Н.БАБКИНА В ПРОГАММЕ "МОДНЫЙ ПРИГОВОР"

Леонид Парфенов – один из немногих русских мужчин, несущих на себе печать большого стиля.
GQ: Как случилось, что вы оказались не таким, как все? Вы взяли и вышли из строя?

ЛП: Я настаиваю, что я естественный продукт своего времени. Родился и вырос в Вологодской области. Мама – учительница, отец – инженер. Учился в Ленгосуниверситете имени Жданова, который является кузницей кадров известно чего. И даже ездил на стажировку в ГДР. И мне всегда было непонятно, когда люди говорили, что оболванены советской пропагандой. Русскую классику-то никто не запрещал. Было трудно купить Ахматову. Но бирюзовый пятитомник Бунина под редакцией Паустовского, а потом шоколадный девятитомник под редакцией Твардовского – то, что меня перепахало совершенно в классе седьмом-восьмом, – это же все было. А получается так: с одной стороны, Бунин доступен, а с другой – вроде как людей оболванивают романом Георгия Маркова «Сибирь». Это какая-то глухота должна быть.

Значит, литература вас испортила.

Да, а еще бытовой антисоветизм. Я ощущал его с детства.

В чем он заключался?

В том, что всегда было понимание – где-то там есть власть, и это другой мир, а здесь у нас жизнь, которая к тому, что они в газетах прописали, не имеет отношения. На селе были ограничения – не более одного порося в личном хозяйстве. И наша соседка Фаина Александровна Глебкова, державшая двух, побаивалась, что Королев Александр Николаевич, директор молокоприемного пункта и член партии, доложит об этом куда надо. Но поскольку у Королева у самого было две свиньи, обошлось.

Вы, живя в «гуще народной», чувствовали эту вялость, тупость или находили что-то положительное?

Не, про народ-богоносец не думал. Я не застал того деятельного крестьянства, которое закончилось году в 35-м. Моего прадеда из деревни Ерга расстреляли в 37-м. Но у людей постарше оставалась еще трудовая этика, деликатность. Удивительную деревенскую деликатность я застал. Я говорю о русском Севере. Мне трудно с теми, кто южнее Воронежа. Гыкают – это ладно, только ухо режет. Но они хватают за руку: о, я вас узнала! Им надо сфотографироваться, они вступают в контакт, не спрашивая на то моего согласия. А Север деликатнее. Комфортно, когда человек поздоровается, и не более того.

Когда говоришь с вами, сразу замечается повышенная энергетика. Она откуда? Вы ее собирали или просто природа дала?

Это, наверное, профессия дала потом.

Значит, да здравствует телевидение?!

В кадре я энергичнее, я сейчас обычный. Когда в этом году делал фильм про Гоголя для Первого канала, хотел пересмотреть снятый десять лет назад фильм про Пушкина. Это теперь невозможно смотреть. Какой-то вялый чувак, медленно говорит, «картинка» не держит. Телевизионный темп, драйв за последние годы очень вырос.

Страна молодеет.

Не только это. Сейчас у людей много входящей информации, и, для того чтобы пробиться, чтобы схватить за лацканы и сказать: «Сиди, слушай, смотри, вот сейчас будет...», нужна энергия. Вот показывают в 22:30 по «Первому» фильм о Гоголе по случаю его 200‑летия. Никто не будет смотреть из соображений юбилейности. Нужно шоу... Держать нужно по законам «Крепкого орешка».

А теперь насчет бессмертия.

Я про это не думаю.

Ну как? Когда наступит смерть – сжечь, развеять или на кладбище?

Я однажды писал про массовую реакцию советского народа на программу «Время», когда показали, как Раджив Ганди поджигает тело матери, – «вот это не по-людски». У меня на этот счет своей реакции нет. Я сейчас делаю фильм про Зворыкина, изобретателя телевидения, и с огорчением узнал, что когда он умер, его прах был развеян над озером. То есть формально есть его могила, но это не совсем в себе находившаяся вдова поставила камень. И вот это меня огорчило, потому что пропал эпизод для фильма.

А что вас ожидает после смерти?

Я об этом не задумывался.




Костюм из шерсти, хлопковая рубашка, галстук из шелка, кожаные ботинки, все ERMENEGILDO ZEGNA.

А о смысле жизни вы не задумывались?

Это работа. То, что ты делаешь.

Зачем вы так активно занимаетесь общественным делом?

Это темперамент. Это характер.

Тогда получается, вы прямо француз из Вологды. Вы сказали очень важные французские слова из Монтеня: «темперамент», «характер».

Я – избалованный человек, потому что последние 15 лет занимаюсь только тем, чем хочу. Мои характер и темперамент в работе проявляются. А про француза – да, мило завтракать двойным эспрессо с круассаном, маслицем, джемом. Раньше, когда во Франции продавался свежий «Коммерсантъ», можно было купить газету, на круассан намазать масло и мармелад. И, прихлебывая кофе, продолжая читать, набрать Колесникову или Васе и высказать свое мнение про заметку.

Какие языки вы знаете?

Это смешно: я говорю по-болгарски. Я с болгарами в общаге жил. Они внушили мне важную вещь: если кто-то купил свитер за 32 лева, он идиот, на хрен такие деньги за тряпку отдавать, а вот за 52 посидели в ресторане – это отлично провели время. Запеченную брынзу и ягненка с красным вином взяли... Они меня приучили, что надо на себя тратить, что было совсем не в советской традиции.

А до этого первоначально – провинциальный дичок?

Почему дичок? В моем родном райцентре Игорь Северянин учился, а Сологуб в Вытегре преподавал геометрию. Во какие изощренные авторы. Много у нас диковин, каждый чувак – Бетховен. Из песни.

С одной стороны – Бетховен, а с другой – так и не научился управлять как собой, так и государством.

У меня есть теория. С теми, кто лежит на кладбище Сен-Женевьев, с первой волной эмиграции сегодняшний руский человек совпадает только омонимически. Как Хосни Мубарак – не наследник Рамзеса, а Папандреу – не продолжатель Перикла. Мы не застали русского общества, в котором были офицерство, купечество, мещанство, земства.

А то, что сейчас православие так прет из религии в политику?

Как общественно-политическая сила иерархи выступают где-то между Жириновским и Зюгановым. Провинциальный, упрощенный консерватизм. Так ведь и Путин на этой струне играет в тех случаях, когда апеллирует к «широким народным массам». Все эти выходки с голым торсом – чистой воды жириновщина.




У России есть будущее?

А как же иначе? Правда, мы пожилая страна. Очень долго приходит молодое поколение, которое априори должно хотеть самореализации, хотеть карьеры, зарабатывать, жить полной грудью, по мировым стандартам.

Вы любите Россию по-лермонтовски, странной любовью?

Я, конечно, ее люблю. Это мое: со всей прелестью, милой дикостью и чушью. С очень многими вещами, на которые я давно уже махнул рукой. Понимаешь, что при твоей жизни других взаимоотношений населения и власти, наверное, не будет.

...А какое взаимоотношение между населением и властью?

Понимаете, какая штука. Взять тот же «Коммерсантъ». Сколько сейчас тираж Le Monde? В районе 400 тысяч. При этом есть еще Libération, Figaro. У «Коммерсанта» – 100 тысяч, а мы вдвое больше Франции. В Англии кроме The Times есть The Daily Telegraph, The Guardian, The Independent. Четыре качественные ежедневные газеты в стране, которая тоже вдвое меньше нас. Такой вот тонюсенький у нас слой самосознательных граждан.

Я редко читаю колонку, которую делает моя любимая Ксения Соколова из GQ и Ксения Собчак. Но я прочитал их беседу с вами и понял, что вы настоящий русский человек из Вологды, потому что стыдливость ваша в плане сексуальной раскрытости – она такая вологодская.

Я просто нахожу безвкусицей, когда про это говорится в печатном издании. Это какая-то похабель. У нас большая проблема: как сказать по-русски, чтобы получилось не омерзительно. Помните, в «Лолите» Гумберт говорит, что поднялся – в диком возбуждении, первая ночь с нимфеткой, – пошел в туалет и там с трудом переключился на скромную нужду. Вот так суметь по-русски сказать...

Вы обжора или гурман?

Я могу и обожраться, конечно. Но если еда не подходит, могу не есть вообще и пить воду. Фастфуд совсем не переношу, на повороте в Газетный переулок у Центрального телеграфа окна должны быть закрыты. Если запах влетит в машину, то у меня чесотка начнется.

Когда вы решите стать писателем?

Никогда – я журналист. Я не умею придумывать. То есть, когда есть подлинное место в Эрфурте, где в последний раз встречались Александр и Наполеон, тогда я знаю, что с этим сделать. Я там объяснял, что по записям, которые и с той и с другой стороны велись по-французски, они расцеловались на прощание. Поцелуй французский – это, собственно, не поцелуй, а касание щеками. По-русски никакого другого поцелуя, кроме троекратного, тогда не существовало. И тут что-то фантазировать про их взаимоотношения я могу. Но только когда стою на этой веймарской дороге и точно знаю, что это было здесь. Поставь меня в другое место, тогда это полный произвол. Тогда я не знаю, что говорить.
Октябрь 2009 Текст: Виктор Ерофеев Image: Слава Филиппов


Леонид Парфенов, интервью, журналисты, Люди года 2009

Василиса Володина покорила сердца телезрителей благодаря своему участию в программе Первого канала российского телевидения «Давай поженимся». А еще была телепрограмма «Звездная ночь с Василисой Володиной», многочисленные астрологические прогнозы для прессы... После общения с Василисой я прониклась к ней живейшей симпатией, но и грустных мыслей эта беседа навеяла немало. Во-первых, Василиса сказала, что лишь 20% мужчин предпочитают умных женщин, но и эти героические, чудом сохранившиеся 20% уверены, что женщина должна быть прежде всего красивой, а потом уже умной. «Не только умной, но и красивой…» — откорректировал мнение Василисы Володиной мой любимый человек, принадлежащий (о счастье!) к тем самым заветным 20%. Моя подруга, которой я процитировала фразу Василисы, с грустью заметила, что ей придется притворяться «веселой хозяюшкой» для того, чтобы обрести семейное счастье. Ведь умным женщинам так трудно живется на этом свете! А мне захотелось от всей души поблагодарить те 20% мужчин, которых не пугает женский ум. Дорогие мои, смелые 20%! Удачи вам во всех ваших делах и начинаниях, ведь именно благодаря вам в мире еще не воцарились платиновые секретарши, те самые драгоценные (увешанные драгоценностями) блондинки, которых так любят остальные 80% мужчин! А еще Василиса Володина считает, что главное для счастья влюбленной пары даже не любовь, а совместимость. Конечно, очень хорошо, когда и то, и другое присутствует, но совместимость — на первом месте. «Что же такое совместимость?» — спросила я. И получила ответ: «Это когда друг с другом легко и приятно...». С таким определением совместимости нельзя не согласиться. И если она такова, то для отношений мужчины и женщины, которые хотят надолго остаться вместе, это действительно главное. С Василисой Володиной нам удалось поговорить о многом и, прежде всего, о программе «Давай поженимся».

— Знаете ли вы о дальнейшей судьбе пар, которые соединились во время программы «Давай поженимся»? Отслеживают ли редакторы программы их судьбы?

— Такая работа ведется. В месяц перед нами проходит 15—20 пар, за все время работы программы соединилось примерно 150 пар. При этом около пяти пар поженились. Конечно, на первый взгляд это очень мало, но все же для телевизионной программы — это очень хороший процент. К тому же, эти пять пар решили узаконить свои отношения, а многие наши бывшие участники живут в гражданском браке или встречаются. Отношения, сохранившиеся после программы, я считаю нашим большим достижением.

— По какому принципу отбирают претендентов и претенденток на участие в программе «Давай поженимся»?

— Данные о претендентах размещаются на сайте Первого канала, в интернет-рубрике, посвященной нашей программе. (На этом сайте есть интернет-рубрики, посвященные наиболее популярным телевизионным шоу.) В нашей интернет-рубрике можно увидеть фотографии участников и информацию о них. Конечно, редакторы отбирают претендентов. Да и сами претенденты имеют право выбора. Для редактора важно, чтобы участник программы мог смело держаться перед телекамерой, ярко проявил себя. Поэтому учитываются такие качества участников, как коммуникабельность, смелость, обаяние, артистизм. Телезрители должны увидеть на экране яркую личность, которая способна их заинтересовать.

— Можно ли угадать, кого выберет участник программы? Есть ли у вас такое предчувствие? Если есть, то как оно возникает?

— Это не предчувствие, а результат предварительной работы. До программы мне сообщают точное время и дату рождения будущих участников, и я составляю для каждого космограмму — сокращенный вариант гороскопа. До программы я с ними не общаюсь, мне нужна только их дата рождения. По космограммам можно определить совместимость участников, понять, кто из них может составить пару. Но на программе все часто происходит совсем не так. Участники выбирают не тех, кто им подходит, и разочаровываются в своем выборе сразу после программы. Многие мужчины, сделавшие неправильный выбор, пытаются взять телефон у женщин, которых я им рекомендовала, у тех, кто им больше подходит.

— Дают ли женщины в этом случае свои телефоны? Или в них говорит обида, что первоначальный выбор сильного пола был другим?

— Обида действительно берет свое. В большинстве случаев участницы отказываются от общения с теми мужчинами, которые не выбрали их сразу. А жаль… Ведь бывает так: герой сделал свой выбор, выбрал «платиновую блондинку», поступил согласно стереотипу, и тут же пожалел об этом. После программы стал просить телефон у той женщины, которая ему больше подходит, но поздно… У нас был такой случай: пришел на программу мужчина лет шестидесяти, вдовец. Мы спросили, с женщинами какого возраста он хотел бы познакомиться на программе? Он ответил, что самый удобный для него возраст —40—45 лет. Мол, молодых блондинок мне не приводите. Мы так и поступили, подобрали обаятельных, умных участниц этого возраста. Но наш герой на программе никого не выбрал, а потом в коридорах Останкино стал заигрывать с молоденькими секретаршами. Стереотипные представления взяли свое! Я спросила у этого участника, чем ему не понравились те обаятельные и во всех отношениях достойные женщины средних лет, которые были на программе. «У меня не екнуло…» — ответил он. Тут я не сдержалась и отрезала: «Когда екает в вашем возрасте, увозят по скорой помощи…». Это был единственный случай, когда я не сдержалась, резко прокомментировала поведение участника программы. Обычно я себе такого не позволяю. А в целом можно сказать, что многие участники-мужчины выбирают участниц помоложе — по первому, поверхностному взгляду.

— Вы сказали, что главное в отношениях мужчины и женщины — совместимость. Какой смысл вы вкладываете в это понятие?

— Совместимость — это возможность легко и радостно взаимодействовать.

— Наверное, проще взаимодействовать с человеком, близким тебе по темпераменту, по психологическому типу?

— Необязательно. Одни выбирают родственные психологические типы, другие — свою полную противоположность. Но даже с полностью противоположным тебе человеком может быть очень легко и приятно.

— «Они сошлись — вода и камень, стихи и проза, лед и пламень»?

— Именно так.

— Вы говорили, что умных женщин выбирает только 20—25% мужчин? А остальные, выходит, выбирают «платиновых секретарш»? Или есть какие-то другие психологические типы женщин, интересующие мужчин?

— Некоторые выбирают «веселых хозяюшек» — то есть приятных в общении женщин, которые умеют хорошо вести хозяйство. Некоторые (те самые 20—25%) — собеседницу и единомышленницу. Но эта собеседница и единомышленница должна быть красивой, умной и доброй. Одни мужчины ищут в женщине эмоциональность, другие — стабильность, покой, уют, третьи (но таких немного) хотят, чтобы женщина стимулировала их к действиям, была музой и вдохновительницей. Есть такие, которые выбирают «ярких цариц».

Сейчас я пишу книгу о психологических типах мужчин и женщин, в ней я расскажу подробнее о родственных и противоположных типах. Но в принципе женщина может ужиться с любым мужчиной, если поймет, какой психологический тип он сознательно или подсознательно ищет, и хорошо сыграет свою роль. Только женщине нужно понять, готова ли она играть эту роль всю жизнь.

— Наверное, женщине-музе будет очень трудно играть роль «веселой хозяюшки»? Надолго ее не хватит… Быть может, лучше не переделывать себя, а найти мужчину из тех заветных двадцати процентов?

— Возможно. Но женщин, которые мечтают о мужчинах из двадцати процентов, значительно больше, чем мужчин, относящихся к этому типу.

— Получается, что «пряников сладких всегда не хватает на всех»?

— Примерно так.

— Сколько психологических типов мужчин вы выделяете?

— Около 42-х.

— А женщин?

— С женщинами сложнее. Можно выделить около ста психологических типов женщин. Но обо всем этом я расскажу в своей книге.

— А как будет называться эта книга?

— У нее есть рабочее название — «Чего хочет мужчина».

— Французы говорят: «Чего хочет женщина, того хочет Бог», а как продолжить фразу «Чего хочет мужчина, того хочет…»?

— Рабочее название моей книги не имеет никакого отношения к этой пословице. Но в целом я могу сказать, что женщины превозносят свою роль в этом мире. Женский пол измельчал. Если еще в прошлом столетии мужчины возводили женщин на пьедестал, то сейчас прекрасные дамы сами свели себя с этого пьедестала. Мы заслужили изменившееся отношение к себе, нас стали меньше уважать.

— Наверное, мы, женщины, стали меньше уважать самих себя и тем самым свели себя с пьедестала?

— Похоже, что так.

— Как, по вашему мнению, мужчине и женщине с прошлым неудачным браком психологически настроить себя на новый, удачный брак? Как забыть о старых ранах?

— Прежде всего я бы посоветовала таким людям не вступать сразу после развода в новые отношения, подождать полтора-два года, психологически восстановиться. Иначе они будут подсознательно искать в новом партнере (партнерше) утешителя (утешительницу), а не строить новые отношения. Если ищешь в новых отношениях только утешение, они обречены на умирание. Нужно стремиться построить совершенно новый союз, в котором не будет места старым обидам. Если ищешь в партнере только идеального утешителя, который должен вознаградить тебя за обиды, нанесенные прежним партнером, то любое, даже малейшее, разочарование может оказаться разрушительным. Нужно понять: новый партнер не виноват в тех обидах, которые нанес вам старый. К тому же лихорадочное стремление разведенных людей мгновенно вступить в новый брак не способствует формированию гармоничного союза. Напротив, такое стремление разрушает новые отношения.

— Как вы относитесь к ранним бракам?

— Отрицательно. 24—25 лет — хороший возраст для брака. Молодые люди, которым нет 25, как правило, стремятся найти не подходящего партнера, а завоевать самого недоступного красавца или самую недоступную красавицу. Что-то доказать самому себе, а не найти того человека, с которым будет легко и радостно. Поэтому я не приветствую участие в программе «Давай поженимся» совсем молодых людей. Чаще всего они делают неверный выбор.

— Изменился ли институт брака по сравнению с девятнадцатым столетием? Если да, то в лучшую или худшую сторону?

— В худшую. К сожалению, последние годы закрепили тенденцию: мужчин меньше, чем женщин. Поэтому борьба, которую женщины ведут за мужчин, стала циничной и жесткой. Изменился и сам институт семьи. Эмансипация — это и благо, и беда. Женщины стали перерастать своих мужей в карьерном плане, а те в ответ ищут молоденьких. Как правило, если женщина перерастает мужчину в карьерном плане, то он, к сожалению, не может ей этого простить.

— Счастливы ли вы в семейной жизни?

— Счастлива. У меня есть любимый муж Сергей. Я замужем уже 15 лет. У нас дочь Вика. Ей восемь.

— Как вы познакомились с мужем?

— Обстоятельства нашего знакомства предсказал гороскоп. Был ряд мистических совпадений, который помог нам познакомиться и сблизиться. Это была любовь с первого взгляда, которая продолжается до сих пор.

— Что бы вы посоветовали людям, которые хотят вступить в брак?

— Испытывайте неподдельный интерес к своему партнеру (партнерше). Нам нравятся те люди, которые заинтересованы в общении, чье внимание направлено на собеседника, которые всем своим видом показывают, что нуждаются в диалоге. Такие люди, как правило, добиваются успеха. В том числе в любви, в семейных отношениях.

модный приговор








</img0.liveinternet.ru/images/attach/c/3/76/302/76302822_PR20110627155608.JPG" width="460" height="344" alt="PR20110627155608 (460x344, 59Kb)" />


>
>