Встань и иди!
 

Пишет trapier здесь

Мне жаль, но я не отношусь к самодостаточным людям, которые всегда уверены в собственной, каким-то подспудным способом сформировавшейся точке зрения. Мне всегда были нужны ориентиры, путеводители и маяки на скалах. И я усердно искал их, стараясь определить свое собственное место посреди чудес этого мира, где я оказался. 

Я видел чудесный и изобильный мир вокруг себя и я хотел понять как он функционирует. Я накапливал данные и подвергал их сомнению, я формировал свой взгляд на мир таким образом, чтобы получив объяснения, мир продолжал оставаться ярким, страстным и полным обещаний. Я всегда искал объяснения, основания и систему во всем, что случалось вокруг меня. Мир был полигоном безумного физика. Второй закон термодинамики приводил меня в священный трепет, и то же самое действие на меня оказывал орган в приходской церкви. Я чуял в происходящем какую-то тайную силу, которая не дает атомам разлететься по сторонам или упасть на земное ядро тонким слоем. Никто не мог мне открыть ее тайну, ни одно объяснение мне не казалось удовлетворительным.

Я искал своего пророка, потому что готов был поверить каждому, кто смог бы впечатлить меня. Бога мне было мало, я нуждался в переводчике, который смог бы ясно донести до меня, что же имеет ввиду его бог. У меня всегда было много вопросов к нему, но я не желал положить всю жизнь на поиски небольшого божественного откровения, которое при ближайшем рассмотрении оказывается очевидным.

Я нашел его там, где всегда находят своих пророков молодые. Среди трубадуров, которые голосят о своей любви на каждом перекрестке. Он пел очень хорошо. Его голос звучал лучше и вызывал трепета больше, чем органные трубки. Его музыка была запоминающейся, а аранжировки сочными и выразительными. Ритмическая партия дробила мне душу на части, гитарное соло было без малого гениально, басовые рифы великолепны. А на фоне всего этого пламенем горел мой пророк. Невиданно вызывающий, нагло яркий и бесстыдно эксцентричный, мистер Фредди Меркьюри.

Я был в шоке, и в восторге от этого шока! Он поразил меня и покорил с первого взгляда. Он был таким, каким я мог бы мечтать стать, если бы мог хоть немного в это верить. Это был баллистический снаряд, человек с энергией противопехотной установки и таким ошеломительным голосом, словно его в рот целовал король эльфов. Впрочем, в это я как раз готов был поверить охотно.

Я внимал ему с готовностью неофита, хотя для того, чтобы понимать его, требовалась определенная подготовка. Я с удивлением обнаружил, что нашел человека достаточно образованного, чтобы вызвать мое уважение, и при этом настолько страстного, чтобы увлечь меня всего без остатка.

Сила, пребывающая с ним, стояла за его спиной и дышала мне в лицо жаром с каждого снимка, гудела горячим ветром в наушниках, бесстыдно обнажалась в каждом клипе. Слова песен застревали в зубах, но не становились банальными от бесчисленных повторений. И он всегда показывал, куда направляется. Показывал кулаком. Показывал в небо.

Он не менялся, не прогрессировал, не развивался. Он существовал одновременно во всех своих бесчисленных ипостасях. Он был передо мной развернутым свитком, змеящейся лентой, северным сиянием и млечным путем. Одновременно он был дикарски прекрасным страстным юношей с ртом, полным огня, и элегантным, редкой импозантности мужчиной с ласковой улыбкой, полной загадок, и встрепанным безумцем с проникновенным взором прокаженного, и аппетитной брюнеткой с пылесосом, и умирающим фавном, и серафимом с тысячью глаз. Разложенной колодой таро, где каждую карту можно бесконечно рассматривать, а можно схватить взглядом за один миг и понять, потому что смысл проникнет в сознание и утвердится там. Я не читал его, как книгу, он лежал передо мной весь сразу, распластанный и распятый на кресте собственных убеждений. Потому что на момент нашего знакомства он был уже мертв.

Пророк, принесенный в жертву собственным богам. Божество, умирающее и воскресающее на моих глазах. Воплощение бога живого тех полей, которые мы знаем. Посвященный в какие-то жуткие и захватывающие тайны мирового бытия, о которых он старался рассказать каждому на его языке словами музыки и ритма.

Меркури был моим пророком, посредником божества, на которое я не обращал внимание, настолько был увлечен толкованиями. Вторые меня всегда увлекали больше, чем первые. Он совершенно открыто всю жизнь поклонялся своему богу, тому богу, которого не называл, но которому следовал.

Для меня, с моими идеалами крестоносцев, он был воплощением божества намного более древнего, чем все ангелы неба. Легионеры Рима поклонялись ему и звали его Митра – посредник, непобежденный, десница. Он убивал быка и это был акт творения. Каким был бы мир, если бы бык убил его? Тот, кто убивал быка, шел к нему с одним ножом и должен быть готов пожертвовать собой, пытаясь принести быка в жертву. До сих пор это знает каждый тореро, и каждый, кто видел победу быка на корриде.

Он был той движущей силой порядка, которая противостояла хаотической силе толпы. И та мощь, которую он нес с собой нисколько не уступала силе беспорядка. Передо мной разворачивалось очередное отражение в реальности бесчисленных эпических небесных битв, последнее отражение той главной битвы, которую все еще продолжают описывать пророки. Он был посредником между правдой небес и правдой жизни, как между двумя древними божествами арийцев. И он ничего не знал о смирении, это было восхитительно. Да, для меня, потомка тех, кто хватался за меч раньше, чем мог придумать подходящее слово, это было как раз тем, в чем я нуждался. Он казалось не боялся ничего!

Он вдохновлял меня и давал мне силы. Когда я говорю о вдохновении, я ни в коем случае не имею ввиду то эфемерное «творческое» чувство, о котором любят говорить люди искусства. Я инженер, Дитя Марфы, и для меня вдохновение всегда означало только намерение и готовность сделать это. Намерение озвучивал его голос. Я пересмотрел безумное количество фотографий, пытаясь его понять, я читал оригиналы и переводы, я ходил в наушниках и с подстрочным переводом в руках. Я твердил за ним те места, которые меня потрясали. Тщательно изученная ранее религия и мифология позволила понимать сказанное без книг, иначе мне потребовались бы учебники и справочники. И то временами даже я должен был обращаться к комментариям, словно решал шараду.

На защите моего второго диплома магистра модели пошли на подиум под аккомпанемент I Want It All. Неожиданно для комиссии и публики. Что и говорить, что следующие за моим четыре костюмных показа не выиграли в яркости и подаче! Перед выходом я долго говорил со звукооператором, а днем раньше несколько раз повторял генеральный прогон. За месяц я начал мучительно подбирать музыку, но окончательно решиться смог только за несколько дней до защиты. Но все время, которое прошло с момента разработки идеи, я не мог его отпустить от себя.

Я искал его и я его нашел, я не могу отпустить его, потому что он мне нужен, он необходим мне. Необходим мне до сих пор, хотя время исканий в моей жизни уже прошло. До сих пор именно он говорит мне – Встань и иди.

И тогда я встаю и иду.