Граф Сен-Жермен – человек-загадка. Человек-без биографии. Человек ниоткуда. Человек, которого знает весь мир и не знает никто. Он, как никто другой, подходит на роль волшебника или мага. Он тот, кто неизвестно откуда появляется и исчезает при таинственных обстоятельствах. Этот удивительный человек, как и все люди его плана, оставил след в истории.

О происхождении графа нет никаких сколько-нибудь достоверных известий. Сам он никогда не говорил о себе. А если и заговаривал об этом, то рассказывал очень туманно.

Родился он, по его словам, в стране с блаженнейшим климатом, вспоминал о каких-то великолепных дворцах, где он бегал ребенком. Иногда упоминал о том, что он был сыном мавританского короля, царствовавшего в Испании. (Барнон Стош упоминает в своих записях некоего маркиза Монфера. Тот был сыном вдовы испанского короля Карла 2 и одного мадридского банкира. Возможно, именно этот маркиз и превратился потом в Сен-Жермена.)

Судя по всем дошедшим до нас отзывам современников, лично знавших графа, это был человек во многих отношениях замечательный.

Наружность графа производила благоприятное впечатление. Это был изящный на вид мужчина. Его смуглое, с правильными чертами лицо носило оттенок интеллигентности. Причем внешний облик его не менялся на протяжении нескольких десятилетий. Многие аристократы, увидев графа, впадали в ступор. Им казалось, что они уже видели этого человека раньше – в детстве, юности. При этом его наружность ничуть не изменилась.

Что касается его личных достоинств, Сен-Жермен слыл блестящим оратором (даже Казанова, который встретился с ним за обедом у маркизы Дюрфе, слушал его, что называется, раскрыв рот и забыв о еде. При всем при том, что Казанова сам великий краснобай).

Граф был богат и вел роскошный образ жизни. Но источник его доходов неизвестен. А ведь он умел делать золото и драгоценные каменья – что же удивительного, что у кудесника были деньги? А если серьезно, то скорее всего, одним из источников его доходов была казна Людовика XV, который поселил его в своем замке и позволил заниматься алхимическими работами, требовавшими много денег. Другим источником могут быть его дипломатические подвиги. Возможно, он был шпионом и в его услугах нуждались все правители дел Европы.

Сен-Жермен был трудолюбив и прекрасно образован. Граф в совершенстве владел всеми европейскими языками. Он занимался музыкой, особенно любил игру на скрипке. Также занимался врачевательством; великолепно разбирался в химии. У него был явный навык в обращении с химическими веществами и основательное знание их свойств. Очень может быть, что он знал что-то, еще не успевшее стать достоянием школьной науки.

Этот удивительный человек оставил след и в русской истории. Некоторые исследователи полагают, что он принимал участие в событиях при воцарении Екатерины II. Но странно, что о нем не упоминает ни один из современников, кто описывает эти события. Зато бесспорен другой факт-знаменитая повесть Пушкина «Пиковая дама» написана благодаря графу. Ведь идея о трех картах принадлежала именно ему. Княгиня Голицина, ставшая прототипом графини-старухи, описанной Пушкиным, была соседкой по подмосковному имению бабушки поэта. В молодости княгиня часто бывала в Париже, где и познакомилась с графом и более того – была дружна с ним. Именно Сен-Жермен поведал ей роковую тайну трех карт. Пушкин часто гостил у своей бабушки и бывал в гостях у Голицыных, где и узнал секрет.

Граф умер в 1784 году в Германии. Но самое странное произошло после его кончины. В 1785 его видели в Вильемсбурге, затем в Париже в канун Великой Французской революции. Может, он и правда изобрел эликсир бессмертия?!



Подведем итог: Сен-Жермен – фигура, которая никого не оставила равнодушным. Для некоторых он стал кем-то вроде мессии. Например, в 30-х годах в США возникла и поныне существует секта, для членов которой этот человек идол. А многие мистики полагают, что в 1992 году он появился на Гаити. Что ж, оглянитесь. Вдруг тот самый Сен-Жермен среди нас?

Сегодня почти каждый, кто обладает достаточными денежными средствами, может позволить себе носить бриллианты. Но мало кто знает, что до XV века такие украшения имели право носить только царские особы, и то большей частью это были мужчины. Моду же на «повсеместное» ношение бриллиантов, в том числе и женщинами, ввела Агнесса Сорель.

О происхождении самой красивой женщины XV века известно немного, и даже дата ее рождения является спорной – 1409 или 1422 год. В 15 лет тетка Агнессы пристроила ее при дворе королевы Сицилии Изабеллы Лотарингской. Когда девушке было 22 года, ее увидел король Карл VII. Эта встреча изменила многое. С первого взгляда белокурая Агнесса покорила короля, и в тот же вечер он признался ей в своих чувствах. Растерянная от неожиданного порыва девушка убежала. Такая реакция сделала желание короля еще более безудержным, и через месяц Агнесса Сорель стала официальной фавориткой Карла VII.

Об их связи знал весь двор, и, казалось, только королева Мария Анжуйская ничего не замечала. Как оказалось, Мария выбрала свою тактику. Объективно рассчитав свои возможности, она поняла, что даже если ей удастся прогнать Агнессу со двора, у короля все равно будут другие любовницы, потому королева решила смириться с ситуацией и стала налаживать дружеские отношения с девушкой. Они вместе гуляли, беседовали, слушали музыку, ездили на охоту. Такое положение дел не могло не радовать короля.

Агнесса родила королю четверых детей и имела огромное влияние на него. Именно благодаря Сорель король возобновил военные действия против англичан.

Стоит отметить, что всех бастардов от Агнессы король узаконил и даровал им родовые титулы.

Не только это стало причиной множества разговоров, которые велись в укромных уголках королевства. Поведение Агнессы не оставляло равнодушным никого. Именно Сорель была первой некоронованной особой, которая надела бриллианты. К ее экстравагантным нововведениям также относились наряды с глубоким декольте и огромным шлейфом. Агнесса могла позволить себе даже носить платья, полностью обнажающие одну грудь. Придворные дамы негодовали, но у Сорель была защита короля.

После последних родов Агнесса стала плохо себя чувствовать и умерла мучительной смертью: 9 января 1450 года не стало одной из самых красивых женщин XV века. Королю даже не дали взглянуть на свою любимую фрейлину, настолько сильно было искажено ее лицо в предсмертной агонии. Карл VII был убит горем и не мог поверить в то, что Агнесса умерла своей собственной смертью. Король решил, что его любимую отравили ртутью, добавляя ее Агнессе в еду. В убийстве он подозревал близкого друга Сорель и даже своего собственного сына и наследника Людовика, но за недостаточностью доказательств дальше словесных обвинений дело не пошло.





Внезапная смерть Агнессы Сорель осталась загадкой, и есть версия, что она действительно могла отравиться ртутью, но лишь потому, что в те времена ее часто добавляли в косметику. Король же решил, что самый лучший способ забыть любимую – это завести себе новую. Так место Агнессы при Карле VII заняла ее кузина Антуанетта...

Знаменитая картина Сурикова «Боярыня Морозова» известна всем со школьных времен. В своем полотне художник был точен, изобразив реальное событие, произошедшее 17 или 18 ноября 1671 года, когда по приказу царя подвижницу «старой» веры отправили из её московского дома в заточение. Показанная на пятнадцатой передвижной выставке, картина Сурикова стала значимой вехой в художественной жизни страны.

О знаменитом полотне имеется много отзывов современников. Вот что сказал о нем Всеволод Гаршин: «Картина Сурикова удивительно ярко представляет эту замечательную женщину. Всякий, кто знает ее печальную историю, я уверен в том, навсегда будет покорен художником и не будет в состоянии представить себе Федосью Прокопьевну иначе, как она изображена на его картине».

В картине художник допустил только одну неточность, и то сознательно. На боярыне нет металлического ошейника, от которого цепь шла к «стулу» – большому обрубку дерева, лежавшего в ногах подвижницы. Видимо, художник решил, что «стул», ничего не добавив к образу Морозовой, только «утяжелит» картину.
 

 
Работая над картиной, художник перечитал массу исторических материалов, буквально изучил наизусть «Повесть о боярыне Морозовой», написанную в XVII веке по следам событий, неоднократно беседовал с московскими старообрядцами. Выбор темы картины не случаен. Боярыня Морозова была одним из самых известных деятелей церковного раскола, наряду с протопопом Аввакумом, а старообрядческая церковь причислила её к лику святых. Да и стойкость боярыни в отстаивании своих идеалов была просто поразительна, а живописец всегда стремился изображать на своих полотнах людей, сильных духом, идущих наперекор судьбе.

Судьба же Феодосии Прокопьевны Морозовой удивительна. Она родилась в семье царского окольничего Прокопия Соковнина, состоявшего в близком родстве с Милославскими. По традиции того времени Феодосия рано была выдана замуж за боярина Глеба Ивановича Морозова, бывшего дядькой царевича, а затем ставшего и близким свойственником царя Алексея. Род Морозовых был не только знатен, но и чрезвычайно богат, а главное, в тот период он был постоянно «при царях».

Феодосия рано осталась вдовой. После смерти мужа и его брата Бориса, женатого на сестре царицы, все богатство рода Морозовых перешло к её малолетнему сыну Ивану, а фактически, к ней. Морозова входила в ближнее окружение царицы Марии Ильиничны, как родственница и верховная дворцовая боярыня.

Казалось бы, живи и радуйся: близость ко двору, почести, богатство, сын подрастает. А если закручинишься от вдовьей доли, выйди замуж – желающих в мужья найдется немало, а то, заведи себе молодого полюбовника. Но Морозова отличалась фанатичной религиозностью и не только хранила верность умершему мужу, но и истязала себя постами, молитвами, ношением власяницы, чтобы «смирить плоть».

Именно на почве религиозности и возник у неё разлад с царем Алексеем Михайловичем, поддержавшим церковную реформу патриарха Никона, существенно изменившую богослужебную традицию русского православия. Религиозные нововведения встретили широкое сопротивление в обществе, где основным выразителем взглядов приверженцев «старой» веры стал протопоп Аввакум, подвергнутый за это церковному суду и отправленный в монастырскую тюрьму. Именно его рьяной последовательницей и стала боярыня Морозова.

Боярыня Морозова навещает протопопа Аввакума в тюрьме. Миниатюра XIX века
Дом боярыни в Москве был одним из центров раскольничества, оплотом старообрядцев. У неё какое-то время жил Аввакум, на короткое время возвращенный царем в столицу из заключения в надежде на примирение протопопа с церковными нововведениями. Но Аввакум не смирился и снова был отправлен в один из дальних монастырей. А Морозова установила с ним тайную переписку, о которой соглядатаи не преминули известить царя.

Благодаря высокому положению и заступничеству царицы, Морозова долго избегала открытого проявления монаршего гнева. Царь ограничивался увещеваниями, демонстративными опалами на её родственников и временным изъятием морозовских поместий. После смерти царицы и тайного пострижения Морозовой в декабре 1670 года в монахини под именем Феодоры, ситуация изменилась. Окончательно переполнил «чашу терпения» Алексея Михайловича отказ боярыни присутствовать на его свадьбе с Натальей Нарышкиной.

Но и в этот раз царь проявил определенное терпение, посылая к ней боярина Троекурова и князя Уросова, бывшего мужем сестры Морозовой, тоже державшейся «старой» веры, с уговорами отказаться от ереси и принять церковную реформу. Но все посланцы царя получали от боярыни решительный отказ.

Только 14 ноября 1671 года царь распорядился принять к мятежной боярыне жесткие меры. В её дом прибыл архимандрит Чудового монастыря Иоаким, проведший допрос Морозовой и её сестры, после которого они были закованы в «железы». В течение нескольких дней сестры оставались под домашним арестом. Затем Морозова была перевезена в Чудов монастырь. Именно этот момент и изобразил на своей картине Суриков.

После допросов боярыню, не желавшую раскаиваться, перевезли на московское подворье Псково-Печерского монастыря. Кроме ареста Морозову ждал еще один удар судьбы. Вскоре скончался (возможно, не без сторонней помощи) её сын Иван. Имущество боярыни было конфисковано, а её братья отправлены в ссылку.

Любопытно, что за арестованных сестер заступился даже патриарх Питирим, писавший царю: «Я советую тебе боярыню ту Морозову вдовицу, кабы ты изволил опять дом ей отдать и на потребу ей дворов бы сотницу крестьян дал; а княгиню тоже бы князю отдал, так бы дело то приличнее было. Женское их дело; что они много смыслят!». Но царь, заявив, что Морозова «много наделала мне трудов и неудобств показала», отказался её освободить и поручил патриарху самому проводить следствие.
Увещевания патриарха не дали результата, и сестер подвергли пытками на дыбе. А затем даже собирались сжечь на костре, но против этого выступили сестра царя Ирина и родовитое боярство, не желавшее создавать прецедент позорной казнью представителей российской аристократии. Костер чуть позднее все же запылал, но сожгли продолжавших исповедовать «старую» веру слуг мятежных сестер, а их самих отправили в Пафнутьево-Боровский монастырь, где содержали в земляной тюрьме.

В монастыре сестер уже не пытались переубеждать, а просто уморили голодом. Первой 11 сентября 1675 года умерла Евдокия Урусова. Феодосия Морозова скончалась 1 ноября 1675 года, попросив перед смертью тюремщика постирать в реке её полуистлевшую нательную рубаху, чтобы по православной традиции принять смерть в чистом белье. Как и сестру, её похоронили без гроба, завернув в рогожу.



Так закончился земной путь удивительных женщин княгини Евдокии Прокопьевны Урусовой и инокини Феодоры (в миру Феодосии Прокопьевны Морозовой), принявших мученическую смерть за веру, но не поступившихся своими убеждениями. Позднее в Боровске на месте предполагаемого захоронения Морозовой, Урусовой и других погибших в монастыре последовательниц «старой» веры была установлена часовня.