Цитата сообщения Anna_Livia Исаак Ильич Левитан (1860-1900)

18 августа 1860 в интеллигентной еврейской семье, жившей на западной окраине России, вблизи пограничного пункта Вержболово, родился второй сын, названный родителями Исаак. Отец будущего художника имел образование раввинского училища, но не смог добиться успеха на этом поприще и служил на разных незначительных должностях российской железной дороги. Пытаясь устроиться получше, семья все время кочевала по железнодорожным станциям, что не приносило никакого положительного результата.

Белая сирень. 1895.




Как вспоминал сам художник, с каждым годом, с каждым новым местом, жизнь становилась все тяжелее. Пытаясь исправить бедственное положение семьи, отец занимался самообразованием и в остававшееся от работы время изучал французский и немецкий языки. В таких условиях, на переподготовку ушли годы кропотливого труда.

Применение своим новым знаниям Илья Левитан нашёл, когда по заказу русского правительства французская строительная компания начала закладку в местечке Ковио железнодорожного моста через реку Неман. На эту стройку и устроился отец семейства Левитанов переводчиком. Однако денег это ему почти не приносило. Даже стараясь давать частные уроки иностранного языка детям богатых родителей, Илья не имел средств, чтобы отправить своих двоих детей в начальную школу. Ему пришлось обучать их самостоятельно.

Одуванчики. 1889.


В семье Левитанов было два старших сына и две дочери. Постоянное полунищенское существование и попытки отца вывести сыновей в люди заставили их в конце 1860-х перебраться в Москву.

Тем не менее, даже здесь Илье Левитану не удалось найти никакой постоянной должности. Он так и перебивался частными уроками иностранных языков, пока все семейство ютилось в тесной маленькой квартирке на краю города.

Холодное и убогое жилье, расположенное под самой крышей здания на четвертом этаже, имело одно преимущество – из его высоких окон открывался потрясающий вид на город. Здесь восход занимался раньше, а закат горел дольше. Это и было единственной отдушиной для поэтически - созерцательной натуры будущего художника в его унылой и полуголодной жизни.

Автопортрет. 1880-е гг.


Способности к рисованию рано проявились у обоих сыновей Левитана. Мальчики всегда с большой радостью и азартом вместе рисовали и лепили. Отец семейства со снисхождением относился к их совместному увлечению и отправил в 1870 году своего старшего сына Авеля в Московское училище живописи и зодчества. С этого момента Исаак стал постоянным спутником брата, он всегда сопровождал его на пленэр.
Когда подошел возраст, Исаак Левитан и сам поступил в то же учебное заведение.

Дуб. 1880.


В то время в МУЖВИЗе среди студентов преобладали дети малоимущих, крестьян и ремесленников. Но даже здесь, где трудно было удивить кого-то бедностью, семья Левитанов стала отдельной темой насмешек. Этому способствовали и застенчивость, и скрытность юношей, которая ещё больше раззадоривала студентов. Причем, положение мальчиков только ухудшалось, после смерти их матери в 1875 году, казалось, жить стало почти невозможно.

В своих воспоминаниях художник рассказывал, что часто ему просто некуда было идти после занятий. Он пытался спрятаться в классе от ночного сторожа за мольбертами или портьерами, чтобы переночевать в тепле. Но гораздо чаще Левитана выставляли на улицу, и ему приходилось мерзнуть на лавочке или всю ночь бродить по безлюдному городу.

Бульвар зимой. 1883.


Через два года такой бесприютной жизни юноша, вместе со своим отцом, попал в больницу. Диагноз у обоих был страшный - брюшной тиф. Молодость помогла Исааку выжить и даже вернуться к учебе, а вот Илья Левитан скончался на больничной койке. После смерти отца, дети окончательно лишись каких-либо средств к существованию. Они больше не имели никакой возможности вносить даже ту мизерную плату, которая была установлена в училище.

И вот здесь, Исааку впервые в жизни повезло – ему попались прекрасные учителя. Мальчик с самого начала обучения оказался в натурном классе, в котором преподавал Василий Григорьевич Перов. Известный «передвижник» открыто объявлял себя гласом всех обездоленных, оскорбленных и страдающих. А когда он практически возглавил училище, в это здание на Мясницкой, знаменитое своим масонским прошлым, ворвалась вся талантливая московская молодежь.

Лесные фиалки и незабудки. 1889.


Но, надо признать, что юный Левитан брал своих педагогов не только жалостью. Попечительский совет избавил его от необходимости вносить плату за обучение и даже рекомендовал его для получения стипендии князя Долгорукова, генерал-губернатора Москвы, вовсе не из человеколюбия, а потому, что трудолюбие, наблюдательность и поэтичность натуры молодого художника, заинтересовали руководителя пейзажной мастерской, художника Алексея Кондратьевича Саврасова. Впечатлённый пейзажами юноши, он практически переманил его в свой класс.

Переживший всю боль и страдания нишей голодной жизни и смерти родителей, Исаак смог сохранить душевную чистоту и чуткость. Оказавшись в классе Саврасова, он всем нутром воспринял самое главное наставление любимого учителя: «.. .пишите, изучайте, но главное — чувствуйте!».

Летний вечер. Река. 1890.


Вот это редкое умение чувствовать природу довольно рано принесло живописцу первые плоды. На ученической выставке его работа «Осенний день. Сокольники» (1879 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва) не просто была замечена и оценена зрителями, но и заинтересовала самого Павла Михайловича Третьякова, знаменитого знатока искусства и коллекционера, считавшего главным в живописи не столько красоту, сколько поэзию, правду души.

Осенний день. Сокольники. 1879.


Аллея пустынного парка, усыпанная опавшими листьями и женская фигурка, одетая в черное навевают печальное чувство осеннего увядания, сожаления о прошедшем и одиночества. Ярко-желтые молодые деревца, пестрящие вдоль плавно изгибающейся аллеи, резко контрастируют с хмурым хвойным лесом. Прекрасно написаны облака, плывущие по пасмурному небу, которые создают атмосферу сырой холодной погоды, и совершенно превосходно выписана разноцветная осенняя листва.

Написанная в 1880 году картина «Осень. Охотник» (Тверская областная картинная галерея), схожа по настроению с предыдущей. Благодаря аналогичному композиционному построению с резким перспективным сокращением, оба произведения имеют глубину и пространство. Только хаотично усеянная опавшими желтыми листьями тропинка, по которой вдалеке идет охотник, сопровождаемый собакой, придает этой картине немного более мажорное звучание.

Осень. Охотник. 1880.


Картины Левитана, отличающиеся спокойным повествовательным характером, читаются, как литературные произведения. Две его студенческие работы смогли выразить эту редкую черту, ставшую отличительной особенностью всех последующих пейзажей живописца.

Вскоре у Левитана наступила полоса новых трудностей. Его более или менее устоявшееся положение вновь было нарушено. Совет профессоров училища неожиданно уволил любимого педагога Исаака - Саврасова, и молодые пейзажисты остались без мастера.

Это было в 1882, когда юный художник уже закончил одно из лучших своих произведений - «Весна в лесу» (Государственная Третьяковская галерея, Москва). Полотно с удивительной легкостью передает состояние робкого пробуждения природы от зимней спячки. Первая зелень травы около спокойного ручья и только показавшиеся на ветвях деревьев листочки создают поэтическую и умиротворенную атмосферу. Тонкие стебли и ветки деревьев, склоняющиеся с обеих сторон над водой, образуют тенистое пространство, удивительно точно предающее дыхание леса.

Весна в лесу. 1882.


Юный живописец пытался сохранить теплые отношения с уволенным преподавателем. Выбирая дни, когда Саврасов, пересилив пагубную тягу к спиртному, брался за кисть, Исаак приносил и показывал ему свои работы.

Прошло немного времени и ученикам представили их нового педагога. В МУЖВИЗ пришел талантливый художник Василий Дмитриевич Поленов, который не только привнес сюда своё видение натуры, но и вселил в студентов воодушевление и оптимизм. Супруга Поленова была родственницей богатого промышленника и известного мецената Саввы Ивановича Мамонтова. Иногда Василий Дмитриевич, направляясь в его усадьбу Абрамцево, где мечтала побывать вся художественная элита Москвы, брал с собой своих самых талантливых учеников.

Абрамцево. 1880-е гг.


Однажды ими оказались Константин Коровин и Исаак Левитан. Веселая творческая атмосфера богатой усадьбы и благожелательное отношение к талантам поразили молодых художников. Мамонтов, который был великолепным певцом и страстным поклонником оперы, устраивал грандиозные домашние спектакли. Его мечтой было создание собственного музыкального театра.

Именно дружеские отношения с «Саввой Великолепным» позже дали Левитану возможность попробовать себя на поприще театрального декоратора. Знакомства, приобретенные молодым художником в доме мецената, упрочило его положение в художественной среде. К сожалению, прекрасный период относительной финансовой и эмоциональной свободы очень быстро закончился. Умер Василий Перов, и в демократически настроенном МУЖВИЗе начались склоки и интриги.

Последние лучи. Озеро. 1898-1899.


Уже в начале 1884 года, несмотря на успешную сдачу экзаменов, Исаак Левитан был отчислен из училища за систематическое непосещение занятий. Попечительский совет предложил молодому художнику «не классный» диплом, дающий единственную возможность - стать учителем рисования. Левитан был в отчаянии. В порыве чувств он покидает Москву и уезжает в Саввинскую слободу под Звенигородом, великолепную природу которой ему расхваливали товарищи по училищу. В этом чудесном месте он создает прекрасные пейзажи «Саввинская слобода под Звенигородом» и «Мостик. Саввинская слобода» (обе – 1884 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва).

Саввинская слобода под Звенигородом. 1884.


Полотна совершенно разные по состоянию, но обладающие дыханием свежести и удивительно поэтические. Под холодным, почти прозрачным небом, из-под только что сошедшего снега кое-где пробиваются первые ростки зелени, а на заднем плане видны ещё обнаженные деревья, начинающие покрываться нежными листиками. Под ярким солнцем весело поблескивает неширокая речка, с перекинутым через нее дощатым мостиком. Состояние ожидания весны рождает надежду на лучшее будущее.

В жизни Левитана, как практически всегда, настало сложное время. Художник страдал от одиночества, не имея ни жилья, ни постоянной работы. Отношения с братом Авелем уже в студенческие годы строились по принципу «каждый сам за себя». В результате, замкнутый, чувствовавший себя неудачником, на фоне своих однокашников Исаак поддерживал теплые отношения только с Николаем Чеховым, который также был отчислен из МУЖВИЗа и обладал таким же неуравновешенным характером, как и сам Левитан. Недалеко от дачи Чеховых и поселился молодой художник. Правда, теперь, он сошелся с братом своего сокурсника – Антоном и его сестрой Марией.

Портрет писателя Антона Павловича Чехова. 1885-1886.


Мария Чехова стала первой любовью Левитана, но ему не удалось заслужить её взаимности. Кроме того, сам Антон не советовал сестре связывать свою жизнь с человеком, будущее которого непонятно. Исаак сильно страдал и пребывал в состоянии депрессии. Вероятно, только частое пребывание в доме Чеховых, в котором он мог видеть любимую девушку и отвлекаться от собственных мыслей, уберегло художника от попытки суицида. К счастью, Антон Павлович помогал художнику справляться с мрачными настроениями и бороться с тяжелыми болезнями, преследовавшими Левитана.

Через два года своего пребывания в Саввинской слободе, весной 1886, оправившийся от болезней и получивший хорошие деньги за создание декораций Частной оперы Мамонтова, Исаак решает уехать в Крым. Художник провел на полуострове более двух месяцев а вернувшись, поразил своих друзей количеством созданных там работ.

У берега моря. Крым. 1886.


Все крымские полотна Левитана, представленные на московских выставках, очень быстро были раскуплены. Две картины, в их числе - «Сакля в Алупке» (Государственная Третьяковская галерея, Москва), приобрёл для своей коллекции Павел Третьяков.

Сакля в Алупке. 1886.


Первый раз за все творчество художника, вместо холодных полупрозрачных облаков на его работах появилось ярко-синее небо, под которым стоит необычное полуразвалившееся глинобитное татарское жилище, контрастирующее с серовато-белой скалой на заднем плане. Несмотря на то, что вся композиция словно пронизана солнечными лучами, наполнена звенящими цветовыми пятнами, так характерными для южных пейзажей, Левитану в совершенстве удалось передать ощущение зноя и горячего песка. В таких произведениях живописца проявляется главное качество его творений: они обладают редкой эмоциональной чувствительностью ко всем движениям цвета и света. Даже самый непритязательный пейзажный мотив Левитан умел передать с особым настроением, создавая ощущение некого скрытого нерва.

К таким полотнам относится «Заросший пруд» (1887 год, Государственный Русский музей, Санкт - Петербург). Здесь художнику удалось передать тонкое состояние потаенной грусти, проступающей сквозь состояние задумчивости. Отражающиеся в воде чёрные стволы деревьев таинственно исчезают под слоем ряски, создавая впечатление безысходности.

Заросший пруд. 1887.


Впечатляет колористическое решение полотна, построенное на бесчисленном количестве оттенков зеленого цвета. Этот прием позволил живописцу добиться абсолютной реалистичности в изображении склонившихся к траве ветвей деревьев и кустарников, темной поверхности пруда, затянутой ряской и перспективы далекого луга на фоне пасмурного неба, которое тоже решено в прозрачной зеленовато – голубоватой палитре. Очевидно, художника захватывала подобная возможность сначала глазом, а потом и кистью проследить и передать тональность летней зелени, которую успело подсушить солнце, а пруд напоил влагой.

Успех крымских пейзажей позволил Левитана немного улучшить свой быт. Теперь он мог снимать в Москве жилье и позволить себе бывать в домах у разных интересных людей. Многие знатные московские дома того времени устраивали пышные вечера, куда приглашали знаменитых литераторов, художников и музыкантов. На одном из подобных званых ужинов Исаака представили Софье Петровне Кувшинниковой и её супругу.

Портрет Софьи Петровны Кувшинниковой. 1888.


В доме Кувшинниковых любили бывать артисты Малого театра Ленский и Ермолова, поэт и писатель Гиляровский, и Антон Чехов. Сильно интересовавшаяся живописью Софья Петровна попросила Левитана дать ей несколько уроков, после которых, их дружеские отношения стали чем-то большим. Экстравагантная женщина, которая была намного старше живописца, кроме искусства высоко ценила личную свободу и имела склонность к эпатажу. Софья Петровна, очевидно, полюбила этого грустного и неуравновешенного человека. Она окружила своего молодого возлюбленного вниманием и заботой, всячески поддерживая его. К этому периоду творчества относится произведение Левитана «Березовая роща» (1885 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва).

Березовая роща. 1885.


В этом полотне живописцу удалось замечательно передать игру света и тени в залитой солнцем густой зеленой роще. Эту картину часто называют образцом русского импрессионизма. Левитан живо и достоверно воспроизвел пронизанное теплом и светом сиюминутное настроение летней изменчивой природы нашей родины.

В работе прослеживается влияние творчества любимого художника Левитана - Камиля Коро, который называл «пейзаж состоянием души» автора.

Зимой в лесу. 1885.


Вскоре Исаак совершил путешествие по великой русской реке – Волге. Это было в 1887 и 1888 годах. В поездке художника сопровождала Кувшинникова. В творчестве многих русских художников Волга традиционно являлась важной вехой, она вдохновляла Алексея Саврасова, Илью Репина, Федора Васильева.

Вечер на Волге. 1888.


Правда, первые впечатления от великой реки художника разочаровали, зато во второй поездке ему с парохода удалось разглядеть небольшой живописный городок на берегу, который растянулся между двумя изгибами реки. Это был Плёс, окрестности которого впоследствии запечатлел на своих картинах живописец.

Полотно «Вечер. Золотой Плёс» (1889 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва) дышит ощущением тихого счастья, проступающего сквозь вибрирующий влажный вечерний воздух. Вид на церковь с часовней, рядом с которой стоит небольшой домик с красной крышей, в котором художник снимал этаж вместе с Софьей Петровной, запечатлен с Петропавловской горы.

Вечер. Золотой плёс. 1889.



Нежный, золотисто-розоватый туман на закатном солнце, обволакивает Плёс, голубовато-белые стены колокольни на фоне мягкого розоватого неба, сочная зелень пологого склона - все полотно наполнено чувством гармонии природы и человеческого бытия. Учитывая масштабность работы, живописец изобразил великую реку отнюдь не торжественно и пафосно, как можно увидеть в работах большинства русских мастеров, а на удивление тепло и умиротворенно.

Именно чувством душевной теплоты наполнены все детали картины, даже белая собака, едва виднеющаяся среди высокой травы на первом плане, и та выглядит необычайно трогательно.

В 1889 году Левитан пишет ещё одно полотно, посвященное волжским впечатлениям - «После дождя. Плёс» (Государственная Третьяковская галерея, Москва). Картина будто насыщенная влагой, поражает мастерской передачей атмосферы и потрясающей выразительностью. Глядя на нее, сразу чувствуешь это необыкновенно спокойное состояние природы после бури. Трава ещё блестит от дождя, ветер гонит по поверхности Волги мягкую серебристую рябь, атмосфера холода не заглушает робкой надежды на тепло, переданную художником через косые лучи солнца, проглядывающие сквозь рваные облака.

После дождя. Плёс. 1889.


В итоге волжские просторы полюбились живописцу. Впоследствии он часто возвращался к ним. Но даже одни и те же мотивы у Левитана были переданы всегда по-новому, наполненные разными эмоциями и ощущениями. Стараясь привнести в свои картины нечто большее, Левитан постепенно переходит от лиричности к философии, все более размышляя над судьбами человеческими.

Произведение «Золотая осень. Слободка» (1889 год, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург) все ещё наполнено более лирическим, созерцательным настроением. Осенние деревья ослепительно «горят» под все ещё теплым осенним солнцем. Этот костер из красоты природы является единственным украшением унылых покосившихся серо-коричневых деревенских домиков. Тем не менее, даже здесь чувствуется гармония сельской жизни, рождаемая её неразрывной связью с природой.

Золотая осень. Слободка. 1889.


Неутомимая Софья Петровна однажды уговорила Левитана, воспитанного в традициях иудаизма, посетить православный храм в день Святой Троицы. Там художник был поражен простотой и искренностью праздничной молитвы. Он даже прослезился, объяснив это тем, что это не «православная, а какая-то мировая молитва»!

Эти впечатления вылились в удивительный по красоте и звучанию пейзаж «Тихая обитель» (1890 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва). Работа скрывает в себе глубокие философские рассуждения живописца о жизни. На картине мы видим церковь, отчасти скрытую в густом лесу, которую озаряют лучи вечернего солнца. Золотые купола нежно сияют на фоне мягкого золотисто-голубого неба, отражающегося в прозрачной воде реки. Светлая песчаная тропинка ведет к старому, кое-где разрушенному и грубо подлатанному деревянному мосту, перекинутому через реку. Композиция полотна будто приглашает зрителя пойти и окунуться в чистоту и умиротворенность бытия святой обители. Картина рождает надежду на возможность обретения человеком тихого счастья и гармонии с самим собой.

Тихая обитель. 1890.


Несколько лет спустя живописец повторил этот мотив в другом своем полотне «Вечерний звон» (1892 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва). На картине изображен православный монастырь, выделяющийся на фоне бледно-лилового неба, и освещенный лучами предзакатного солнца. В воде легкой дымкой отражаются его белокаменные стены. Мягкий изгиб реки огибает обитель, плавно уходя вдаль, и кажется, будто малиновый перезвон колоколов возвышающейся над осенним лесом колокольни над водой летит. На переднем плане к воде идет немного заросшая тропинка, но деревянного моста, ведущего к обители на этом полотне нет. От него осталась лишь старая покосившаяся пристань, рядом с которой стоят темные рыбацкие лодки, а вдоль стен самого монастыря проплывает шлюпка, полная праздного народа. При всей поэтичности образа и некоторой торжественности звучания картина не дает нам надежду на возможность достижения катарсического ощущения, предлагая лишь с грустью помечтать об этом, находясь как бы в стороне от происходящего.

Вечерний звон. 1892.


Поначалу все работы Левитана, посвященные его «волжским» впечатлениям, которые он представлял на различных московских выставках, были окружены каким-то прямо заговорщицким молчанием. Лишь Павел Третьяков, уже много лет следивший за творчеством бывшего студента московского училища самым внимательным образом, приобрёл несколько из его полотен. Но в какой то момент наступил перелом, и творчество Левитана начали горячо обсуждать, работы художника получили самый широкий резонанс, о нём беспрестанно спорили во всех художественных салонах столицы.

Сам же живописец подолгу гостил в усадьбах Тверской губернии, вместе с Софьей Петровной Кувшинниковой. Без устали ища новые образы, художник без конца бродил по заболоченным лесам. Первое время, угрюмая природа края и его ненастная погода подавляли Левитана, но вскоре он взял себя в руки и создал своё очередное произведение, о котором тут же заговорила вся Москва.

У омута. 1892.


Картина «У омута» (1892 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва), имеющая весьма внушительные размеры, вызывает при рассмотрении непередаваемое мистическое чувство. Это первое произведение художника, где он не просто любуется природой, а подчеркивает и будто констатирует факт её изначального потаённого могущества.

На переднем плане полотна зритель видит неширокую, темную и будто бы спокойную реку. На месте размытой водами реки плотины перекинуты несколько старых досок и скользкие на вид бревна. Противоположный берег реки как бы зовет к себе светлой тропинкой, но когда смотришь, куда она ведет, рождается ощущение смутного страха, а стоит ли идти в сгущающийся мрачный лиственно-хвойный лес, стоящий под хмурым и неспокойным вечерним небом. Левитан мастерски передал ощущения зловещей сумеречности природы, порождающее неуверенность и сомнения, так ли нам надо заглядывать в бездну, идти в это таинственное и гиблое место?

Картина вызвала противоречивые мнения в московской художественной среде, кто-то восторгался ей, кто-то не счел её достойной кисти мастера. Но верный поклонник творчества Левитана и очень прозорливый человек Павел Третьяков тут же купил её для своей коллекции.

В этот же период, подверженный резкой смене настроений художник пишет другое полотно, отличающееся необыкновенной лиричностью, не имеющей ничего общего с призраком смертной тоски, навеваемым предыдущей картиной. Полотно «Осень» (1890-е годы, Государственная Третьяковская галерея, Москва) вновь показывает нам излюбленный художником меланхоличный, но светлый мотив природы, очищающей себя в ярком празднике красок.

Осень. 1890-е гг.


Тем не менее, по сохранившимся свидетельствам, в 90-е годы депрессивное состояние мастера все более усиливалось. Новому ухудшению душевного состояния Левитана способствовал вышедший в 1892 году рассказ Антона Чехова «Попрыгунья». Тут же, вся московская интеллигентная общественность, включая ту, которая не была знакома лично с Софьей Петровной Кувшинниковой, идентифицировала её в образе главной героини ироничного произведения писателя. И хотя художник поначалу не придавал значения тому факту, что и он сам оказался жертвой хлесткого юмора своего друга, вскоре под влиянием своей Софьи Петровны он разругался с Чеховым. Разрыв с другом дался живописцу нелегко, тем более, что в он по прежнему с добротой и внимательностью относился к его сестре Марии, так и не вышедшей замуж.

Отдыхая с Кувшинниковой во Владимирской губернии летом того же года, Левитан однажды во время одной из своих дальних прогулок по лесу случайно набрел на старую Владимирскую дорогу. Тракт был печально известен тем, что именно по нему отправляли в Сибирь каторжников. Это место произвело такое сильно впечатление на и без того подавленного художника, что он стал активно создавать эскизы к своей новой работе.

Владимирка. 1892.


Произведение с политическим подтекстом «Владимирка» (1892 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва) показывает нам уходящую вдаль пустынную грунтовую дорогу, которая по центру изъезжена колесами экипажей, а по краям – истоптана миллионом босых ног, закованных в кандалы. Мрачная картина оставляет стойкое ощущение безысходности.

Левитан, для которого это полотно имело особый гражданский смысл, не стал дожидаться публичных обсуждений, а сразу подарил картину Третьякову. Будучи все ещё во враждебных отношениях с Антоном Чеховым, художник послал один из эскизов «Владимирки» его старшему брату Александру, заканчивавшему обучение на юридическом факультете МГУ. Подарок имел надпись на оборотной стороне, гласившую: «Будущему прокурору». Этот жест глубоко обидел юношу.

Но живописец имел право не любить чиновников и власти. Сразу после окончания работы над картиной, Левитан попал в число евреев, подлежащих насильственной высылке из Москвы.

Художник не первый раз испытывал акты подобных антисемитских гонений, регулярно устраиваемых царской властью. От них его не спасало даже близкое знакомство со многими представителями столичной знати.

Таким образом, в 1893 году Исаак Левитан вновь уезжает в Тверскую губернию, где, не смотря ни на что, создает удивительно оптимистичное и светлое по своему настроению полотно «На озере (Тверская губерния)» (Саратовский художественный музей им. А. Н. Радищева). Пейзаж рассказывает о незатейливой жизни небольшого поселка, расположившегося на берегу огромного озера. Яркое предзакатное солнце освещает его крепкие деревянные избы, стоящие на фоне елового леса и перевернутые рыбацкие лодки с развешенными рядом на частоколе сетями. Прозаический вид деревушки создает, тем не менее, впечатление радости и даже некоторой сказочности бытия.

На озере. 1893.


Год спустя, в 1893, художник начинает работу над одним из самых масштабных своих полотен «Над вечным покоем» (1894 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва). В этом произведении, как ни в каком другом, помимо поэтической красоты вечной природы ощущается философское отношение мастера к бренности человеческого бытия.

Над вечным покоем. 1894.


На картине мы видим ветхую деревянную церковь, стоящую на крутом и пустынном берегу широкой реки, простирающейся до самого горизонта. Над церковью клубятся свинцово-лиловые тучи, а позади нее немногочисленные деревья укрывают унылый погост своими сгибающимися под резкими порывами ветра ветвями. Вокруг церкви совершенно пустынно, лишь тусклый свет в её окне дает призрачную надежду на спасение. Всю композицию мы наблюдает как бы сзади и сверху, этот прием усиливает впечатление одиночества, глубокой тоски и бессилия. Художник как бы направляет зрителя вдаль и ввысь, прямо навстречу холодному небу. Картина сразу же была выкуплена Павлом Третьяковым, что очень порадовало живописца.

Васильки. 1894.


Вся жизнь художника была наполнена резкими поворотами, как его настроения, так и его судьбы. В середине 1890-х случился один из таких поворотов и того и другого. Левитан, все ещё живший с Кувшинниковой, отдыхал на одной из провинциальных барских усадеб, расположенной в живописном уголке. Здесь он познакомился с Анной Николаевной Турчаниновой, отдыхавшей на даче по соседству, и немедленно в нее влюбился. Софья Петровна в отчаянии даже пыталась покончить собой, но и это не остановило художника. У него завязался страстный и бурный роман с этой женщиной, который был наполнен и огромным счастьем и болью и разными проблемами, как, например, влюбившаяся в живописца старшая дочь Турчаниновой Варвара.

По прошествии некоторого времени, Левитан вновь сходится со своим другом и становится частым гостем на даче Чеховых в Мелихове. Не помешало этому и то, что и Антон Павлович и его сестра Мария не спешили разделить радость от нового пылкого увлечения своего друга. Крайне скептически писатель отнесся и к появлению «бравурности» в новых работах Исаака Ильича.

Золотая осень. 1895.



Картина «Золотая осень» (1895 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва), например, очень далека от тех меланхоличных и печальных образов осенней природы, так характерных для раннего творчества Левитана. В очень яркой, подчеркнуто декоративной работе художника чувствуется напряженное и возбуждающее ощущение счастья, которое, казалось бы совсем не вяжется с мироощущением автора.

В том же 1895 году Левитан пишет ещё одну «волжскую» картину «Свежий ветер. Волга» (Государственная Третьяковская галерея, Москва). Картина также решена в необычной для художника цветовой палитре, она будто пронизана солнцем. Под ослепительно белыми облаками, парящими на ярком голубом небе, спорящем своей чистотой с водами реки, покачиваются расписные парусные яхты, а за ними вдалеке виднеется белый пароход, направляющийся к берегу. Весь сюжет пронизан очень бодрым мажорным настроением. Чайки, парящие низко над рекой добавляют ещё больше белых пятен в эту тембровую гамму приподнятых эмоций.

Свежий ветер. Волга. 1895.



Картина, как никогда, не отражает никаких внутренних конфликтов или философских размышлений автора, лишь жизнелюбие и восторг. Даже не смотря на то, что оптимистичное настроение живописца порой сменяли приступы тяжелой депрессии и желания свести счеты с жизнью, очевидно, что в этот период жизни Левитан был полон надежд и верил, что впереди у него ещё много хорошего.

Верой в хорошее пропитана атмосфера картины «Март» (1895 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва). Мягкий рыхловатый снег только начинает таять под лучами весеннего солнца, на сероватых стволах деревьев ещё нет и намека на первую листву, благодаря чему хорошо виден скворечник.

Март. 1895.


Полотно наполнено ожиданием лета, предвещающего длительные прогулки по лесу и встречи с любимыми людьми. А сейчас они приехали в гости лишь на пару часов, и возле подъезда их покорно ожидает разгоряченная бегом лошадка, впряженная в скромные сани. В этом пейзаже столько радости жизни и надежды на лучшее, сколько никогда не будет больше ни в одной картине художника. Левитан с большим удовольствием продолжал бывать в гостях у Чеховых. В их доме в Мелихове он создает чудесный по настроению пейзаж «Цветущие яблони» (1896 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва). Картина также относится к тем немногим его работам, которые оставляют у зрителя светлое, мажорное впечатление.

Цветущие яблони. 1896


Около 1896 года к Левитану, наконец, пришло настоящее признание. Его работы с успехом экспонировались на международной выставке в Цюрихе. Европейцы были потрясены удивительными состояниями пейзажей русского мастера.

Многие друзья советовали художнику посетить русский Север, чтобы запечатлеть и его суровые холодные образы. У живописца была возможность отправиться в такое долгое путешествия благодаря средствам, которые он выручил от продажи своих последних работ Третьякову. Левитан решает ехать. Но потом, в самый последний момент, неожиданно для всех, уезжает не в Сибирь, а в Финляндию.

Крепость. Финляндия. 1896.


Не смотря на то, что Финляндия тоже является северной страной с её исключительной природой, это путешествие не порадовало художника. Правда, он привез домой несколько картин.

Например, полотно «На севере» (1896 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва), на котором изображен холодный и грустный пейзаж. Вековые ели одиноко высятся под сводом осеннего пасмурного неба. Картина производит впечатление отчужденности и холода, которые, вероятно и испытывал художник в чужой стране.

На севере. 1896.


В это время у художника проявляются первые признаки его болезни. Чехов, в 1896 году осмотрев своего друга, запишет в своем дневнике, что у Левитана явное расширение аорты.

Тем не менее, художник не прекращал своей работы. В его полотнах, как никогда ощущалась жажда жизни. Картина «Весна. Большая вода» (1897 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва) стала вершиной весенней лирики Левитана. Тонюсенькие ствола молодых деревцев, погруженные в прозрачную воду, тянутся навстречу светло-голубому небу, будто умытому дождями и отражающемуся вместе с деревьями в водах разлившейся реки.

Весна. Большая вода. 1897.


Наступление весны влечет за собой пробуждение природы, но теперь в её проявлениях не столько надежды на радость и тепло, сколько потаенной грусти и раздумий о быстротечности жизни: не успеешь оглянуться, как пролетит лето, придет осень, а за ней и зима.

Плохое самочувствие вынудило живописца заняться своим лечением. По совету Чехова он решается снова уехать за границу на лечение. Художника манили виды Монблана, вершины Апеннин, но доктора настрого запретили живописцу подниматься даже по лестнице. Походы на этюды в горы были под строжайшим запретом, но Левитана это не остановило. К сожалению, нарушение рекомендаций врачей привело к очередному осложнению его состояния.

Альпы. 1897.


Художник вскоре вернулся в Россию, так как не мог долго жить вдали от родных мест. Обычные, но бесконечно родные леса и реки были больше по душе живописцу, чем красивые и невиданные европейские ландшафты. Произведение «Последние лучи солнца. Осиновый лес» (1897 год, частное собрание) стало самым удивительным по колористическому решению пейзажем мастера. Голубое небо ещё проглядывает сквозь зеленую листву, но на стволах деревьев уже играет малиновыми всполохами закат. Густой и влажный травяной ковер мягко укрывает землю. Лучи заходящего солнца необыкновенно причудливо осветили лес, создав легкое и приподнятое настроение, передающее радость бытия и свежего воздуха, вкупе с приятной вечерней усталости. Правда, если зритель внимательно приглядится к центральной части картины, то вдруг покажется, что отсветы заката горят болезненными ожогами на коре усталых деревьев. Возможно, именно в этот период Левитан ясно стал осознавать необратимость состояния своего здоровья, в конце концов, приведшее его к смерти.

Последние лучи солнца. Осиновый лес. 1897.


Ещё одним ударом стала смерть любимого со времен училища педагога. В 1897 году в Москве хоронили Саврасова. Из последних сил Левитан все-таки приехал на панихиду отдать дань памяти человеку, так много для него значившему.

Тем временем слава и общественное признание художника достигли своего зенита. В следующем, 1898 году Академия художеств присудила Исааку Левитану почетное звание академика. Прошло почти четверть века с тех пор, как его выгнали из МУЖВИЗа, предложив лишь обидный дипломом «не классного» художника. И вот, он снова вошел в здание на Мясницкой, где ему теперь предлагали руководить пейзажной мастерской. Здесь все ещё работал Поленов, высоко ценивший творчество своего бывшего студента, и уже год преподавал его хороший друг Валентин Серов.

Поезд в пути. 1890-е гг.


Левитан принял предложение и со свойственными ему изобретательностью и эмоциональностью взялся за новое дело. Художник преобразил мастерскую. По его заказу туда привезли несколько десятков деревьев, пересаженных из леса в кадки, кустарников, множество еловых веток, траву и мох. На сооруженную живописцем внутри училища лесную поляну заезжали посмотреть многие именитые живописцы. Сначала студенты мастера недоумевали, но постепенно их новый учитель передавал им удивительную способность видеть в ничем не примечательной обыденности нечто неуловимо прекрасное.

Левитан продолжает работать, из-под его кисти выходят удивительные пейзажи, но в их атмосфере больше не чувствуется ни надежда, ни радость. Многие из последних работ художника наполнены мотивами ухода, конца человеческой жизни.

Среди них можно отметить картину «Тишина» (1898 год, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург), производящую тягостное и тоскливое впечатление. На темном небосводе сквозь тяжелые свинцовые облака чуть проглядывает убывающая луна, под ними простерлись пашни и луга, на которых блестит тихая речка.

Тишина. 1898.


Пейзаж кажется не просто спящим, а мертвым и лишь большая птица вдалеке совершает свой ночной полет. Чем было вызвано такое тягостное настроение автора? Казалось бы, наконец, в жизни Левитана не было больше ни тревог, ни обид, ни финансовых проблем. Его любили и уважали в училище и коллеги и ученики. Попечительский совет МУЖВИЗа с пониманием относился ко всем его требованиям. Он разбил в своей мастерской не только лесную поляну, но и шикарную оранжерею, которую сам создал из десятков цветов в горшках.

Студенты его класса делали большие успехи, художник привлекал к себе всю талантливую молодежь, выезжавшую вместе с ним на этюды. Но безутешная грусть, почти всю жизнь преследовавшая живописца, хоть и приправленная внешним налетом деловитости и целеустремленности, находила свой выход в его работах. Например, в пейзаже «Сумерки» (1899 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва) зритель видит наконец-то закончившийся летний день, о насыщенности тяжелым трудом которого говорят стога сена, стоящие в поле. После захода солнца вокруг почти ничего не видно, весь сюжет пропитан смертельной усталостью.

После смерти Павла Третьякова, Левитан был включён преподавательским составом МУЖВИЗа в комиссию, занимавшуюся увековечиванием памяти великого коллекционера и мецената, некоторые приобретения которого странным образом стали пропадать и появляться у совершенно посторонних людей. Возможно, в это время живописец ощутил конец великой эпохи, когда у российских живописцев имелись настоящие ценители их творчества, которым были важны отнюдь не деньги.

За свою жизнь художник так настрадался от нищеты и унижения, что всегда старался помогать своим ученикам. Он находил для них несложные живописные заказы или просто помогал им деньгами из собственного жалованья. Левитан не уставал хлопотать за молодых художников перед художественным советом выставок и всегда волновался за их работы не меньше, чем за собственные картины.

Внешне Леватин продолжал активную жизнь, он преподавал, встречался с друзьями, даже навестил в Ялте Чеховых в 1899 году, но, похоже, что подсознательно художник уже отделил себя от этого мира. Он уже чувствовал приближение собственной смерти, даже говорил об этом Марии Павловне Чеховой, во время их длительных прогулок по крымскому побережью.

Полотно «Летний вечер» (1900 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва) необычайно остро передает настроение отрешенности. Вот здесь, над околицей, нависла пегая тень. До солнечного света, который озаряет осенний лес на заднем плане картины, почти рукой подать, но грунтовая дорога под самой околицей не приведет туда, она неожиданно обрывается.

Летний вечер. 1900.



Несмотря на предчувствия, Левитан строил планы. Он договорился с Серовым провести следующее лето у его родственников. Обещал ученикам частые поездки на этюды весной. Но ни то, ни другое, осуществить ему не удалось.

В конце мая 1900 года болезнь приковала живописца к постели. К нему тут же приехала Анна Николаевна Турчанинова, твердо вознамерившаяся поставить своего любимого на ноги. Она часто слала Чехову письма, в которых подробно описывала состояние здоровья художника, просила советов, но сама все отчетливей понимала, что все её хлопоты бессильны.

Исаак Ильич Левитан умер 22 июля 1900 года, не дожив до сорока лет всего несколько дней. По неподтвержденному диагнозу, причиной смерти стал ревматический миокардит.

А на Всемирной выставке в Париже в это время с успехом экспонировались его произведения.

Осень. 1885.


Исаак Ильич Левитан оставил после смерти около сорока незаконченных пейзажей, найденных родственниками в его мастерской. Старший брат Левитана Авель Ильич, согласно воле покойного, уничтожил многие из его набросков, этюдов, почти все письма, записки и дневники.