой святого Франческа. Отель, в котором я расположилась, находился у ворот в древний город.
Ассизи стоит на холме и весь построен из камня. Узкие улочки едва удерживают прохладу. Но зелень, окружающая холм, вносит живость в этот древний застывший камень.
Окна моего номера выглядывают на дорогу, идущую к воротам Ассизи, и утром я слышу дыхание первых туристов, поднимающихся к воротам.
Вечером можно забрести в какой-нибудь тихий бар, расположенный на террасе древней постройки и подышать просторами долины.
Если мне посидеть немного на своем балкончике и понаблюдать, что же происходит внизу, то можно увидеть, что туристы беспрерывно идут к воротам древнего города.
Так что же сюда так тянет? История, религия, неповторимый колорит? Не знаю. Каждый находит что-то свое, ведь город в своих узких извилистых улочках хранит столько тайн. Об этом говорят и старинные фрески на домах и надпись у фонтана. «Одного скудо и одежды лишится тот, кто искупается в этом фонтане.» Фонтаны из мрамора похожи на ванны и использовались они раньше для стирки белья и купания. Но город разрастался и иметь такие постирочные в центре было негигиенично. Местному люду предложили уходить дальше за край города. Но это было неудобно и далеко. Находились нарушители. Пришлось и повесить табличку о том, чего лишится нарушитель. Табличка тоже из мрамора. Самое страшное было лишиться одежды - ее носило не одно поколение. Так местные власти добивались порядка.
Путешествуя по провинции Умбрия можно встретить немало древних городов. Летоисчисление ведут они аж со времен до нашей эры.
Спелло - город- крепость, расположившийся на холме. Затейливые каменные постройки на возвы-шенности напоминают издалека игрушечный город.
Удивительно, что каждый такой город хранит свою, древнюю тайну. Здесь- это Римские стены времен эпохи императора Августа, приемного сына Юлия Цезаря.
В Перуджи -это фонтан, самый красивый фонтан Италии эпохи Средневковья.
Сейчас Перуджи- это столица провинции Умбрия, где наряду с осмотром достопримечательностей, можно совершить хороший «шопинг».
А устав от «шопинга», можно и на трапезу. Расположиться удобно в уличном ресторанчике, заказать спагетти или мусаку. Бокал вина белого или красного. Все равно какого. Оно настоящее, итальянское, с местных виноградников.
У меня остается только два дня. Я оставляю их на Рим. Ко мне прилетает дочь.
Рим- вечный город. После чистоты и кукольности маленьких городков региона Умбрия Рим кажется серым.
Машина здесь не нужна. Припаркованная у отеля, она грустила, а я с дочкой наматывала километры по Риму. Порядком подустав, сели в автобус. В Риме ходят специальные автобусы для туристов. Взяли наушники, настроили на русский канал и поехали. Прислушиваясь к голосу в наушниках, вертели головами, куда было велено. Вышли из автобуса на конечной остановке, так и не поняв, где же заплатить за это деньги. Остались довольными вдвойне и поблагодарив молча Рим за такой подарок, мы продолжили пешеходную программу. Побывать в Риме и не поглазеть в витрины известных мировых брендов одежды – это невозможно. Ходили и глазели. Вздыхали, меряли, кое-что даже покупали. И конечно, вопрос. , который всегда у туриста в душе. А у нас что?
Так просто. Отмыть остатки древности, придумать свою, ни на что не похожую кухню, производить вино, делать еще кое-что такое, чтобы просто тебя «захотели». И захотят, и поедут, и оставят деньги. Мы оставили.

Оставался целый день до самолета. Рейс поздний. Погрузив все вещи в машину, мы отправились на побережье в Санта Маринелла. Каких-то сорок километров от Рима, и мы на море.
Еле-еле припарковав автомобиль, мы пошли осматривать территорию. Пляж платный. Народу – тьма. У нас документы, билеты. Рисковать не хочется. Идем вдоль берега. Заходим в отель и спрашиваем, можно ли нам воспользоваться их пляжем. Оказалось – можно. Это немного подороже, но зато спокойнее. Едва устроившись на шезлонгах, иду в море. «Море, - думаю, - как кстати». Жара-39. Морская вода мягко обволакивает плечи. Благодать. «Здесь вода по составу приближена к околоплодным водам»,- вспоминаю я откуда-то. «Надо же, - думаю, -Значит, я тот самый… О, блаженство».

День шел к вечеру, и как обычно мальчик Стасик прогуливался по берегу со своей няней Бусей.
- Это что?- спросил мальчик, увидев ракушку, лежащую на песке.
- Это ракушка, - ответила Буся, - и в ней живет моллюск.
- Что ты сказала? - переспросил мальчик.
- Моллюск, а раковина - это домик для моллюска. Они живут вместе. Растет моллюск, растет и его домик.
Мальчик присел на корточки и посмотрел на ракушку.
- Она умерла? - спросил Стасик.
- Думаю, нет. Хотя ей очень плохо без воды.
Мальчик взял в руки ракушку. Створки раковины были не- плотно прикрыты. Он прищурил глаз и заглянул внутрь. Там кто-то жил.
- Она девочка?
- Почему?- удивилась Буся.
- Ты говоришь ракушка, значит она девочка. Буся, расскажи сказку про девочку - моллюску, - попросил малыш.
- Ну тогда слушай, - ответила Буся.

Однажды море так разбушевалось, что подняло со своего дна лениво лежащих в ракушках моллюсков. Моллюски не на шутку испугались и стали жалобно просить: « Море, верни нас обратно. Мы хотим домой. На дно. В песок».
И только в одном домике-раковине радовались. Хозяйка этого домика была любопытной. Она хотела много путешествовать. Увидеть разные страны, моря и реки. Найти себе новых друзей. И еще: она мечтала увидеть солнце по-настоящему, а не со дна морского. Ведь обычно моллюски живут на дне. Там темно, и солнышко еле-еле своими лучами проникает на дно морское. И когда домик-раковину подхватила волна и подняла над морем так, что моллюска увидела солнце, она от восторга запищала, как умеют пищать только моллюски: «Ура! Вот это жизнь!»
«Ура!» - пищала она радостно, пока не приземлилась на что-то твердое, да так больно, что потеряла сознание.
Солнце припекало. Моллюска очнулась, открыла глаза и стала выглядывать из своего домика. «Ой, - подумала она, обнаружив большое количество ракушек,- я не одна». «Эй, - запищала она, - мы где?» Но ей никто не ответил, и она увидела, что кругом на песке валялись пустые раковины.
Она огляделась. Море было так далеко, что ей самой до него не добраться. Только ждать, когда большая сильная волна накатит на берег и заберет раковину обратно в море.
«Я хочу пить», - жалобно простонала она. - Эй! Спасите! Кто здесь?» Но ей никто не ответил.
«Я умру от жажды и жары, - плакала она. - Солнце высушит мое тело, и от меня останутся только раковины, две половинки моего домика».
Ее ракушка так нагрелась, что стало припекать бока. От жажды и боли моллюска снова потеряла сознание.
В это самое время мальчик Стасик и подобрал эту ракушку.
- Буся, а как ее зовут? - спросил мальчик.
- Вот ты сам мне и скажи, как ее зовут.
- Ее зовут, - мальчик задумался. - Машка.
- Но почему Машка? Давай ее назовем Маша.
- Нет,- замотал головой малыш. - Маша - послушная девочка, а это Машка.
- Ах,- догадалась Буся. - Ты хочешь сказать, что она не послушалась своих родителей и оказалась в опасности. Тогда давай ее отправим обратно в море.
Малыш подошел к морю и опустил раковину в воду.
- До свидания, моллюска Машка, - замахал он рукой. - Слушайся родителей.

В зале прибытия аэропорта города Барнаул стояла девочка лет тринадцати. Волосы темные, почти черные, с начесом, виски бритые, в ушах наушники от плеера. В лица встречающих особо не всматривалась: все равно тетку свою никогда не видела…
-Тонечка, это ты?
Девочка оглянулась. Перед ней стояла круглолицая, просто одетая женщина лет пятидесяти.
-- Это я- тетя Римма. Гляжу, вроде на Веру похожа, только худенькая.
-- Тетя Римма? -и девочка улыбнулась так, что кончик языка блеснул сережкой.
-- Ох,- только и выдохнула женщина. Сумку свою перекинула через плечо, легко подхватила Тонин чемодан одной рукой, другой же -- пыталась взять девочку за руку, но случайно коснулась бинта на запястье, осеклась…
«Эх, Верка, ты Верка, --думала тетя Римма о своей сестре,-- говорили тебе, что этот хахаль тебя бросит. Так и есть. Сделал ребенка и бросил. А теперь девка твоя вены режет, а ты пишешь: «Помогите, ради Христа». Э-эх. сама маешься в этой Москве, да и девку маешь».
--Ну, пошли, -- проговорила тетушка.

В автобусе девочка села у окна и, глядя на пеструю толпу людей, бегущих по грязному привокзальному асфальту , вспомнила недавний разговор с матерью, скорее ее нотации, переходящие в крик. «Презираю, все презираю»,-- проговорила про себя Тоня.
– Ну, вот, теперь и ехать можно. Ты какой класс кончила? – тетушка усаживалась рядом.
-А?- Тоня достала наушник.- А? Класс? Седьмой, --ответила девочка, улыбнулась, слегка облизывая губы.
-А это у тебя что?-- тетя Римма смотрела на Тонин язык, на котором блестела сережка.
--Это клево!
--А «клево» --это что?
-- Ну-у… Прикольно,-- смеялась Тоня.
--А-а… «Прикольно»!- теперь смеялась и тетя Римма.
--Ну-у, это значит классно, ну-у…
-Классно? Знаю, знаю,-- торжествовала женщина, -- у нас в деревне так говорят. Это значит хорошо. Да? Мои-то все выросли. –продолжала она, -а молодежи в деревне нет. Девчонка одна. Соседка… В техникум поступила. Уедет скоро в Бийск, а сейчас дома, в деревне. А, ты спи, спи, детка. Нам далеко ехать.

В доме тети Риммы Тоня освоилась быстро. Сама хозяйка вставала рано: кормила свиней, гнала корову на пастбища, а потом бежала на работу-- в местный магазин. Тоне же поручила присматривать за лошадьми, пасущимися за деревней. Девочка брала соль и бежала в луга. Лошади, завидев ее издалека, отзывались легким ржанием. Накормив лошадей солью, она брала щетку и расчесывала их спутавшиеся гривы.
За этим занятием ее и застала как-то Валентина, та самая соседская девушка, что поступила в техникум. Она рассказала Тоне, что километрах в пятнадцати от деревни на реке Катунь расположилась база отдыха, откуда туристы сплавляются по реке.
--Если идти по ущелью, --продолжала она,-- то это короче, и намного. Может, сходим?
--А когда?
--Но если мы выйдем сейчас, то часам к семи вернемся.
--Сейчас? Но тетя Римма ничего не знает. Может завтра?
-Завтра мы с матерью коров пасем, а если ты будешь спрашивать, то точно не отпустят. Ну как?- хитро смотрела Валентина. -- Решайся, не маленькая…

Девочки уже не один час бродили по лесу, устало спотыкаясь о корни деревьев. Озеро, вдоль которого шла прямая дорога на базу, видно не было.
-Валя, я не могу,- простонала Тоня, падая от усталости на землю.
Она села на корень могучего кедра и, обхватив колени руками, разглядывала траву. Ее внимание привлек камень по размеру с куриное яйцо. Он был гладким и поблескивал в траве от влаги. Она взяла камень, вытерла его о джинсы, заметила на нем какие-то прожилки. «Может что-то написано, а может от дождя и травы образовались эти вкрапления», --подумала Тоня. Повертев камень в руке, спрятала в карман.
-Валя, ну давай посидим. Ты же сказала, что озеро должно показаться, а его все нет и нет.
-Вставай, нытик. Быстрее нам надо.

И подружки пошли дальше по тропинке.
Но скоро лес закончился, а вместе с ним и тропинка. Впереди виднелась гора с низкими кустарниками. « А озера опять нет. Где мы?» --думала Валентина. Она понимала, что в горах темнеет рано, но и признаться себе, что они заблудились, не могла. Она выросла в деревне. Для нее лес был как дом родной. Правда, на эту базу никогда не ходила через лес, но слышала, что если по ущелью, то можно дойти гораздо быстрее.
Валентина стояла, подняв голову вверх. Побледневшее небо торжественно и необъятно высоко раскинулось над головой.
-Тонь, ты когда-нибудь ночевала в лесу?
-Нет?…
-Мы будем ночевать здесь. Край леса. Сухо.
-Валь, ты шутишь?…
-Мы заблудились.
Валентина подошла к кедру, осмотрела его. Нижние ветви располагались высоко над землей.
-Спать будем здесь!- почти приказала Валентина.- Осталось только наломать веток.

Подружки сели на приготовленную постель.
-Знаешь, почему лучше спать под кедром?- спросила Валентина.- Какой бы дождь не прошел, под кедром всегда сухо.
-Я бы сейчас молока с пирогами. И чего я говорила тете Римме, что молоко не люблю.
-Я тоже есть хочу,- проговорила Валентина. –На ужин у нас только шишки. –Она протянула Тоне.- Аккуратно, на шишках смола. Воды у нас нет. А как ты орехи есть будешь с этим?- Валентина показала на язык.- Не мешает? Зачем тебе это?
- Это пирсинг. Я в группе пою.
-И что? В какой группе?
-Мы исполняем такую музыку… Ну-у металл, Black metal, Ну и прикид должен быть соответственный. Волосы черные, например, куртка- косуха и много металла везде… На лице, на языке можно.
-И что же вы поете?
-Песни разные. Но музыка тяжелая Там барабаны такие бешенные, гитары и вокал такой особенный, низкий такой, рычащий. Ты, может, слышала?
-Нет. Спой!.
Тоня встала, немного отошла от Валентины. Представив себя на сцене с гитарой, запела:
Факел держу в руке,
Птица летит вдалеке,
Только не видит меня-
Факел мой без огня.

Мой корабль утонул,
Просто пошел ко дну
И умираю дважды
От боли и от жажды…

-А сейчас припев, но сначала здесь представь барабаны «бам-бам-бам». Много барабанов. А гитара вот так «пиу-пиу», но очень низко.

Но кругом пелена,
Рядом ждет сатана,
Но не слышен мой крик-
На земле только миг,
Только миг я здесь….

Валя с удивлением смотрела на подружку.
-Ну как ?-девочка остановилась.
-Здорово!
-А моя мама говорит, что это ужасно
- Нет, здорово! Только почему ты про смерть поешь?- спросила Валентина.
-Это идеология такая, ну, понимаешь. Песни все на английском. Мистика, ужасы, смерть.
-Но это же у тебя на русском?
-Это я сама сочинила, -отвечала Тоня.
-Ну и сочинила бы что-нибудь повеселее.
-Но это уже не будет черным металлом, как ты не понимаешь?
-Не будет? И что? –Валентина раскусывала кедровый орех.- Эх, я бы тоже хотела так, но у нас в деревне коровы да лошади со свиньями. Ладно. Иди ложись. Устали мы.
-Валь, а нас звери не съедят?
-Не съедят. На Алтае им хватает еды и без нас.

Тоня родилась и выросла в городе, и ночью в лесу она была первый раз в жизни. Ей все было ново. Например, спать на кедровой хвое. Иголки такие же, как у сосны, а не колются.
Она лежала с открытыми глазами. Видела, как вдали деревья сливались в большие чернеющие массы. Гора с кустарниками тоже погружалась в тьму. И все становилось тихим, задумчивым, темным и страшным. Тоня сжалась, повернулась на бок, лицо спрятала в хвою, руку засунула в карман, нащупала камень, зажала его в кулак и заснула.

И приснилось ей много яркого света. Повсюду слышен голос. «Возьму посох кедра, окручусь белою одеждою, подымусь на Белую гору. Камень ли горит- тайна обозначи-лась».
Снилось Тоне, будто кто-то взял ее за руку. Она оглянулась и увидела женщину с необыкновенно красивым лицом. От ее фигуры исходило сияние. А голос был божест-венным. «Твой путь идет лесом, -говорила женщина,- во мраке и сырости… Цепкие руки деревьев обхватывают тебя, мешают тебе идти, но ты раздираешь их, грудью ломая все препятствия»…
Она подвела ее к березам, которые, как сестры, были похожи друг на друга, а между ними Тоня увидела тропинку.
«Ты идешь дальше,- продолжала женщина ,- взбираясь по кручам, обходя болота… Ты знаешь, что путь твой лежит в чудесный город, где все путники , как ты, ищут свою мечту, где люди живут для радости, счастья и красоты»…
Женщина остановилась. Тоня увидела впереди юную лиственницу и могучий кедр. Они стояли рядом, близко-близко.
«А теперь, иди сама. Твое сердце бьется сильнее, ноги идут быстрее, лицо озаряется улыбкой, -слышала Тоня.- В твоей груди горит священный огонь... –Тоня оглянулась. Женщины не было. Осталось лишь сияние от ее силуэта, но божественный голос звучал отовсюду. -Ты идешь все вперед и вперед и ты идешь окрыленной, потому что ты знаешь, куда ты идешь».

Тоня открыла глаза. Рядом на корточках сидела Валентина.
-Ты проснулась? - Валя обняла Тоню и прижалась к ее щеке. –Я боялась. У тебя был жар. Ты бредила и просила пить, а куда я ночью. Утром я тоже боялась тебя оставить. Где же воду искать? Может, и есть где ручей, а ты проснешься, испугаешься. Ночью я ко лбу траву холодную прикладывала, а утром росу в лепестках искала. Цветы рвала. Если лепестки крупные, значит, и капля большая. А ты все равно просила пить.
-Валя,- Тоня погладила ее по руке.- Мне кажется, я знаю, куда идти.

Внизу поляны журчал ручей. Девочки умылись и направились к лесу, туда, где сквозь густые верхушки деревьев отчаянно старалось пробиться августовское солнце. Как только они вошли в лес, Тоня сразу же увидела две березы, похожие друг на друга, как две сестры.
Они шли недолго и как только забрались на невысокую гору, лес закончился. И внизу почти у подножия горы они увидели озеро.

«Мы заблудились»-хором сказали девочки первому встреченному человеку на турбазе. Прохожий, посмотрев на уставших девочек, искусанных комарами, быстро отдал распоряжение отправить их домой. Это оказался начальник турбазы.

«Вот, Вера, уж месяц прошел, как уехала Тонечка, -писала тетя Римма - Все привыкнуть не могу. Скучают и лошади. Некогда мне их бегать проведать в луга. Стоят теперь во дворе.
Знаешь, Вера, я вот, что думаю: какие бы наши дети ни были, большие, умные, сильные, они всегда нуждаются в нашей защите и помощи…
Верочка, мне Тоня оставила камень, а я решила, что уж очень он необычный и снесла его в поселок в музей. А недавно и газету получила. Посылаю ее вам. Пусть Тонечка прочтет»…
«Недалеко от деревни Тихонькая Усть- Кокинского района,- читала Тоня,- девочками был обнаружен камень с высеченной символикой. Как сообщил директор краеведческого музея, этот камень мог принадлежать экспедиции Николая Рериха. В 1926 году семья Николая Рериха проезжала из Бийска в Гималаи через эту местность. Николай Константинович Рерих- известный художник, исследователь, Елена Ивановна –его жена и вечная спутница »…
Тоня отложила газету и посмотрела в окно. Бесконечные улицы фонарей обрамляли город, и только небо оставалось свободным. Она взяла гитару, и с детских губ полетели слова:

«Все тот же холодок в немом окне,
Лишь руки неба тянутся ко мне.
Век пробежит, свой цикл пройдя…
Но где же я? Лишь капелькой дождя
Иду на свет сияющий…»

Вот, думаю, какая интересная штука -жизнь. Иногда хочется что-то поменять , а оно не меняется. Еще и так навязчиво посмотрит на тебя из-за угла. Ты ему говоришь: "Эй, уйди, убирайся. Я хочу перемен". А оно тебе кукиш покажет. Вот так.
А бывает и такое: все закружится в вихре перемен. Преремены, перемены.... Ты только начинаешь привыкать к одному - новому, так недавно свалившемуся тебе на голову. А тут опять пе-ре-ме-ны. Потом понимаешь, что упираться бесполезно. Останавливаешься, ноги на ширине плеч, руки подняты на уровне груди и вытянуты вперед. Куда? Да, навстречу ветру перемен. А ветер? Какой он? "Свежий, - ответит кто-то. "Холодный",- добавит другой. "Колючий"- дополню я. "Может, не надо?- засомневаюсь. - А, что лучше смотреть на кукиш из-за угла? Нет. Тогда что?" И протягиваю руки навстречу ветру. И кружит меня холодно-колючий поток. Не сопротивляюсь потоку, но и не знаю, что завтра. А завтра - уже не то, что сегодня. И каждый день - все заново. "Перемены заказывали?"- спросит кто-то.

Говорят, туристы, путешествуя по другим странам, возвращаются домой в плохом настроении и даже в депрессии. После «такова-а» и в асфальт, в серость. Бр-р. Но самолет садится, крылья медленно цепляют серо-черную массу облаков. Мгла застилает маленькие окна. Безрадостно, но все же Родина.
И начинается… Пробки на дорогах, нервы, налоговая неразбериха… И тоска, тоска по той, хоть и короткой, забугорной жизни.
Но давайте по порядку. Что же там было «такова-а»? Жизнь в отеле среди таких же, как мы? Экскурсии в строго организованных местах, где уже давно все отмыли и привели в нужное состояние, чтобы продавалось? И продается. А как же! Главное, чтобы нравилось. И нравится! И мы не думаем, что это спектакль, устроенный для нас, туристов. Но занавес опускается, а у зрителей досада: «Так быстро?»
Но а если серьезно и без депрессий... Чтобы познать страну, надо быть деревом, желающим пустить корни именно в этой земле. Не я придумала. Нашла у одного уважаемого мною автора. Согласна на все сто. Деревом, так деревом. И приезжаешь ты, например, в Испанию и прорастаешь там. Мучаешься от пятидесятиградусной жары. Скрипишь зубами, желая холода. И о благодать- возвращаешься на Родину.
Можно во Францию. Париж с Елисейскими полями. Прорастать так прорастать. Но а если пошире смотреть, то есть подальше от Елисейских полей… Сесть в поезд, например. Купе из шести кушеток без стола, но с лестницей, чтобы удобно забираться. Во Франции, да в поезде, и не выпить бутылочку вина и не закусить «ихним» сыром. Конечно! И ничего, что затылок бьется о среднюю полку. Где наша не пропадала? А про чай забудьте. В лучшем случае проводник отошлет вас на остановку, где вы найдете пластиковые стаканчики. И загрустишь по нашим, таким уютным поездам. Шторочки на окнах, проводница в переднике, разносящая чай. Ро-ди-на.
А как же наше дерево? А что ему плохо на Родине-то? В жару не засохнет. Не успеет. Осень польет моросящим дождем. Зима проверит на стойкость. А весна? Весна простит всем все. И зазеленеет наше дерево. И задышит свежестью. Из земли возьмет жизнь. Окрепнет. Все нипочем будет. Вот она, Родина.

Фотографии Лиана_Элль :

Я вот вспоминаю, как в конце лета с супругом оказалась в Риме. Днем жара - спасались у моря, а вот вечером хотелось немного на вечный город посмотреть. Карту в руки и вперед. Налево, направо и дальше. Всего-то две ночи. Поторапливаться надо. Ну вот так мы торопились, что непонятно как вышли к одному собору ( планировали к другому) Внимание наше привлек этот храм ненадолго. Напротив него стоял другой, намного меньше. Массивные двери открыты. Ищем в справочнике, что это. Не находим. Идем к открытым дверям. Смотрим - а там люди ползут. Подходим ближе. ползут. Верх по лестнице. Не понимаем. Смотрим по сторонам. Может, поймем, когда тоже поползем. Муж смотрит на меня с немым вопросом: "Ты как?" Особо могу сказать о супруге: не любит он всего такого. Но тут, видимо, проняло. Думаем, что-то там наверху такое, что подниматься туда надо на коленках. Встали на колени и поползли. Лестница деревянная, старая, поскрипывает. Люди впереди не торопятся. На ступеньку заберутся коленями, а потом останавливаются. понимаю: молитву читают. Краем глаз наблюдаю. Народ разный. Итальянцы, понятно. А еще кто? С восточным разрезом глаз. Интересно, мы на кого похожи? Вспоминаю "Отче наш". На каждую ступеньку. Колени начинают болеть. "Ничего", - успокаиваю себя. Женщина передо мной совсем согнулась. Тяжело дается ей восхождение. Еще и еще. Слева молодой человек с бородкой. Забирается на ступень и долго стоит на ней на коленях. Понимаю, быстрее его не надо. Справа от меня перила. Иногда подтягиваю себя, держась за них. Муж где-то сзади. Осталось немного. Еще ступенька, еще... Женщина впереди подтянула себя за перила и встала твердо на ноги. Взошла. Парень упирается ладонями в последнюю ступень и, поправляя рюкзак, поднимается. Теперь я. Нелегкое это дело - ходить на коленях. Поднялась. За мной - супруг. Направляемся за нашими спутниками направо. Там зал для молитвы. Пусто. Никого. Разворачиваемся в другую, проходим мимо "нашей" лестницы. Там осталось несколько человек. Дальше. А дальше лестница для обычного спуска. Служитель показывает нам "Спускайтесь" Спускаемся. "Что это было?"- смотрим друг на друга. Не понимаем. Киоск. Закрыт. Сквозь окно выглядывают книги. "La Scala Santa"- выхватывает глаз итальянское название. Служитель поторапливает. Оказывается, храм с минуту на минуту закроется. Надо же, прямо перед закрытием попали. Так и не поняли, где же мы оказались. И лишь, возвратившись в родные пенаты и набрав в поисковой системе "Святая лестница", я поняла, куда же нас занесло. Святая лестница - одна из самых почитаемых святынь христианского мира. Была привезена в Италию из Иерусалима из дворца Понтия Пилата. Именно по ней поднимался Иисус Христос на свой страшный суд. Надо же так заблудиться.

Дописала книгу. Наконец-то. Урыдалась в конце. Моя отрицательная героиня перерождалась в положительный персонаж. А я, видя это перерождение, утонула в слезах. Привыкла уже к этой вредной злой миссис И... ( книга для детей) Жила я в своих мыслях с этой героиней аж с самой зимы, а вот теперь надо прощаться. Думаешь, а ведь вся наша жизнь такая. Делаешь что-то, привыкаешь, любишь это, а потом прощаешься... Надо делать что-то новое и опять прощаться. Постоянно возиться со старым -это тупик. Вот так.

Отрвалась от компьютера на 2 с половиной дня. Зависла на даче. Осень. Облетают листья. Осталась на понедельник, чтобы одной поработать в тишине. Дописываю книгу. Вернулась в город, открыла почту и поток слов из сетей "Вы давно не читали сообщения"... Вот уж происки цивилизации. Не оторваться.

Разве Лето уходит, согласившись уйти? Разве можно добровольно согласиться на то, что делает тебя старее, хуже? Летом листья распустились и зазеленели, цветы расцвели. Но подкрадывается незаметно Осень и захватывает Лето, обманув его. «Ты посмотри,- говорит она, - твои листья запылают, зелень сменится багряными красками. Наконец-то, ты испытаешь страсть». Лето не понимает, но как хороша Осень, черт возьми. И оно верит ее натиску, смелости и … соглашается. Осень окрашивает багрянцем и желтизной зелень. Природа пестрит и радует глаз. Летние веселые тона входят в зрелость. Осень замирает. Зачем суетиться, ведь она победила? Но после страсти багрянца придет сухость листа. За все надо платить и за страсть тоже. Кульминация разрядится развязкой. Сухой лист скрючится, пожухнет и отлетит. Холодная морось завладеет робкой жизнью. А тут и Зима… И душа рвется, рвется от непостоянства.

Вернулась сегодня с Валдая. Была всего-то пару дней там. По просьбе знакомых прибыла на новое место, чтобы изучить его на предмет будущей остановки для отдыха. Вечер заканчивался распитием разных напитков. "Ассорти",- сказал кто-то. Удивительно, но голова с утра не болела и не мучили отеки под глазами. Неужели все дело в воздухе Валдая, да в озерах вокруг? Заглянула в Мшенцы на обратном пути. Постояла у камня с надписью слов Н.Рериха. Посетила разлом земной коры, заполненный водой. Тихо. Смотреть в омут страшно. Того и гляди затянет. Насильно увела себя. Метрах в 200 источник "живой" воды. Грохочет вода, подпрыгивая на земляных ступенях. Душа радуется и... особо чувствуешь ( после омута-то) - жить хочется.

Привычки цивилизации придавливают своею тяжестью.
Сбегаешь от привычек и от тяжести цивилизации. А что делать, когда убежать невозможно? Тогда пишешь.