У Давида не было шансов НЕ прославиться. Он создал такую работу, которая сотрясла мир искусства.

В 1784 году, за 5 лет до Французской революции, он создал «Клятву Горациев». Он написал её для короля Людовика XVI. Но она стала символом бесстрашия революционеров.

Что ее делает настолько уникальной? И почему картина на сюжет из истории римлян, живших в VII веке до нашей эры, так восхищала современников Давида? А главное, с какой стати она будоражит и наши с вами сердца?

Как обычно бывает с такими картинами, многое становится понятным после изучения сюжета.

Давид взял за основу рассказ древнеримского историка Тита Ливия.

Когда-то, 25 веков до этого, соперничали два города: Рим и Альба-Лонга. Постоянные нападения друг на друга ослабляли их. А при этом у обоих был ещё и внешний враг – варвары.

Поэтому правители городов решили унять гордыню и пришли к соглашению. Пусть битва лучших воинов решит их давний спор. И победителем будет тот, чей воин выживет в схватке.

От Рима были выбраны три брата из семейства Горациев. От Альба-Лонга — три брата из семейства Куриациев. Причём семьи были связаны родственными узами. А братья приходились друг другу кузенами.

И вот Давид изобразил, как братья Горации клянутся своему отцу победить или умереть. Причём этой сцены нет в истории Тита Ливия.

Однако именно эта выдуманная самим Давидом сцена очень точно показывает мировоззрение древних римлян. Долг перед Родиной важнее долга перед семьей. Задача женщины — подчиняться, а мужчины — воевать. Роль Воина важнее роли Мужа и Отца.

Это было на самом деле так. Древнеримские женщины не имели права вмешиваться в такой порядок вещей. И на картине Давида это очень хорошо отражено.

Мужчины-герои. Все их мышцы напряжены. Они стоят и готовы к бою. Их клятва спасти Рим звучит очень громко. И им неважно, что их дети останутся без отцов, жены без мужей, родители без своих сыновей.

Семья в любом случае понесёт потери, серьезные потери. И никто ничего не готов предпринимать. Долг перед Римом важнее.

Мы видим трёх безвольных и страдающих женщин, которые это понимают. Но ничего не могут сделать…

Мать братьев обнимает внуков. Это дети одного из стоящих воинов. Его жена сидит ближе к нам. И она — сестра одного из братьев… Куриациев.

Поэтому речь идёт о предстоящем разрушении двух семей, а не одной. У этой женщины погибнет или брат, или муж. Скорее всего, оба.

Посередине мы видим Камиллу, сестру братьев Горациев. Она помолвлена с одним из братьев Куриациев. И ее горю нет предела. Она тоже потеряет или жениха, или братьев. А может, всех.

Но не думайте, что братья Горации готовы бороться, потому что таков долг и нельзя ослушаться отца. А в глубине души их раздирают сомнения. Они также печалятся о возможном вечном расставании с матерью, женой, сестрой. Их отец просит их поклясться, а сам думает: «Зачем мне все это? Это же мои дети».

Нет. Вся трагедия в том, что нет. Ведь мы знаем продолжение этой истории. Что будет с этими людьми дальше, после этой клятвы…

Битва состоится. В живых останется лишь один из Горациев. Рим ликует: он победил.

Воин возвращается домой. И видит, что его сестра Камилла оплакивает своего погибшего жениха, погибшего из семейства Куриациев. Да, она не смогла сдержать слез. Она любила его. Для неё он важнее Рима.

Брата обуял гнев: как она посмела поставить любовь к человеку выше любви к Риму! И он убил свою сестру.

Воина решили судить. Но в его защиту выступил отец, чьей дочерью была и Камилла! Он просит суд простить Горация, так как он поставил долг перед Родиной выше любви к сестре. И был прав, убив ее…

Да, иные времена, иные нравы. Но дальше мы поймём, что у нас с ними есть кое-что общее. А пока предлагаю посмотреть, у кого Давид черпал вдохновение и в чем же уникальность его работы.

Кто вдохновлял Жака Луи Давида

Давид противопоставил мужскую силу и боевой дух женской мягкости и привязанности к семье.

Этот очень сильный контраст заложен в самой композиции картины.

Мужская «половина» картины вся выстроена на прямых линиях и острых углах. Мужчины вытянуты, мечи подняты вверх, ноги стоят врозь. Даже взгляды прямые, пронзающие пространство.

А женская «половина» текучая и плавная. Женщины сидят, полулежат, их руки написаны волнистыми линиями. Они зрительно находятся ниже и как бы в подчиненном положении.

Видим мы и цветовые особенности. Одежда мужчин ярких оттенков, женщин — блеклых.

При этом пространство вокруг аскетичное и… мужское. Плитка пола и арки со строгими колоннами дорического ордена. Давид как бы подчеркивает, что этот мир подчинён мужской воле. И на таком фоне слабость женщин ещё больше ощущается. 

Впервые эффект изображения противоположностей стал использовать в своих работах Тициан. За 2,5 века до Давида.

Особенно яркий контраст красивого и безобразного мастер эпохи Возрождения использовал в картинах с прекрасной Данаей и омерзительной служанкой.

Конечно, не обошлось без влияния Пуссена, создавшего стиль классицизма ещё в XVII веке, за 1,5 столетия до Давида.

У него мы даже можем встретить римских воинов, которые явно своими позами вдохновили Давида на создание «Клятвы Горациев» (в левом нижнем углу).

Поэтому и стиль Давида называется неоклассицизмом. Ведь он строит свои картины на живописном наследии Пуссена и мировоззрении античного мира.

Оксана Копенкина