Осень на Чистых прудах . Темнеет. С желтых лип слетают листья и уходят под воду, но только чуть-чуть, и покачиваются там, зависшие между двумя мирами – водяным и воздушным. Утки подплывают так близко, что даже в сумерках видны крапинки на желтых клювах. Жаль, что у меня с собой нет булки.
Я жду Катьку, нам – к ней на ночевку в город Королев. Оглушаю себя осенью – шуршу опавшими листьями и не слышу, как подходит подруга. Мы обе в красном – у меня пальто, у нее куртка. Такие яркие - нам не раствориться в этом мире, даже если мы будем плавать как листья в пруду.
Мы прыгаем в метро и летим, летим, летим… по эскалатору, ломая ноги, на переходе, лавируя между другими летящими.
На Ярославском три минуты до электрички. И мы снова бежим. С Катькой все время приходится бегать, поэтому она отдала мне свои старые сапоги – без каблуков. На шпильках я за ней просто не успею.
– Кааатяяя! Я прыгаю! Сейчас уедет!
– Не уедет! Еще два вагона! Бежим! Беги!
В электричке бежать некуда. Я передыхаю и в тамбуре сквозь стекла в дверях смотрю, как мы медленно и степенно подъезжаем к Лосиному острову. Там пахнет яблоками и дубовыми листьями. Здесь пахнет пивом и чужими людьми. Нам смешно. В электричке нам все время смешно. Этой осенью у меня дикий, дурацкий, нелепый откат в шестнадцатилетие, и я ничего не могу с этим поделать. Ничего и не делаю – ржу. Припадок. Мы проезжаем Мытищи. Нам – до Подлипок Дачных, значит, выходить на следующей.
В Королеве опять бежим – от перрона по переходу. Я смотрю на Катькины ноги – поспеть бы! Вижу, как падают яблоки. У какой-то тетки, торгующей в переходе, из опрокинутого ведерка падают яблоки и медленно катятся под ноги прохожим. Кажется, что весь мир только и делает, что продает и покупает яблоки. Яблоки, вытесняя все на свете, не справились только с опавшими листьями. Я перепрыгиваю и бегу вперед – там свет в конце тоннеля. Взлетаем наверх, и там тоже – торгуют яблоками.
Катька останавливается: Яблок хочу, надо купить! И протягивает руку к пакету. – Почем у вас?
– По 45.
– Давайте.
Я толкаю ее в бок – Не бери! В переходе дешевле!
– Дешевле?
– Дешевле! Я видела – там по 40 продают!
Катька разгоняется и летит назад в переход, через две ступеньки, высоко подкидывая свои длинные ноги в джинсах цвета индиго. Вслед нам слышно отчаянное: Ой, девочки, не гонитесь за дешевизной!
Катка отвечает, уже откуда-то из-под земли – За чем же еще гнаться-то, как не за дешевизной?
Я тоже бегу по ступенькам. Мне снова смешно, и я не успеваю. Я помню, как рассыпались яблоки, но не помню где именно. Мы их найдем. Там еще были синие цветы – букеты в целлофановых обертках.
Я потеряла Катьку из виду, но она уже откуда-то слева, из-за колонны, истошно орет – Нашлаааааа!
Я бегу на голос – точно! Цветы и яблоки.
- Почем?
- Сорок.
-Давайте.
Сразу две бабушки протягивают нам букеты с синенькими цветочками.
– Девочки, дарите цветы!
Я, изумленно: кому дарить то??
– себе, себе дарите!
– Нет, мы еще до такого не докатились – сами себе дарить! Спасибо!
Катька рассматривает мешочки с яблоками – выбирает пожелтее. Бабушки все еще протягивают букеты. Мне смешно – я представила, как мы с Катькой покупаем цветы и дарим – каждая сама себе. Бабушки явно сбрендили. Все-таки осенью тяжело быть в норме.
– Эх, девочки, любить себя надо, любить. И иногда дарить себе цветы.
Я еще обдумываю – как это, себе дарить?? А Катька уже понеслась на выход – снова к свету, только с другой стороны. Блин! Забавная фигня! Свет есть с обеих сторон тоннеля! Поэтому в нем не может быть полной, глухой, безнадежной темноты.