Догорает летний закат. Небо еще пылает оттенками ярко-алого, пурпурного и лилового, но по земле уже ползут легкие сиреневые сумерки. Золотистые кони легко опускают колесницу Гимеры к дому во мраке Тартара. Ни растений, ни птиц, ничего живого здесь не видно. Даже малейшего движения воздуха не ощущается. Подобно солнечному свету, разрезает Гимера здешнюю тьму. У ворот дома, уже полностью готовая, стоит колесница, запряженная четверкой черных коней. Гимера приветствует их хозяйку, и свою мать, Нюкту. В ответ та величественно кивает. Так делают они миллионы лет, со дня сотворения мира.
Бесшумно взмывает вверх лунная колесница Нюкты, дочери Хроноса. Без малейшего промедления вступает она в свои земные владения.
Ясность дня на земле сменяется тайнами ночи. И как же прекрасна ее госпожа. Лицо ее подобно луне, огромные синие глаза, сияют, как звезды. И глубоки они, точно бездна, в которую будешь лететь бесконечно. Роскошные черные кудри вьются по ветру. Венчает их венок из звезд. Платье Нюкты — бархат ночного неба, в который вплетены лунные лучи. Переливается оно, как лунная дорожка на море. Летит за плечами длинный плащ из тончайшего ночного тумана, что укрывает каждый уголок земли, погружая ее в царство снов и грез.
На груди Нюкты букетик маттиолы, или ночной фиалки. Нежным благоуханием пробуждает он других своих собратьев из мира растений, подданных властительницы ночи. Почувствовав живительную ночную прохладу, раскрываются узкие белые лепестки смолевки поникшей. Легкий аромат, исходящий от них, привлекает рой ночных бабочек, спешащих исполнить свой воздушный танец. Почти в мгновение ока распускаются крупные желтые цветы «ночной свечи». Масло из них люди научились применять в медицине. С тихим шелестом, подобно маленьким зонтикам, раскрывается ипомея лунноцветущая. Ее аромат сложно определить. В нем есть оттенки меда и миндаля. Прекрасные цветы селеницериуса, одной из главных драгоценностей волшебного цветника Нюкты, распускаются всего на одну только ночь. Много в том цветнике хрупких чудес, о которых слагают легенды. Как о горном лотосе «Брахма-Камал». Считается, что на священных изображениях индийского бога Брахмы его изображают сидящим именно в этом цветке. В дом, где зацветет горный лотос, непременно придет удача и счастье.
Разные цветы собраны в саду Нюкты. Есть среди них и те, что таят в себе опасность. Как яркая бругмансия, чьи длинные колокольчики поэтически называют «ангельскими трубами». Днем эти цветы вялые и поникшие. Свою подлинную красоту и медвяное благоухание они являют лишь с наступлением сумерек. Однако в прекрасном таится опасность. Цветы и листья наполнены ядом, так что не стоит пробовать их на вкус.
Таинственный ночной цветок – дурман. Мистический и зловещий. Его используют в своих ритуалах шаманы. Трава колдунов. Горе тому, кому подмешают в питье сок дурмана. Разум несчастного помутится, а реальность так переплетется с фантазиями, что человек не сможет их различить.
И венчает тайны чудесного сада цветок папоротника, что распускается, согласно поверьям, в ночь на Ивана Купала. Многие пытались найти заветный цветок, да не дается он. Не показывается людям.
Много еще можно поведать о волшебном цветнике Нюкты. Но черные кони уже влекут ее сияющую колесницу из лунного камня дальше. Рядом слышен легкий шорох крыльев. Желтоглазая сова вылетела на охоту. И горе тем мелким грызунам, что не успели найти в лесу надежного убежища. В черном небе проносятся легкие, быстрые тени летучих мышей. Людские легенды наделяют их мистической и жуткой способностью превращаться в вампиров, не отражающихся в зеркалах, не выносящих солнечного света и пьющих чужую кровь. Живых мертвецов. И все это за не слишком привлекательный вид да ночную жизнь безобидных, в общем, тварей.
А в лесу уже слышна протяжная песня волка. Задрав голову к небу, приветствует он лунную колесницу ночной госпожи. Оживляются ночные обитатели лесов, пустынь и джунглей. Выходят на охоту ежи и змеи. Трещит где-то в густых ветвях деревьев козодой. Ухает филин. Хулиганистые еноты дружной шкодливой компанией ищут, где бы и чем поживиться. Просыпаются очаровательные лемуры лори, с огромными глазами-блюдцами. И, конечно, кошачьи, от огромных пантер и гепардов, до небольших домашних любимцев дружно приветствуют наступление темноты. Ведь кошки таинственны, как сама ночь. Загляните в глаза любому коту, и вы увидите там лунную поверхность. Возможно, именно там их родные места. Потому и смотрят так задумчиво кошки на луну с крыш или из распахнутых окон квартир. Таинственно щурят глаза, когда мимо них легко скользит серебристо-лунная колесница Нюкты.
С ее появлением затихает город. Хотя дневные заботы продолжают мучить людей. К ним посылает Нюкта своего сына, Гипноса. Бесшумно проникает он в открытые окна. Лишь слегка покачивающаяся занавеска может напомнить о том, что он здесь. Незримая ладонь тепло прикасается ко лбу человека. Становится так хорошо и спокойно. «Завтра, — бормочет человек, опуская отяжелевшую от мрачных мыслей голову на подушку. — Все решится завтра». Ночь милосердная приносит успокоение мятежной душе.
Невидимой облетает Нюкта город. Ей ведомо, что не все его жители нынче погрузились в благодатный сон. Из мрака выползают самые отвратительные человеческие мысли и желания. Тьма порождает, и тьма покрывает их. Взоры убийц, лихорадочно сверкают мертвенным блеском стали в лунном свете. Омерзительные паучьи пальцы воров, шарят в кошельках и карманах жертв. Стаи стервятников со скальпелями, слетаются на охоту за человеческими органами. Темными и скрюченными тенями крадутся вдоль стен домов коварство, зависть и ненависть. Змеиным следом просачиваются они в людские сердца, наполняя их черной злобой. Мелькают перед зеркалами тысячи отвратительных масок, примеряемых лжецами и лицемерами. Души их — сплошная черная пустота, ибо они самое страшное порождение Эрис, одной из дочерей Нюкты. Это она, богиня раздора, властвует над всеми ледяными сердцами на земле. Тяжело смотреть на все это Нюкте. Да только знает она, что не будет людям покоя до тех пор, пока позволяют раздорам быть сильнее их самих.
Множество великих тайн и загадок порождает ночь. Это время, когда алхимики корпят над старинными манускриптами, в надежде отыскать эликсир бессмертия. Время травниц и ворожей, что варят зелье, способное поднять с одра болезни, либо сгубить человека. Время неприкаянных душ, прозрачных призраков, что бродят с тоской по грешной земле. У каждого своя история, мрачная, а чаще печальная. Что-то они не успели исполнить на своем веку. И теперь навсегда лишились покоя. Так решили три мойры, три дочери Нюкты: Клото, Лахесис и Атропос. Даже самые могущественные боги Олимпа не в силах изменить нить своей судьбы. Клото день и ночь прядет ее, Лахесис отмеряет длительность, Атропос отрезает, предопределяя конец. Безжалостный и неотвратимый для каждого.
Однако люди научились ловить моменты счастья, несмотря на конечность собственного существования. Ведь ночь, это еще и время чудес и фантазий, когда яркой вспышкой, прорезающей мрак, является миру идея, способная произвести переворот в науке. Время поэтов и музыкантов, которых многие века вдохновляют призрачный лунный свет. Время мечтателей, грезящих полетами туда, где так маняще сияет россыпь звезд в темном бархате неба. И время влюбленных, что шепчут друг другу самые нежные слова, соединяя в единое целое тела и души. Там свой, чудесный мир, недоступный и непонятный для посторонних.
Ночь — это и время стариков, у которых остается совсем мало дней, часов, минут. Сон уже не приходит к ним. Они сидят у открытого окна, бережно, словно жемчужные четки, перебирая воспоминания. И еще это время больных и увечных, изъяны которых высмеиваются злыми людьми в беспощадном свете дня. А милосердная ночь заботливо укрывает их темным плащом. Каждому будет подарен кусочек счастья, хрупкого и призрачного, словно туман, что стелется по низинам.
Но коротки летние ночи. Вот уж и небо розовеет. Встает из мрака вечно юная Эос. Устали черные кони. Медленно влекут они лунную колесницу домой, в царство Тартара. Задумчиво смотрит Нюкта на все еще дремлющую землю. Удивительная пора. Все так зыбко и неопределенно. Словно невидимый художник намечает легкие контуры наступающего дня. Нюкта уже здесь не хозяйка. В свои права снова вступает ясная дочь ее, Гимера. Так было миллионы лет. И будет до скончания века. Сколько именно — ей неведомо. Об этом знают лишь мойры.
Использована:
Рамочка от Люба-Любушка
 |
|
|
