О том, как перестать обманывать самих себя
Протоиерей Алексий Потокин о том, чего нужно ждать от поста и к чему стремиться в эти дни.
Чтобы пост не был формальным, нужно всё-таки себе представлять, чего я хочу в этой жизни. Почему пост? Все посты вот в чем связаны. Мы освящены памятью своей небесной родины. Когда мы воскреснем, мы поститься не будем. Ангелы не постятся. Пост нужен падшему. В своей падшей природе я забываю о своих ближних, обо всех, кроме себя. Вдруг всё-таки ближний моим желанием возвращается ко мне, мне нужно как-то его встретить. Если я буду бегать между своими делами, какими-то своими надобностями, едой и питьем, я с ним не поговорю. Мне нужно вспомнить, какими мы были в детстве, что было между нами, а что я хочу в будущем, кто он для меня?
Так же — события в Церкви. Тот же самый вопрос, который определяет человека: когда ты будешь счастлив? Что тебе нужно?
В одной из молитв сказано: «Господи, Ты будь мне когда-нибудь наградой». Действительно, трудно в это поверить, что другой может быть для нас не мучителем, не каким-то ярмом, врагом, а может быть для нас наградой, счастьем и блаженством. Именно возвращение к такой жизни и таким отношениям с Богом — цель каждого поста, и Великого поста в особенности.
И если я хочу породниться со Христом жизнью, что было для Него важно? Чего Ему хотелось? Чего Ему желалось? «Милости хочу». Что значит «милости хочу»? Он хотел принести эту милость, чтобы людям она стала нужна, чтобы, приняв её, они сами могли ею делиться. Христос хотел взаимности со Своими заблудшими чадами. Хотел, и для Него это тоже радость — встретить нас. Ни о чем не говорится так точно, что небо радуется, как только о покаянии грешника. Когда человек кается, оказывается, небеса радуются.
Обычно это проходит мимо сознания людей, но я считаю, что это довольно важная вещь. Мы считаем, что праведность — это когда я чист и благочестив. Праведность христианская, когда я в сокрушенном духе. Я праведен милостью, которую получаю. Поверьте, человек, который получил милость, взаимность с Богом и людьми, безобразничать сразу не станет. Если у вас с кем-то будут глубокие отношения, можете представить, что легко его обманете? Вам противно это будет. Вам нужно бороться с тем, чтобы остановить этот обман? Нет. Он для друзей невозможен, отвратителен.
Так что пост — это возвращение и желание вернуться когда-то к этому сокровищу взаимности, равному и единому ко всем. Что Христу, что людям. Христос говорил: «Что сделали одному из малых сих, то сделали и Мне». Поэтому если я считаю, что Христос мне приятен, а вы мне противны — ой, я лгу. Ради вас Он пришел сюда. Для Него вы драгоценны. Поэтому если мне становится дорог другой человек, незаметно для себя я соединюсь и со Христом. Поэтому цель поста — это ожить во всех. Ожить — это значит стать всегда. Если у меня жизнь идет, идет, потом закончилась — мертвец я, хитрец, покойник. Если у меня идет вполсилы — это не жизнь. Полуправда — это ложь, и всё остальное полу — тоже. А у меня всё так.
Чем для меня человек совершеннее, тем честнее его жизнь. И пост — это помощь человеку в том, чтобы хотя бы своими желаниями своей веры вернуться к подлинному. Мы так устроены из-за своей человечности, плотскости — нам проще все осязаемое. Мы скатываемся в конце концов к нему, и даже когда начало было положено искренним, духовным, всё становится в конце концов формальным. И это формальное подчиняет.
Уметь вырваться, не подчиниться этой формальности — это всегда чудо, это всегда таинство, которое тоже дается словом «прости». Поэтому пост — это повод вспомнить, насколько ты подчинен формальности, рабствуешь привычкам. Вот ваша обычная жизнь. Утесните себя немножко. Посмотрите, как всё сразу возмутится. Вы скажите: «Ага, без греха я никак не могу, без него я невеселый». Попробуйте сосредоточиться на вере — очень быстро устанете. Скажите: «Господи, я Тебя еще совсем не полюбил. Дай мне Тебя полюбить».
За этим шагом открываются и потребуются другие. Оказывается, высказаться, открыться ты не можешь. Есть такое замечательное слово — сокрушение. Что это означает? Есть основа моей плотской жизни, она меня держит, это правило, привычка, а заодно подмена счастью, подмена Богу. Я ее разрушить не могу, Господи, Ты ее сокруши. Поэтому сокрушение сердца — это тоже дар.
Когда человек начинает понимать и свои какие-то слабости до безысходности, он тогда и встретится с верой и поймет, когда вдруг эти слабости отошли. Не когда он напрягся и волей своей преодолел — ну, это тогда по силам, это тогда и должно сделать. Так положено. А вот когда не мог, ты пропадал, и вдруг уста открылись, и совесть проснулась, и милости обрадовался. Он же запомнит: «Господи, я знаю, что Ты был со мною». Это и есть настоящая и подлинная вера, которой, между прочим, Иоанн Предтеча не дождался на земле. Ее не стыдно ждать. Не стыдно надеяться на нее, быть преданным ей.
Люди сейчас не хотят надеяться. Хотят надеяться на олимпийские медали, на что-то такое осязаемое. А вот когда ты ждешь другого, когда ты ждешь себя, в этом-то и есть раскрытие отношений. Мы же хитры, мы лукавы. Чаще всего нужно нам прощение чтобы дальше беззаботно безобразничать. Чаще всего нам исцеление нужно, чтобы опять во все тяжкие, чтобы с теми же силами. Истощаются силы, когда человек живет ради себя, а другой не нужен. Поэтому когда мы просим прощения, мы просим, чтобы мы были восстановлены в своей первозданности. Почти не видел людей, которые просили бы: «Прости меня и то горе, которое я другому принес, восставь, дай ему полную жизнь, утешь его как то, награди за то, что я у него отнял». Наше покаяние чаще всего эгоистично, сосредоточено на себе.
|
|
