Владимир Высоцкий и его песни

О том, кто стал символом целого поколения, — корреспондент НТВ Александр Калинин. Если правило «артист жив, пока его помнят» и правда действует, то Владимир Высоцкий — живее всех живых. В музыкальном магазине его песни на 14-и, 22-х и даже 32-х дисках. И это не просто сборник, а полное собрание сочинений. Одним словом — классика. Его песни 40-летней давности здесь ставят чаще, чем современные хиты, и, кажется, закон шоу-бизнеса ему нипочем. Ведь ничего нового под брендом «Высоцкий» уже давно не выходит, а его брали, берут и, похоже, будут брать на зависть современной эстраде.

Максим Захаров, менеджер по продажам музыкального магазина: «Какой-нибудь новый альбом продается буквально месяц и потом затишье. А через год они вообще уже никому не нужны, и в лучшем случае за ними приходят раз в неделю. А диски Высоцкого ежедневно и по несколько раз в день его покупают». Русский музыкант советского периода, актер, поэт, прозаик... Но все эти шаблонные определения как-то не вяжутся с личностью Высоцкого. Для нескольких поколений россиян он, прежде всего — Гамлет, Глеб Жеглов. А еще человек, из-за которого в 70-е на катушечный магнитофон тратили всю зарплату, чтобы только услышать песни с надрывом. Теперь вокруг катушек с его песнями создают музей. Самарский центр Высоцкого — один из многих. Но только здесь есть гитара, на которой в 1974 музыкант играл в Данбае и его первая персональная афиша, датированная 1967 годом.

Михаил Трифонов, президент «Центра-музея Высоцкого»: «Впервые в городе Куйбышеве Владимир Высоцкий выступил на аудитории, 6 тысяч человек — один концерт». В Краснодарском музее — своя гордость. Здесь доказали: любви к Высоцкому все возрасты покорны. Для местных школьников он не просто поэт и музыкант, но и пример для подражания. Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,- Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом: Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,- Не скажу про живых, а покойников мы бережем. В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок, И ударит душа на ворованных клячах в галоп. В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок. Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то: Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел. И среди ничего возвышались литые ворота, И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел. Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом, Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел. Седовласый старик слишком долго возился с засовом - И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел. И измученный люд не издал ни единого стона, Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел. Здесь малина, братва,- нас встречают малиновым звоном! Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел. Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ? Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,- Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок. Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых: Это Петр Святой - он апостол, а я - остолоп. Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок. Но сады сторожат - и убит я без промаха в лоб. И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых,- Кони просят овсу, но и я закусил удила. Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок Для тебя привезу: ты меня и из рая ждала!