Подлинность уникального памятника славянской письменности, истории и культуры должны установить спецслужбы.

Александр Асов – писатель, журналист, историк и филолог – рассказывает, действительно ли все академические ученые считают «Велесову книгу» фальсификацией? Чьи статьи с разоблачениями «Велесовой книги» печатают под фамилией знаменитого исследователя культуры Древней Руси? Что на самом деле предлагал Рыбаков, с целью выяснить, откуда появился уникальный древний памятник – «Велесова книга»? Какую роль в изучении дощечек он отводил филологам? Какие древние языческие символы увидел Рыбаков в «Велесовой книге»? Входила ли «Велесова книга» в школьную программу? Какую роль в этом сыграл Рыбаков? Кому сегодня выгодно перепечатывать старую статью, убеждая нас в том, что никто из академиков не признал подлинность древнего славянского памятника?

Александр Асов: Принято считать, что официальная советская академическая наука с самого начала приняла Велесову книгу в штыки и объявила ее подделкой самоочевидной и так далее, и тому подобное. И в современных, скажем, изданиях, что думают ученые о книги Велеса, существует такое академическое издание, в издательстве «Наука» вышедшее несколько лет назад, и в ней приводится статья Бориса Александровича Рыбакова, который якобы признал ее официально подделкой, и об этом написал целую статью. Это совсем не так, это, прямо можно сказать, фальсификация мнения Бориса Александровича Рыбакова, очень уважаемый лично мною нашим ученым, главою советской археологической исторической науки. В чем тут дело? Когда я готовил научное издание о Велесовой книге, это был 1993 год, и я входил в Русской историческое общество, уже был открыт отдел славянской истории в журнале «Наука и религия», который тогда и возглавил. И мы много и активно общались с Борисом Александровичем Рыбаковым в то время, печатали его статьи в журнале «Наука и религия», занимались поисками древних рукописей, в том числе началась работа нашего отдела, обращались к главному специалисту по вопросам древней истории Борису Александровичу Рыбакову. Есть, скажем, записанные интервью с ним и опубликованные, и есть записи, когда мы обращались к нему по вопросу, есть ли там следы языческой старины, в старообрядческих рукописях, то есть этот вопрос нас очень сильно волновал, мы к нему обращались. И, естественно, когда было подготовлено это издание, первое такое уже научное издание Велесовой книги, я с ним общался по этому вопросу, тем более, конечно, знал его статью, вот ту статью, которую теперь все публикуют. Мне была очень удивительна эта статья, поскольку это была статья не самого Бориса Александровича Рыбакова, а с ним еще присутствовали несколько соавторов, и мне хотелось понять, где его мысли, а где мысли соавторов, и как статья появилась на свет. Поскольку в ней давались совершенно какие-то странные суждения, прежде всего, основным аргументов против Велесовой книги объявлялась легендарность Великого Бурлука, селение, где оно было найдено полковником Изенбеком во время гражданской войны. Я говорил, как же так, Вы с этого начинаете, для Вас это главный аргумент, с этим вопросом обратился к нему, вот же карта, можете позвонить в Великий Бурлук, там музей существует этой Велесовой книги. Это отнюдь не легендарная, как можно такие непроверенные сведенья, которые очень легко проверить, давать в академической прессе за подписью главы археологической науки. Он, когда это дело посмотрел, начал вспоминать, когда же он что-то такое писать, для него это было совершенно новостью, потом вспомнил, что когда-то ему принесли эту статью на подпись, и среди все тех сотен статей, которые выходили в академической тогда науке, он просто сказал, да, печатайте ее. И почему-то напечатали под его фамилией, вот только и всего. То есть это он сказал, напечатайте, он, может, даже ее не подписал под печать эту статью. Он был глава, у него была тысяча обязанностей, какие-то международные конгрессы, много что происходило в каждую секунду, он был глава огромной научной корпорации. И для него вот эта очередная статья, которую принесли из журнала «Вопросы истории», один из вопросов, которым он занимался несколько секунд, он естественно не уследил, что называется, в этот момент. Он, конечно бы, уследил, если бы понял важность этого вопроса, для него это был действительно походной вопрос, ему пришли, сказали, есть некая подделка белоэмигрантская, в двух словах описали этот вопрос. Он всегда, поскольку он был глава действительно корпорации и был завязан на спецслужбы, как и все наши крупные деятели. Понятно, что этот вопрос какой-то, не относящийся к его епархии, а к вопросам, может быть, спецслужб или еще что-то, кто-то из белой эмиграции что-то такое странно написал, не ученый, еще что-то такое. То есть он это дело за несколько секунд этот вопрос решил таким образом. Он не понял, что речь идет о книге, он думал, что это некая писулька в газетке, несколько строчек кто-то там накарябал что-то, вот о чем был вопрос, понимаете? Не о книге, а о десяти строчках непонятно чего. Только когда я ему принес конкретно уже книгу, где вот это все показывал, то вот это вопрос вообще-то важный, что с этим нужно разбираться. Он говорит, я – историк-археолог, с этим вопросом должны разбираться филологи, мне это, в принципе, уже интересно, нужно разбираться с этим вопросом. Прежде всего, конечно, он вспомнил, что в связи с тем, что я задавал эти вопросы, что нужно разбираться, наверное, через спецслужбы, нужно проводить расследование, откуда этот источник появился, прежде всего, нужно проводить некое расследование, вот о чем он мне начал говорить. Откуда взялся такой источник, о котором никто ничего не знает? Первая была реакция. Потом, когда он понял, что это, в общем, достаточно сложный памятник с точки зрения языка и прочего происхождения, нужно разбираться специалистам филологам. И он назвал имя Юрий Константиновича Бегунова, к которому я, конечно, тут же и обратился, это мой давний соратник, и сам он переводил Велесову книгу отчасти, какие-то кусочки, он меня всегда поддерживал и направлял в изучении Велесовой книги с точки зрения языковой науки. А он, конкретно Борис Александрович Рыбаков, тогда заинтересовался символикой, он же был сам по себе как археолог, он был специалист по языческой символике, крупнейший великолепнейший специалист, всего его труды, классические труды по языческой символике. Тогда я ему как раз принес на отзыв статью об узелковой письменности и о древних письменах, потому что письмена, они еще являются символами, типа «О» - солнечный символ, кружочек, простейшие, если говорить. И так дальше, есть там символы огня, есть символы Макоши и так далее, то есть все эти символы древних богов, они присутствуют в узелках, они присутствуют на керамике, наручах, на этом всем, и соответственно они присутствуют в тератологическом орнаменте, в орнаменте, который украшал летописи. Я просто сравнивал все эти вещи, принес ему на подпись эту статью, где упоминается естественно Велесова книга, как один из примеров письменности, докириллической символической письменности. И вот эту статью о символах я принес ему для отзыва, он сделал развернутый отзыв, где назвал это исследование древней символики, древних письмен заявкой на докторскую диссертацию, то есть это тема для докторской диссертации. Всемерно поддержал после этого тему той же Велесовой книги наших славян, открылись все двери после этого отзыва Бориса Александровича Рыбакова, который мы опубликовали в журнале «Наука и религия». Потом приехал центр, научный фильм снял об этом, сюжет и фильм об узелковой письменности, было защищено несколько диссертаций по этому. Тема песня Гамаюн и Велесовой книги вошла в федеральный список рекомендованной литературы для школ, и она таким образом уже вошла в три школьных программы тогда одновременно. Это все была работа Бориса Александровича Рыбакова. И Вы мне теперь говорите, что он был против Велесовой книги? И Вы публикуете его вот эту старую статью, которую он никак не мог вспомнить? Нет, конечно, это не так. Борис Александрович Рыбаков, он не мог высказываться по филологическим, скажем, вопросам, являясь археологом и историком, но, когда вопрос касался именно его епархии, скажем, языческой символики и пересекающийся с темой той же дощечки Велесовой книги, и для него это было важно, интересно, он это дело всемерно поддерживал как мог, как глава советской археологической науки, в общем, патриарх, можно сказать, крупнейший ученый, больше и лучше него никто не знал эту тему. Для нас было очень важно его мнение, и его поддержка была крайне важна.