Поседевший в детстве волчонок
Теперь, когда британско-российские отношения совершенно неожиданно вошли в крутой штопор, я захотела поделиться своими воспоминаниями о совершенно другом этапе этих международных связей.
Людмила Штерн: отрывок из книги "Под знаком четырех"
Издательство Ретро, СПб, 2005 год.
ПОСЕДЕВШИЙ В ДЕТСТВЕ ВОЛЧОНОК
Посвящается Евгению Рейну, прекрасному
поэту и замечательному рассказчику.
В 1959 году премьер-министр Великобритании Гарольд Мак-Миллан прибыл с официальным визитом в Советский Союз. Политбюро в полном составе выстроилось перед самолётом, их нерпы и ондатры запорошены снегом. Звучат национальные гимны, грохочут приветственные залпы, трепещут флаги, щёлкают и жужжат фото и кинокамеры. Всё идёт, как по маслу. Никита Сергеевич произносит речь, его сменяет британский премьер и тоже говорит, что положено в подобных случаях, но... вдруг отступив от микрофона, замирает и, как зачарованный, смотрит в одну точку.
Все глаза устремляются за его взором, но не видят ничего, кроме горстки скромно одетых репортёров. К Макмиллану с встревоженный лицом склоняется английский посол:
-Что случилось? Вы плохо себя чувствуете?
- Всё в порядке, - тихо отвечает Макмиллан. - Меня интересует вот тот джентльмен, - и делает едва заметное движение подбородком. - Не могли бы вы узнать его имя?
Секундная заминка, посол шепчется с переводчиком, тот ещё с кем-то. Заворожённый премьер-министр не сводит взгляда с...
- Это господин Френкель, фоторепортёр газеты "Известия", - докладывает посол.
Премьер-министр широко улыбнулся, шагнул вперёд и, нарушая все нормы дипломатического этикета, направился к репортёрам.
- How do you do, mister Frenkel', - сказал он, протягивая руку.
Товарищ Френкель не был героической натурой и от ужаса чуть не потерял сознание. Впрочем, любой советский гражданин на его месте поступил бы так же.
- Завтра мы устраиваем приём в британском посольстве, - продолжал Макмиллан, - и я был бы счастлив видеть вас среди гостей... конечно, если это не нарушит ваших планов. Мне совершенно необходимо поговорить с вами.
Он повернулся к переводчику, и тот, выпучив глаза, перевёл. Френкель, будучи в шоковом состоянии, никак не реагировал на любезное приглашение.
- Я очень надеюсь и рассчитываю видеть вас, - повторил Мак-Милан, и, снова пожав помертвевшую Френкелеву руку, двинулся вдоль почётного караула. Дальнейший его путь до лимузинов ничем примечательным не ознаменовался.
К сожалению, того же нельзя сказать о товарище Френкеле. Его окружили плотным кольцом и повезли куда надо.
- Не изволишь ли объяснить, что это значит? - прохрипел простуженный генерал-майор Мартышкин. Несмотря на грипп, он был поднят с постели и лично прибыл для допроса. - Какого хрена ты ему сдался?
Френкель плакал, клялся и божился.
- Ни ухом, ни рылом... ума не приложу... первый раз вижу.
Допрос продолжался семь часов, после чего стало ясно, что хоть распинай Френкеля, хоть четвертуй, хоть вздёргивай на дыбу, - правды не узнать. Разве что от инфаркта помрёт.
К ночи привезли репортёра домой. Супруга накормила его нитроглицерином, уложила в постель и отправилась рыдать на кухню.
Наутро Френкель известил редакцию, что заболел. Никто не удивился. А в пять часов вечера на коктейль в британское посольство начали съезжаться гости во главе с Самим Никитой.
Макмиллан был рассеян, оглядывался по сторонам и наконец спросил посла, не видел ли тот господина Френкеля и можно ли быть уверенным, что господин Френкель правильно понял его приглашение. Посол навёл справки, после чего сотрудники Совмина и ещё одного учреждения приняли молниеносное решение Френкеля доставить.
В квартиру его ввалились шесть амбалов и приказали одеваться. Френкель упирался, хватался то за сердце, то за мебель. Но они неумолимо нацепили на него галстук и пиджак. Жена, заламывая руки, смотрела в окно, как его усаживают в "Волгу".
Не успел трясущийся Френкель войти в посольство, как премьер-министр его заметил, извинился перед собеседником и через весь зал направился к нему. Вокруг них тотчас скопились переводчики и гости, кто-то сунул в руки несчастного репортёра бокал шампанского.
- Большое спасибо, мистер Френкель, что вы пожертвовали своим временем и пришли сюда, - сказал Гарольд Макмиллан. - Я был так настойчив потому, что понимал, что у меня вряд ли будет шанс встретиться с вами снова. Я очень ценю вашу любезность. Дело в том, что мне необходимо поговорить с вами о чём-то очень для меня важном. Где вы купили вашу шапку?
- Какую шапку? - одеревеневшими губами пролепетал Френкель.
- Шапку, в которой вы были вчера на аэродроме?
- Не помню... нет, знаю... На барахолке в Красноярске... Я был там в командировке три года назад.
- Позвольте объяснить вам, почему это так для меня важно, - продолжал английский премьер. - Ваша шапка сделана из редчайшего, я бы сказал, уникального меха, а именно из меха поседевшего в детстве волчонка. Когда волчонок вырос, его седина проросла новым чёрным мехом, - меховщики называют его "тандрек". Точно такую же шапку подарил мне отец, который знал толк в мехах. "Береги седого волчонка, - сказал он, - эта шапка принесёт тебе счастье". Но через два года в Брюсселе в аэропорту у меня украли чемодан, в котором была моя шапка... и с тех пор все мои попытки найти такую же терпели неудачу. А я, должен признаться, человек сентиментальный и суеверный, что вообще-то нехарактерно для англичанина... Господин Френкель, у меня к вам огромная просьба, не согласитесь ли вы продать мне вашу? Я заплачу любую сумму.
Френкель услышал тихий скрип. Над его головой повернулось колесо "Истории".
- О деньгах не может быть и речи, - наконец забормотал репортёр. - Я с удовольствием подарю вам эту (он чуть было не сказал "вшивую") шапку.
- Я не могу принять такого подарка, - покачал Макмиллан головой.
- Нет-нет, - запротестовал Френкель, - для меня большая радость... - он повернулся и ринулся в вестибюль.
- Господин премьер-министр, - тонко улыбнулся некто из политбюро. - Вы пренебрегаете вашим положением дорого и высокого гостя. Завтра мы доставим вам три таких шапки.
- Не думаю, что вам это удастся. За эти годы я запрашивал меховые фирмы Канады и Японии, Швеции и Норвегии, Америки и Австралии.. Такую шапку найти не удалось.
- Но вы не обращались в Совпушнину. У нас много таких. Мы обещаем завтра же одеть вас с ног до головы в эти шапки.
Кругом заулыбались удачной шутке.
- Господа, "много" таких шапок не бывает в природе, - продолжал терпеливо объяснять гость. - Поседевший в детстве волчонок сам по себе биологический нонсенс, но поседевший волчонок, шерсть которого проросла чёрным "тандреком" просто уникален. Вы же, я полагаю, имеете в виду седого волка. Это, действительно, красивый и ценный мех, но седые волки на свете не редкость.
Тут появился Френкель, неся на вытянутых руках свою шапку. Советская сторона брезгливо покосилась на лоснящуюся пропотевшую подкладку.
- Не вздумайте давать это... - процедил сквозь зубы Никита и, добродушно улыбаясь, обратился к Макмиллану:
- Надеюсь, господин премьер-министр, вы верите слову коммуниста. Я обещаю, что завтра же ваша мечта сбудется.
Воспитанный британец не счёл возможным настаивать. Он только бросил последний тоскливый взгляд на ускользающее из его рук сокровище и, поблагодарив Френкеля, простился с ним. Затем премьер-министр занялся политической деятельностью. А всеми оставленный репортёр спустился в гардероб, напялил свои пальтишко и шапчонку и отправился на троллейбусе домой.
На следующий день Гарольд Макмиллан покидал Советский Союз. Правительство посовещалось и решило обставить преподнесение шапки эффектно, а именно доставить прямо к трапу. В момент прощания с Хрущёвым на лётное поле вылетела чёрная "Чайка" и затормозила в двух шагах от премьеров. Из машины выскочил министр зверья и пушнины (впрочем, его официальный титул звучал иначе), держа пурпурную лакированную коробку, перевитую белыми лентами.
- Давайте откроем, убедимся, что мы не бросаем слов на ветер, - посмеиваясь сказал Никита Сергеевич.
Развязали ленты, сняли крышку. В коробке лежало пять великолепных шапок. Ветерок едва шевелил седой благородный мех.
Тень легла на лицо британского премьера. Горькие складки обозначились в уголках его губ.
- Я так и думал, господа, - печально сказал он. - Это замечательные шапки из седого волка... У меня их целая коллекция. Я же мечтал о шапке из меха поседевшего в детстве волчонка. Простите, но мне трудно скрыть своё разочарование...
Он пожал хозяевам руки и, сгорбившись, начал медленно подниматься по трапу. лакированная коробка осталась в руках у министра пушнины.
... С тех пор политические обозреватели подметили, что отношения между Советским Союзом и Великобританией стали более прохладными. И всё никак не потеплеют. Впрочем, возможно по совсем другой причине.
А что же стало с товарищем Френкелем? Ничего особенного. Только на следующий день после отбытия британского премьера его уволили по сокращению штатов из газеты "Известия".
ilyaevteev
![НИКОГДА НЕ ВОЮЙТЕ С РУССКИМИ, или как ввести американца в полнейший ступор ["Путинская" Россия, западный идиотизм и пукающие рыбы]](http://mtdata.ru/u16/photo4084/20906403432-0/original.jpg#20906403432 "НИКОГДА НЕ ВОЮЙТЕ С РУССКИМИ, или как ввести американца в полнейший ступор [\"Путинская\" Россия, западный идиотизм и пукающие рыбы]")
