Краткая биография О.Генри |
Дневник |
|
Марк Твен и Оливия |
Дневник |
Писaтель Марк Твен и Оливия Лэнгдон прoжили вмeстe 36 лет
|
Эль Греко |
Дневник |
|
жены последнего иранского шаха |
|
царь Иоанн Грозный - Борис Михайлович Фёдоров |
Серия сообщений "Всемирная история":
Часть 1 - Аквитанская львица - Дмитрий Агалаков.
Часть 2 - Лев Никулин - РОССИИ ВЕРНЫЕ СЫНЫ
...
Часть 31 - Гибель Армады - Виктория Балашова
Часть 32 - Виктория Балашова — Шекспир.
Часть 33 - Царь Иоанн Грозный - Борис Михайлович Фёдоров.
Часть 34 - Россия забытая и неизвестная. Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак. Исследователь, адмирал, Верховный правитель исторической России.
Часть 35 - Россия забытая и неизвестная. Светские церемониалы в России XVIII - начала XX в. Захарова Оксана.
...
Часть 45 - Гершензон-Робин Гуд. Хьюлетт-Ричард Львиное Сердце.
Часть 46 - Владимир Афиногенов-Аскольдова тризна.
Часть 47 - Генри Райдер Хаггард«Хозяйка Блосхолма» и «Лейденская красавица»
|
гагарин |
Вот 4 факта, показывающих, что Гагарин был нормальным мужиком, а не памятником. И его полет — настоящий подвиг. далее
|
марчелло мастроянни |
|
жизнь и творчество Анатолия Папанова |
|
|
королева марго |
Роман Дюма – плохой исторический источник. Маргарита Валуа мало походила на королеву Марго, хотя тоже любила мужчин, не любила мужа и отличалась сумасбродством...
Король Франции Генрих II был плодовитым отцом — его жена Екатерина Медичи родила супругу десятерых детей. Потомство, однако, крепким здоровьем не отличалось. Трое детей умерли во младенчестве, а из остальных самой цветущей казалась Маргарита, родившаяся в 1553 году. Когда девочке было всего шесть лет, Генрих умер, и на престол один за другим стали подниматься трое её старших братьев.
Екатерина Медичи с детьми. Франсуа Клуэ, 1561 год.
|
жорж бизе - выдающийся композитор |
Дневник |
Жорж Бизе вошёл в дом и замер: в нём почти не осталось мебели, были распроданы даже ковры и домашняя утварь. Болезнь матери вползла в дом и привела с собой печаль, уныние и нищету.
Отец, седой и бледный, с трясущимися руками вышёл к нему навстречу: «Мальчик мой, ты приехал, хвала Господу. Иди к ней, она ждет только тебя. Совсем плоха, совсем»...
В комнате матери было темно, лишь около постели горели две свечи. Мария Рейтер, сиделка, вскочила и протянула руки к Жоржу: «Наконец-то! Как она будет рада». Бизе присел на кровать и взял едва теплую руку: «Мама, здравствуй». Она не сразу открыла глаза. А когда узнала сына, взгляд её наполнился нежностью, а потом блеснул привычной суровостью.
«Не успела, — прохрипела она тихо. — Я не успела увидеть твой триумф. Но помни, что ты, Александр Сезар Леопольд, назван в честь трех великих полководцев, — она закашлялась, и Мария Рейтер поднесла ей стакан воды. — И ты с рождения отмечен Богом. Ты будешь великим, потому что ты — гений, и ты — мой сын, — рука её потянулась к его кудрям, как в детстве. — Я отдала тебе жизнь и отдала бы ещё что-нибудь, если бы у меня хоть что-то осталось». Рука упала в подушки, тело обмякло, дыхание сделалось едва слышным. Жорж умоляюще вскрикнул...
«Жорж, а ну поди сюда, негодный мальчишка!» — этого окрика он ждал и боялся. Ему снова не удалось улизнуть из консерватории. Мать приводила его утром и забирала после занятий на виду у всех учащихся, многие из которых были вдвое старше Бизе. Ведь он поступил сюда в десять лет, а среди учеников было немало тех, кто завидовал и дразнил его маменькиным сынком. «Я не позволю тебе растрачивать свой талант», — мать схватила его за руку и повела домой. Он знал, что будет дальше: его накормят, а потом закроют в комнате, и он будет играть на пианино до тех пор, пока не заснет от усталости.
Он был не против занятий. Ему было интересно и с отцом, учителем пения, и с матерью, профессиональной пианисткой, и с педагогами в консерватории, но, как любой мальчишка, он хотел бегать по улицам, швыряться камнями, таскать за хвост кошек и дергать девочек за косички. В четыре года мальчик уже знал ноты и умел играть на фортепьяно, а за две недели до того, как ему исполнилось десять, поступил в Парижскую консерваторию. Детство закончилось, едва успев начаться. В тринадцать лет Жорж начал сочинять музыку — вальсы, песни и даже небольшую комическую оперу «Дом доктора». Для матери он был гений — тот, кто прославит себя и её.
Жорж сопротивлялся ей и в то же время понимал: её упрямство и его талант дают результаты. Самому не хватило бы терпения и усидчивости. И вообще, ему больше нравилась литература. При первой же возможности он брал в руки книгу и уединялся.
«Ты вырос в музыкальной семье, — говорила мать, когда заставала его за чтением, — и будешь музыкантом, а не литератором. Выдающимся!»
Ребёнком он не обращал внимания на эти слова. Его учитель Галеви создал в классе потрясающую атмосферу, и учиться было легко. Жорж схватывал всё на лету, сочинял быстро и уверенно. Ему давали премии, хвалили, и это было приятно. О величии он и не помышлял. В девятнадцать Бизе закончил консерваторию и стал самым молодым лауреатом, получившим Большую Римскую премию, — за кантату «Кловис и Клотильда». Вечный город, в котором Жорж учился, совершенно неожиданно стал для него источником вдохновения, творческих исканий и любви. Юноша был абсолютно свободен от наставлений матери. Иногда она писала ему письма о том, что его ждёт слава. Он отвечал: слава — ничто. Добыть бы денег! Хотя бы сто тысяч франков. Перестать делать черную работу и давать уроки. Начать жизнь рантье, и тогда можно сочинять всё, что угодно.
«Эй, похоже, ты ей нравишься», — подтолкнул Жоржа в бок приятель, с которым они шли по улице. Бизе покраснел. Полноватый и близорукий, с кудрями, завивавшимися так туго, что их сложно было расчесать, он вовсе не считал себя привлекательным для женщин. Говорил он всегда быстро и немного сбивчиво и был уверен, что такая манера изъяснения женщинам вовсе непонятна. И ещё у него постоянно потели руки, чего он тоже страшно стеснялся. «Ну, повернись же к ней!» — Жорж повернулся и увидел молодую девушку с корзинкой фруктов. Смешливую и кокетливую. «Ой, какой неуклюжий, — подтрунивала она над ним, когда они познакомились. — Такой смешной!» Он и правда был неловким и чувствовал себя прескверно. Особенно, когда Джузеппа обнимала его и запускала руку ему в кудри. «Поедешь со мной в Париж? — спрашивал он, опьяненный счастьем. — Я не богат, но заработать денег — это так просто. Две удачные комические оперы, и мы будем жить как короли». Письмо о болезни матери застало его врасплох. Везти в Париж Джузеппу сейчас не имело смысла. Он уезжал, заручившись её обещанием приехать, как только его матери станет лучше. Отец горевал в одной комнате, Жорж в другой. Нужны были деньги, чтобы бороться с болезнью и нищетой. Но где их взять? Ах, если бы Жорж сейчас смог написать гениальное произведение, которое принесло бы ему много денег. Он нанял бы лучших докторов, выкупил всё заложенное имущество, перевез Джузеппу из Рима в Париж и зажил бы прекрасной жизнью. Но на это нужно время, а его нет.
«Счета, мсье, — Мария Рейтер положила ему на стол стопку бумаг, — что делать? Продать что-нибудь ещё?» — «Не надо, — очнулся Жорж, — я найду деньги».
Антуан Шудан, владелец одного из самых известных парижских издательств, скрывая удивление, рассматривал человека, сидевшего напротив него. Неужели и вправду этот молодой робкий человек — лауреат престижной Римской премии, молодой гений? Делать на него ставку или нет? Сколько денег он может ему принести? «Вы полагаете, кого-то могут заинтересовать ваши сочинения?» — спросил он. — «О да, мьсе! Я готов писать всё, что угодно, хотя больше всего меня интересует музыкальный театр. Драма человеческих страстей, если мне позволено будет сказать». — «Это замечательно, но для начала вам нужно сделать имя, мой дорогой. Как, по-вашему, я буду продавать произведения никому не известного автора?» Бизе вспыхнул, стал мять в руках перчатки. «Мсье, дайте мне шанс». — «Я могу вам дать возможность заработать, — милостиво сказал Шудан, — сделайте переложения для фортепиано опер известных сочинителей, скажем, Шарля Гуно или „Герострата“ Эрнеста Рейе. Получите наличными».
Дни и ночи напролет Бизе корпел над чужими партитурами. Одни произведения ему нравились, и он делал переложения быстро. Другие изматывали, и он скрипел зубами, то и дело вскакивал и ходил по комнате, чтобы потом снова заставить себя сесть и продолжить писать.
Он исправно получал деньги, но их всё время не хватало. Каждый день кто-нибудь хотел от него уплаты по счетам. «Пиши симфонию, — словно в бреду повторяла мать, — как только ты это сделаешь, слава найдет тебя».
Но на симфонию у него не было времени. Первую он написал в семнадцать лет, для следующей у него пока не было сил. Бизе работал как каторжный, в перерывах пытаясь писать что-то своё. Он начинал и бросал, уверенный, что получается плохо. Черновики множились, и, несмотря на его упорный труд, с каждым днём росли долги.
Мать умерла через год после его приезда. Спасти её он не смог. Теперь надо было спасать себя и пожилого отца. Музыкальный театр манил его. Он старался ходить на все премьеры, знакомился с выдающимися музыкантами и актёрами своего времени. Но всё, что он писал, не находило одобрения. Комическая опера «Дон Прокопио» не была оценена. Ряд оркестровых пьес, которые позже войдут в цикл «Воспоминание о Риме», — тоже. Друзья советовали ему продолжить карьеру пианиста, но он хотел сочинять музыку и был уверен, что выбранный путь приведет его к успеху. Оставалось только работать, ждать и терпеть нужду.
В 1863 году состоялась премьера оперы «Ловцы жемчуга». Критика отметила естественность и красоту вокальных партий, множество выразительных моментов в партитуре — вот, пожалуй, и всё. Опера прошла на сцене 18 раз и была снята с репертуара. Всё вернулось: бессонные ночи, чужие партитуры, уроки музыки. О Джузеппе Жорж почти забыл — привозить её в нищий дом было бессмысленно. Друзьям в Рим он писал: «Я работаю как негр, я истощен, буквально разрываюсь на части. Я обалдел, заканчивая четырёхручное переложение оперы. Что за работа! Только что закончил романсы для нового издателя. Боюсь, что получилось посредственно, но нужны деньги. Деньги, вечно деньги — к чёрту»...
От нервного истощения спасали обливания холодной водой, прогулки по городу и посещение театров. Отец тем временем женился второй раз. «Сынок, тебе нужна женщина. Ты успокоишься, начнёшь жить размеренной жизнью, перестанешь загонять себя в угол. Хватит быть одному!» От мысли создать свою семью Бизе становилось ещё хуже. Расходы увеличатся вдвое, появятся дети, и он совсем перестанет спать. Тогда он вообще не сможет сочинять и будет думать о деньгах двадцать четыре часа в сутки.
...В поезде пахло кофе, дамскими духами и паровозным дымом. Жорж занял своё место и, как ему показалось, стал смотреть в окно. «Что вы уставились на меня, мьсе?» — спросила дама, сидящая напротив, и Бизе понял, что смотрит на неё неотрывно уже давно. «Простите», — смущённо опустил он глаза и тут же поднял их вновь. Её голос, низкий, бархатистый, с приятной хрипотцой, показался ему знакомым. «Нас представляли друг другу?» — спросил он. — «Если мне не изменяет память — нет». Она закинула ногу на ногу, приоткрыв щиколотку, и закурила трубку, глядя ему в глаза. Жорж потерял дар речи. Перед ним была сама Могадор. Она же оперная дива мадам Лионель, писательница Селеста Венар, графиня де Шабрийан. Стоило ли удивляться её прямоте и открытости? Юность она провела в притонах, потом стала танцовщицей, а когда судьба свела её с Альфредом де Мюссе, увлеклась литературой и стала описывать то, что знала о жизни, в романах. Её книги не залеживались на полках. О них старались не говорить в приличных домах, но о существовании этой женщины знал каждый парижанин. Дамы втайне мечтали подражать её смелости, мужчины вожделели раскованную красотку, говорившую о тех вещах, о которых их жены боялись даже думать. Во время встречи с Бизе прелестная Могадор была уже вдовой графа де Шабрийана и владелицей музыкального театра, где главные партии пела она сама.
«Итак, я выхожу в Везине. Еду смотреть, как строят мою виллу „Лионель“. А вы?» — «Я тоже, мадам. Рядом дом моего отца. Вы позволите вас проводить?» Впервые за долгое время сердце Бизе учащенно забилось. Эта женщина была мечтой многих. Мог ли он думать, что она будет благосклонна к нему? Ему двадцать восемь, ей сорок два. Что их может связывать? «Заходите ко мне на чашку чая, — проговорила Могадор, когда они дошли до её дома. — Расскажете о себе и своей музыке. Мне это более чем интересно».
В первый же вечер Бизе оказался в её постели. Все его невзгоды и горести утонули в непритворной страсти этой женщины. В открытое окно залетал тёплый ветер, раскачивал тяжёлые занавески и норовил задуть горящую свечу, едва освещавшую ложе, на котором, обнимая роскошную женщину, спал влюбленный композитор.
«Любимая!» — «Подите вон, вы мне надоели». Жорж не знал, куда деваться. Перепады настроения Могадор ввергали его в отчаяние. То она была нежной и страстной, то умной и дерзкой, то невыносимо колючей и неприятной. «Уходите! Убирайтесь! — швыряла она вышитые бархатные подушки. — И не смейте признаваться мне в своей любви! Меня вообще не интересуют такие мужчины, как вы — преданные, робкие и послушные. Я говорила вам об этом сотню раз. Найдите себе домохозяйку и отвяжитесь от меня». — «Дорогая, поставили мою оперу „Пертская красавица“! У нас будут деньги, много денег! Будьте моей женой!» — «Идите к чёрту!»
В порыве гнева просыпались все дурные привычки Могадор. Она употребляла слова, которые употребляли на самых грязных улицах Парижа. Бизе с его тонким вкусом и ранимой душой страдал и готов был провалиться сквозь землю. Могадор старела. Её преследовали финансовые неурядицы, ей не удавались задуманные проекты, и он ничем не мог ей помочь. Его доходы по-прежнему едва позволяли оплачивать счета, а его любовь была ей ни к чему. Она предпочитала холодных мужчин, чье внимание нужно было завоевывать. Расстаться с этой женщиной Бизе был не в силах. Каждый день он просыпался и засыпал с мыслью о ней.
«Чёрт побери, вы уйдете или нет? Как вам объяснить, что вы мне не нужны?!» — кричала она. А потом схватила ушат с холодной водой и окатила Жоржа с головы до ног. Послышался смех прислуги. Униженный Бизе вышел на улицу, где тихо кружился первый снег.
Врачи поставили диагноз — гнойный тонзиллит. Для человека, всю жизнь страдавшего простудами и ангинами, он сильно рисковал, возвращаясь в тот злополучный день пешком. Бизе работал лёжа, почти не мог говорить и милостиво принимал ухаживания верной Марии Рейтер. Но его физические страдания не шли ни в какое сравнение с душевными. Могадор, страстная, резкая, бескомпромиссная, приходила к нему в снах, смеялась над ним.
Опера «Пертская красавица» не имела успеха. Денег снова не было. Бизе почти не верил в себя. Он начинал работу и откладывал её. Болезнь не заканчивалась, нищета не проходила.
Весной 1869 года Жорж Бизе, ещё слабый после болезни, вышел на прогулку вдоль набережной Сены. По улицам проносились экипажи, разбрызгивая грязь, торговки расхваливали на разные голоса нехитрый товар. Зацветали тюльпаны. В воздухе пахло чем-то новым и неизведанным. Жорж прошёл мимо дома своего учителя Галеви, умершего семь лет назад, и его охватило желание зайти туда, где ему было хорошо и спокойно. «Не узнаете меня, мсье? — спросила вышедшая ему навстречу девушка. — Как не стыдно! А ведь вы обещали взять меня замуж». Бизе вспомнил эпизод, как совсем юношей пришел к своему учителю и столкнулся там с девочкой. Она капризничала, и её отец сказал: «Будешь так себя вести, Женевьева, никто не возьмет тебя замуж. А уж тем более такой талантливый человек, как Жорж Бизе». Та затихла, подбежала к Бизе и вцепилась в полы его сюртука: «Ах, мьсе, скажите, что женитесь на мне непременно!» Ничего не оставалось делать, как ответить «да».
Их роман не был стремительным. Бизе искал повода, чтобы зайти. Наконец, он сделал ей предложение. Когда на городской башне пробили часы, он взял за руку невесту и сказал: «Это начало моей новой жизни». Казалось, в его многострадальную жизнь наконец заглянуло солнце. Женевьева взяла на себя домашние хлопоты, и сократила траты, окружив Бизе такой нежностью и заботой, чтобы он снова смог работать.
...Скандал разгорелся с самого утра. «Снова уходишь?» — Женевьева была в гневе. — «Я должен зарабатывать, ты же знаешь». — «Сколько можно заниматься поденщиной? Я не хочу так жить, ты неудачник!» Она захлопнула дверь, и Бизе остался один на один со своим отражением в зеркале. Да, он неудачник. Счастье, что его мать не дожила до этих времен. Каким бы для неё это было ударом! Урок в тот день отменился, заболел ученик, и Бизе пришёл домой раньше положенного срока. Единственным его желанием было сесть и начать писать, ведь у него есть заказ — комическая опера «Джамиле». В столовой слышались голоса. Его жена смеялась, ей вторил мужской баритон. Голос был удивительно знакомым. Бизе приоткрыл дверь и остолбенел. Его жена лежала на софе в одном пеньюаре, а рядом на коленях Эли Делаборд, композитор и преподаватель Парижской консерватории, давний знакомый, в последнее время зачастивший в гости. Весёлый, поверхностный, ничем и никогда не увлекавшийся всерьёз. А Жорж-то, глупый, радовался, что у его жены гость, способный её развлечь! Могадор была неправа. И с домохозяйкой он не может быть счастлив. Он неудачник.
В 1871 году комическая опера «Джамиле» была завершена, через год он написал «Арлезианки», обе они были поставлены на сцене и шли с большим успехом. Это был подарок судьбы. Но ещё больший подарок ему сделала Женевьева, произведя на свет сына Жана.
Делаборд из друга семьи стал проклятием. Где бы ни появилась чета Бизе, он всегда был рядом. Над Жоржем посмеивались, а он чувствовал себя беспомощным. Что делать, если он не может дать своей жене то, чего она хочет, — времени, внимания, любви. Ему надо работать, впереди ещё одна серьёзная опера. «Кармен». Уж она-то произведёт фурор! Прототипом главной героини будет Могадор с её страстностью. Музыка, которая выходила из-под его пера, не давала Бизе спать. И вот, наконец, премьера. Зал Парижской оперы полон, дамы и кавалеры в шикарных нарядах занимают места. Бизе, стоя за кулисами, холодел от страха. «Кармен» не может стать ещё одним провалом, нет, Господи! Закончился первый акт. Холодный приём, жидкие хлопки. Постановка оказалась весьма посредственной. Музыку никто не оценил. Женевьева не выдержала и покинула зал. На улице её ждал Делаборд. Бизе был раздавлен, уничтожен, убит. Зализывать раны он уехал в поместье своей жены Буживаль. Женевьева отправилась с ним. На прогулке они встретили Делаборда. «И вы здесь, мсье? — с горечью хохотнул Бизе. — Тогда давайте поплаваем. Наперегонки!» И бросился в холодную воду Сены.
Наутро композитор свалился с лихорадкой. Он стал глохнуть, немели руки и ноги. Днём у него случился сердечный приступ. Он то приходил в сознание, то бредил. Наконец, позвал Делаборда. «Нам нечего больше делить, — сказал Бизе, не открывая глаз. — Вы заняли моё место в Парижской консерватории. Стали любовником моей жены. Займите же и место мужа. Позаботьтесь о Женевьеве и моём сыне». Умер Жорж Бизе на 37-м году жизни, не дожив меньше четырёх месяцев до феерического успеха «Кармен» в Венской опере. Через год после неудачной первой постановки оперу с триумфом поставят почти на всех крупных сценических площадках Европы. В 1878 году Петр Ильич Чайковский напишет: «Я убеждён: лет через десять „Кармен“ станет самой популярной оперой в мире». Так и случилось. А большинство произведений Жоржа Бизе вошли в Золотой фонд мировой классической музыки.
Наталья Оленцова
Из: Интервью
|
каким был дональд трамп до того, как стал президентом США |
Дональд Трамп официально вступил в должность президента США, причем отказался от зарплаты президента. Он будет выполнять обязанности главы государства за символический 1 доллар в месяц. Он уже успел шокировать публику своей неординарностью, но всегда ли он был таким? Интересно знать покажет, каким был мистер Трамп до того, как стал президентом США.
|
великий чарли чаплин |
Редкие фотографии и интересные факты самого популярного актера эпохи «немого» кино.
Сэр Чарльз Спенсер Чарли Чаплин (16 апреля 1889 — 25 декабря 1977) впервые вышел на сцену в 5-летнем возрасте. Тогда он подменял заболевшую маму и неожиданно для всех зрителей выступил ярко и неповторимо.
|
луи де фюнес и его "экранная жена" клод жансак |
Эта приветливая элегантная дама с очаровательной улыбкой и безупречной прической не случайно так часто появлялась в кинофильмах рядом с Луи де Фюнесом. Так когда-то решил сам актер: Клод Жансак – та, кто приносит ему удачу, а потому должна стать его «экранной женой». Этот творческий тандем просуществовал много лет и действительно повлиял на карьеру одного из самых любимых французских комиков.
|
Без заголовка |
Дневник |
|
герои чернобыля |
Страна должна знать своих героев. Это неизменный факт, который не оспорим. Сегодня мы расскажем очень страшную историю. Подвиг трех людей позволил спасти мир, не совершить самую страшную ошибку в истории.
Дело произошло по истечению нескольких суток после страшной катастрофы в Чернобыле.
Выяснилось, что на месте взрыва и повышенной опасности, реактор продолжал плавиться и плавить некую плитку, которая отделяла радиоактивные пары и вещества от водного резервуара. Он был необходим для охлаждения, но в создавшейся ситуации мог привести к большим проблемам. читать далее
|
Иван иванович шишкин |
|
Инженеры-герои, спасшие всю Европу |
Страна должна знать своих героев. Это неизменный факт, который не оспорим. Сегодня мы расскажем очень страшную историю. Подвиг трех людей позволил спасти мир, не совершить самую страшную ошибку в истории.
|
илья репин |
Дневник |
Когда Финляндия обрела в 1917 году независимость, в Финляндии остался жить родившийся на Украине художник Илья Репин. У него была сказочная усадьба по эту сторону границы, в поселке Куоккала (сейчас — Репино), который входил в Великое Княжество Финляндское и находился в пригороде Санкт-Петербурга.
Сейчас финны практически ничего не знают о том, какое политическое напряжение вызывал Репин по обе стороны границы до самой своей смерти, то есть до 1930 года.
Для Советской России то, что Репин остался в Финляндии, означало огромный удар по репутации. Для чиновников Финляндии Репин, несмотря на свою известность, был русским беженцем, за действиями которого на всякий случай следили. Ситуацию можно сравнить с тем, как в Финляндии последние месяцы обсуждают угрозы безопасности, которые представляют жители страны с двойным гражданством России и Финляндии.
На момент закрытия границы Репину было уже 73 года, так что его самые значительные творения остались в бурях революции по другую сторону границы. Большевики хорошо понимали ценность Репина, так что его работы срочно были национализированы. Они все еще являются центром притяжения в московской Третьяковской галерее и Русском музее в Санкт-Петербурге.
Советская Россия втянула Репина в свою пропаганду и сделала из него ключевую фигуру реализма, который стал основой для социалистического реализма. А в Финляндии боялись распространения коммунизма. Считалось, что разные шпионы, агитаторы и саботажники пытались попасть из советской России через восточную границу для участия в гражданской войне в Финляндии.
Как следствие, Илья Репин стал постоянным объектом для внимания Центральной сыскной полиции Финляндии. Газета Ilta-Sanomat изучила в Национальном архиве Финляндии папку полиции по делу Репина, в которой содержались секретные документы.
Похоже, что самого Репина ни в чем не подозревали, а беспокойство было вызвано тем, что представители СССР заманивали Репина и его семью вернуться обратно.
Агенты Центральной сыскной полиции (предшественника Полиции безопасности) вскрывали приходящую на адрес Репина почту, о посещавших Репина русских гостях писались подробные и красочные доклады. Рапорт Центральной сыскной полиции номер 19, составленный в 1926 году на основании писем, сообщал, что СССР планировал присвоить Репину звание народного художника, в соответствии с которым ему должна была перечисляться крупная пенсия (220-300 рублей). Информация была получена из письма художнику от его бывшего ученика Исаака Бродского.
Полицейские Финляндии выяснили из письма, что советское руководство решило «отправить к Репину еще одну делегацию». Ему пообещали вернуть как минимум часть его собственности: оставшиеся в российском банке вклады и квартиру.
Бродский написал Репину следующее:
«Могу Вас заверить, что о Вашей старости будет заботиться советское правительство, которое может по достоинству оценить Ваши заслуги и которое любит Вас».
В секретной папке был найден также детальный рассказ о том, как супружеская еврейская пара была в гостях у Репина в 1925 году. Незнакомый ранее художнику Аарон Штернберг (Aaron Sternberg) «заглянул» к Репину и передал адрес советского руководства, в котором художника просили переехать в Ленинград и обещали хорошую пенсию, квартиру и машину.
Говорят, что Репин ответил следующим образом:
«Вы предлагаете мне деньги, вы, просящие милостыню, совершенно опустошившие великую Россию, где сейчас миллионы голодают и влачат жалкое существование… Я не богат, но и не настолько беден, чтобы принимать ваши деньги».
Репин также прямо сказал супружеской паре о том, что он думает о переименовании Санкт-Петербурга в Ленинград.
«Скажите мне, по какому такому праву группа авантюристов решила, что может изменить название города, данное в честь Петра Великого, на имя какого-то подпольного фанатика, больного идиота Ленина?»
Рассказывают, что после этого Штернберги в спешке уехали обратно в Раяйоки «очень сконфуженные», потому что «к сожалению, встретили художника в дурном расположении духа».
Из бумаг также выяснилось, что Штернберги привезли Репину в качестве сувенира русские яблоки, съев которые, Репин, его супруга и сын почувствовали себя очень плохо.
«В отношении фруктов художник говорил, что он, наверное, слишком ими увлекся, и из-за этого почувствовал себя плохо. Он, однако, посчитал возможным, что они были отравлены, так что лучше отправить их на анализ», — гласит отчет.
На основе изученных документов создается впечатление, что на исследование яблоки были отправлены, но о результатах ничего не сообщается.
Согласно отчету, к Репину одна за другой приезжали делегации, чтобы пробовать новые способы воздействия на «старика», как его называли в отчетах. Репин всегда прогонял незваных гостей, ссылаясь, в том числе, на почтенный возраст.
Поскольку на свою сторону художника переманить не удалось, большевики начали оказывать влияние на его сына Юрия, который был известен как довольно слабая и неоднозначная личность. В августе 1926 года Центральная сыскная полиция подготовила отчет, согласно которому «большевикам, наконец, удалось переманить на свою сторону сына Репина, который отправился в Россию».
Но Юрий Репин так и не выехал в Советский Союз. А вот в третьем поколении обещания хорошей жизни, даваемые большевиками, упали на благодатную почву. Внук Ильи Репина Дий тайно перебежал в Советский Союз весной 1935 года. В донесении почтового ведомства приводится выдержка из письма Юрия Репина, которое он отправил самому Иосифу Сталину в октябре 1935 года с просьбой выяснить судьбу своего сына.
«Обращаюсь к Вам с просьбой предоставить информацию о Дие Юрьевиче Репине (сыне), который добровольно отправился искать счастья в СССР в конце февраля этого года… Если о нем забыли или если он находится в тяжелой жизненной ситуации, прошу ему помочь», — было, по сообщению почтового ведомства, написано в письме.
Судьба Дия Репина так и оставалась неизвестной. Она прояснилась только после распада СССР. Его расстреляли уже в августе 1935 года «за намерение осуществить теракты против высших руководителей СССР». В 1991 году он был реабилитирован в связи с отсутствием состава преступления.
Но что бы произошло с самим Ильей Репиным, если бы он поддался на уговоры советского руководства и вернулся в Россию? Директор музея-усадьбы имени И.Е.Репина «Пенаты» Татьяна Бородина думает так:
«Его бы не тронули, но он никогда бы больше не чувствовал себя свободным, потому что он не принял ни большевиков, ни разрушения церквей, ни террора».
|
мария гартунг - дочь пушкина |
|
иван яковлевич билибин |
Дневник |
Сын военно-морского врача, потомок древнего рода,
Уже исполнив первые работы для журнала (1899) и став в следующем году членом объединения «Мир искусства», он продолжал учебу вольнослушателем в мастерской
Известность Билибину принесли иллюстрации к русским народным сказкам, издававшимся для детей: «Царевна-лягушка» (1901), «Василиса Прекрасная» (1902), «Марья Моревна» (1903). За ними последовали иллюстрации к другим сказкам, былинам, а также к сказкам
Русской сказочной теме художник посвятил все свое творчество, серьезно для того подготовившись: много ездил по России, особенно по Северу, с интересом изучал русское народное и декоративное искусство. Билибин рано выработал свой графический стиль,основанный на тщательно прорисованном и подробном узорчатом контурном рисунке,расцвеченном акварелью. Стиль этот получил название «билибинский», сделался популярным и породил немало подражаний. Сам художник перенес его из иллюстраций к сказкам в журнальную и промышленную графику (открытки, рекламные плакаты, календари и пр.), а также в политическую карикатуру, которой занимался в годы первой русской революции. Его же он использовал и в своих театральных работах, тем более что Билибину предпочитали заказывать декорации к спектаклям на темы русских сказок или русской старины. Правда,первой его работой в театре были декорации к средневековому мираклю «Действо о Теофиле» (1907). Затем он оформил оперные спектакли «Золотой петушок» (1909) и «Садко»(1914) Н. А. Рим-ского-Корсакова, «Руслан и Людмила»
В разгар революционных событий, осенью 1917 г., Билибин уехал из Петрограда в Крым, где владел участком земли, а в начале 1920 г. ему удалось добраться до Египта. Он жил сначала в Каире, потом в Александрии — оформлял балетные спектакли для труппы Анны Павловой,делал эскизы росписей для православного храма.
В 1925 г. переехал в Париж, где интенсивно работал — оформил 10 спектаклей, среди которых наибольшую известность приобрели оперы «Сказка о царе Салтане» (1929) и «Сказание о граде Китеже и леве Февронии» (1934) Н. А. Римского-Корсакова, «Князь Игорь»
В 1936 г. Билибин вернулся на родину и был хорошо принят. Он получил место профессора графической мастерской ИЖСА в Ленинграде, в 1939 г. стал доктором искусствоведения. Тогда же художник оформил спектакли «Сказка о царе Салтане» (1937) и «Полководец Суворов» (1939), выполнил иллюстрации к роману
В первую же блокадную зиму в Ленинграде Билибин умер от голода.
(1876, Тарховка Петербургской губернии — 1942, Ленинград)
Русский советский художник, мастер книжной графики и театрально-декорационного искусства, акварелист, педагог.
Окончив по настоянию отца юридический факультет Петербургского университета, в 1895 — 1898 годах учился в Рисовальной школе ОПХ у Я. Ционглинского, затем в Мюнхене у А. Ашбе. Осенью 1898 года начал занятия в студии М. Тенишевой в Петербурге. С 1900 по 1904 год был вольнослушателем Академии художеств у
Во время обучения в Академии по заданию Русского музея собирал в северных губерниях России произведения прикладного искусства, а также фольклор, иллюстрирование которого стало делом его жизни. Билибинский стиль иллюстрации сочетает в себе приёмы,почерпнутые как у русского лубка, так и у современного французского и японского искусства,в поздних работах ощутимо влияние древнерусской живописи. За безукоризненность линии Билибин получил от собратьев по ремеслу прозвище «Иван — твёрдая рука».
С 1900 года художник участвовал в выставках объединения «Мир искусства», в 1916 году был избран его председателем. С 1904 года оформлял театральные постановки, в том числе для С. Дягилева.
В 1917 году исполнил рисунок нового символа России, на основе которого были созданы печать Временного правительства, изображения на денежных знаках и иных официальных бумагах.
После Октябрьского переворота эмигрировал сначала в Крым, затем в Египет. В 20-е — 30-е годы жил в Париже и Праге. В 1936 году вернулся на родину. Преподавал графику
в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Репина, работал
в театре. Скончался в блокаду.
|