Вдревности в селениях лечением занимались волхвы, позже роль врачевателей взяли на себя знахари и зелейники. Знания, основанные на практическом опыте и магических ритуалах, передавали из поколения в поколение, записывали в лечебники и травники. Портал «Культура.РФ» рассказывает, в виде кого крестьяне представляли лихорадку и как ее лечили, как врачевали душевные болезни и что нужно было делать, чтоб изгнать эпидемию из села.

Медицинские энциклопедии: лечебники, травники и зелейники

 

О народной лечебной практике историки узнают из древних лечебников, травников, сказаний и житий святых. В них описаны разные методы врачевания: лекари исцеляли язвы и болезни кожи, извлекали стрелы, проводили простые операции. В селениях лечением занимались волхвы, а после принятия христианства за больными ухаживали в церквях: на монастырских огородах выращивали лекарственные травы для отваров и настоев. Со временем в деревнях врачеванием стали заниматься знахари, за помощью к ним обращались как с телесными недугами, так и с душевными. Для профилактики болезней селяне носили на теле магические охранительные амулеты в форме ножей, ложек или фигур животных.

Лечебники и зелейники представляли собой древние медицинские энциклопедии: в них описывали болезни и анатомию человека, разные виды массажа и растираний тела, давали советы по питанию и образу жизни. Наряду с рациональными советами в книгах рекомендовали средства против чародейства: порчу и сглаз считали причиной многих болезней.

В фольклоре, поговорках и заговорах ярко отразилось недоверчивое отношение крестьян к медицинской науке: «не жива та душа, что по лекарям пошла», «добрая аптека убавит века». Суеверия относительно здоровья бытовали на протяжении веков: исследователи-этнографы отмечали, что даже в XIX веке, несмотря на развитие медицинской науки, в деревнях болезни считали наказанием за грехи. Знахари часто врачевали методами, которые сегодня могут показаться ужасающими.

Головные боли, «куриная слепота» и цинга: почему болели крестьяне

 

Собиратель фольклора Владимир Даль одним из первых исследовал народную медицину в крестьянской среде. Традиционные способы лечения изучал в конце XIX века и врач Гавриил Попов. Он издал обзорный труд «Русская народно-бытовая медицина», в котором описывал методы лечения в разных регионах страны.

Гавриил Попов писал, что часто крестьяне никак не связывали происхождение болезней с реальными причинами: в народе не придавали значения чистоте жилища и воздуха, качеству пищи и воды, а сам недуг читали живым существом. Он отмечал, что крестьяне не уделяют внимания уходу за больными и лечебной диете. Одну из главных причин высокой детской смертности он видел в материальном недостатке и скудости знаний, которые приводили к «убийственным способам питания и кормления детей». Новорожденному ребенку часто давали хлеб, считая, что так он быстрее растет и развивается — «его нужно захлебить». А как только малыш начинал держать ложку, его кормили сырыми овощами и кислым квасом, хотя организм ребенка не был приспособлен к такой пище.

Условия деревенской жизни и труда приводили и к болезням взрослых. Селяне питались однообразно и скудно: мясо и рыба за столом небогатых крестьян бывали редко и, как правило, плохого качества, в основном они ели хлеб, картофель и овощи. Весной, когда до нового урожая было далеко, а запасы подходили к концу, в деревнях встречалась «куриная слепота», а во время больших неурожаев даже цинга ­­— эти болезни появлялись от недостатка витаминов.

В избах жили большие семьи, иногда в помещении содержали животных — молодых телят и ягнят, воздух в домах был спертый. А если изба поизносилась, то она промерзала, и жильцы часто простужались. Когда приходилось долго работать в жару в поле, жнецов мучили головные боли. Однако сами селяне не придавали значения реальным причинам недомоганий, находя им множество сверхъестественных объяснений.

Эпидемия от отравленной росы и сердечная боль в желудке

 

Простудой в народе называли тиф, ревматизм, лихорадку и все болезни легких, помимо простудных недомоганий. Связывали их селяне с холодом: простыл, озяб, застудил нутро — так объясняли появление разных недугов. В распространении инфекций обвиняли «дурной ветер», от которого происходили эпидемии, охватывавшие целые деревни. Вместе с ветром массовые болезни приносила роса: верили, что одна из эпидемий холеры началась после того, как на плоды выпала особенная, «отравленная» влага.

Считалось, что после работы с тяжестями возникали болезни «от натуги», о них говорили — «надорвался», «отнялась поясница». Разные болезни внутренних органов, кишечные расстройства и боли в желудке тоже относили к «натужным». Боли в животе часто называли «грыжей» от слов «грызь», «грызет» — так говорили об острой боли или рези.

Крестьяне считали дыхание, кровообращение и другие внутренние процессы в организме человека тайной, которую сокрыл Бог. О роли органов в теле знали только из анатомии животных. Здоровых и крепких людей называли «двужильными», так как считали, что кровь у них идет не по «одной жиле», а по двум, поэтому силы и здоровья у них в два раза больше. Крестьяне путали расположение желудка и сердца и жаловались на сердечные боли, когда их мучили желудочные болезни. Любую головную боль объясняли разыгравшейся «дурной кровью» и лечили кровопусканиями.

Как Сатана и Бог болезни выпускали

 

Болезни в народе часто считали живыми существами, которые временно поселились в теле человека. С ними разговаривали, обращались к ним с приказаниями, требовали ответов. Верили, что они выглядят как молодые и красивые женщины или же безобразные старухи. Оспа, тиф и лихорадки обитали в реках, болотах и на далеких морях. Они нападали на человека по ночам и жили в нем, пока не перейдут на другого несчастного. По другим представлениям, Бог и Сатана поместили болезни в железном доме под замком и печатями. Ангел периодически выпускал одну из них на волю: хворь поражала человека, которому предписывалось заболеть, а после ее вновь запирали под замок.

В народе лихорадки представляли как 12 женщин, каждая из которых обладала своей особенностью: одна отвечала за бессонницу, другая — за потерю аппетита, третья портила кровь и тянула жилы. По одной из версий, слово «лихорадка» произошло от того, что женщины-болезни «лихо радуются» мукам заболевших. Считалось, что лихорадка передавала болезнь при поцелуе или же превращалась в муху и залетала в пищу. По поверьям, эпидемии тяжелых инфекционных заболеваний насылал Бог в наказание за грехи. Поэтому в народе считали, что врачи и лекарства не помогут.

В некоторых регионах болезни связывали с образами животных: оспа выглядит как лягушка, лихорадка — как бабочка, корь — как ёж. Боль в животе часто объясняли тем, что туда попала змея или лягушка. Горьким пьяницей можно было стать, выпив водку, в которую черти добавили маленького червяка.

По другим представлениям, отцом всех болезней был дьявол, именно поэтому многие из них неизлечимы.

Бытовые травмы объясняли проделками беса: он мог обернуться лошадью и отдавить ногу, мог толкнуть, сломать руку или поранить топором во время работы. Черт мог «попутать» человека, отчего тот становился сам не свой: во время драки наносил противнику серьезное увечье и мог даже убить. Бесовскими проделками объясняли и кликушество, сумасшествие, эпилепсию: бес вселялся в человека, бился в его теле в припадке и на разные голоса выкрикивал ругательства.

Добрая аптека убавит века

 

В крестьянской среде к врачам и аптекам относились скептически. В каждой семье был свой набор «домашних» средств исцеления: больного клали на теплую печь животом, натирали тело разными продуктами — дегтем, салом или редькой. И если привычные методы не помогали, тогда шли к знахарям. Врачеватели и повивальные бабки делали массаж и растирание тела, умели останавливать кровотечение и поили отварами из лекарственных трав. Одним из главных действенных лечебных и профилактических средств в народе считали баню: взрослых и детей в ней парили при любом недомогании и подозрении на сглаз.

Были распространены и магические методы лечения. Опухоли и кожные заболевания очерчивали углем или кончиком ножа, рисуя магический круг, чтобы защитить здоровые части тела от распространения болезни. Чародейский круг использовали и в ритуале «опахивания», чтобы оградить деревню от эпидемии.

Суть опахивания заключается в проведении магической черты, за которую не должна распространятся и переступать эпидемическая болезнь. Эта черта проводится сохой, в которую впрягаются молодые девушки или вдовы. Иногда таким образом в начале эпидемии изолируются отдельные дома, где уже появилась болезнь, или же очерчивается целое селение, чтобы не пустить болезнь из соседних деревень.

Универсальным средством от всех болезней признавали молитвы, особенно перед чудотворными иконами и мощами святых. Например, против лихорадок в каждом доме был заведен целый молитвенный список, его считали действенным средством. Здоровые и заболевшие люди носили молитвы вместе с нательным крестом, подвешивая их в маленьком мешочке в качестве оберега.

Болезни могли «передавать» — дереву, животному или человеку. Чтобы вылечить ребенка, выбирали молодое сильное дерево в лесу: березу или дуб. В нем прорубали широкое отверстие, сквозь которое нужно было протащить ребенка. Отдавали хворь и воде: брали хлеб, солили его и, приговаривая магические слова, бросали в реку.

Болезнь стремились напугать неожиданным громким звуком, криком или выстрелом. Били в стену рядом с заболевшим человеком или даже наносили удары по телу и обливали холодной водой. Болезнь, как живое существо, должна была испугаться и покинуть тело. С этой же целью больному давали горькие или противные на вкус напитки.

Детей в деревнях лечили в основном знахарки, они читали над ними заговоры и отпаивали отварами из трав. Считалось, что лечебной силой обладает обрядовая одежда — ее надевали на заболевшего малыша.

Душевные болезни доверяли лечить священнослужителям: таких больных считали бесноватыми, так как верили, что из-за порчи в них вселился злой дух. В церквях и монастырях над одержимыми и кликушами читали особые молитвы и подводили их к чудотворным иконам. Во время сеанса изгнания беса кликуши выкрикивали имя того человека, который по указанию дьявола навел на них порчу.

https://www.culture.ru/materials/255013/narodnaya-medicina-na-rusi

Наши предки верили, что растения способны излечивать болезни и отпугивать нечистую силу. Поначалу тайным знанием о силе трав владели только ведуны-зелейники, но со временем и в семьях крестьян и горожан появились травники и лечебники. В них подробно описывались чародейские и лекарственные растения и их свойства. «Культура.РФ» рассказывает, как с помощью трав отыскать клад, стать храбрым и научиться понимать язык зверей.

Растения как живые существа

Историк Иван Забелин писал, что в древности язычники относились к растениям как к живым существам: по поверьям, травы могли переходить с места на место, менять свой вид и внезапно исчезать, разговаривать между собой, кричать и плакать. Предки также верили, что у каждого растения был свой характер и нрав.

Рвали травы в определенное время и в заповедных местах. Луга, опушки леса и болота с нужными растениями находили «знающие» люди. Растения собирали, соблюдая обряды: следовало «пасть ничком наземь и молить мать — сыру землю, чтоб она благоволила нарвать с себя всякого снадобья». Прежде чем сорвать цветок, его окружали с четырех сторон серебряными монетами, украшениями из драгоценных металлов или дорогой тканью. Не все растения показывались обычному человеку, чародейские травы давались в руки только знахарям, колдунам и ведунам.

Самыми ценными считались растения, собранные ранним утром, до восхода солнца, на праздник Ивана Купалы (7 июля). Верили, что именно в купальскую ночь распускались магические цветы и показывались чародейские травы. Деревенские лекари и знахари запасали растения на целый год, а смелые юноши шли в ночь на Ивана Купалу в лес за мифическим цветком папоротника. Считалось, что нашедший цветок обретет способность отыскивать клады, станет невидимым или сможет понимать язык животных. В купальскую ночь собирали адамову голову, разрыв-траву, чертополох и другие лекарственные травы.

Такими же необыкновенными свойствами обладают и другие растения…Трава Мария-Магдалина помогает от тоски, Анютины глазки от сглаза, Иван-да-Марья и донник — от порчи, разбой-трава — от застоя крови, богородская трава — от порчи колдуна и домового, когда он ночью наваливается на спящего, просвирки или проскудки, если их настоем моются девки — способствует росту волос.

Рукописные травники и лечебники

Изначально ведуны-зелейники хранили знания о чародейских травах в тайне и передавали из поколения в поколение лишь посвященным. Со временем появились рукописные травники, основанные на их опыте. Сборники использовали знахари, но затем они распространились в крестьянской среде, пользовались популярностью и у купцов и мещан. В лечебниках описывали, где растут магические травы и цветы, как они выглядят, когда их собирать и как применять. Не все рецепты использовались на практике, часть из них была просто занимательным чтением.

Трава Бел Таленц, настаивать ее и пить с прочими такими же травами или же и одну, — узнаешь всякие травы и на что надобны; если куда пойдешь, то травы и всякие вещи с тобой говорит будут и скажутся, но что надобны; при том же и прочих животных, гадов и зверей голоса спознаешь, что они говорят между собой, и все премудрое знать будешь.

Несмотря на подробные описания цветов и трав в этих сборниках, фольклористам довольно сложно опознать в чародейских снадобьях реальные растения и как-то их классифицировать. Травы и цветы имели множество разновидностей, часто одно и то же растение называли по-разному в зависимости от региона, и, наоборот, одно имя могли носить до десятка трав.

Чародейские травы

Часто в травниках упоминалась адамова голова. Считалось, что растение служило атрибутом колдунов и знахарей, его собирали ранним утром на Ивана Купалу. По поверьям, корень адамовой головы помогал увидеть затаившуюся нечисть, а человек, употребивший настой, «увидит», на ком лежит порча. Траве приписывали много чудесных свойств: она облегчала тяжелые роды, внушала храбрость воинам и помогала заживлять раны. Плотники брали ее с собой на высотные стройки церквей и палат, чтобы преодолеть страх высоты. Адамову голову вшивали в одежду для защиты от болезней или носили на цепочке на шее. Корень травы освящали святой водой, клали в церкви на 40 дней, а после носили с собой как оберег.

Еще одна магическая трава — нечуй-ветер. Русский этнограф Иван Сахаров писал, что обладавший этой травой человек, по поверьям, мог остановить ветер на воде, избавить себя и судно от потопления и ловить рыбу без невода. Она росла зимой на берегах рек и озер, искали растение 1 января в полночь: верили, что в это время нечистая сила прогуливается по озерам и рекам и бросает магическую траву для усмирения бури. Обнаружить траву могли только слепые от рождения люди. Иван Сахаров предполагал, что это суеверие придумали бродячие слепцы, пользовавшиеся доверием простодушных крестьян.

У разных славянских народов бытовали поверья о чудодейственной разрыв-траве, известной и под названием расковник. Ее описывали как невысокое растение с острыми листьями, в травниках ее сравнивали с саблей или иголкой. По преданиям, расковник отмыкал любые замки и разрушал преграды, помогал от дурного глаза и порчи. Верили, что трава растет по старым селищам, в темных местах леса и на тайных лугах. Найти ее могли лишь посвященные в таинство чернокнижия люди или же хтонические животные — змеи и черепахи, вороны и сороки. По другим поверьям, разрыв-трава не показывалась из земли, обнаружить ее можно было случайно в том месте, где внезапно сломается коса: считалось, что трава разрушала металлы. Еще один способ — бросить скошенные луговые травы в воду, и только магическая разрыв-трава поплывет против течения.

Если на ту траву скованная лошадь найдет — железа спадут; если подкованная наступит — подков вырвет из копыта… А рвать ее так: если где соха вывернулась или лошадь расковалась, то по зорям выстилай на том месте сукно, или кафтан, или епанчу, или что-нибудь, лишь бы чистое, — и она выйдет насквозь».

Славяне считали, что если носить при себе расковник, то будешь защищен от любых болезней. Этнограф и исследователь народной медицины Гавриил Попов писал о таком поверье: «Если человек, сделав разрез, вростит ее в руку, то будет непобедим в драке и приобретет такое обаяние, что ему даже поклонится начальник и не обидит…» Был связан расковник и с легендами о кладах: разбойники якобы зарывали награбленное богатство в землю и запирали на железный замок, а клад стерегла нечистая сила. Чтобы добраться до сокровищ, кладокопатели искали разрыв-траву: верили, что она разрывает любой металл.

Как заставить нечисть плакать

В травниках часто упоминали плакун-траву и описывали так: «высока в стрелу, цвет багров». Произрастал плакун, по поверьям, около озер. Его считали оберегом от нечисти, он помогал справиться с демонами и повелевать ими. Историк Михаил Чулков писал, что трава «заставляет плакать нечистых духов... Одна она в состоянии выгнать домовых, кикимор и прочих и открыть пристут к заклятому кладу, который стерегут нечистые духи». Прочитав заговоры, обладатель корня плакун-травы мог заключить договор с домовым. Вырезанный из корня плакун-травы крест носили при себе от «черной немощи» — так в старину называли эпилепсию. Траву клали в изголовье кровати беспокойным детям, чтобы те хорошо спали ночью.

От нечисти оберегали и колючие сорные травы. Например, чертополох мог отпугивать чертей, успокаивал скорбящих о покойнике и уберегал людей от тревоги. Помогало растение интересным способом: скорбящего человека били не жалея колючей травой. Также чертополох варили с воском, чтобы получить «вощанку», которую вкладывали в ладанку и носили с собой как оберег. Траву клали в трещину над воротами или под крышу дома для защиты от нечисти, а чтобы сберечь скот от болезней, им окуривали хлев.

Крестьяне верили, что на Троицкой неделе в начале лета в лесах и около водоемов появлялись русалки. Они могли напугать, защекотать до смерти, завести вглубь леса или утопить. Оберегом от их проказ считали полынь — ее горький вкус и неприятный запах должен был отпугнуть мифических персонажей. Для защиты от них горькую траву добавляли в букеты цветов и венки.

Магические полевые травы

Наделяли магическими свойствами и полевые растения. И, прежде чем крестьяне путем проб и ошибок определили лечебные свойства трав, они суеверно приписывали им мистическую силу.

В травниках часто упоминали сон-траву: исследователи предполагают, что так называли прострел, сегодня в России этот цветок встречается все реже. В отличие от многих растений из лечебников прострел действительно обладает целебными свойствами: в народной медицине он применялся как успокаивающее и снотворное средство. Прострел расцветает весной одним из первых. В фольклоре бытовала легенда, что сон-трава — сирота, и мачеха-земля первой выгоняла его наружу в холодную погоду. Лиловый или светло-фиолетовый с желтой сердцевиной цветок начинали собирать уже в мае. Траву использовали как сильное снотворное средство, способное погрузить человека в глубокий сон, равносильный временной смерти. По одной из легенд медведь, лизнувший корень сон-травы, залег на всю зиму в берлогу, и человек, последовавший его примеру, проспал с начала зимы до весны. Сон-трава пробуждала пророческие способности, крестьяне использовали ее во время гаданий: девушки прятали траву под подушку, читали заветные слова и ждали предсказания во сне, а после толковали увиденное.

Крестьяне собирали и осот, в травниках его описывали так: «Растет красна и светла (трава), листочки кругленьки, что денежки, собой в пядь, а цвет розный». Осот рекомендовали держать торговым людям и купцам, верили, что он умножает деньги и приносит владельцу честь и славу. А растение петров крест называли царь-травой и считали, что он оберегает от порчи. Траву брали с собой в далекий путь для защиты от опасностей.

В особом, мифологическом отношении к растениям у славян сохранились отголоски языческого поклонения природе. Сложно устроенный и совершенный вид растений наводил язычников на мысль, что «премудрая форма должна заключать в себе премудрую силу».

Автор: Маргарита Ковынева

https://www.culture.ru/materials/254909/magicheskie-travy-v-slavyanskoi-kulture

Люди издавна верили в предзнаменования, пытались разными способами объяснить сложное устройство мира, успех или неудачу в делах. Разбираемся, как появились суеверия, чем пугали крестьянские страшилки и какой практический смысл был у многих примет.

Что такое суеверия и как они появились

 

Неожиданные события в жизни, трагические и счастливые случайности русские крестьяне нередко объясняли происками мифологических существ. Существовало множество поверий, которые были отражены в разных жанрах фольклора — в песнях и сказках, легендах и преданиях.

Этнограф Владимир Даль определял поверья как «всякое укоренившееся в народе мнение или понятие, без разумного отчета в основательности его». Исследователи связывают устойчивость суеверий с особенностью памяти: если примета случайно сработала, этот факт запоминается, а большинство других случаев, когда примета не сработала, забываются. Человек связывает свои действия и мифические убеждения: суеверные люди произносят магические слова, носят амулеты и талисманы. Часто суеверия становятся развлечением, поэтому так популярны гороскопы и гадания.

Многие из поверий объясняли, как вести себя при встрече с представителями низшей славянской демонологии — русалками, лешими и домовыми. Другие существовали в форме примет. Например, вой собаки или крик совы толковали как предвестников несчастья, а дождь в начале любого дела считали добрым знаком. Поверья также передавались в жанре быличек — страшных рассказов о нечистой силе, которая якобы подстерегала крестьянина на каждом шагу.

Былички: встречи с лешим, домовым и банщиком

 

Повествование в быличках велось от лица очевидца или его знакомого, родственника, случайного попутчика. О чудесах, волшебных кладах и встречах с лешими и русалками рассказывали как о реальных случаях. Чем неправдоподобнее была история, тем больше обыденных деталей ее дополняло, и даже в момент встречи с мифическим персонажем человек, как правило, занимался повседневными делами.

Мифологические рассказы отражали суеверия, бытовавшие в славянской традиции: потусторонний мир был необъяснимым и пугающим, а герой мог погибнуть ужасной смертью, если не соблюдал законов общения с нечистой силой. Рассказы постоянно изменялись и обогащались, со временем они все больше становились похожи на сказки или анекдоты.

В быличках часто встречался образ лешего, на нем было завязано несколько сюжетов. Хозяин леса заговаривал с человеком и уводил его в непроходимые чащи леса, на край скалы, в топи болот, или путник сам терял дорогу, даже в знакомых местах. Еще один распространенный мотив — леший забирал в лес детей, которых в гневе прокляли или отдали ему неосторожным словом вроде «Иди ты к лешему!». Для защиты от чар крестьяне читали молитвы, крестились или надевали одежду наизнанку.

Была я раз в поле. Не помню, что я делала. Вдруг передо мной, прямо перед моими глазами, возник мужик. Мужик-то такой огромный, что и представить-то невозможно! У мужика-то палка была здоровая, одет он был в белую рубаху и подпоясан красным кушаком. Это в войну было. Ну, такого верзилу я еще не видела. Поклонился он мне, а я ему не ответила. Оп плюнул мне под ноги и ушел — как его и не было. А на том месте, где он плюнул, яма огромная образовалась. Я теперь эту яму обхожу.

Много суеверий в деревнях было связано с банями. В них проводили ритуалы, связанные с рождением ребенка, свадьбой и похоронами. Здесь по поверьям обитал банник — особый домовой, недобрый дух. Его представляли в виде грязного голого старика в листьях от веника. Если рассердить банника, он мог запарить человека до смерти. После полуночи в баню не ходили — верили, что в это время злой дух сам выходит париться.

Сегодня былички рассказывают не как достоверный случай о встрече с нечистью, а как повествование о старине. Рассказчики подчеркивают, что говорят о прошлых временах, когда жили знахари и колдуны и происходили чудные события. Ряд исследователей связывают былички с современным детским фольклором — страшилками.

Приметы — мистические и бытовые

 

Приметы — это вера в знаки, которые предсказывают будущее. Русский историк и фольклорист Александр Афанасьев выделял два вида подобных знаков: одни возникли из постоянных наблюдений за природой, а другие из мистических представлений о мире.

В основе мифических примет лежит суеверие, у них нет рационального объяснения. В крестьянской среде они традиционно передавались из поколения в поколение.

Собаки катаются по земле — быть дождю или снегу.

Если на Рождество первой войдет в хату чужая женщина — весь год бабы той хаты хворать будут.

Существовали и шуточные приметы, например если человек чихнул во время беседы, значит, он говорит правду.

Иные говорят, что чихнуть в воскресенье — значит, в гостях будешь; в понедельник — прибыль будет; во вторник — должники надоедят; в среду — станут хвалить; в четверг — будешь сердиться; в пяток — письма или нечаянная встреча; в субботу — о покойнике слышать.

О приметах, в основу которых лег опыт народа, этнограф Владимир Даль писал: «Едва ли, однако же, можно допустить, чтобы поверье, пережившее тысячелетия и принятое миллионами людей за истину, было изобретено и пущено на ветер без всякого смысла и толка». Такие приметы часто объяснимы законами природы или нормами поведения в обществе: они рассказывали о хозяйстве, отношениях в семье, но особо важными были природные. Крестьяне-земледельцы должны были чувствовать, как сменяются сезоны: от этого зависел урожай и достаток. Примета «Чем ниже зацветает колос, тем дешевле будет хлеб, а чем выше, тем дороже» имела разумное обоснование. Именно зацветавшие снизу колоски давали больше всего зерна.

Приметы помогали определить, когда сеять и собирать урожай, какая ждет погода в ближайшее время. Крестьяне связывали природные явления и календарные даты: замечали, в какой день шел дождь, когда была роса, иней и туман, и делали долгосрочный прогноз. Появлялся календарь земледельца, например «На Федота (4 марта) снежный занос — к поздней траве».

Погодные приметы тоже возникали из наблюдений. Толковали изменения луны, направление и силу ветра, цвет солнца на восходе и закате: «Если солнце красно заходит, то на другой день будет ветрено», «Если зажженная лучина трещит и мечет искры, то стоит ждать ненастья». И действительно, из-за влажного перед дождем воздуха дерево могло отсыреть, и от лучины летели искры. Но при этом многие погодные приметы не имели логического объяснения, например «Уши чешутся — к дождю».

Бытовые приметы касались хозяйства и домашнего уклада жизни, они регулировали нормы поведения в доме или предупреждали об опасности, оберегая от травм и болезней. В традиционной культуре почтительно относились к хлебу, считалось большим грехом его выбрасывать, даже заплесневелый хлеб отдавали птицам. Сохранились приметы, связанные с выпечкой:

Если кто не доест кусок хлеба и отломит другой — кто-то из родных его терпит голод.

Если вынуть хлеб из печи и он перевернется — к прибыли.

Если уронить хлеб или крошки на пол — жди голод и неурожай.

В XX веке росли города, разрушался традиционный уклад жизни. Со временем многие приметы забывались, другие переходили в городскую культуру. Несмотря на это, суеверия устойчивы, и сегодня они по-прежнему распространены. Даже появились профессиональные приметы, например суеверия медицинских работников или студентов.

Практический смысл древних суеверий

 

Писатель и этнограф Владимир Даль выделял поверья, приносившие крестьянам практическую пользу. Считалось, что «порядочным людям грешно купаться после Ильина дня (2 августа)», потому что в это время вода в водоемах уже становилась холодной, а после 11 сентября, дня Ивана Постного, «грешно уже всякому, даже и сорванцу… ребятишки, набегавшись наперед, легко простужаются». Так крестьяне оберегали непослушных детей от болезней. Верили, что грех есть яблоки до Яблочного Спаса: обычно плоды не успевали поспеть до этого срока, и так их пытались сохранить до созревания. Предостерегали, что нельзя здороваться через порог — можно поссориться: в русской традиции невежливо приветствовать гостя, не дав ему войти. При помощи приметы «Кто ест хлеб с плесенью, будет хорошо плавать» уговаривали не привередничать в еде.

Примета «Рассыпать соль — к ссоре» известна на протяжении многих веков не только в России. Соль стоила дорого, поэтому действительно могла стать причиной конфликта. Жертвуя ценную добавку, люди пытались защищаться от несчастий: чертили на рассыпанных крупинках крест или бросали щепотку через левое плечо. Дарить ее считалось проявлением великодушия — отсюда и традиция угощать гостя хлебом и солью.

Первоначальный смысл многих суеверий, которые дошли до наших дней, утрачен или искажен, потому что изменились условия жизни. Владимир Даль отмечал, что в некоторых из них смысла могло изначально не быть — если их выдумали в корыстных целях или для запугивания детей. Многие приметы сложно объяснить. Например, одним из самых магических предметов у крестьян было зеркало. Его считали границей между земным и потусторонним миром, в котором обитали таинственные существа. Разбитое зеркало предвещало несчастье, а если показать его младенцу — ребенок может испугаться нечистой силы и плохо спать по ночам.

Также беду предвещало необычное поведение птиц. Их соотносили с душами умерших родственников, которые предупреждают о грядущей беде. Например, появление ворона или голубя, тройной крик сыча толковали как предвестника смерти. У кукушки спрашивали об оставшихся годах и верили, что если птица прокукует за спиной, то жизнь человека уже позади.

Автор: Маргарита Ковынева

https://www.culture.ru/materials/254255/sueveriya-nelepye-i-poleznye

Славяне верили в магическую силу слова, в его способность менять окружающий мир. Слова соединялись в небольшие поэтические произведения — заговоры, с помощью которых, по поверьям, можно было излечить болезнь, добиться любви или успокоить плачущего в ночи младенца. «Культура.РФ» рассказывает о магических текстах в культуре наших предков.

 

В старину заговорная традиция была очень сильна в повседневной жизни человека: бытовали заговоры лечебные, любовные, торговые, скотоводческие и промысловые. Как правило, они были очень выразительны и поэтичны. В дохристианской традиционной культуре главные образы в заговорах были связаны с силами природы. Славяне просили помощи у солнца, месяца, дождя, грома и огня. После Крещения Руси обращались к Спасителю и Богородице, к образам святых.

В поселениях носителями магического знания выступали знахари — лекари-самоучки, врачевавшие средствами народной медицины. Но некоторые чудодейственные слова были известны и обычным деревенским жителям: существовали заговоры охотников и пастухов, воинские и хозяйственные. Исследователь русской литературы Леонид Майков в XIX веке в книге «Великорусские заклинания» опубликовал заговор, который читали перед дальней дорогой. В нем фигурирует тать — так в старину называли воров, мошенников и грабителей.

Заговор при отправлении в путь.
Едет Егорий Храбрый на белом коне, златым венцом украшается, булатным копьем подпирается, с татем ночным встречается, речью с ним препирается: «Куда, тать ночной, идешь?» «Иду я людей убивать, купцов проезжих добывать». А Егорий удал, ему дороги не дал, православных обороняет, в пути-дороге сохраняет.

Чтение магических слов сопровождал обряд. Также было очень важно произнести текст точно, без изменений, потому что иначе он мог не подействовать. «Белые» заговоры избавляли от зла и защищали, «черные» — причиняли вред. Считалось, что «черные» заговоры в своей практике использовали колдуны, насылая порчу и болезни.

На разных славянских территориях тексты заговоров имели схожую структуру: предварял повествование зачин, затем шла основная часть, в которой формулировалось желание или обрядовое действие, и в завершении — закреп. Часто использовался зачин: «Встану я раб Божий, благословясь, умоюсь водою, росою, утруся платком тканым, пойду перекрестяся, из избы в двери, из ворот в ворота, на восток…» В закрепе словам придавалась большая сила и убедительность: «Будьте слова моя крепки и лепка до веку; нет моим словам переговора и недоговора; будь ты, мой приговор, крепче камня и железа».

Лечебные заговоры

 

Традиционно в поселениях врачеванием занимались знахари. Они лечили средствами народной медицины и магическими словами. Считалось, что знахарями становились люди, побывавшие на грани жизни и смерти после тяжелых болезней или полученных увечий. Их деятельность не связывали с нечистой силой, в отличие от магии колдунов.

…Домашняя медицина крестьянина в значительной своей части состоит из суеверных средств. Первое место среди них занимают суеверные профилактические средства, которые по большей части очень просты и несложны. Чтобы пользоваться хорошим здоровьем и не заболеть, достаточно иногда только обувать ежедневно правую ногу вперед левой… Своего рода чудесным талисманом, застраховывающим от болезни и напастей, считается мамонтова кость, крест с покойника или воткнутая куда-нибудь булавка или иголка, полученные от «еретиков».

Одним из знахарских способов определения болезни было «выливание» на воске: расплавленный воск лили в холодную воду и на основе полученных фигур определяли, в чем причина недуга и кто наслал порчу.

О необычных похоронных обрядах на Руси — читайте в этом материале

Болезни зубов на протяжении веков досаждали нашим предкам, и в отсутствии медицинской помощи варианты заговоров «от зубной скорби» были распространены на Руси повсеместно. Действие лечебных магических текстов было направлено не только на ноющий зуб, но и на избавление от сопутствующей головной боли и болезненности десен. Чтение заговора сопровождалось ритуально-магическими действиями: его произносили, вглядываясь в рот больному, и крестили зуб.

Известны заговоры от грыжи, горячки, золотухи, ячменя и бельма и многих других недугов. Были распространены тексты от лихорадки или трясавицы — болезни в образе женщины.

Заговор от лихорадки.
Встану я, раб Божий N, благословясь, пойду прекрестясь из дверей в двери, из ворот в вороты, путем дорогой к синему окиану-морю. У этого окиана-моря стоит древо карколист; на этом древе карколисте висят: Косьма и Демьян, Лука и Павел, великие помощники. Прибегаю к вам, раб Божий N, прошу, великие помощники, сказать мне: для чего-де выходят из моря, окиана женщины простоволосые, для чего они по миру ходят, отбивают от сна, от еды, сосут кровь, тянут жилы, как червь точут черную печень, пилами пилят желтые кости и суставы? Здесь вам не житье-жилище, не прохладище; ступайте вы в болота, в глубокие озера, за быстрые реки и темны боры: там для вас кровати поставлены тесовые, перины пуховые, подушки пересные; там яства сахарные, напитки медовые; там будет вам житье-жилище, прохладище — по сей час, по сей день, слово мое, раба Божьего N, крепко, крепко, крепко».

Заговоры от детского плача

 

Славяне верили, что мир населен темными силами и мифическими существами. По поверьям, представители низшей демонологии — кикиморы, домовые, русалки — могли вторгаться в повседневную жизнь человека и всячески вредить. Ночной детский плач и бессонницу часто объясняли проделками нечистой силы, и, чтобы защитить ребенка, прибегали к магии. Также плач связывали со светом и природными явлениями. В заговорах обращались к луне и месяцу с просьбой вернуть ребенку сон. Виновницами бессонницы было принято считать утреннюю и вечернюю зарю, которые тревожили детей и мешали им спать. Магические тексты читали на закате или рассвете, при этом выносили младенца из избы и показывали солнцу.

Любовные заговоры

 

А вот здесь читайте, как проходило сватовство

Широко известны были присушки и отсухи — заговоры на любовь и на угасание чувств. Замужние женщины хотели при помощи магии вернуть себе любовь и внимание мужа, молодые девушки — стать привлекательнее для возлюбленного. Русский писатель и этнограф Владимир Даль в книге «Сказание о поверьях, суеверьях и предрассудках русского народа» объяснял появления любовных магических слов не только вымыслом праздного воображения, но и попыткой растолковать внезапно возникшее в человеке сильное чувство любви и страсти. Происходящие с влюбленными изменения сторонние наблюдатели объясняли порчей, чарами, «сухотой, которая должна быть напущена».

Приворотный заговор или любжа, который читается на подаваемое питье.
Лягу я, раб Божий, помолясь, встану я благословясь, умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою; пойду я из дверей в двери, из ворот в вороты, выйду в чистое поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло: припекает мхи-болоты, черные грязни. Так бы прибегала, присыхала раба Божия N о мне, рабе Божьем N, очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не заспала, гулять бы не загуляла, аминь тому слову.

Часто любовную «сухоту» воспринимали как разрушительную сверхъестественную силу, несущую зло и беду, как тоску или огонь, испепеляющий душу. И читающий заговор на «сухоту» требовал не ответного светлого чувства, а чтобы у выбранной девицы болело сердце, чтобы она мучилась и горевала, «спать бы она не заспала, гулять бы не загуляла». Насылаемая страсть была больше похожа на болезнь, на безумие.

Воинские заговоры

 

В заговорной традиции существовали также обереги — защитные магические слова. Исследователям известны многочисленные заговоры от бешеной собаки, от укуса змеи, от огня или пожара. На один и тот же случай часто имелись разные тексты, но было принято считать, что их сила одинакова — главное произнести их правильно и соблюсти обряд. Славяне считали, что от слов будет толк только в том случае, если человек верит в действие заговора.

Воины постоянно подвергали свою жизнь опасности, поэтому были широко распространены обереги от пули и от вражеского оружия. Литературовед и этнограф Андрей Топорков в книге «Заговоры в русской рукописной традиции XV–XIX веков. История, символика, поэтика» приводит заговор, призванный воздействовать на вражеское оружие:

Кован еси брат,
сам еси оловян,
а сердце твое вощано,
ноги твои камены
от земля до небес,
не укуси мене,
аки пес отай,
оба есмя от земля,
коли усмотрю тя очима,
своего брата,
тогда убоится твое сердце
моих очей усмотрения,
ты вощан.

В тексте меч олицетворен, у него есть собственное тело, а его удар сравнивается с укусом собаки. Звучит призыв оружию стать из воска и олова и не навредить воину. Исследователь русской литературы Леонид Майков в конце XIX века опубликовал заговор казаков войска Донского: «…Падите, железа, в свою матерь-землю! Ты же, береза, в свою ж матерь-землю, а вы, перья, в свою птицу пернату, а птица — в бонт и в сыню, а рыба в море — от меня, р. Б. (имярек), всегда, ныне…» Железное оружие читающий заговор призывает вернуться в землю, как перья в птицу, и отвести опасность.

Скотоводческие заговоры

 

Для сохранения скота и увеличения его приплода использовали скотоводческие заговоры. Их могли петь, как, например, пели некоторые народности Республики Алтай самкам животных, если они отказывались кормить новорожденных. Заговоры исполняли, как правило, овцам, козам и коровам. У восточных бурят заговоры включали в себя особые слова-символы, уговаривающие самку принять детеныша. В некоторых регионах России эта традиция жива до сих пор: к скотоводческим магическим словам обращаются пожилые люди, много лет работавшие пастухами, ветеринарами, доярками.

Еще больше любопытных материалов о традициях разных народов России

Тексты заговоров бережно хранили, переписывали и передавали по наследству. Как отмечает этнограф Андрей Топоров, сфера бытования магических слов со временем сужалась, они вытеснялись из городской жизни в сельскую. В XX веке в тексты проникали современные реалии: например, для приворота стали использовать фотографию. Постепенно заговоры перестали быть волшебными, магическими заклинаниями, и в наши дни их тексты уже не так широко известны.

Автор: Маргарита Ковынева

https://www.culture.ru/materials/253565/magiya-slova

лавяне верили в магическую силу слова, в его способность менять окружающий мир. Слова соединялись в небольшие поэтические произведения — заговоры, с помощью которых, по поверьям, можно было излечить болезнь, добиться любви или успокоить плачущего в ночи младенца. «Культура.РФ» рассказывает о магических текстах в культуре наших предков.

 

В старину заговорная традиция была очень сильна в повседневной жизни человека: бытовали заговоры лечебные, любовные, торговые, скотоводческие и промысловые. Как правило, они были очень выразительны и поэтичны. В дохристианской традиционной культуре главные образы в заговорах были связаны с силами природы. Славяне просили помощи у солнца, месяца, дождя, грома и огня. После Крещения Руси обращались к Спасителю и Богородице, к образам святых.

В поселениях носителями магического знания выступали знахари — лекари-самоучки, врачевавшие средствами народной медицины. Но некоторые чудодейственные слова были известны и обычным деревенским жителям: существовали заговоры охотников и пастухов, воинские и хозяйственные. Исследователь русской литературы Леонид Майков в XIX веке в книге «Великорусские заклинания» опубликовал заговор, который читали перед дальней дорогой. В нем фигурирует тать — так в старину называли воров, мошенников и грабителей.

Заговор при отправлении в путь.
Едет Егорий Храбрый на белом коне, златым венцом украшается, булатным копьем подпирается, с татем ночным встречается, речью с ним препирается: «Куда, тать ночной, идешь?» «Иду я людей убивать, купцов проезжих добывать». А Егорий удал, ему дороги не дал, православных обороняет, в пути-дороге сохраняет.

Чтение магических слов сопровождал обряд. Также было очень важно произнести текст точно, без изменений, потому что иначе он мог не подействовать. «Белые» заговоры избавляли от зла и защищали, «черные» — причиняли вред. Считалось, что «черные» заговоры в своей практике использовали колдуны, насылая порчу и болезни.

На разных славянских территориях тексты заговоров имели схожую структуру: предварял повествование зачин, затем шла основная часть, в которой формулировалось желание или обрядовое действие, и в завершении — закреп. Часто использовался зачин: «Встану я раб Божий, благословясь, умоюсь водою, росою, утруся платком тканым, пойду перекрестяся, из избы в двери, из ворот в ворота, на восток…» В закрепе словам придавалась большая сила и убедительность: «Будьте слова моя крепки и лепка до веку; нет моим словам переговора и недоговора; будь ты, мой приговор, крепче камня и железа».

Лечебные заговоры

 

Традиционно в поселениях врачеванием занимались знахари. Они лечили средствами народной медицины и магическими словами. Считалось, что знахарями становились люди, побывавшие на грани жизни и смерти после тяжелых болезней или полученных увечий. Их деятельность не связывали с нечистой силой, в отличие от магии колдунов.

…Домашняя медицина крестьянина в значительной своей части состоит из суеверных средств. Первое место среди них занимают суеверные профилактические средства, которые по большей части очень просты и несложны. Чтобы пользоваться хорошим здоровьем и не заболеть, достаточно иногда только обувать ежедневно правую ногу вперед левой… Своего рода чудесным талисманом, застраховывающим от болезни и напастей, считается мамонтова кость, крест с покойника или воткнутая куда-нибудь булавка или иголка, полученные от «еретиков».

Одним из знахарских способов определения болезни было «выливание» на воске: расплавленный воск лили в холодную воду и на основе полученных фигур определяли, в чем причина недуга и кто наслал порчу.

О необычных похоронных обрядах на Руси — читайте в этом материале

Болезни зубов на протяжении веков досаждали нашим предкам, и в отсутствии медицинской помощи варианты заговоров «от зубной скорби» были распространены на Руси повсеместно. Действие лечебных магических текстов было направлено не только на ноющий зуб, но и на избавление от сопутствующей головной боли и болезненности десен. Чтение заговора сопровождалось ритуально-магическими действиями: его произносили, вглядываясь в рот больному, и крестили зуб.

Известны заговоры от грыжи, горячки, золотухи, ячменя и бельма и многих других недугов. Были распространены тексты от лихорадки или трясавицы — болезни в образе женщины.

Заговор от лихорадки.
Встану я, раб Божий N, благословясь, пойду прекрестясь из дверей в двери, из ворот в вороты, путем дорогой к синему окиану-морю. У этого окиана-моря стоит древо карколист; на этом древе карколисте висят: Косьма и Демьян, Лука и Павел, великие помощники. Прибегаю к вам, раб Божий N, прошу, великие помощники, сказать мне: для чего-де выходят из моря, окиана женщины простоволосые, для чего они по миру ходят, отбивают от сна, от еды, сосут кровь, тянут жилы, как червь точут черную печень, пилами пилят желтые кости и суставы? Здесь вам не житье-жилище, не прохладище; ступайте вы в болота, в глубокие озера, за быстрые реки и темны боры: там для вас кровати поставлены тесовые, перины пуховые, подушки пересные; там яства сахарные, напитки медовые; там будет вам житье-жилище, прохладище — по сей час, по сей день, слово мое, раба Божьего N, крепко, крепко, крепко».

Вславянских селениях среди обычных людей всегда жили те, кого боялись и одновременно уважали. Колдуны, знахари, талантливые умельцы — рассказываем, о ком на Руси говорили «с нечистой силой знается», кого винили в погибшем урожае или эпидемиях, но при этом к кому частенько обращались за помощью и в чьи слова вслушивались.

Носители тайных знаний

Издревле славяне верили, что мир населен злыми духами, которые могут проникнуть практически повсюду. Даже стены храмов не останавливали их. Считалось, что в поселениях бок о бок с обычными людьми живут полудемонические существа со сверхъестественными способностями. А стать таким мог любой: бес вселялся в человека против воли или по договору. Например, колдуны и ведьмы якобы вступали в сговор со злыми духами, чтобы получить свою силу. Бесовской дух по ночам покидал тело хозяина, превращался в животное или насекомое и вредил соседям.

Также славяне верили, что нечисть могла проникнуть в человека с едой и питьем — если она, например, хранилась в посуде без крышки. Чтобы избежать этого, блюда обязательно закрывали, а перед приемом пищи крестили рот. Нельзя было есть на ходу или в полночь, когда потусторонние силы особенно активны.

В деревнях «непростые люди» жили по соседству с селянами. Тайными знаниями, по мнению славян, владели и мастера — кузнецы, гончары, плотники и другие ремесленники, труд которых крестьянам было не так просто освоить. Конечно, за подмогой обращались ко всем — не только к кузнецам и плотникам, но и к знахарям, ведьмам. Внимательно слушали крики кликуш, пытаясь угадать в них некие смыслы, и звали на свадьбы колдунов: считалось, что это гарантирует молодым счастливую жизнь.

От подобного рода услуг многие века предостерегали крестьян ученые и священники. Однако вера в способности знахарей и колдунов была велика.

Колдуны и ведьмы

В Древней Руси магической силой, по поверьям, обладали волхвы — языческие жрецы. Они предсказывали судьбу — таинственно и весьма туманно. После Крещения Руси волхование объявили бесовством, однако еще долго жрецы считались носителями магического знания, их уважали и простой народ, и знать.

Из представлений о древних волхвах родился и образ колдуна. Считалось, что магию они практикуют, чтобы вредить людям: насылать мор, губить урожай, портить отношения между соседями и домочадцами, превращать людей в животных.

Образ злого мага был окружен множеством примет. Например, считалось, что чародеем мог стать внебрачный ребенок в третьем поколении или седьмой подряд мальчик в семье. Представляли колдунов горбатыми, хромыми или слепыми, с длинными седыми волосами. Они якобы рождались с двумя рядами зубов, и, когда выпадал последний, сила покидала мага. Колдуны считались оборотнями, могли превращаться в волка или мотылька. Как и у других полудемонических существ, у них якобы было две души — бесовская и человеческая.

По поверьям, магическими способностями обладали и женщины — ведьмы. Они получали ведовство по наследству или от нечистой силы по своей воле, по договору. Ведьм представляли горбатыми, хромыми, с крючковатым носом и тоже двумя рядами зубов, а самые сильные из них даже обрастали мхом.

Русский писатель и этнограф Владимир Даль в книге «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа» описывал их так: «Ведьма тем разнится от всех предыдущих баснословных лиц, что она живет между людьми и, ничем не отличаясь днем от обыкновенных баб или старых девок, кроме небольшого хвостика, ночью расчесывает волосы, надевает белую рубашку и в этом наряде, верхом на помеле, венике или ухвате отправляется через трубу на вольный свет, либо по воздуху, либо до Лысой горы, либо доить или портить чужих коров, портить молодцов, девок и проч.».

Знахари

В каждом деревенском доме хранились святая вода и лечебные травы, их применяли при болезнях. Но если подручные средства не помогали, шли к знахарям — лекарям-самоучкам, которые заменяли в деревнях врачей. Они лечили зубную боль и грыжу, лихорадку и бессонницу у детей, душевное расстройство и даже любовную тоску. Знахари читали заговоры, использовали для лечения растения и их отвары, воду, магические предметы — ножи, щепки разбитого молнией дерева. Наговаривали волшебные слова на соль, чеснок, хлеб и давали съесть больному.

Как правило, это были люди в возрасте — одинокие холостяки или пожилые вдовы. Однако их дар часто связывали с посещением потустороннего мира: знахарями люди могли стать после тяжелых травм и затяжных болезней.

Внешне знахари не отличались от простых селян, они не скрывали своего занятия. Но свои познания хранили в тайне от посторонних, заговоры чужим людям не рассказывали и читали их шепотом, поэтому часто таких лекарей называли «шептунами». Умереть, не передав умения, считалось у знахарей большим грехом. Со стороны или среди родственников они набирали последователей, которых обучали всем премудростям.

Кликуши

Кликушескими припадками, по поверьям, страдали замужние женщины, в которых вселялись бесы. В деревнях кликушество порой принимало характер эпидемий.

Это, по народному поверью, юродивые, одержимые бесом, кои, по старинному обычаю, показывают штуки свои преимущественно по воскресеньям, на погосте или паперти церковной. Они мечутся, падают, подкатывают очи под лоб, кричат и вопят не своим голосом; уверяют, что в них вошло сто бесов, кои гложут у них животы, и проч. Болезнь эта пристает от одной бабы к другим, и где есть одна кликуша, там вскоре показывается их несколько.

Считалось, что кликуша своим поведением не причиняет вреда: бес мучает ее, и она пытается избавиться от страданий. Этнограф Сергей Максимов в книге «Нечистая, неведомая и крестная сила» писал, что часто кликушество было связано с неблагополучными условиями жизни в семье. «Иной молодой бабе разом выпадут на долю все невзгоды безобразных и несогласных семей: объявится и свекровь змея-лютая, подберутся и золовки-колотовки и деверья-кобели, и ото всех, за все про все, посыплется «невестке в отместку», да так, что и белый свет станет не мил. Для бездомной сироты, у которой нет выхода, так как и сбежать-то ей некуда, нервное расстройство на несомненной истерической почве являлось в таких случаях прямым и законным следствием роковой домашней неурядицы». К кликушам относились как к жертвам, больным и трудноизлечимым, жалели и всячески помогали. Однако неясные выкрики их часто считали пророческими.

Мастера-профессионалы

Наделяли божественными знаниями жители деревень и мастеров — в особенности гончаров и кузнецов. Ремесленники умели обрабатывать природные материалы, управляли огнем, имели представление о химических процессах. Для крестьян, которые не обладали особыми знаниями, красивая керамическая посуда из обычной глины была сродни чуду. А мастер считался носителем тайного знания, без которого его умения ничего не значили.

Такими же тайнами было окутано в деревнях и кузнечное мастерство. Крестьяне наделяли кузнеца необыкновенной мифической силой: в сказках он мог перековать высокий голос в низкий и с помощью молота и наковальни выковать брачные узы.

А вот плотники, печники и каменщики, по поверьям, знались с нечистью. Считалось, что рабочие, если не заплатить им по договору, могут заселить в дом чертей и хозяевам придется искать новое жилище. Этнограф Сергей Максимов отмечал, что «мастерство свое они умели довести до замечательного искусства и даже до шаловливых фокусов, которыми успевают они «морочить глаза» темных суеверных людей». А печники якобы могли сложить печь таким образом, что в шуме ветра жильцам слышался плач или стон. И суеверные хозяева вынуждены были съезжать из «проклятого дома».

Автор: Маргарита Ковынева

https://www.culture.ru/materials/253717/neprostye-lyudi-v-slavyanskikh-seleniyakh

В ожидании малыша, в процессе его рождения и до 40-го дня жизни ребенка мама и младенец особенно уязвимы. Чтобы облегчить жизнь роженице и чаду, придать сил, привлечь здоровье и удачу, на Руси проводилось огромное количество обрядов, ритуалов, заговоров. Мы расскажем вам о наиболее удивительных и интересных.

Допекание ребенка в Судогодском районе Владимирской области

 

В этих краях будущие родители старались совершить ряд ритуальных действий, направленных на привлечение к ребенку красивой внешности и хорошего характера. Чтобы младенец был чист лицом, повитуха благословляла беременную женщину мести пол, мол, чем чище она метет, тем меньше изъянов будет на коже ребенка. Будущей маме рекомендовалось употреблять в пищу «правильные» продукты: чтобы дети были белокожими, рекомендовалось есть капусту и пить молоко, чтобы были румяными — есть красные ягоды.

Чтобы избежать появления на свет лентяя, женщине запрещали много спать.

Масса ритуальных действий была направлена на облегчение родов: в доме открывали все двери, роженице распускали волосы и развязывали все узлы на ее одежде.

Заговоры осуществлялись с помощью воды или теста. В случае тяжелых родов повитуха месила тесто и обмазывала им живот роженицы, произнося заклинание. Женщину могли поить святой или настоянной на чистотеле водой.

Если родившийся младенец не подавал признаков жизни, то повивальная бабка проводила ритуалы, имитирующие повторное рождение. Так, она могла протащить его через родительскую одежду: мальчика — через отцовскую, а девочку — через материнскую. И даже, обмазав ребенка тестом, могла поместить его на время в остывающую печь, имитируя допекание или перепекание, то есть доделывание или переделывание ребенка.

Для нормализации дыхания ребенка повитуха либо просто хлопала дитя по спине, либо подбрасывала ребенка, читая молитвы или заговоры.

Привязывание к воронцу в Нюксенском районе Вологодской области

 

Беременным женщинам в этих местах строго-настрого запрещалось ходить на похороны. По мнению исследователей, «контакт со смертью мог пагубно отразиться на зарождающейся жизни и затруднить процесс родов».

Существовали народные приметы, связанные с определением пола будущего ребенка: если живот широкий — к девочке, а как животик остренький — будет мальчишка.

В народной практике существовали способы, которые якобы облегчали женщине процесс родов. Например, роженица должны была перешагнуть через хомут. Расстегивание пуговиц на одежде у присутствующих в доме во время родов людей также должно было ей помочь: «Чтобы нигде не связывало». Среди довольно странных способов облегчения трудных родов можно назвать привязывание роженицы к воронцу (брусу от печи до стены) и ее встряхивание за ноги.

Записана примета, по которой определяли продолжительность жизни («долговекость») ребенка: «Если пятки длинные — долговекий будет».

Повитухи омского Прииртышья

 

Роды в этом районе обычно происходили дома, к рожающей женщине приглашали бабку-повитуху. В одной деревне их могло быть до десятка. Обычно приглашали ту же повитуху, которая принимала у женщины первого ребенка. Помогать могли свекровь или мать роженицы. Мужчин и детей в это время удаляли из дома. Однако если роды затягивались, то в дом приглашали мужа родихи, заставляли его снимать брюки и бросать у порога, а родиху — трижды перешагивать через эти брюки. Также роженицу водили вокруг стола, распускали ей волосы, освобождали одежду от узелков. При благополучном исходе родов ребенка заворачивали «у пóлку»: мальчика — изготовленную из отцовской старой рубахи, а девочку — из материнской юбки. При этом бабка перевязывала новорожденному пуповину суровой ниткой или материнским волосом

Заранее готовить вещи для новорожденного не полагалось.

Долгое время роды здесь проходили без участия врачей, и даже когда приезжал фельдшер, процессом руководила все равно повитуха. Примечательно, что медперсонал не противился сложившимся обрядам, а, наоборот, принимал в них активное участие. Так, в 1963 году был совершен обряд перепекания ребенка в семье Матюковых с участием медицинского работника.

Магия можжевельника у кубанских ногайцев

 

В семьях ногайцев особое значение придается факту рождения ребенка. Родильные обряды открывают жизненный цикл человека — наследника и продолжателя рода. В первую же неделю стараются дать младенцу имя и определить его место в доме.

Родители отца ребенка в определенный день приглашали родственников и соседей. В комнату, где находились гости, бабушка или тетя (также по отцовской линии) вносили младенца, обернутого тканью белого цвета. Дед, прочитав специальную молитву, правой рукой брал младенца и произносил его имя три раза поочередно в каждое ухо. Родители ребенка не могли находиться при совершении обряда старшими, считалось также неэтичным на людях называть своих детей по имени.

Высохшую пуповину заворачивали в белый платочек и хранили в сундуке. Обряд, посвященный первому укладыванию в колыбель, проводили через несколько дней после заживления пуповины. До этого времени ребенок находился во временной люльке. Веря в магические свойства можжевельника, ногайцы старались хоть одну деталь колыбели сделать именно из него.

Купание в соленой воде ногайцев — карагашей

 

Первые 40 дней жизни младенца здесь самые значимые, главный этап «очеловечевания». Тело только что появившегося ребеночка ногайцы считали сырым, и чтобы оно поскорее «затвердело», младенца 40 дней купали в подсоленной воде. Существует специальный термин, обозначающий ребенка, которому уже больше 40 дней, — кыркынан шыккан бала («из сорока вышедший ребенок»). У ногайцев, как и у многих народов, число сорок имеет сакральное значение. До 40-го дня ребенка должны одеть в рубашку, дать имя, уложить в колыбель и сбрить волосы. Обряд сбривания волос проводили дедушка или дядя со стороны матери, к которому привозят ребенка. Первые волосы называются карын шаш («утробные волосы»). В народе говорят, что, если их не сбрить, ребенок будет болезненным и у него будет плохой глаз, его проклятия будут сбываться. Волосы мальчика заворачивали в кусок ткани или платочек и привязывали к хвосту лошади. Верили, что это сделает ребенка сильным, выносливым, быстрым, как лошадь. Волосы же девочки хранили дома в сундуке, чтобы она стала хранительницей домашнего очага, была хозяйственной и трудолюбивой.

https://www.culture.ru/materials/143956/obryady-zhiznennogo-cikla-rozhdenie-rebenka

ожидании малыша, в процессе его рождения и до 40-го дня жизни ребенка мама и младенец особенно уязвимы. Чтобы облегчить жизнь роженице и чаду, придать сил, привлечь здоровье и удачу, на Руси проводилось огромное количество обрядов, ритуалов, заговоров. Мы расскажем вам о наиболее удивительных и интересных.

Допекание ребенка в Судогодском районе Владимирской области

 

В этих краях будущие родители старались совершить ряд ритуальных действий, направленных на привлечение к ребенку красивой внешности и хорошего характера. Чтобы младенец был чист лицом, повитуха благословляла беременную женщину мести пол, мол, чем чище она метет, тем меньше изъянов будет на коже ребенка. Будущей маме рекомендовалось употреблять в пищу «правильные» продукты: чтобы дети были белокожими, рекомендовалось есть капусту и пить молоко, чтобы были румяными — есть красные ягоды.

Чтобы избежать появления на свет лентяя, женщине запрещали много спать.

Масса ритуальных действий была направлена на облегчение родов: в доме открывали все двери, роженице распускали волосы и развязывали все узлы на ее одежде.

Заговоры осуществлялись с помощью воды или теста. В случае тяжелых родов повитуха месила тесто и обмазывала им живот роженицы, произнося заклинание. Женщину могли поить святой или настоянной на чистотеле водой.

Если родившийся младенец не подавал признаков жизни, то повивальная бабка проводила ритуалы, имитирующие повторное рождение. Так, она могла протащить его через родительскую одежду: мальчика — через отцовскую, а девочку — через материнскую. И даже, обмазав ребенка тестом, могла поместить его на время в остывающую печь, имитируя допекание или перепекание, то есть доделывание или переделывание ребенка.

Для нормализации дыхания ребенка повитуха либо просто хлопала дитя по спине, либо подбрасывала ребенка, читая молитвы или заговоры.

Привязывание к воронцу в Нюксенском районе Вологодской области

 

Беременным женщинам в этих местах строго-настрого запрещалось ходить на похороны. По мнению исследователей, «контакт со смертью мог пагубно отразиться на зарождающейся жизни и затруднить процесс родов».

Существовали народные приметы, связанные с определением пола будущего ребенка: если живот широкий — к девочке, а как животик остренький — будет мальчишка.

В народной практике существовали способы, которые якобы облегчали женщине процесс родов. Например, роженица должны была перешагнуть через хомут. Расстегивание пуговиц на одежде у присутствующих в доме во время родов людей также должно было ей помочь: «Чтобы нигде не связывало». Среди довольно странных способов облегчения трудных родов можно назвать привязывание роженицы к воронцу (брусу от печи до стены) и ее встряхивание за ноги.

Записана примета, по которой определяли продолжительность жизни («долговекость») ребенка: «Если пятки длинные — долговекий будет».

Повитухи омского Прииртышья

 

Роды в этом районе обычно происходили дома, к рожающей женщине приглашали бабку-повитуху. В одной деревне их могло быть до десятка. Обычно приглашали ту же повитуху, которая принимала у женщины первого ребенка. Помогать могли свекровь или мать роженицы. Мужчин и детей в это время удаляли из дома. Однако если роды затягивались, то в дом приглашали мужа родихи, заставляли его снимать брюки и бросать у порога, а родиху — трижды перешагивать через эти брюки. Также роженицу водили вокруг стола, распускали ей волосы, освобождали одежду от узелков. При благополучном исходе родов ребенка заворачивали «у пóлку»: мальчика — изготовленную из отцовской старой рубахи, а девочку — из материнской юбки. При этом бабка перевязывала новорожденному пуповину суровой ниткой или материнским волосом

Заранее готовить вещи для новорожденного не полагалось.

Долгое время роды здесь проходили без участия врачей, и даже когда приезжал фельдшер, процессом руководила все равно повитуха. Примечательно, что медперсонал не противился сложившимся обрядам, а, наоборот, принимал в них активное участие. Так, в 1963 году был совершен обряд перепекания ребенка в семье Матюковых с участием медицинского работника.

Магия можжевельника у кубанских ногайцев

 

В семьях ногайцев особое значение придается факту рождения ребенка. Родильные обряды открывают жизненный цикл человека — наследника и продолжателя рода. В первую же неделю стараются дать младенцу имя и определить его место в доме.

Родители отца ребенка в определенный день приглашали родственников и соседей. В комнату, где находились гости, бабушка или тетя (также по отцовской линии) вносили младенца, обернутого тканью белого цвета. Дед, прочитав специальную молитву, правой рукой брал младенца и произносил его имя три раза поочередно в каждое ухо. Родители ребенка не могли находиться при совершении обряда старшими, считалось также неэтичным на людях называть своих детей по имени.

Высохшую пуповину заворачивали в белый платочек и хранили в сундуке. Обряд, посвященный первому укладыванию в колыбель, проводили через несколько дней после заживления пуповины. До этого времени ребенок находился во временной люльке. Веря в магические свойства можжевельника, ногайцы старались хоть одну деталь колыбели сделать именно из него.

Купание в соленой воде ногайцев — карагашей

 

Первые 40 дней жизни младенца здесь самые значимые, главный этап «очеловечевания». Тело только что появившегося ребеночка ногайцы считали сырым, и чтобы оно поскорее «затвердело», младенца 40 дней купали в подсоленной воде. Существует специальный термин, обозначающий ребенка, которому уже больше 40 дней, — кыркынан шыккан бала («из сорока вышедший ребенок»). У ногайцев, как и у многих народов, число сорок имеет сакральное значение. До 40-го дня ребенка должны одеть в рубашку, дать имя, уложить в колыбель и сбрить волосы. Обряд сбривания волос проводили дедушка или дядя со стороны матери, к которому привозят ребенка. Первые волосы называются карын шаш («утробные волосы»). В народе говорят, что, если их не сбрить, ребенок будет болезненным и у него будет плохой глаз, его проклятия будут сбываться. Волосы мальчика заворачивали в кусок ткани или платочек и привязывали к хвосту лошади. Верили, что это сделает ребенка сильным, выносливым, быстрым, как лошадь. Волосы же девочки хранили дома в сундуке, чтобы она стала хранительницей домашнего очага, была хозяйственной и трудолюбивой.

https://www.culture.ru/materials/143956/obryady-zhiznennogo-cikla-rozhdenie-rebenka

Сприходом современной цивилизации происходит активная ассимиляция людей разных культур. Многие народности постепенно исчезают с лица земли. Редкие их представители пытаются сохранить и передать традиции и обычаи своего народа. Благодаря им, история жизни коренного населения России раскрывает свои тайны – полезные и поучительные, не потерявшие своей актуальности до сих пор. Кереки, которые называют себя анкалгакку («приморские люди») или аракыкку, — самая малочисленная народность Севера проживающая в Беринговском р-не Чукотского АО. В переписи 2010 года кереками назвали себя лишь четыре человека.

 

Керекский язык никогда не имел письменности и был языком общения в семье.

Сохранилось примерно 4–5 тысяч керекских слов. Для изучения народа много сделали магаданцы Владилен Леонтьев и Александр Орехов. Владилен Леонтьев общался в 1970-х годах с керекскими стариками, еще помнившими язык и прежнюю жизнь. Археолог Александр Орехов изучал древние стоянки кереков и лахтинскую культуру.

По данным 1991 года, говорящих по-керекски было всего трое: Екатерина Хаткана, Николай Етынкэу (мэйныпильгынский диалект), Иван Уваргыргын (хатырский диалект). Все они, помимо родного, владели чукотским и русским.

История непростой долгой жизни Екатерины Хатканы детально записана этнографом и фольклористом Владиленом Леонтьевым. Благодаря этому до нас дошла информация о языке, обычаях, традициях кереков. До замужества Хаткана жила в окружении кереков. В семье говорили на родном языке, соблюдали все обычаи, придерживались традиций. После смерти отца Екатерину воспитал и вырастил дядя. Условия жизни были непростые. В детстве ей несколько раз пришлось пережить страшный голод.

В возрасте 10–12 лет ее лицо украсили татуировкой. «Старшие говорили, что это надо сделать обязательно, а то после смерти, мол, плохо будет…» – поясняла Хаткана. Окончив школу, Екатерина работала учетчиком на рыбной базе. Вышла замуж за полюбившегося чукотского пастуха Вотгыргына и уехала вместе с ним в тундру, стала заниматься вместе с мужем оленеводством. Дядя хотел вернуть ее силой, браки с инородцами у кереков не одобрялись, но по новому закону никто не мог воспрепятствовать выбору молодых. Вскоре семейные союзы кереков с чукчами стали привычны. Благодаря такому повороту судьбы она в совершенстве овладела чукотским языком, научилась свободно говорить по-русски. Еще в молодые годы Хаткана начала переводить керекские и чукотские сказки для своей школьной учительницы О. Бабошиной. Именно повествовательная часть фольклора приоткрыла ученым многие представления кереков о мире, о древних обычаях и обрядах.

Хаткана воспитала шестерых своих и двух приемных детей. К детям в керекских семьях относились с особенной любовью. Усиленно опекали, исполняли все их желания. «Во всех керекских сказках все младшие дети оказываются умнее своих матерей и отцов и даже поучают их. Так, лиса Йайучананккут, прежде чем куда-либо идти, спрашивает разрешения у своей дочери Имынны, а Имынна, в свою очередь, ругает мать за обман и проделки. Младший сын Кукки вороненок Ауппали раньше всех догадывается, что лиса хитрит», – пишет В. Леонтьев в статье о фольклоре кереков. Видимо, причиной стали представления кереков о том, что родившиеся дети были их предками, вновь вернувшимися в семью. Новорожденного сына считали отцом матери. Когда рождалась дочь, говорили, что вернулась свекровь. Имена всем детям подбирались строго из имен предков по материнской линии.

В одной из переведенных Хатканой сказок есть любопытная подробность. Персонаж заяц-мужчина Милуткалик приходит к бабушке и просит у нее позволения идти на промысел. После долгих споров бабушка разрешает ему пойти в кустарник за корой. Такой сюжет наблюдается почти в любой керекской сказке. Перед совершением какого-либо поступка герой обязательно обращается за разрешением к бабушке.

Ранее писатель А.А. Ресин в своих очерках об инородцах отмечает, что в жизни «чукмарей» (так он называл кереков) большую роль играла женщина: «Женщины у этого народа имеют заметно большее значение, чем у других: они руководят всем хозяйством, принимают большое участие в торговле и на вид кажутся развитее мужчин…» Бабушка или жена распоряжалась не только продуктами, но и предваряла любой поступок мужчин советом, могла разрешить или запретить что-либо сделать.

В отличие от других народностей, у кереков сказки изобиловали диалогами. Устная передача содержания подчеркивалась интонацией. Весьма распространен был цикл сказочных сюжетов о вороне Кукки, причем в одних сказках он мог представать творцом мира, в других же его роль сводилась к образам шамана и ловкача.

Поселения кереков были известны на территории от Анадырского залива до Олюторского мыса. Жили они в землянках, укрепленных дерном и песком. В таких жилищах обычно проживало сразу несколько семей. Каждая землянка имела свой настил со спальными местами головой к восходу солнца. Все семьи пользовались размещенным по центру очагом. В теплое время года кереки переселялись в места рыбного промысла. В честь переезда устраивали торжества с защитными ритуалами. На празднествах женские танцы сопровождались «горловыми играми». Горлохрипение на вдохе и на выдохе воспроизводило звуки, схожие с голосами прибрежных птиц и морских животных. Помимо музыкальной стороны, такая своеобразная техника помогала предотвращать стресс.

Кереки занимались рыболовством, морским зверобойным и пушным промыслом, охотой на дикого оленя и горного барана, собирательством, держали упряжных собак. Считается, что именно они придумали запрягать собак цугом (попарно или по одной в ряд). Другие народы этой местности, например чукчи и эскимосы, изначально запрягали собак веером. Лишь в XIX веке они сменили свой вид упряжки на «керекский», более удобный.

Для традиционных верований кереков характерны культы предков и животных, проявлявшиеся в обрядах поминовения и благодарения.

Унанганы с Командор

На святилищах кереков в качестве тотема возвышался столб-охранитель и выложенные полукругом моржовые черепа. Духам предков приносили в жертву кусочки пищи. Совершали благодарственные и охранительные жертвоприношения духам животных. Шаман в ритуальных одеждах с бубном в руках произносил необходимые заклинания, в которых содержалась просьба к духам-покровителям. В этой системе верований все вокруг является живым, имеет душу и неразрывную связь друг с другом. По представлениям кереков, прошлое, настоящее и будущее во Вселенной – это единый энергетический поток. Владилен Леонтьев в книге «По земле древних кереков» основными причинами исчезновения народности называет межплеменные войны, резкое сокращение морской фауны в конце XIX века и вспышки эпидемии оспы.

Рыболовство играло первостепенную роль в пропитании кереков. Однако владение лишь примитивными способами рыбной ловли во многом ограничивало возможности промысла. Среди населения начались голод и нужда. С приходом советской власти улучшились положение и условия жизни. С этого времени кереки начали контактировать с русскоязычным населением. В землянках появились железные печи. Впервые кереки стали готовить еду непосредственно в жилище.

Во время последнего интервью для журнала «Крайний Север» Екатерина Хаткана, будучи уже в преклонном возрасте, сетовала: «А наша молодежь не торопится перенимать традиции, не знает родной язык. Все хотят жизни попроще, повеселей. Лучше бы меньше спиртного пили. От водки одно горе! Я раньше тоже не прочь была выпить, вовремя одумалась, уже много лет в рот не беру спиртного».

Народ с трехтысячелетней историей очень долго проживал в природной среде в естественной изоляции. В ХХ веке кереки переселились в рубленые избы. Стали жить отдельными семьями в нескольких поселках на Чукотке. Претерпели ассимиляцию со стороны другой малочисленной народности – чукчей.

https://www.culture.ru/materials/50908/ischezayushie-narody-rossii-kereki

Сприходом современной цивилизации происходит активная ассимиляция людей разных культур. Многие народности постепенно исчезают с лица земли. Редкие их представители пытаются сохранить и передать традиции и обычаи своего народа. Благодаря им, история жизни коренного населения России раскрывает свои тайны – полезные и поучительные, не потерявшие своей актуальности до сих пор.

 

Представители финно-угорского народа водь (самоназвания – ваддялайзыд, вадьякко, ваддя) считаются коренным населением Ленинградской области. Это один из древнейших народов, сохранившихся на территории современной России: он существовал уже в VII–VIII веках.

 

 

«Женщины чюдские (водские) все вообще красивы, имеют веселый, приятный и заманчивый взгляд, быстрые глаза, большие голубые… росту они хорошаго, волоса почти у всех светло-русые, тело имеют здоровое, нежное, белое и чистое; в убранстве своем красивы и от множества бисеров и звонков делают великий шум, когда идут», – писал исследователь местных народов Федор Туманский в конце XVIII века.

В своих наблюдениях Туманский также подмечал такие черты, как «весьма острый разум, скорое понятие и сильную к войнам охоту», при этом они «памятуют всегда древность свою и силу... Вспоминают с восхищением, что предки их были бранноохотны и храбры». Исследователи отмечали, что народ этот стремителен, активен и открыт по отношению к другим людям. Даже их речь отличалась особой живостью и быстротой.

Колоритный народный язык води не имел письменности, но благодаря стараниям эстонских исследователей была разработана грамматика, появился словарь водского языка, опубликовано несколько сборников текстов в латинской транскрипции. У народности была богатейшая песенная культура. Пение сопровождалось игрой на кантеле. Знаменитый собиратель фольклора и составитель «Калевалы» Элиас Лённрот от одной только жительницы деревни Котлы узнал сразу 29 свадебных песен.

Основным занятием води издревле было земледелие. Это подтверждают и раскопки в средневековых могильниках, среди находок обнаружены серпы, косы, жернова. Исторические сведения о народе немногочисленны. В русских летописях говорится лишь о бедствиях и войнах, связанных с племенем водь, жившим на окраинах новгородских владений. «…Велика бяше сеця вожаном, и паде их бещисльное число», – гласит первая новгородская летопись от 1069 года о победе над полоцким князем Всеславом. Северо-западные новгородские земли в Ливонии назывались Ватланд.

После покорения Новгорода Иваном III в 1478 году город поделили на пятины (буквально – «пятая часть земли»). Одна из них называлась Водской.

«Сохранились оброчные книги (в современном понимании это книги налогообложения), составленные около 1500 года, где содержится опись почти всех земель Водской пятины, указаны все деревни, дворы и даже все имена и клички хозяев. Там записано, у кого какая пашня и чем должно платить хозяину налог: кто отдавал хлеб, кто – железные сковороды, а кто грузил и отправлял в Новгород целые возы «курвы» (корюшки). Мы зримо можем представить, чем занимались и как жили люди на этих землях полтысячелетия назад» (О.И. Конькова).

Издавна основной крестьянской едой были хлеб, похлебки и каши, а с середины XIX века к ним добавился картофель. Ржаной хлеб пекли на закваске в русской печи. Обычно водские хозяйки выпекали столько хлеба, чтобы его хватило на всю неделю. Караваи были круглые или овальные, большие, иногда весом в 4–4,8 кг. За один раз выпекали 4–5 хлебов, которых хватало на много дней.

Мясо ели редко, обычно по воскресеньям и праздникам или перед тяжелой работой. С осени его засаливали в бочках, весной куски солонины подвешивали для сушки на длинной жерди под застрехой крыши, а потом их опять складывали в чистые бочки. Свежее молоко пили только дети, взрослые же ели снятую простоквашу – лянтю (länty). Кроме простокваши в водских деревнях пили травяной чай, в том числе и из листьев иван-чая (Epilobium angustifolium). Именно на водской земле в селение Копорье заготавливали иван-чая больше всего, поэтому напиток и получил название «копорский чай». Копорский чай был известен за границей не меньше, чем китайский шелк или дамасская сталь, там его называли русским чаем. Великобритания, владевшая огромными чайными плантациями в Индии, покупала ежегодно сотни тысяч пудов копорского чая, предпочитая его индийскому. Уходя в дальнее путешествие, русские моряки обязательно брали с собой иван-чай для того, чтобы пить самим, и в качестве подарков в иноземных портах. На Руси считалось, что копорский чай может предупредить или вылечить 90% всех известных заболеваний того времени. Он обладает противовоспалительным и успокаивающим действием. Помогает в борьбе с курением и в избавлении от алкогольной зависимости.

Первого сентября 1941 года по приказу командующего группировкой «Север» генерал-фельдмаршалом фон Леебом наступление немецких танков на Ленинград было приостановлено странным приказом – зайти в Копорье и уничтожить объект под кодовым названием «Река жизни». Этот объект был экспериментальной лабораторией, где на базе чайной фабрики проводились работы по созданию уникального напитка из иван-чая, который должен был повысить выносливость бойцов Красной армии.. Немецкие танки буквально снесли Копорье, гусеницами танков уничтожили поля иван-чая и расстреляли всех, причастных к изготовлению напитка из него.

Считавшийся утраченным рецепт знаменитого чая все же сохранился и до нашего времени, так что вожане с полным правом могут считать копорский чай своим «национальным продуктом».

У водей, как и у многих других финно-угорских народов, на фасаде дома или подсобных помещениях можно было увидеть семейный знак. Вероятно, он играл роль оберега. При делении покосов каждый хозяин после раздела помечал участок жеребьем – колышком, на котором вырезал или выжигал свой знак. Рыбаки наносили отметины на поплавки, дабы не перепутать сети. Обозначались предметы обихода и орудия труда. Найденные расписки крестьян Ингерманландии XVIII века подтверждают вероятность использования семейных знаков в качестве подписи. Знак представлял собой простую геометрическую фигуру. Сын наследовал его после смерти отца, добавляя к геометрическому символу дополнительную черточку.

«Трудно отыскать среди северных народов население, более чем водь сохранившее свои древние верования и обычаи. Еще в середине ХХ века води по-прежнему поклонялись старым деревьям, огромным камням, родникам и колодцам. Даже лет двадцать назад, приехав в водские деревни, можно было попасть в иной, таинственный и заповедный мир, где все было одушевлено. Дом и семью защищал домовой, свой дух-покровитель был и у домашнего скота», – пишет О.И. Конькова, этнограф, председатель Общества ижоры и води, наполовину ижорка, директор Центра коренных народов Ленинградской области.

Многие культовые места Ингерманландии XVII–XVIII веков были забыты и разрушены до того, как их успели изучить археологи. По приказу князя Ивана Васильевича в XVI веке, дабы искоренить язычество, колдунов-«арбуев» (водских жрецов) отсылали в Новгород для расправы. Массово уничтожались священные рощи, а камни сбрасывались в воду. Тем не менее некоторые древние святилища сохранились. По словам этнографа Вячеслава Мизина, «не должны оставаться в забвении священные камни, источники и рощи – свидетели старины, объекты взаимодействия человека с природой». Мизину удалось найти природные чашечники с целебной водой, «молельные» и «бабьи» (помогавшие от женских недугов) камни. Камни, исполняющие желания и «колдовские» валуны, которых надо опасаться. К священным валунам води приносили медные деньги и гвозди без шляпок. Стоя на коленях, кланялись и говорили: «Хозяева земли, хозяйки земли, вам – чистая жертва, мне – чистое здоровье!»

Води полагали, что в лесу хозяйничает леший, а каждый камень, дерево, река, болото или цветок имеет своего духа. Чтобы защититься или примириться с ними, необходимо знать сотни заговоров и приносить жертвы.

Праздники у народа водь, в том числе и самый большой – день святого Ильи, проходили под сенью священных деревьев или у святых источников и каменных крестов. Несмотря на сложности поиска, энтузиастам удалось найти священный Ильин дуб в деревне Корветино (Кингисеппский район Ленинградской обл.). Местность вокруг него изменилась до неузнаваемости. Раньше дерево стояло в чистом поле, теперь вокруг разросся густой лес.

Известно, что води практиковали пробный брак. Молодые люди держали возле себя невест от пяти недель до полугода, «а будет им которая девка или вдова по любви, и они-де с теми и венчают… а будет не по любви, и они-де отсылают их от себя». Поощрялась и брачная свобода: помимо одной жены муж мог иметь еще нескольких, женщинам также не возбранялось жить с другими мужчинами.

По женскому костюму води можно было сразу определить, кто перед вами: девушка, молодка, женщина старшего возраста или старуха. Девичий костюм был сдержан, в нем преобладали красные и белые цвета. Белая одежда украшалась двумя красными суконными нагрудниками, а по бокам свисали набедренники (каатырыд). На распущенные волосы надевали шапочку, расшитую светлым бисером, оловянными бляшками и раковинами каури. Ракушки эти везли из Индии, чтобы с их помощью деревенские жительницы защищались от темных сил.

Наряднее всех одевались замужние женщины до рождения ребенка. Белая рубаха, синий сарафан и синий передник обильно украшались вышивкой, жемчугом и полудрагоценными камнями. Волосы на голове замужних женщин сбривали, чтобы они с волосами не принесли в жилище мужа магию родительского дома. Позже стали просто отрезать косу. Голову украшал высокий белоснежный головной убор. После рождения ребенка убор менялся на красный, а одежда была почти без украшений. В возрасте около 30 лет вожанки надевали одежду старух – белую длинную рубаху и сложный полотенчатый головной убор, а передники и всевозможные украшения уже не имели права носить.

«По своему моральному облику чудской (водский) народ – крепкий, добросовестный и очень работящий народ», – отмечал Туманский, – поэтому большая их часть не только живет в достатке, но среди них есть даже довольно состоятельные, по их меркам, люди. Вместе с тем это очень веселый и жизнерадостный народ, который время от времени устраивает себе веселые праздники. Они очень строго придерживаются своих обычаев, но скрывают их из страха перед своими русскими священниками, которые, согласно своему долгу, стараются отвадить их от их суеверных обычаев и привычек. Вообще они боятся русских, которые имеют обыкновение их презирать и ругательно называть «экая чудь безбожная».

«Сейчас води как будто и нет. Среди многих старинных водских поговорок одна стала пророческой: «Земля и деревья будут, а нас не будет». Народ исчезает на глазах, на вопрос о национальности сначала всегда звучит: «Мы русские». После второго вопроса признаются: «Мы ижоры». И лишь изредка, после убеждений, соглашаются: «Мы ваддья». Среднее поколение с трудом вспоминает, а дети совсем не знают, что они водь» (О.И. Конькова). Ныне водь компактно проживает лишь в двух деревнях – Краколье и Лужицы Кингисеппского района Ленинградской области. Водский язык занесен в Красную книгу языков народов России, а сам народ – в список ЮНЕСКО как исчезающий и малочисленный народ России.
В наши дни водей насчитывается лишь несколько десятков.

В 2000 году сохранением и развитием культуры води стало активно заниматься «Общество ижоры и води», а с 2002 года – Центр коренных народов. Центром дважды была издана научно-популярная книга «Водь. Краткий очерк истории и культуры», подготовлены издания по водскому костюму и традиционной культуре. Успешно работает группа реконструкции водского костюма – возрожденные костюмы демонстрируются в музеях Петербурга, Эстонии и Финляндии.

В деревне Лужицы работает Водский музей. Хранительница музея Мария Ильина, коренная жительница деревни, знакомит всех желающих с предметами старины, рассказывает об обрядах и традициях. На ставшей ежегодной «Лужицкой складчине» звучат рассказы о древней и современной истории водского народа. Проходят выступления фольклорных коллективов и застолье в складчину. Любой желающий может поучаствовать, узнать и дополнить свое представление о мире премудростями народа водь. В 2005 году была зарегистрирована автономная некоммерческая организация «Общество водской культуры». Целью Общества является культурно-просветительская деятельность, которая осуществляется в виде проведения фотографических и художественных выставок, концертов народной музыки.

Фильм из серии «Россия, любовь моя! Водь. Возрождение», 2015 г.

 

https://www.culture.ru/materials/50925/ischezayushie-narody-rossii-vod

В зучение праздничной культуры и календарных обрядов населения Пинежского района Архангельской области. Игры, песни и поговорки как традиционных — религиозных, так и новых — гражданских праздников.

Фролова Александра Викторовна
Старший научный сотрудник, Кандидат исторических наук.
Институт этнологии и антропологии РАН

Бассейн реки Пинега представляет собой уникальный фольклорно-этнографический регион. Пинежский район Архангельской области – одна из немногих историко-культурных зон Европейского Севера, стабильный интерес к которой со стороны исследователей наблюдается в течение двух последних столетий. Население Пинежья является неотъемлемой частью севернорусской культуры, и формирование его шло «путем синтеза славянских и финно-угорских компонентов».

Участники экспедиции провели сплошное обследование деревень Карпогорского, Кеврольского сельсоветов Пинежского района по специально разработанным вопросникам. Было опрошено более 150 информаторов. Самая старшая из них – М.Х. Немирова, 1912 г. р.

 

А.В. Фролова занималась изучением традиционной и современной празднично-игровой культуры, календарных обрядов пинежан. Полевая работа в 2003 г. стала продолжением этнографических обследований по данной проблематике, проведенных ею в Сурском сельсовете Пинежского района в 1991–1992 гг.

Праздничный календарь русских Пинежья, так же как и у населения Русского Севера и Центральной России, складывался из нескольких циклов, достаточно подвижных в разных регионах. В основе выделения календарных комплексов лежит природно-аграрная последовательность годовых периодов, на которую наложилось членение христианского календарного года: зимний (святочно-рождественский цикл, масленичный), большой весенний (недели Великого поста, Пасха, Никола вешний, Вознесение), летний (троицко-купальский период, Иванов, Петров, Ильин дни, Успение) и осенний (Рождество Богородицы, Покров) циклы. На территории Пинежского района Архангельской области весенний цикл был достаточно усечен по сравнению с праздничными комплексами Центральной России.

Праздничный календарь был также связан с церковными святцами. За века существования православия святые переосмыслялись крестьянами сообразно их «положению» в календаре, имена святых соподчинялись труду и быту крестьянина.

 

Наиболее развит и лучше сохранился святочный календарный цикл праздников. Здесь до сих пор на святки парни и девушки охотно «кудесят»: прокладывают по снегу «дорожки от жениха к невесте»; опускают перо в печную трубу, подпирают ворота и двери или заливают в притвор воду, чтобы она замерзла; разбрасывают сложенные в поленницы дрова и т.п. Разнообразны гадания в овинах, банях, росстанях (перекрестках).

На Крещение делали прорубь (иордань). В проруби купались ряженые, воду из нее приносили домой и обрызгивали ею помещение и скот.

Во время масленичной недели (Масленой недели) были развиты обряды, посвященные молодоженам, например, совместное катание с гор, после которого молодоженов заставляли целоваться.

Празднование встречи лета (в усеченном виде по сравнению с обрядами Центральной России) распространено в деревнях Кевроле, Покшеньге, Кротове, Земцове, Верколе, Городецке, Суре.

Первомайские костры жгли всегда в одних и тех же определенных местах. В основном это возвышенные и открытые места (холмы, пригорки, берега реки), как правило, за деревней:

«Как я помню, мы все около реки на угорышке лето-то встречали».

Лучше сохранились воспоминания об обрядах четверга на Страстной неделе, или, как его называют здесь, Страшного четверга. С раннего утра нужно было считать деньги и перебирать вещи, для того чтобы в течение года деньги водились и наряды были.

В Пасху начинали качаться на качелях, а в Благовещение скакали на досках.

Домашнюю скотину первый раз на улицу выгоняли на Егория (6 мая), реже на Николу вешнего (22 мая).

«Егорьев день – коровушка именинница. Угощали, пекли пироги и угощали коровушек. Тогда всю корову освящали да обмывали Богородской травкой все».

На Троицу в дом приносили березку, которую ставили в красный угол до Петрова дня.

На Иванов день начинали заготовлять веники,

«...а с 7 июля – Иванов день. И травы надо собирать с этого дня. Рвут траву и приговаривают: «Человек от Адама, а трава от Ивана». В Иван день и рвут траву, и веники заготавливают с Ивана дня. У нас (в д. Немнюга) мечище был в Иванов день».

Топили бани и при помощи первого веника, которым парились, гадали. Его бросали в реку. Если веник тонул, это предвещало смерть, если плыл – замужество.

Сохранились воспоминания о съезжих праздниках, или канунах, на которые обязательно в каждой деревне устраивали игрйще. До 1954 г. каждый год собирались на подобные праздники, затем «...приезжала милиция и всех разогнали...» (д. Шотова).

В бассейне реки Пинега, впрочем, как и на всем Русском Севере, развита прозвищная традиция. Отдельным людям, семьям и жителям целых деревень дают меткие прозвища, сочиняют о них песенки-дразнилки. Преобладают прозвища, относящиеся к пищевому и орнитоморфному кодам. Отмечаются остатки прозвищных опеваний в виде частушек. Во время праздников и вечерянок (бесед) их пели друг другу при встрече юноши и девушки соседних деревень, входивших в состав одного гнезда / куста деревень: «Айнова – головешки, Шайдома – кашники, Ваймушона – голодай, Холмогора – шолгачи*, Кеврола – водохлебы, верхота – дикота (деревни расположенные выше и ниже по течению р. Пинеги. – А.Ф.), низовцы – подлизовцы. Не обижались на такое». (* Шолгач – вещевой мешок на лямках, который носили за спиной.)

Особое внимание в ходе сбора экспедиционного материала было уделено такой черте традиционной праздничной культуры, как мужское противоборство, – дракам, придававшим специфическую окраску пинежским праздникам и игрищам. Редкий праздник обходился без драк.

«...Вот сидят за столом, сидят-сидят, я помню, пришли они (мужики. – А.Ф.), наверно, занесяне, кружане, деревень-то сколько было. На деревне человек 40 таких было, под метр восемьдесят, всех в армию забрали. Их соберется вот этих мужиков, да с другой деревни столько же придет, а может меньше. Сядут все за два стола, начинают пить, ну не то чтобы бы там до драки, кто-нибудь заскандалит, какой-нибудь заводила вынимает нож, а потом втыкает нож в стол: «Замолчите! Иначе драться будем». Они или замолкают, или выходят на улицу. На улице дерутся. Кто кого... найдут общий язык, согласие, опять пьют, нож уберут. В этот праздник эта партия друг дружку больше не дерутся, вопрос решен. Следующая подходит (партия. – А.Ф.), из другой деревни. Другой раз деревень пять собирается. А потом уходят, откуда пришли. Идут к празднику, не драться».

Обязательно перед дракой пели частушки как устрашение и самоутверждение перед противником:

«Пойдемте партия на партию,
Котора перебьют.
Я надеюсь наша партия
Любую переймут.
Хулиган, мальчишка я,
Не любят девушки меня,
Вы любите, не любите,
Хулиганить буду я».

Большую роль в этом отводилась гармонисту. Ведь не только частушки пели под гармошку, но и дрались под нее.

«Гармонист играет, а парни дерутся. Играет «русского», вот «русского» играет, играет, или еще какую-нибудь там залихвацку песню. Мужики ведь они пьяным напьются, так они лучше дерутся, под гармонь-то».

Нами записано множество детских игр, игр с правилами. Необходимо отметить, что для пинежских игр характерно использование разнообразного игрового инвентаря, деревянных бит, палок, жердей, чурочек разной длины и диаметра, всевозможных шаров и сферических приспособлений (поп) из разных материалов. Несмотря на то что времени на развлечения оставалось мало, дети так же, как и взрослые, были заняты по хозяйству, на полевых работах, малыши летом проводили в играх все свободное время. Самыми распространенными играми были рюхи, городки, чехарда, попа-гонялы, лунки, в сучку, шар и др.

«В городки играли: площадка по метров шесть-восемь. Палку бросали. Сами все делали. Ставили фигуры: пушка, письмо: четыре чурочки и по сердине еще – выбьешь, письмо откроешь; стена, ворота... десять фигур, а то и больше. Попа гоняли, по всей деревне».

Любимыми общими играми являлись лапта, салки, прятки, горелки, палочка-выручалочка, третий лишний.

«В лапту играли. Перед школой. Партия на партию, сшибаем. Все вместе. У нас здесь нижний конец, так много было мальчиков, девочек. Потом прятались по гумнам. Прятки партия на партию. С верхнего конца соберутся, а мы с нижнего конца. Мы прячемся в своих (гумнах. – А.Ф.), они нас ищут, найдут – они пойдут прятаться, мы их ищем.

На бревно положим дощечку, как она палочка-выручалочка называлась, на один конец положим десяток палочек. Одной ногой хлопнем по другому концу дощечки, кто сможет поймать, который не поймает, мы убегаем, прятаимся, нас ищут. Пока всех не найдет, все ищет. А палочки эти сложит на эту дощечку. Как прозевает».

В первые годы советской власти в быту продолжали сосуществовать как новые революционные праздники, так и старые – религиозные. Обязательно отмечали Паску, все летние праздники Иванъски дни, Петровки.

«1 мая очень хорошо отмечали, 8 марта – женский день тоже отмечали. 23 февраля – все советские праздники, с таким весельем отмечали, не то что сейчас. На демонстрацию ходили с флагами красными. Придут на кладбища, там, где в гражданскую войну погибли односельчане, захоронены. Обычно хоронили около церквей. Да чего там, здесь, около церкви, Артюха да Матюха были захоронены, два партизана. Артемий и Матвей, их еще Артюха да Матюха звали. Сейчас все огорожено там. Придут туда со всей Шотогорки и песни поют «Мы жертвою пали». Скажут речь. Обязательно председатель сельсовета выступал, потом все желающие. Выступали коммунисты, больше всех выступали».

В годы массового закрытия храмов и приходов на территории Архангельской области (1928–1929 гг.) были разрушены и основные церкви и часовни деревень Пинежья. С этого времени по всей Архангельской области представители власти стали убеждать народ отказываться от традиционных празднеств. Крестьяне, уступая их натиску, вынуждены были принимать решения об упразднении своих праздников. Упраздняемые праздники могли быть самыми разными: в деревне Зенкинской – Рождество и Петров день; в Лососевской – день Иоанна Богослова и день Петра и Павла.

 

«– Колокольня и церковь в Ваймуше и часовня была, потом разобрали, когда, как это говорится, партийцы пошли, все разворотили.
– Партийцам худо потом было?
– Все и умерли. Народ говорит, умерли. Да, сначала крест снимали, потом колокола сняли, а потом и всю разобрали. Иконы это ясно, что растащили».

Праздник, связанный с окончанием жатвы, назывался дородно. Ареал его распространения – бассейн реки Пинеги, в усеченном виде обряд сохранился в среднем и верхнем ее течении. Обряд состоял из двух этапов: изготовления бороды и праздничной трапезы, на которой варилась обрядовая каша из ячневой крупы.

Борода – это последний сноп жита, который перевивался жгутом. Весь обряд сопровождался исполнением обрядовых песен: «Уж мы вьем бороду, завиваем бороду...» и др. Борода имела еще одно значение, связанное с окончанием сенокоса, и обозначала клок сена, который привязывали к длинной жерди и наделяли свойствами оберега.

В советское время сохранилась заключительная часть обряда – коллективная общественная трапеза – борода, которая «сплочала людей», напоминала о прежних больших застольях.

«Обязательно борода. Раньше было принято так, как посевная закончилась, собирают в деревне каждой бригадой. Варят пиво, режут теленка или пару овечек, бригадой. Пригласят... кому не лень, все идут. Там, пожалуйста, мясо, суп, пиво, каша, водка – все это было за счет колхозов... Борода называется. Соберутся, какой, где-нибудь дом, договорятся с хозяйкой, вот и варят: «Вот в этом доме будем бороду справлять». У нас 4 бригады было, каждая бригада справляла свою бороду. Четыре бороды. А веселья-то скоко, не только взрослых приглашали, и малых, всех за стол садили. Пожалуйста – ешьте. В последнее время в 1957 году было еще...»

Хорошо сохранились поверья о домовом. Его здесь называют хозяином, хозяйнушко и часто отождествляют с лаской (маленький юркий зверек). Почти все люди старшего поколения знают коротенькие заклинания, с которыми надо обращаться к нему, вселяясь в новую избу, вводя в хлев купленную корову или лошадь, входя в лесную охотничью избушку и т.п. Считают, если увидишь в доме мертвую ласку или станешь свидетелем того, как кот ее задавил, лучше переселиться в другое жилище, иначе случится несчастье. Во всех деревнях, где мы работали, зафиксированы поверья и былички о баннике, лешем, обдерихе, шулйкунах.

В пинежской традиции шулйкуны – святочные духи, которые кудесят в святки. Их называют по-разному: шулйкены, чулйкуны, чулйконы, а то и просто чулки: «...глянула – чулки на швейках, на прялках выезжают, вдоль изгороди едут из воды, а потом обратно в 7 часов уезжают (в 19 часов. – А.Ф.)...»(д. Немнюга).

До сих пор широко бытуют поверья о вредоносной магии икоте, килах (опухолях), (прикосе). Считается, что сглазить, или априкосить, может человек с черным цветом глаз. Особенно популярны рассказы о том, как скот, овец, коров «прятали» в лесу и они не могли уйти от какого-нибудь дерева, вытаптывая вокруг него траву. В Покшеньге вспоминали о том, что в 1960-х гг. таким образом одна женщина «спрятала» в лесу двух детишек, и нашли их только через месяц.

Хорошо сохранился фольклор речевых ситуаций (приметы и поверья, пословицы и поговорки):

Иваньские дожди лучше золотой горы.
Дождливая погода – счастливая.
Кошка потягается – к дождю, клубочком – к хорошей погоде.
Собака воет к небу – к покойнику. Наоборот, к низу воет – к пожару.

Большинство праздников недолговечно и отвечает запросам времени. Советский период изменил их состав, общественные функции, содержание, художественное оформление. Празднование таких дат, как 1 Мая, 7 ноября, 8 Марта, День Советской Армии и Военно-Морского флота не только укоренилось в общественном и семейном быту у жителей сельской местности, у горожан, но и утратило свой первоначальный пропагандистский характер.

В постсоветское время праздничный календарь претерпел некоторые изменения: появились новые праздничные даты, уже утвердившиеся в быту народа праздники получили новые названия. Вновь стали отмечаться церковные праздники. Что же касается народных праздников, то можно говорить о сохранении элементов традиционного праздничного календаря, особенно это относится к зимнему комплексу.

 

Материалы, собранные участниками экспедиции, свидетельствуют об исчезновении эпических фольклорных традиций и отмирании классических жанров фольклора. Однако можно говорить о том, что традиционная праздничная культура лучше сохраняется в районах с «затрудненной» миграцией. Именно таким регионом является Пинежье, а также верховья рек Мезени и Башки (Лешуконский и Мезенский районы), Зимний берег Белого моря и др. В большей степени это относится к зимнему праздничному комплексу. И в настоящее время существуют традиции ряженья, кудеся (обрядовое озорство), в которых принимает участие молодежь. Очень сильны демонологические традиции, бытуют рассказы и приметы, связанные с лешим, обдерихой, банником, чуликонами (святочными духами), домовыми. На повседневном и бытовом уровне распространен фольклор магических действий. Во многих деревнях есть «знающие люди», способные осуществлять подобные действия.

https://www.culture.ru/materials/31286/otchet-o-ra...hangelskoi-oblasti-v-2003-godu

Добрый день!   Вы подписались на рассылку портала «Культура.РФ», и мы хотим немного рассказать, что вы можете найти на сайте.   Каждый день мы публикуем самые разные материалы, посвященные выдающимся деятелям культуры и знаковым культурным событиям из истории России.       В разделе «Кино» можно бесплатно смотреть фильмы онлайн и в хорошем качестве     В разделе «Музеи» вы найдете необычные виртуальные туры по музеям России     В разделе «Театры» мы собрали видеоверсии спектаклей лучших отечественных сцен     В разделе «Литература» — бесплатные книги в PDF, ePub и аудиоформате     Также загляните в раздел «Образы России», где мы публикуем актуальные культурные гиды по разным городам, и в «Афишу» — там вы найдете самые интересные мероприятия в вашем регионе. Оставайтесь с нами и узнавайте новое о культуре и истории России.   С уважением, «Культура.РФ»

https://e.mail.ru/inbox/0:15832122731562379346:0/