В хату вошел мужчина лет сорока в полушубке и валенках.

- А это мой сынок Ванюшка. – все поднялись из-за стола.- Миша, давай к нам на хутор, посмотришь на нашу жизнь, погостюешь хоть у меня, хоть у Марии…
- Ты чё, Кайда, меня уже просватуешь? И, в правду одевайтесь, может какая из хуторянок вам и глянется. Поучаствуйте в наших вечерницах, мы о себе вам поведаем, вы о своей жизни в милиции.
Он еще не успел ничего сказать, ему подали валенки, шапку-ушанку, помогли одеть пальто. Михаил Дмитриевич не сопротивлялся, ему по душе были эти простые деревенские женщины, чувствовал с ними себя спокойно, по-домашнему.
Подъехали к хутору.
- В этом году осветили улицу, живем как в городе. Жаль, много хат пустует, снегом занесло под самую крышу.
Хата Марии Семеновны рубленная с тремя окнами в палисадник, крыша покрыта чаканом под корешок, добротные надворные постройки, огорожено подворье крашенным штакетником. Хатой можно назвать с большой натяжкой – это был дом, поставленный мужем в хрущевские годы – был достаток да пятеро детей подпирало.
- Заночуешь Дмитриевич , у меня, людских пересудов не боюсь. Самое большое через полчаса все хуторские будут в курсе.
И верно! Не успела еще Семеновна ознакомить его со своим жильем, как в комнату зашла Акулина Ивановна с вопросом:
- Ну, показывай своего примака, Мария.
- Дуська?
- Ну, а кто же, сейчас все хуторяне здесь будут.
Подошли еще несколько женщин, назвали себя. Дмитриевич попросил не беспокоиться, у него память на лица и фамилии профессиональная.
- Все, - с порога выпалила вошедшая Дуська – помер Федька на руках у Нюрки. Царство ему небесное. Заговорили разом, перекрестились на образа.
- Мария, оставайся с гостем, мы пойдем обряжать покойника.
Ушли. В комнатах стало тихо. Помолчали.
- Жаль. Хороший мужик был, работящий, безотказный. Покажу вам комнату-спальню.
Комната Михаилу понравилась – койка с горкой подушек, тумбочка с настольной лампой, стена завешена ковром.
Уселись в зале, поговорили о том о сем, о хуторе, его родоначальнике Ковале, которого его дочка Екатерина выкупила у помещика, и что об этом точнее расскажет Акулина Ивановна. Ей уже сто лет стукнуло, а память дай бог каждому.
Дмитриевич поинтересовался семьей покойного.
- Нюра, моя ровесница, росли вместе, вместе коров за сиськи таскали