Привычка-няня нежными руками
Врачует ежедневно раны нам;
Она струит забвения бальзам,
Овив сердца надёжными бинтами.
С опаской благородные печали,
В любви, желая длиться для неё,
Лепечут про желание своё,
Не зная, что нежней и мягче стали.
И каждый день бесчувственные руки,
Персты привычки мягкой и благой,
Приносят удивительный покой,
Сном подчиняя, притупляя муки. |
|
И тем же, притупившим боль, касаньем,
В упорной деликатности своей,
Она туманит, гасит глянец дней,
Как отблеск зазеркалья под дыханьем,
Улыбку, жесты, этот облик милый,
Прекрасный и опасный в тот же час;
Источник сожалений блекнет в нас
Теряет цвет под слоем тонкой пыли.
Утешив так страдание тупое,
Скрыв страсти под вуалью сладких снов,
Она касаньем рук сближает вновь
И примиряет с нынешним былое. |
|
Стихает боль на миг, даря отраду,
И рана исцеляется опять;
Печали, сердце пробуя унять,
Рубцы шлифуют, позабыв утрату.
А тот, кто нежно любит сумрак муки,
Кто, боль теряя, слёзы льёт из глаз,
Страшится больше пыток, криков, вас,
Привычки-няни ласковые руки.
перевод: Геннадий Ильницкий
AUGUSTE ANGELLIER
(1848-1911)
Эдгар Дега РУКИ
*****
Врачуем наши раны, не пропуская дня,
Привычки кроткой тихими руками,
Что льют на них забвения бальзамы,
Целебные повязки на сердце нам кладя.
И грусти благородной, не склонной отступить,
Желающей продлиться в сладкой муке,
Любовь былую взявши на поруки -
Жестокость укрощают, слегка умерив прыть.
И каждый день те руки сужают боли круг
Баюкающей магией привычки -
Тоска не помышляет уж о стычке,
Слабеет, покоряясь... уходит, но не вдруг.
И тем же тихим жестом, что усыпляет боль,
И тем повторным нежным прикасаньем,
Стирают чувства прошлого сиянье,
Как в зеркале – дыханье стирает исподволь
Движения, улыбку... И даже милый лик,
Что нёс нам гибель и священный трепет,
Покроет пыль, и взор как будто слепнет –
Исток печалей блекнет и чахнет в тот же миг.
И с каждым днем спокойным смягчается печаль,
Пред меркнущим сияньем наслаждений...
И те же руки тихие приносят примиренье
Сближая день текущий с тем, что уходит вдаль.
От мелких удовольствий мельчают муки вдруг,
И утишая рану, в душе царит покой,
Великие страдания снимает как рукой,
И шрамы лишь напомнят жестокую игру.
Тому же, кто лелеет страдание своё,
И слёзы льёт над болью уходящей -
Любые пытки исцеленья слаще...
Того страшит Привычка и дело рук её.
перевод:Адела Василой
*****
Безмолвные руки Привычки спокойно
Всяк день нам бинтуют глубокие раны,
И сердце зажато в бинтах многослойных,
Забвенье бальзам на них льет беспрестанно.
И светлая скорбь, что стремится продлиться,
Защиту ища для любви, что в ней скрыта,
В объятья попавши, должна подчиниться -
И боль утихает, Привычкой размыта.
И каждый день руки, баюкая нежно,
(Те самые руки Привычки неспешной)
Сжимают пространство души, безмятежный
Покой воцаряя, изгнав безутешность.
Но с каждым касанием их деликатным
Они вместе с болью стирают все грани
(Подобно дыханию, что беспощадно
На зеркале краски и глянец туманит)
И жесты, улыбки… лицо то, что прежде
Смертельность несло наравне с божеством.
И вот уже пыль оседает на вежды,
И образ бледнеет и гаснет потом.
И с каждой минутой печаль утихает.
Осколки утраченной неги отняв,
Руками усердными с прошлым сближает
Она настоящее, мир душе дав*.
И мелкие радости рану врачуют,
И та зарастает совсем наконец,
И светлая скорбь, что вначале бушует,
Исчезнет навек, превратившись в рубец.
Но тот, кто лелеет волненья с тревогой
И плачет, что боли осталось немного,
Страшится не криков души и не муки -
А вас, злой Привычки безмолвные руки.
перевод:Ольга Славянка
******
Руки тихой привычки легко, молчаливо
День за днем исцеляют сердечные раны,
Эликсир забытья в раны льют непрестанно,
Укрепляют повязкой сердца от разрыва.
И печалям возвышенным, не проходящим ;
Ведь живет в них любовь ; и любовью хранимым,
Вдруг захочется страстно и необратимо
Ради этой любви стать нежнее и мягче.
День за днем нас баюкают нежные руки,
Потихоньку привычка покой возвращает,
И в объятьях покоя беда засыпает,
Притупляется боль, забываются муки.
Как дыхание мир зазеркалья туманит,
Так смягчают тоску деликатные пассы,
И божественный образ, тот образ прекрасный,
Смертоносный, губительный больше не манит
Тонких пальцев изящные прикосновенья
Гасят память о жестах, стирают улыбку,
А лицо растворяется в мареве зыбком,
Тонет в дымке, тускнеет родник сожалений.
Эти руки усердно, не зная награды,
С каждым часом смиряют, смягчают страданье,
Чтоб утраченных радостей стихло желанье,
Настоящее с прошлым забыли разлады
Боль слабеет от крошечной дозы удачи,
Заживают обиды, рубцуются раны,
И отчаянье, бывшее вечно желанным,
Превращается в шрамы, а шрамы не плачут.
Тот, кто мрачные мысли лелеет прилежно,
Кто все плакал бы над растворившейся болью,
Вас страшится сильнее всех тяжких юдолей –
Молчаливые руки Привычки неспешной.
Перевод: Ирина Палий
*****
У спокойной привычки бесшумные руки,
Им дано врачевать наши свежие раны,
Налагая на сердце повязку нирваны,
Притираньем забвенья спасая от муки;
Благородным печалям, не знающим края,
Для любви, что их полнит, желающим длиться,
От неслышных объятий нельзя защититься,
И уже не терзают они, утихая;
И они уступают, уснув поневоле,
И, теснее сжимаясь, баюкают нежно
Неотступные руки Привычки неспешной
Прирученный покой притупившейся боли;
Но таким же движением, тем же касаньем
Вместе с болью привычно они отстраняют,
Приглушают, туманят, – совсем, как бывает,
Если глянцевость зеркала тронуть дыханьем, –
И улыбку, и жесты, и странно неясны
Те черты, без которых немыслимо зренье,
Что вселяли отчаянье и вдохновенье, –
Словно дымкой подернуты, медленно гаснут.
С каждым днем все бесцветнее отблеск былого,
И Привычка, царя над страданьем уснувшим,
Настоящее прочно сближает с минувшим,
И они, наконец, примиряются снова;
Занимается светом кромешная темень,
Исцеленная рана почти отболела,
Беспредельное горе, достигнув предела,
Зарубцуется, сделавшись собственной тенью;
Только тот, кто лелеет свою безутешность,
Кто не хочет забыть, приникая к печали,
Самым горьким скорбям предпочтет вас едва ли,
Вас, неслышные руки Привычки неспешной.
перевод:Ирис Виртуалис
*****
Привычка, не спеша и с молчаливой лаской,
бинтует день за днём нам тяжкие раненья,
льёт масло на душу, дающее забвенье,
крепит нам сердце самой прочною повязкой.
Любовь рождает в нас высокие печали.
Те стойко берегут живящие истоки
и, вопреки себе, когда проходят сроки,
они не так уже жестоки, как в начале.
Рука Привычки нас ведёт неощутимо
баюкает, любя, с заботой беспрестанной,
и воцаряется покой какой-то странный.
Тупеет наша боль и сносится терпимо.
Своим касанием смягчая все страданья,
Привычка и тогда верна обыкновенью,
когда туманит все былые впечатленья.
Вот так же в зеркале тускнеют от дыханья
телодвижения, улыбки, даже лица,
чья близость может быть и торжеством и крахом.
А после то и то под дымкой или прахом -
источник радости и горести мутится.
Стараясь рисовать беду не столь зудящей,
сбивая мишуру с утерянной утехи,
Привычка исподволь выстраивает вехи
между законченной порой и настоящей.
Где реквием звучал, поют эпиталамы.
И вот уж веселей страдавшим и увечным.
Вчера отчаянье казалось бесконечным,
а нынче, вместо ран, лишь памятные шрамы.
Но те, кому милей, когда их чувства в стычке,
кто слёзы будет лить по притуплённой боли,
тем более страшны, чем всякая недоля,
касанья тихих рук замедленной Привычки.
перевод: Владимир Корман
***** |
|
|
Огюст Angellier -1848 1911 - французский поэт,был первым профессором английского языка и литературы факультета искусств Лилля.
