Голубовато-розовое небо в прорезях сосен, берез и елей. Покрытые сахарной пудрой, желтовато-коричневые листья, леденцовая корочка блестит на хвои – первый снег в лесу. Опускаю глаза и вот он – хозяин леса, местный владыка, не животное, не растение – белый гриб. Не прячется – уверенный, самодовольный. «Да, кто в такой холод пойдет в лес!» А, вот и не угадал!
- Этот мой! – Отталкивает меня, падает на колени, отбивая поклон лесному господину, моя почти сестра – Аленушка. Почти, потому, что дочь друзей родителей. Знаю ее с рождения, уже 17 лет. Помню, как водил её пописать, переодевал трусы и колготки, родители всегда были заняты (питием и поеданием), их железный аргумент «ты - старший» имел действие, в конце концов, я привык с ней возиться и мне это даже нравилось.
Вот и сегодня, ее родители гостили у моих на даче. Аленка захотела набрать грибов, пришлось идти. Правило : Аленка захотела искупаться в пруду, покататься на велосипеде, сходить в клуб (из последнего) – я сопровождаю (телохранитель, эскорт, спонсор и т.д.).
- Приезжай на выходные! – мама.
- Я то, вам зачем?
- Алену, дома не хотят одну оставлять, а ей без тебя скучно.
- Ладно, - почему нет, все равно ОНА исчезла в четверг без объяснений («созвонимся в понедельник» – не считается).
Аленка сидела на траве, резиновые сапоги, расписанные под хохлому, моя старая куртка, почти до колен («зато тепло»), шапка расшита пайетками и бисером. Смешной ребенок! Рядом с ней вижу еще один гриб, большой, но погрызенный с краю – мышом или белкой.
- А этот мой, - кланяюсь своему.
- Может вечером в клуб?
- Не хочу, устал.
- Я тоже.
- Ха.
- От репетиторов! – последний класс, готовится к поступлению. – У тебя есть покурить?
- Только анаша, - отвечаю на автомате.
- Давай! – глазенки загорелись и про грибы забыла.
- Пошутил.
- Ну, вот, - надула губки.
- Вечером, после отбоя.
- Мы их не дождемся! Давай сейчас!
В этом она права, родаки у нас, гуляют с размахом, то есть до утра с песнями и плясками.
- Она в машине. После ужина.
- Окей! – И, Аленка, напевая и помахивая, корзинкой продолжила охоту.
Вечером, после картошки с грибами, квашеной капусты, голубцов, свеклы с чесноком и пирогов с мясом…
- Пошли, - мне. – Мы в город, - родителям. Первая подбежала к машине, и ждала, нетерпеливо дергая ручку. Ох, не к добру это. Хотя, я план попробовал в шестнадцать, не в подворотне ведь, с «пьяной матросней».
- …потом вдыхаешь и…
- Да, знаю я!
- Давно?
- В июне, когда я в лагере была, вожатые угощали.
Охуительные сейчас детские лагеря, а вожатые – мечта!
Я остановился, недалеко от города в рощице. В голове звучал The Doors, а из магнитолы ДИ FM – выбор дамы.
- Что интересного помимо учебы?
- Да, так.
- Мальчики?
- Один, но уже надоел.
- Почему?
- Понимаешь, - она посмотрела мне в глаза, словно решая сказать или нет, - он помешан на сексе.
- Кхе, - предупреждать надо!
- А ты?
- Я в пределах, а он за рамками.
- И давно?
- Тоже в лагере, в июне.
Заебись! Полный комплект!
«Научат пыхать, лишат девственности, не дорого, быстро – детские лагеря России»
-…я хочу тусоваться, а ему комп, игрушки и… ну, ты понял.
- Домосед, значит.
- Домосекс, - начинаем ржать. Долго, минут пятнадцать. Хорошая трава!
- А у тебя, что нового?
- Работаю.
- Встречаешься с кем?
- Да.
- Ну?
- Она… там всё не просто.
- Твоя проблема, в том, что ты слишком много думаешь!
- А твоя – много болтаешь.
Мы говорили на равных. Впервые, без моего нравоучительно-братского тона, без ее детской глупости и наивности. Стало прохладно. Аленка задрожала, и я завел машину.
- Замерзла? – я взял ее ледяные ладошки в свои горячие.
- Ух, какой ты огненный.
- А ты снежная. – Волны тепла пошли от печки.
- Я писать хочу. – Ничего не изменилось!
- Домой или здесь?
- Здесь.
- Проводить?
- Сама справлюсь, - хоть какие-то перемены.
Случайно посмотрел в боковое зеркало – она стояла боком и ее голая длинная нога, выделялось на фоне темных деревьев. Я отвел взгляд. Аленка-Лолита, сколько ты еще глупостей наделаешь, пока у тебя мозги на место не встанут…
Дома, после чая с яблочным вареньем, пошли на второй этаж, первый был занят разгулявшимися родителями, подпевавшими Стасу Михайлову. Комната одна, с двумя кроватями, разделись в темноте и через минуту я уже спал…
Ночью, проснулся от ее холодных ног, под одеялом.
- Тебе чего?
- Тихо, родители услышат.
Она стала стягивать с меня трусы, и я окончательно проснулся.
- Алена, спокойно, - попытался схватить ускользающую ткань, но тут мой член, оказался у нее во рту, и наступила полная парализация. Как, когда, кто (хотя кто она сказала) научил ее делать это? Откуда она знает об э-э-этой точке!? Как у нее получилось довести меня до оргазма за несколько минут? Я кончил на слегка серое дачное белье, не успев дотянуться до… чего-нибудь. Это что она, Аленка? Это ее грудь с маленькими, твердыми сосками, от которых я не могу оторваться? Еще. Ниже, (такими излишествами тебя вряд ли кормили) отыскать языком бугорок – до головокружения и конвульсий, пока все не станет влажным, открытым, ждущим. Тогда я вошел - без защиты («Не грузись, я таблетки пью»), без перерывов на сигареты, в полной тишине, всю ночь…
Ранним утром, когда мы начали различать друг друга, в серой дымке, и в доме стало почти так же холодно, как и на улице – послышался скрип. Аленка нырнула к себе на кровать, дверь приоткрылась – это была ее мама, постояла несколько минут и тихо спустилась вниз.
Аленка вернулась ко мне – почти девочка, уже женщина, еще пахнущая цветами, девственная и свежая. Ну, как устоять?! И я сделал это еще раз (не буду говорить какой – все равно не поверите)!

P.S. Прошу, не строй на меня далеко идущих планов! – Такими словами она проводила меня до калитки и побежала в дом. А я поехал в свой одинокий ни кому не нужный мир. «Эх, молодежь, ух, молодежь»!