Все бабушки умеют летать. Я знаю, я видела. Бабушки летают не высоко, не низко. Так, чтобы можно было погладить своих внуков по голове. 

У бабушек за спиной есть маленькие крылышки. Как у стрекоз или бабочек. Под косынками бабушки прячут сказки, под шапками — истории, а в карманах у них конфеты. 
У бабушек в сумочках лежат леденцы и зонтики. Бабушки любят покупать в магазине хлеб и молоко, любят сидеть на лавочке и смотреть на детей. 

Бабушки не улетают на юг, как птицы. Они всегда остаются дома. Бабушки никогда не обижаются, их можно только огорчить. 

Когда бабушки расстроены, они не летают, а просто тихонько сидят. Говорят, бабушки могут улететь навсегда. 
Поэтому бабушек надо беречь. У меня тоже была бабушка. И она умела летать... 

Ирина Зартайская

https://my.mail.ru/community/515yaga5/multipost/4B1500000AD24005.html

Каждый вечер, уложив двухлетнего Сережку спать, бабушка доставала из кармана юбки ключ, который всегда был при ней, и направлялась в чулан.

Там, притворив входную дверь и задвинув засов, извлекала из только ей известного потайного местечка другой ключ и отпирала большой дубовый ларь, в котором хранились запасы того ценного, без чего нельзя было выжить в трудные и голодные послевоенные годы, а именно: мука, соль, спички, сухари и зерно.

Впрочем, и запасами-то это назвать было трудно.

Муки оставалось совсем немного: треть мешка ржаной и половина ведра пшеничной.

Сухарей тоже было меньше трети мешка.

Зерно же бабушка и в расчет не брала: два ведра жита на весенний посев и небольшой мешок пшеницы, хранившийся как неприкосновенный запас на самый крайний случай.

Радовал лишь запас соли, еще довоенный: серая, грязноватая окаменевшая глыба, занимавшая больше половины одного из четырех отсеков высокого ларя, из которой при помощи старого топора и добывалась соль.

В углу соляного богатства красовался десяток яичек, предназначенный к праздничному столу на Пасху Христову.

Их бабушка втайне от внуков собирала от двух куриц, зимой живущих в доме под печкой, а сейчас свободно расхаживающих по двору и на вольных хлебах после зимней бескормицы нагуливающих формы, подобающие настоящим хохлаткам.

Повздыхав горько над бесценными богатствами и прикинув, что до нового урожая богатств этих может и не хватить, бабушка бережно насыпала в отдельные баночки муки – немножко пшеничной и побольше ржаной, ставила баночки в плетеную корзинку, добавляла туда же из развешенных под потолком холщовых мешочков сушеную морковку, чернику и малину, запирала ларь, прятала ключ, запирала чулан и возвращалась в дом, где ее уже ждали старшие внуки.

Девчонки Нина и Тоня уже успевали приготовить теплую воду и расставить три чистые глиняные кринки – одну большую и две маленькие, а семилетний Вовка, родившийся летом сорок первого и с малых лет привыкший быть мужчиной в доме, приносил ведро с серо-зеленым порошком из заготовленной еще прошлым летом, высушенной и растолченной в ступе травы-лебеды.

Бабушка наливала во все три посудины теплую воду, насыпала в одну из них пшеничную муку, в другую – ржаную, а в самую большую к ржаной муке добавляла порошок из лебеды и расставляла миски перед внуками.

Дети усердно и очень умело перемешивали эту массу: получалось тесто.

Посолив и добавив дрожжи, бабушка ставила миски на шесток, где тесто до утра бродило и поднималось.

Рано утром бабушка топила печь, выкатывала тесто, готовила завтрак, а потом выпекала три хлеба: маленький пшеничный для двухлетнего Сережи, маленький ржаной делила на две части – одну побольше укладывала в туесок на обед сыну в поле, другую на обед невестке, добавляла туда по паре картофелин и по головке лука.

Третий же хлеб, с лебедой, тоже резала пополам, одну половину убирала на полицу – широкую деревянную полку, расположенную под самым потолком.

Половина эта предназначалась на ужин.

Чтобы не искушать старших внуков, на ту же полку убирался и душистый Сережин хлебушек.

Оставшуюся половину хлеба бабушка делила между старшими внуками на завтрак и на обед, утром добавляя к хлебу пюре из картошки, иногда с грибами, а днем, в обед, – горячий суп из овощей, приправленный горстью ячменной или овсяной крупчатки.

Сама бабушка хлеб не ела, довольствовалась жидким супом и морковным чаем.

Дети мигом съедали свои порции, а потом смотрели, как бабушка кормит Сережу, раскрошив часть белого, вкусно пахнущего хлеба в топленое молочко, половину литра которого каждый день брали для Сережи у прижимистой соседки Полинарии, которая перед тем, как отдать банку с молоком, а молоко она давала только вчерашнее, обязательно снимала с него сливки, после чего ставила в тетрадке крестик – вела учет, чтобы осенью, после сбора урожая и расчетов с колхозниками, получить за молоко деньги.

Глядя на голодные глаза внуков, на их худые, изможденные фигурки с выпирающими, распухшими от недостатка пищи и витаминов животиками, бабушка тихонько говорила им: – Потерпите, мои милые, вот придет лето, ягоды собирать будем, потом грибы, щавель уже на пригорочках расти начал, полегче будет.

А уж как осень-то настанет, получат папа с мамой пшенички за работу, муки намелем белой, пирогов испечем больших да сладких, наедимся досыта.

А к зиме, Бог даст, и козочку купим, с молочком своим будем.

Коровку-то нам не осилить. Жаль, пала наша Краснуха, не пережила войну.

А Сережа-то ведь маленький совсем, нельзя ему хлебушек черный, да с лебедой, кушать, и без молочка нельзя, иначе он заболеет, а как заболеет, так и сами понимаете, что случиться может.

Девчонки и Вовка слушали бабушку и все понимали, но все равно очень хотели и молочка тепленького, и хлебушка беленького, да так хотели, что однажды и не удержались.

Сережка крепко спал, а бабушка, наказав девочкам строго смотреть за малышом, ушла в лавку за керосином.

Вовка, проводив бабушку за калитку, быстро вернулся в дом, залез на стол и достал с полки вкусно пахнущий Сережин хлебушек.

У него и в мыслях не было его съесть.

Он просто хотел подержать его в руках и понюхать.

Вовка с наслаждением вдыхал вкусный аромат свежего хлеба и не смог справиться с желанием своим.

Сначала он лизнул хлебушек, а потом и откусил его – совсем немножко.

Вбежавшим на кухню сестренкам, оторопевшим от открывшейся картины, тоже досталось по маленькому кусочку вкусного счастья.

Завершив блаженство, дети не на шутку перепугались.

Вернувшуюся с керосином бабушку они встретили дружным плачем, уверенные, что погубили Сереженьку, теперь он обязательно заболеет, а чем закончится эта болезнь, страшно и представить.

Добрая, милая и все понимающая бабушка крепко обняла всех троих, горько плачущих и искренне раскаивающихся в детской своей слабости, прижала к себе и, сдерживая рыдания, целовала их в светлые родные макушки, а потом, справившись с эмоциями, успокоила: – Всякое в жизни бывает.

И не раз еще вы сделаете что-то не так.

Жизнь гладкой не бывает, она как дорога: идет ровно, а потом раз – и рытвина или поворот крутой.

Главное – понять и почувствовать ошибку свою, искренне пожалеть о ней и постараться исправить.

А как исправишь, то и сердце обрадуется, и душа облегчится.

Вы поняли, что неправильно поступили, и слава Богу!

А Сереженьку сегодня картошечкой с молочком покормим.

Дети еще крепче прижались к бабушке, и их маленькие сердечки были наполнены огромной любовью, все покрывающей и все поглощающей, той любовью, которую посылает Господь только детям – чистым, светлым и непорочным Своим ангелам.

Вечером бабушка молилась дольше обычного. Она не просила ни о чем.

Она искренне благодарила Всевышнего за то огромное счастье, которое Он даровал ей. 

© Леонид Гаркотин

https://my.mail.ru/community/515yaga5/multipost/7F1500000AD24005.html

-Эй, чудище! А ну выходи на белый свет! Драться будем! 

Рыцарь попытался смахнуть со лба пот- все-таки ему пришлось сделать определенное усилие над собой, чтобы не свалить по-тихому, пока хозяин пещеры не заметил, что к нему пожаловали гости. Учитывая что рука была закована в латную перчатку, помогло не особо. 

С минуту из пещеры не раздавалось не звука. Рыцарь уж было подумал, что его призыв оставили без внимания и собирался его повторить, но тут из пещеры вырвался порыв теплого и влажного ветра, после чего что-то в ней пришло в движение сопровождаемое громким шелестом, грохотом и топаньем. Звуки все нарастали, приближаясь, пока наконец в глубине не загорелись два желто-коричневых змеиных глаза. 

-Прошу прощения, -раскатисто и гулко донеслось до рыцаря. -Я сейчас. 

Следом за этими словами из пещеры неторопливо показалась огромная чешуйчатая голова, величиной с три, а то и четыре повозки, которая покоилась на короткой и мощной шее. За всем этим на свет божий явились мощные когтистые лапы , которые тащили за собой такое же мощное поджарое тело. Венчал все это длинный, увенчанный короткими костяными шипами хвост. Дракон покрутил головой, расправил крылья и коротко подпрыгнул, вызвав небольшое землетрясение. 

-Прошу прощения. Заснул, затекло все. - пояснил он. -Чем могу служить? 

-Ну... Это... Драться... -промямлил рыцарь. 

-Что-что? -вопросительно поднял бровь дракон. 

-Драться! -окрепшим голосом рявкнул рыцарь. 

Дракон медленно обвел взглядом поле перед пещерой, приподнял обломок скалы неподалеку (нехилый такой обломок, надо сказать, весь королевский охранный корпус мог бы укрыться за ним), понюхал воздух и перевел взгляд на рыцаря. 

-Ты один что ли? -недоверчиво спросил он. 

-Нуууу... Да. -недоуменно ответил рыцарь. 

Дракон хмыкнул. 

-Тебя как звать-то, герой-суицидник? -сочувствующе спросил он. 

-Джеральд Сын Грифона! - гордо вскинув голову отрапортовал тот. 

-Что, прям реально грифона?- недоверчиво спросил дракон. 

-Да! -вновь рявкнул рыцарь и только тогда осознал двусмысленность ситуации. -То есть нет. То есть... Блин. Отца моего звали Ренальд Грифон, а я его сын. Следовательно, я - сын Грифона. 

-Понятно. -протянул дракон. -Так что хотел-то? 

-Я ж уже сказал. Драться. 

-Да это понятно. -махнул лапой дракон, едва не сорвав воздушной волной Джеральда с места. -Вопрос - зачем? 

-Ну как зачем...-стушевался рыцарь. -Король приказал. 

-Ааааааа. -протянул дракон. -Король. Понятно. А чем аргументировал? 

-Чего? -не понял рыцарь. 

-Как объяснил, зачем меня убивать. -пояснил снисходительно дракон. 

-Ааааа. Ну так это.... Скот ты у народа воруешь. Людей жрешь. Принцессу вон украл. 

Дракон сокрушенно покачал головой. 

-Дожили, блин. -еле слышно (по крайней мере, он так думал, в действительности же его слышно было шагах в двуста) пробормотал дракон. -Двести лет никого не трогаю, дело собственное завел, десяток деревень под моим началом, степень бакалавра магии, три тома трудов ученых, а люди все о том же - скот, принцессы... Как будто мне полтинник первый стукнул. 

-Что ты там бормочешь? -подозрительно прищурился Джеральд. 

-Да так, -вздохнул дракон, вновь чуть не сорвав рыцаря с места. -Стариковское брюзжание. Не обращай внимание. Так чем ты меня крушить то собрался? 

-Вот этим мечом! -Джеральд воинственно потряс над головой собственным двуручником. 

-И все? -недоверчиво прищурился дракон. -И никаких чар усыпляющих, ни клинка зачарованного, ни даже мага где-нибудь поблизости? 

-Я и сам с тобой управлюсь! -запальчиво рявкнул Джеральд. 

Дракон хмыкнул. 

-Что смешного? -начиная злиться крикнул рыцарь. 

-Да как тебе сказать... -дракон аккуратно, стараясь ненароком не раздавить самоуверенного юношу, поставил рядом с ним один из своих когтей. Джеральд взглянул вверх. Он, со своим богатырским ростом едва доставал до половины. -По-моему ты поступаешь слегка безрассудно, и это еще мягко сказано. 

-Ну что ж. -обреченно молвил рыцарь. -Значит, такова моя судьба, сгинуть в битве с чудищем. 

-Дурак. -констатировал дракон. -Реально дурак. Что, других вариантов нет? Либо грохнуть кого-нибудь, либо самому помереть? 

-Неа. -печально помотал головой рыцарь. -Вернусь не солоно хлебавши -отец отречется и позору предаст. А преданному позору рыцарю жизни не будет. Ни работы, ни крова. 

-Сурово у вас. -хмыкнул дракон. Потом подумал немного и неуверенно произнес: -А тебе обязательно прям дракона убить? Может саламандры хватит? Она тут не далеко живет, да и поменьше будет, тебе как раз по силам, а по виду - ну вылитый дракон. 

-А принцесса? -с сомнением спросил Джеральд. 

-Да принцессу ты все равно не найдешь. Я ее давеча в южные страны отвез по ее же просьбе. 

-Что она там забыла? -удивился рыцарь. 

-Любовь у нее там. -таинственным шепотом поделился тайной дракон. -Помнишь, она в прошлом году с посольством ездила? Ну вот и втюрилась, как девчонка. Да и приключений ей захотелось. А чего? Девчонка она бойкая, уверен, еще проявит себя. Нет, ну серьезно, что ей здесь ловить было? Сидеть в девках до безумия, что бы потом выйти замуж за наследника соседского престола для укрепления внешнеторговых связей, родить пятерых детей и помереть во время очередной чумы? Зашибись судьбинушка. 

-Так. Ну положим, саламандру я одолею. Так все ж принцессу обратно ждут. -почесал в затылке Джеральд. 

-Господи, да подберешь возле ее пещеры скелет какой-нибудь, их там много валяется, и скажешь что все, хана, съел дракон принцессу. А чтоб поверили... -дракон завел лапу за спину и коротко покопался там. -Вот, держи. Те самые шмотки, в которых она из дворца и сбежала. Она просто пока летели, переодеться решила, чтоб за местную сойти. Подпалишь их немного - будут тебе стопудовые доказательства. 

-А вдруг найдется кто-нибудь, кто настоящего дракона видел? -продолжал сомневаться рыцарь. 

-Можешь мне поверить, те кто видел - никому об этом не расскажут. Это я тебе как дракон говорю. Ну так как, по рукам? 

-А давай. -воспрянул духом Джеральд. -Все равно терять нечего. Почему бы и нет? 

-Значит, запоминай дорогу. Камень большой на перепутье помнишь?... 

© Bludkote

https://my.mail.ru/community/515yaga5/multipost/751500000AD24005.html

Бутерброд с редиской 

Бабушка очень вкусно готовила. Просто пальчики оближешь. При этом чем проще были продукты, тем вкуснее блюдо. Например, для перекуса на даче она готовила фирменные бутерброды с редиской. Для этого она брала свежий черный хлеб, смазывала его тонким слоем сливочного масла, на это солнечное одеяло укладывала кружочек редиски и посыпала солью. Ммм. 

В детстве мне казалось это божественным. Редиска была своя, с грядки, яркая, сочная и не горькая. 

Секрет вкусной редиски, рассказывала мне бабушка, в грамотном поливе. Воды не должно быть много – чтобы редис не стал водяным, но и не должно быть мало – чтобы он не стал «злым» и горьким. 

Если бабушка варила борщ, это была яркая палитра цветов: багряная свекла, желтый лимон, белая сметана, зеленый укроп. Ну как такое есть? Только рисовать! 

А окрошка? О, я до сих пор помню эту окрошку. У меня вкусные руки, как у бабушки, но мне ни разу не удалось повторить ее окрошку. Ингредиенты те же, вкусно, но не то… 

Бабушка все умела. Все. Когда умер дедушка, она тяжело заболела и резко слегла. Врачи назвали ее болезнь специальным медицинским термином и дали неутешительный прогноз. Но я думаю, она просто не умела жить без дедушки. Не видела смысла. 

Лежачий больной в доме – это сложно. Это лампа для просушки пролежней. Это частые просьбы. Запах лекарств. Тяжелая атмосфера. Жизнь в ожидании завешенных зеркал… 

А нам с сестрой по двенадцать лет. И мы за главных хозяек. На нас школа, уроки, дом, огород. 

Мои родители в Москве, папа сестры работает. А мы совсем девчонки. Смотрим в окно и хотим гулять. 

Но есть слово «надо», и оно важнее слова «гулять». Это был сложный период. Двенадцать лет – это прихожая юности, ожидание праздника. И смех без причины, и первые взрослые мысли… И все это смято бабушкиной болезнью. Скомкано, затерто ее стонами. Она стонала тихо, через закушенную от боли губу, и думала, что никто не слышит. Но мы слышали, и это рвало нам сердце. 

В меня влюбился рыжий Сашка. Он был красавчик и чемпион области по прыжкам в длину. У него не было недостатков. Разве что он был слеповат, потому что иначе не объяснить, что из всех девочек в школе он выбрал меня: невзрачную, нескладную, в старой вытянутой кофте и курточке, перешитой из бабушкиного пальто. 

Девчонки вокруг ходили в красивых нарядах, в джинсах, в юбочках с рюшками и уже подворовывали мамину косметику. Мне не у кого было подворовывать. И нечего. У меня были красивые волосы, спрятанные в толстую косу. И заплаканные от жалости к бабушке глаза. 

Но Саша стал носить до дома именно мой портфель. И это существенно повысило мои рейтинги, прежде всего в собственных глазах. Я стала замирать у зеркала. Вглядываться. И что он во мне нашел? Саша нес мой портфель и просто шел рядом. Молча. И это было мучительно. Идти и молчать. Но разговаривать тоже не получалось. Сердце колотилось, слова застревали, непроизнесенные, и изматывали своей бесполезностью, и разговоры выходили натянутые и какие-то бессмысленные. И, казалось бы, раз все так сложно, мучительно, неинтересно, глупо, вообще не ходи за мной. А он ходил, и ждал, и страдал, когда я болела. 

Я в тот день ждала Сашу. Он звонил, спросил, пойду ли гулять, и сказал: «Я сейчас зайду». Я сбегала к бабушке, открыла ей окно, поправила подушку, накрыла ноги одеялом. 

– Бабуль, надо что-то? 

– Нет, я посплю. Голова болит. 

– Хорошо. Я гулять. 

Раздался звонок в дверь. Саша! Я выпорхнула в прихожую, открыла дверь, сказала Саше: «Я сейчас», схватила курточку, крикнула в комнату бабушке: «Я пошла гулять!», схватила ключи и стала закрывать дверь. 

Саша уже вызвал лифт и с лестничной клетки громко и весело что-то говорил мне про ребят во дворе, и вообще весна на улице… 

– Оля! Оляяя. – Я услышала голос бабушки за секунду до закрытия двери. Она звала меня. Дверь захлопнулась. Но я… Я слышала. 

Я понимала, что надо открыть. И зайти. И разуться. И пройти в комнату. И спросить у бабушки, что случилось. Может, нужно просто воды? Или одеяло упало. Или книгу подать. 

– Ну, ты идешь? – спросил Саша нетерпеливо. 

И я… Я пошла. Пошла к Саше. Ушла гулять. Хотя слышала, как бабушка меня звала. Почему? Почему я ушла? Мне двенадцать. Мне пробило двенадцать. И жизнь не превратилась в тыкву, скорее наоборот: она расцвела. 

Я влюбилась в первый раз и впервые задумалась о том, что я, возможно, совсем не гадкий утенок. В гадких утят не влюбляются чемпионы области по прыжкам в длину. Ведь так? 

Мы гуляли почти два часа. Сто минут. Все это время я думала: что? Воды? Одеяло? Бутерброд? Открыть форточку? А вдруг ей было плохо? А вдруг она там… У меня внутри похолодело от страха. 

– Саш, я домой. 

– Почему? 

– Мне еще уроки. 

– Да ладно тебе, смотри, какая погода. 

– Нет, я домой… 

– Я провожу. 

– Не надо. 

Я влетела в подъезд как ошпаренная. Вызвала лифт, но он забуксовал где-то на верхних этажах, и я стремглав бросилась наверх пешком. Дрожащими руками я открывала дверь, у меня неистово колотилось сердце. 

– Оля, ты? – крикнула бабушка. 

– Я! – крикнула в ответ и вбежала в комнату. 

Бабушка лежала на кровати как ни в чем не бывало, смотрела в окно, встречала ночь. 

– Налей мне супу, – попросила она. – Есть хочу. 

Суп я сварила утром. Он был вкусный. Бабушка командовала, а я исполняла. Порежь картошку. Добавь морковь. Убавь огонь. Я все делала, как она говорила, и сварила чудесную куриную лапшу. Я подогрела и налила ей суп. Принесла в комнату. Помогла ей приподняться, удобно сесть и поесть. 

– С Сашей гуляла? – спросила она. 

– Да. 

– Он старше тебя, аккуратнее. 

– Хорошо. 

– Вроде спортсмен. И учится хорошо. Но все равно. Двенадцать лет. Рано еще с мальчиками. 

– Бабуль! 

– Что бабуль? Я правду говорю. 

Ну вот, все обошлось, ничего не случилось. Бабуля даже не вспомнила. 

Прошло больше двадцати лет с того момента, а я часто возвращаюсь в него и проживаю все иначе. 

Я говорю Саше «подожди» и открываю захлопнутую дверь. Захожу в квартиру и подхожу к бабуле: что, что, бабуль? И открываю форточку. И подаю воды. И выполняю любую пустяковую просьбу. А потом иду гулять. И смеюсь, и наслаждаюсь весной. Все сто минут. 

Почему я ушла? Маленькая? Глупая? Эгоистичная? Влюбилась? 

Найдите мне это чертово оправдание. Потому что без него эта моя жизненная запятая болит, и зудит, и магнитит меня своей необратимостью. Взрослая женщина в теле ребенка говорит строго: «Как ты могла?» – а маленькая девочка, лишенная детства, плачет и шепчет: «Ну я же не умею еще быть взрослой. Ну прости меня». 

Это один из болезненных и безжалостных жизненных инсайтов: своевременность – вот главное свойство помощи. 

Очень важно, чтобы вовремя. Бабуля после этого прожила еще два месяца… 

Сегодня я купила редиску. И черный хлеб. И даже масло – хотя я сто лет не покупала сливочное масло. И я сделала все как надо, ну что там можно перепутать? 

И вот я ем бутерброд с редиской. И мне невкусно. Мне никак. И хлеб не тот. И редис безвкусный. И бабули больше нет. И я никогда не узнаю, что она хотела в тот день. 

Она никогда мне не снится, моя бабушка. Та самая, которая растила меня до двенадцати лет. Та самая, которую я иногда случайно называла мамой. Прости меня, бабуль. Прости меня. Может, тогда и я смогу себя простить. 

© Ольга Савельева

https://my.mail.ru/community/515yaga5/multipost/771500000AD24005.html

Но вот что завещаю всем, всем.

Любите Родину.

Любите народ русский.

Любите все народы на всех необъятностях нашей Родины.

Пусть эта любовь научит полюбить и все человечество.

Чтобы полюбить Родину, надо познать ее.

Пусть познавание чужих стран лишь приведет к Родине, ко всем ее несказуемым сокровищам.

Русскому народу, всем народам, которые с ним, даны дары необычные.

Н.К.Рерих "Завет"

Ветры Сварги

https://my.mail.ru/community/drevoroda/multipost/870900005CC00803.html

Ивашка 

Русоволосый мальчишка, лет шести, безучастно смотрел как его папу, в наручниках, волоком тащат в милицейский "бобик". Мама спала мертвецки пьяным сном на пороге дома и в этом цирке не участвовала. 

Я с грохотом захлопнул дверь машины за дебоширом, отряхнул форму и поправил берет, сползший набок. Майские праздники - не для всех время для отдыха. Вызов сюда, в район частного сектора на краю города, был обычным делом. Большинство местных обитателей - закоренелые асоциальные личности, без постоянного места работы. Убить за сигарету здесь - не метафора, а рядовой случай. 

Алкаш в "бобике" что-то проорал в нашу сторону и начал биться головой о стекло. За стекло мы не переживали, а вот за разбитую голову отписываться желания не было, потому пришлось пересадить буяна в кабину под присмотр одного из бойцов. Дав указание водителю экипажа вызвать скорую сожительнице дебошира, я подошел к мальчишке, сидевшему на пороге рядом с матерью. Он был похож на Иванушку из "Марьи-искусницы", старой советской сказки, которую я недавно мельком пересмотрел с маленькой племяшкой. Парнишка перевел взгляд с "бобика" на меня, с любопытством рассматривая камуфляж и оперативную кобуру с торчащим из неё стволом: 

- А к нам такие солдаты еще не приезжали. 

Я улыбнулся ему и протянул руку: 

- Мы мимо проезжали, услышали как папка твой кричит и решили глянуть, мало ли что. Как тебя величать, дружище? 

Мальчишка привстал и тихонько сжав мою ладонь, представился: 

- Ивашка. 

Иван, значит...Вот так дела)) 

А он, не отпуская моей руки и глядя в глаза, негромко произнес фразу от которой у меня внутри всё сжалось: 

- Я есть хочу...и вчера тоже хотел... 

Стиснув зубы, я покрыл жестким матом про себя семью пацаненка, потом спросил, не надеясь на положительный ответ: 

- А дома еда есть? 

- Неа, - замотал головой Ивашка. 

- Ясно. Подожди-ка, дружище. 

Дойти до маленького продуктового было недалеко, я предупредил экипаж, что сейчас приду и обернулся за 10 минут, неся в пакете десяток яиц, хлеб, молоко и сосиски. Подойдя ко двору дома, я увидел, что "скорая" уже откачивает мать Ивашки и та что-то бессвязно лопочет на вопросы медиков. 

При входе внутрь дома у меня во второй раз всё сжалось в груди. Осколки разбитых бутылок, засохшие остатки пищи, грязные шмотки по углам, какая-то рвань, тараканы. И вонь... 

Открыв окно, я включил маленькую электроплитку, накромсал в найденную сковороду сосисок и разбил туда же несколько яиц. Проделать всё это было не совсем просто, потому что Ивашка каждый раз порывался схватить меня за руку и держать, не отпуская. Пришлось одной рукой переворачивать яичницу, а вторую руку отдать ему, чтоб успокоился)) При этом, мне пришлось выслушать всю историю его семьи, друзей и собаки Лизы, обитавшей на заднем дворе. 

Горячую сковородку я поставил прямо на стол, скатерти на нем было и по всей видимости ему было не привыкать к такому обращению. Ивашка, не дожидаясь, когда яичница остынет, макал хлебом в желток и цеплял кружочки сосисок, впихивая в рот столько, что я бы уже давно подавился. Стаканов в пределах видимости я не нашел, а лезть в изгаженное подобие шкафа я не рискнул. Потому открыл бутылку молока и поставил перед пацаном. 

- Ты хоть запивай, дружище. 

Ивашка слопал всё. Хлебом вытер сковородку, запил молоком и, соскочив с табурета, снова схватил меня за руку, потащив знакомиться с Лизой) Пришлось идти, просить грязнущего двортерьера дать лапу и угощать хлебом с половиной сосиски. К тому времени "скорая" уехала, мать Ивана пришла в себя и ругалась сама с собой. 

Я попрощался с мальчонкой, хотя отцепить от себя человечка, для которого ты за полчаса стал, возможно, лучшим другом, какого он встретил за свою жизнь - было очень непросто. Клятвенно пообещав когда-нибудь приехать в гости и дать пострелять из автомата, мы уехали на маршрут патрулирования. 

Позже, в РОВД, я заглянул в кабинет инспекторов по делам несовершеннолетних и попросил их уделить внимание по адресу, где жил Иван. К сожалению, в гости я к нему так и не смог приехать... 

Много позже, лет через 15, я навёл справки об этом адресе. Родители-алкоголики Ивашки, в один из дней беспробудного пьянства, угорели насмерть от дровяной печи в доме. К счастью, Ивашка был забран из семьи гораздо раньше органами опеки. Некоторое время он прожил в детдоме, потом случилось чудо и его усыновила очень хорошая и порядочная семья. Мы виделись с ним и его родителями, теперь это крепкий мужик, курсант военного училища, который, при нашей первой встрече, отвернувшись, украдкой вытирал глаза, потому что я назвал его Ивашкой 

Удачи тебе, дружище

© biggunner

https://my.mail.ru/community/515yaga5/multipost/881500000AD24005.html

— Наставник! Я только и делаю, что подметаю Вашу лабораторию. Когда Вы начнете учить меня магии? 

— Что же конкретно ты хочешь изучать? 

— Алхимию! 

— Иди на химфак. 

— Ну тогда… Планетарную магию! 

— Учи астрономию. 

— Поднимать мертвецов? 

— Медфак, на реаниматолога. 

— Эм… Заклинания читать хочу! 

— Начни с иностранных языков. 

— Предсказывать погоду?.. 

— Метеорология. 

— Ну хоть парочку фаерболов… 

— Физика, раздел термодинамики. 

— Не хочу скучную физику, хочу изменять её законы! 

— Сопромат. 

— А фамильяра завести можно? 

— Биология и зоопсихология. 

— Гадать на картах? 

— Психология. 

— Зелья варить? 

— Кулинария. 

— Искать места силы? 

— География. 

— Что же мне делать?.. 

— Держи метлу, подметай дальше. 

— А улететь на ней можно?.. 

— Авиастроение. 

— Понятно. Подметаю…(с)

https://my.mail.ru/bk/yaga1913/multipost/AA260000B8D01002.html

Сегодня я поняла одну важную вещь. Самая нужная покупка в жизни женщины – это топор. Не шуба-сапоги-туфли-сумочка. Топор.Точно вам говорю. Я тут купила один. По акции, в супермаркете. Хороший такой, фирменный, с оранжевой длинной ручкой. Мне его предложила девушка-промоутер. “Хороший топор!–сказала она,–купите, пригодится!” 

Я и купила. И не пожалела. Почти сразу и начал пригождаться. Положила я его сверху в тележку с продуктами и покатила к машине. Смотрю, а на парковке мужик так плотно к моей свою машину поставил, что мне двери широко не открыть и сумки туда не пропихнуть, а с другой стороны от машины -бордюр, и открывать двери неудобно. И сам мужик стоит рядом и сумки свои в багажник грузит. 

И тут я такая подъезжаю. На тележке. С топором. Посмотрела я на него и на его машину. И он на нас посмотрел.С топором.И вдруг заулыбался мне, как родной, и говорит: “Давайте, я помогу вам сумки в багажник ваш погрузить, а то я близко машину поставил, а с другой стороны–бордюр и неудобно…” “Давайте, – согласились мы с топором, – спасибо вам большое”. Бывают же такие чудесные люди! 

Ну, погрузил он мои сумки и уехал. Я топор положила на пол переднего пассажирского сидения, села и порулила спокойно домой. Ну, как “спокойно”. Пятница, народу полно, еще все за город стремятся, торопятся. И один на светофоре как меня обгонит, как подрежет, да как затормозит резко, прямо передо мной, на красный. Так я чуть ему в зад и не въехала. Сантиметр остался. Он такой выходит и начинает орать: “Как водишь, да вообще, да права купила, да надо поговорить”. “А чего не поговорить”, – говорю. И топор так, не спеша, поднимаю с пола. Он от резкого торможения съехал и ручкой мне в педали почти уперся. Мешает. Я выхожу и его вынимаю. И в руках держу. “Чего же не поговорить, – говорю, – мы всегда готовы, – говорю, – к конструктивному диалогу”. С топором. Тот, который с едва целым задом, вдруг сразу как-то подобрел. Настроение у него, видимо, улучшилось, и он радостно так говорит: “Да я и сам виноват. Торопился. Резко перестроился, резко тормознул. Пятница! Нервы! Извините!” Быстренько сел в машину свою и газанул под зеленый. 

Ну и мы с топором сели и, не спеша, домой поехали. Подъехала к дому, смотрю – мое место стояночное у подъезда заняли. Опять. Стоит кто-то, не из нашего дома. Своих-то я всех знаю. А они – меня… Ну, ладно. Я рядом на аварийке встала, думаю, сейчас сумки тяжелые занесу в квартиру, а потом поезжу по дворам – место себе поищу. Сумки занесла, топор остался. Дай, думаю, его тоже домой заберу, в машине что ему лежать. Ручка яркая, приметная, вдруг кто позарится. А мы с ним родные уже почти. Взяла его и машину закрываю. И тут, смотрю – водитель, что мое место занял, выходит.“Ой, – говорит, – а я место ваше занял? Да я уже уезжаю, вставайте, пожалуйста!” И улыбается так по-доброму. “Хороших выходных”, – говорит. И поехал. 

Я на свое место встала, и мы с топором домой пошли. И ветер теплый в листьях шелестел. И два летних выходных еще впереди было. И Солнце светило. Нам. С топором.

С. Просторов

https://my.mail.ru/community/515yaga5/multipost/3A1600000AD24005.html

Вчepa в спортзaле наблюдала за пятилетним мальчиком. Пока мама занимaлась фитнесом, он сидел у основания шведской стeнки почти без движeния. Малыш возил по воздуху воображаемый корабль и еле слышнo отдaвал команды штурману: 

– Лево руля! Прямо по курсу aкулы! 

Он был счастлив. 

В перeрывах между подходами к тренажёрам, мама с нескрываемым рaздражением дёргала сына: 

– Пойди на велодорожку! Попробуй поприседать с мячиком! Возьми скакалку! 

Малыш кивал, но сидел на месте. Женщина заводилась. 
Я вспомнила второй курс факультета психологии. Мы сочиняли «Заповеди воспитателя». 

Усади холерика вырезать ножницами – приготовь зелёнку. 
Крикни на меланхолика – наживи себе врага. 

Заставь сангвиника заполнить прописи – посмотри на его слёзы. 
Отправь флегматика на «весёлые старты» – хоть поржёшь. 

Темперамент – это навсегда. Малыш не «копается вам назло» – у него просто другой ритм жизни. Мы или принимаем это – или мучаемся. Раздражаемся, злимся, сатанеем. 

 

Моя мама часто вспоминает, каким «золотым ребёнком» я была. 
– Дашь тебе шкатулку с пуговицами, и полтора часа можно заниматься любыми делами! 

Своих пуговиц я не помню. Но мама уверяет, что я сортировала их по цвету и форме, по структуре и количеству дырочек. Строила пирамидки и выкладывала геометрические фигуры. Я была счастлива. 

Когда моей дочери исполнилось два года, я (предвосхищая полуторачасовой отпуск) с удовольствием вручила ей семейную реликвию – символ материнского спокойствия – шкатулку с пуговицами. И что? Содержимое мгновенно полетело на пол. Красиво, с грохотом, по всей квартире. Дочь была счастлива. 

Скажу честно, мне было непросто принять этот фейерверк. Но со временем я поняла совершенно очевидную вещь, которая до сих пор помогает нам избегать конфликтов. 

У каждого – своя шкатулка с пуговицами. 

Анна Грин

https://my.mail.ru/community/515yaga5/multipost/B71D00000AD24005.html

И не надо судить по внешности. Она обманчива иногда. В кафе сидел старик; высокомерный и неприступный. Похожий на стервятника; профиль такой хищный, лысая голова в обрамлении седых перьев-волос по бокам, пальцы скрючены… Брови мохнатые, седые. И так он презрительно на всех смотрел, свысока. И брезгливо ел свой обед. Одет с иголочки, хотя здесь, у моря, люди запросто одеты: шорты да майки. А этот сидит, как Дракула, смотрит белесыми глазами на всех. Наверное, ядовитый плющ, а не человек! Вилку осмотрел, что-то не понравилось, подозвал официанта и знаком велел другую принести. Моментально принесли! Леденящий душу старик. 
И тут другой молоденький парнишка, официант, уронил поднос с горой посуды. Прямо рядом с этим стариком. И даже этого неприятного человека забрызгал сильно. Звон, грохот, мальчишка растерян и напуган, это видно. Наверное, у него вычтут из жалованья эту посуду. И старый стервятник ему покажет сейчас! - так все думали. А из другого зала на звон бежал менеджер или метрдотель, - я не знаю точно. Начальник официанта. Он подбежал к парнишке, только рот открыл, а старый стервятник ткнул себя в грудь и сказал, что это он разбил. Его вина. Он проявил неловкость и толкнул официанта. Хотя он же не вставал из-за столика! - но метрдотель этого не видел. 
Старик достал кошелёк и стал спрашивать, сколько? Сколько он должен за посуду? 
Наверное, метродотель решил проявить лояльность к клиенту. Или так принято в этом заведении; но он ничего не взял. Махнул рукой и улыбнулся дежурной улыбкой: мол, пустяки какие! Официант собирал осколки, а старик встал, взял свою палку и пошёл. Он деньги положил в книжечку со счетом и пошёл. И по пути потрепал по плечу официанта. Что-то ему сказал ободряющее. Хенде хох или ахтунг, - вроде этого. Или «гут, дер кнаббе! Мелкое дело. Не тушуйся!». И когда старик уходил, он походил не на стервятника уже. А на старого белого орла. Так меняются люди. Или наш взгляд на них... 


Анна Кирьянова.

https://my.mail.ru/community/515yaga5/multipost/B91D00000AD24005.html

Когда на меня нападает хандра, настроение «жизнь-боль» и весенний депрессон – я вспоминаю свою прабабушку. Вот несколько историй из ее жизни: 

1. У нашей бабули в трудовой книжке была одна единственная запись – она 53 года проработала в военном госпитале. В отделении венерологии… На построение она вызывала бойцов бойким криком: «Ну что, любовники, выходим-строимся!» 

2. В 80 лет она во второй раз «вышла замуж». Нашла себе деда-«генерала» (не по званию, но по характеру) и со словами «как же он там один, тяжело ему» собрала вещи и переехала к нему в другой город) Бабуля была модной и любила загорать в купальнике, а деду звонили товарищи с дома напротив и требовали убрать с балкона «свою молодуху») Когда мамины подруги говорили что она хорошо выглядит, она отвечала «Погодите девки, щас рожу еще лучше выглядеть буду!») 

3. Однажды бабуле сделали операцию на поджелудке. Далее со слов мамы: «Захожу в палату, лежит бабушка вся болезная и несчастная на вид…Приоткрывает один глаз и говорит: «Бл*ть, одна операция и ни пить, ни работать нельзя») После этого она еще проработала в этом же госпитале, но уже гардеробщицей, несколько лет. И продолжение истории: Спустя какое-то время прибегает бабуля довольная, достает бутылку и говорит счастливая «Наливай!». Мама: «Как так, нельзя же, поджелудка…» Ответ бабули: «Врач, который не разрешал – умер, наливай!») 

4. Грустно-позитивный пункт про медицину…У бабушки на ноге образовалась жуткая болячка после того как она в очередной раз делала перестановку мебели и ободрала ее об шкаф(ну да, самостоятельно тягать шкафы не разбирая даже вещи из них – норма в 80 лет). Ну а лечить-то нужно, пошла она по больницам…Там отшили, потому что «сами понимаете – возраст, лечить уже бессмысленно», в родном госпитале запросили оплату 700 рублей в сутки за стационар и попросили родных «ну, вы сообщите, когда…все таки возраст» Пришла бабуля домой, села грустная на кровать, палочку в сторону отложила и сказала: «Блин, придется выздоравливать…»(Она вообще крепкое словцо без проблем могла вставить) Через месяц все зажило без следа) 

5. Отношение к похоронам. Бабуля очень любила похороны и поминки. Приходила с них довольная, приносила нам мелким поминальные булки и говорила: «Ой, хорошие похороны – напились, напелись!» И вообще всегда говорила нам: «Что о мертвых думать, их помнить надо – а думать надо о ЖИВЫХ!» 

6. Про День Победы. Мы всегда ходили на парады) Бабуля одевала специальный парадный костюм со своими медалями, мы мелкие все их любили разглядывать, их было очень много) И когда ей кто-то дарил цветочек, она всегда отдавала их мне и старалась идти чуть дальше от меня, чтобы цветочков было больше))) 

Это была прекрасная женщина, прошедшая войну медсестрой, вырастившая 2 внуков и 3 правнуков, и дожившая в итоге до 92 лет) Такие вот воспоминания у меня про бабулю) 

© tamagochi1992

https://my.mail.ru/community/515yaga5/multipost/C11D00000AD24005.html