Француженка.
За десять метров видно, что француженка –
не ходит, а парит, и странно лишь,
как в мягкой, лёгкой куртке не простужена,
ведь этот странный город – не Париж.
Луна висит холодной сковородиной,
мигают звёзды. Неуютно тут.
А мы перенесём ее на родину!
Хоть мысленно… на несколько минут.
Где воды Сены не чисты, но ласковы.
В них видим лица черепичных крыш.
Как звать? Мишель? Приятно, но затаскано.
Пусть будет имя звонкое – Ларисс.
Играют в гольф на щёчках ямки милые,
когда она о чем-то говорит.
Ларисс в кафе на площади Бастилии
изволит кушать с ананасом crepe*.
В бокале «Божоле», в тарелке курица,
а в чашечке – горячий шоколад.
Я знаю, через пять секунд потупится
разносчик пиццы – молодой мулат.
Не двинет тонким пальчиком красавица,
уверен я. Раскрою вам секрет:
спустя минуты три в любви признается
Ксавье – студент, романтик и поэт.
Ларисс ответит на его пророчества,
и смех метнётся эхом от витрин…
Мне очень возвращать её не хочется
туда, где стадо бешеных машин,
где воздух пахнет смогом и окалиной,
а жизнь сжимает с тысячи сторон.
Создаст же Бог, подумалось нечаянно,
и звёзды улыбнулись: может он.
А. Кожейкин
Эх, не по погоде мы оделись... Вообще не планировала ее на улицу выносить, но так получилось - младшую сестричку понесла на фотосессию, ну и Ларочка уж тоже напросилась.
Задумывалась она у меня немножко другой - ну как в стихотворении - француженка-француженка, но не получилось войти в образ)))-слишком долго маленькими кусочками я над ней работала.
Связана спицами из натуральной неокрашенной шерсти, 6 шплинтов, пробовались тонироваться художественным маслом. Мордочка, лапки, прическа приваляны. Коктейльное платье из льна + чешский бисер + ручное "кружево" + кусочек фатина на нижнюю юбку, снимается, сзади на кнопочках. На последнем фото держу в руке, чтоб сориентировать в размере.
Ларисс - первая из трех новорожденных.