Почему мне так плохо, хотя все вроде бы нормально

Елизавета Павлова

Один из не таких уж редких запросов клиента на сеансе у психолога может звучать так: «Вроде бы, все нормально, но что-то уж очень мне плохо». Выглядит эта формулировка совершенно по-достоевски, но загадочная русская душа тут совершенно ни при чем. Вопрос в том, ЧТО человек привык считать для себя «нормальным», как он вообще определяет критерии «нормы» и какое это оказывает влияние на всю его повседневную жизнь.

А как мы вообще понимаем, что некоторые вещи в нашей жизни – «нормальны»? Объясню на примере из собственной жизни. Я в раннем детстве (до 6 лет) ходила в детский садик. Обычный дворовый детский сад в спальном районе. Место в нем получить было очень непросто, и воспитателей, как я понимаю, тоже не хватало. 

Те же, которые в нем работали – применяли очень и очень странные воспитательные меры. Например, заставляли доедать все на тарелке, вне зависимости от того, хочешь ты это есть или нет. А кто не доедал или копался над порцией (как я, например), тех интенсифицировали: попросту вываливали второе блюдо в недоеденное первое. И не выпускали из-за стола с формулировкой: «Ешь теперь так, пока все не съешь – будешь сидеть». 

До сих пор перед глазами стоит картинка: в почти совсем полную тарелку борща, которым я давлюсь уже полчаса, плюхается творожная запеканка. И плывет, рассекая борщ, как маленький линкор. 

А я, маленькая девочка, верящая взрослым, смотрю на это и с ужасом осознаю, что все, теперь я буду сидеть над этим месивом до тех пор, пока вечером меня не заберут родители. Потому, что есть такую бурду я просто физически не в состоянии – стошнит. На нее и смотреть-то гадко. 

Но взрослые тетеньки-воспитательницы обещали, что не отпустят, пока не съем. А я никогда этого не съем. Значит, сидеть мне тут вечно. Ну, в итоге из-за стола в тот раз меня выпустили раньше, чем пришла мама (не будут же воспитательницы, в самом деле, ради одной меня изменять распорядок дня – игры, прогулки и т.п.), но, сидя за столиком, я этого не знала и искренне верила, что да, вот такая моя теперь судьба – сидеть перед ненавистной тарелкой и отчаянно тосковать и мучиться.

Потом, через много лет, когда я давным-давно уже вышла из садика (закончила школу и университет), я рассказала маме о педагогических методах наших воспиталок. Не то, чтобы пожаловаться – а так, к слову пришлось. Мама пришла в ужас: «Какой кошмар они творили! А что же ты мне об этом тогда не рассказала?». 

Такое обращение с дочкой моя мама не стала бы терпеть – пришла бы лично и разнесла этот дурацкий сад по кирпичику. Я же в ответ удивилась не меньше и сказала то, что первое в голову пришло: «А я не знала, что тут что-то не так. Я думала, что так и надо…» . 

Как мне кажется, этот мой ответ – ключ к очень многим проблемам, с которыми приходят и к психологу клиенты. ТО ОБРАЩЕНИЕ, К КОТОРОМУ ЧЕЛОВЕК ПРИВЫК – ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНЫМ И ДАЖЕ НОРМАЛЬНЫМ. 

Привык ребенок к тому, что папа каждую пятницу приходит пьяный, опорожняется на лестнице и ложится отдыхать поперек коммунального коридора – ну, так и надо, а что тут удивительного? Папа устал. 

Или – привыкнет дочка или сын, что никто в семье голоса не повысит, а поднятие бабушкиной брови есть знак чего-то страшного, пугающего, перед чем трепещут взрослые, значит, это и есть для этой ячейки общества норма. Бабушка же будет недовольна, обидится! Неужели не страшно? 

Если в семье бьют детей – это тоже для маленького человечка НОРМА. У нас так принято. Значит, так и надо. Значит, я это заслужил. Других родители не били? Ну, может, их не за что было. А меня били – значит, я заслужил. Раз били. 

Более того: то обращение, которое получает ребенок, он и считает правильным и нормальным применительно к себе. Если мама ознакомила ребенка с тем, что «если бы я тебя не родила – уехала бы из этой отвратительной страны и жила бы как люди» – понятно, это я виноват, а страна отвратительная, факт; мама же сказала. 

Мысль: «мамочка погорячилась, а на самом деле она меня любит и я для нее – самое дорогое на свете» в пять лет в голову ребенку придти никак не может. Бьет – значит, я плохой; сделал что-то нехорошее; ну, и поделом мне. 

Ругает мама: «ты мне не нужен такой, живи один» – значит, и правда хочет выкинуть (а не то, что «применяет педагогический прием для большей контролируемости»). Та обстановка, в которой ребенок постоянно живет – и есть для него не просто модель мира; это система координат и представление о нормальном, о том, чего он достоин.

Маленькие дети вообще с трудом различают реальность от преувеличения или вымысла. Именно поэтому дети верят в волшебные сказки, Деда Мороза и бабайку. А еще в то, что мама и впрямь «отдаст чужому дядьке, если буду себя плохо вести», ну, или в «ты мне не нужен, живи теперь один». Ребенку пока не с чем сравнивать, он только собирает информацию об этом мире. Верит в то, что родители скажут (и сделают).

Все это происходит потому, что понятие норм закладывается у ребенка в самом раннем возрасте, еще до школы. И менять его – исключительно сложно. Когда ребенок приходит в мир, одна из ключевых его задач – стать членом общества, социума. 

Совсем маленький малыш, двух-трехлетка, активно осваивает язык и выучивает его – даже самые сложные языки, с непростым произношением или такие, где разная высота звука или интонация придает слову другой смысл. 

Маленький человечек очень сильно мотивирован понять, что происходит в мире вокруг, и более всего желает встроиться в этот мир, стать его частью – чтобы выжить. Человеческий детеныш довольно долго нуждается в опеке и заботе взрослых членов сообщества, поэтому усвоение норм, правил, установок общества – в самом прямом смысле вопрос выживания для ребенка. 

И с этой точки зрения, встроиться в сообщество в качестве «последнего в иерархии», гонимого и шпыняемого – более безопасно, чем оказаться вообще выкинутым из группы. Поэтому нормы обращения с собой маленький ребенок усвоит практически ЛЮБЫЕ. 

Будут бить ежедневно – да, значит так и надо, только не гоните. Будут ругать и обзывать, считать неудачным, криворуким, недотепой и неумехой – примет и поверит в это; но ведь не гонят же, только ругают? Значит, самого страшного опять удалось избежать; хоть не очень будет весело, но ведь выживу!

И это совсем не шутки – насчет «выгнать из группы». Дело в том, что человечество как вид прожило долгую жизнь, причем тысячелетия из нее прошли именно в относительно небольших группах, родоплеменных сообществах, быть изгнанным из которого могло оказаться вполне реально – за какие-то проступки или, например, носителю смертельной болезни, который мог заразить соплеменников. 

А одинокое существование в не всегда дружелюбной природе практически всегда означало для ребенка голодную и холодную смерть. Так что «голос предков» тихонько нашептывает ребенку: «Что угодно, как угодно, лишь бы оставаться членом сообщества себе подобных; ОТВЕРЖЕНИЕ = СМЕРТЬ». 

Отвержение значимыми людьми сообщества (в первую очередь, мамой и отцом) – это то, чего ребенок любыми средствами старается избежать. Пусть даже принимая на себя вину за все происходящее и исподволь обучаясь тому, как он сам плох и насколько дурно с ним можно обращаться.



Кстати, модное нынче «социальное подтверждение» – из той же оперы. Рекламисты и маркетологи вовсю убеждают: покупатель склонен доверять мнениям других людей (например, дающим высокую оценку рекламируемому товару), причем чем больше эти советчики похожи на покупателя, тем больше он верит их мнению. 

Корни этой веры в «социальное подтверждение» – те же самые: человек видит: «сообщество похожих на меня людей считает, что предмет Х – полезная для выживания штука; наверное, так и есть; пожалуй, стоит его приобрести!». 

И, знаете, расплатиться за доверие не тем людям просто деньгами и покупкой ненужной штуковины – не самое страшное. А вот когда ребенок платит тем единственным, чем обладает – самооценкой, формированием личности и характера, мнением о себе – это гораздо, гораздо дороже.

И в работе психолога большая, очень большая часть работы – не просто выслушать клиента, а помочь ему создать новые границы, то есть, установку: «так со мной нельзя». ТАК. СО. МНОЙ. НЕЛЬЗЯ. 

Бить меня нельзя. Ругаться матерно. Обзывать шлюхой и рвать мои вещи. Кидаться на меня с ножом, ремнем, палкой, резиновым жгутом, ножкой от стула. Ломать мне руки, ноги, ребра – тоже нельзя. Отнимать и сжигать мои игрушки. Усыплять моих животных и не сознаваться в этом («Пушок убежал, наверное»). 

Унижать и высмеивать меня перед родственниками, друзьями, знакомыми, моими одноклассниками. Скрывать важные вещи обо мне и близких нельзя, например, не рассказывать по году, что умерла бабушка. Лишать меня еды нельзя. Отказывать мне в заботе, когда я болен или слаб – нельзя.

И многое-многое другое нельзя. Все вышеперечисленное – не я придумала, а в разное время рассказали мне на сеансах клиенты; с ними все эти вещи некогда проделывали родители, мамы, папы, бабушки. 

И, поверьте, я порой испытывала довольно пугающее чувство, когда, например, высказывала человеку сомнение в том, что его семья была «хорошей, дружной, любящей», раз папа регулярно жестоко избивал детей, а мама старательно делала вид, что ничего не замечает. Потому, что клиент искренне удивлялся: а что тут такого? Ну, бил, ну измывался. Но ведь нормальная ж семья была-то! Все остальное ж было хорошо!

Это ненормально, скажу я решительно. С социально-психологической точки зрения любые установки могут называться «нормами», но некоторые из норм, которые регулярно практикуются по отношению к слабейшим – дикие (по современным представлениям) и их нельзя терпеть.

Вот что я хочу отметить напоследок. Того, что произошло – уже не изменить. То детство, которое у вас было – оно уже было. Как говорится в одной психологической поговорке: «Если у тебя в детстве не было велосипеда, а теперь ты вырос и купил себе «Бентли», то у тебя в детстве все равно не было велосипеда». 

Так вот, «велосипеда» у многих из нас (у меня тоже, кстати) – не было. А отношение к себе в духе: «Я не достоин не то, что велосипеда, но и одного-единственного велосипедного колеса» - оно у многих осталось. 

И идет человек по жизни с вот такой «безвелосипедной» установкой, и «не покупает велосипед» годами – не верит, что достоин любви, счастья, уважения, успеха . И искренне чувствует, что вот вроде бы все «нормально», но уж очень мне как-то плохо.

Велосипед купить себе маленькому – нельзя. Отменить жестокое обращение и детские обиды – никак не удастся. Можно помочь себе нынешнему и помочь стать счастливее. То есть, изменить представление о «норме» и «нормальном» применительно к себе. Не буду врать, это долго, трудно и не всегда приятно в процессе. Но может сработать.

1. Транзактный анализ Эрика Берна

Сценарный анализ невозможен без понимания основной, базовой концепции Эрика Берна — транзактного анализа. Именно с него он начинает свою книгу «Люди, которые играют в игры».

Эрик Берн считает, что у каждого человека есть три состояния Я, или, как еще говорят, три Эго-состояния, определяющие, как он ведет себя с окружающими и что из этого в итоге получается. Эти состояния называются так:

• Родитель

• Взрослый

• Ребенок

Изучению этих состояний и посвящен транзактный анализ. Берн считает, что мы в каждый момент своей жизни находимся в одном из этих трех состояний. Причем их смена может происходить сколь угодно часто и быстро: например, вот только что руководитель общался со своим подчиненным с позиции Взрослого, уже через секунду обиделся на него как Ребенок, а через минуту начал его поучать из состояния Родителя.

Одну единицу общения Берн называет транзакцией. Отсюда и название его подхода — транзактный анализ. Чтобы не было путаницы, Эго-состояния Берн пишет с большой буквы: Родитель (Р), Взрослый (В), Ребенок (Ре), а эти же слова в их обычном, относящемся к конкретным людям значении, — с маленькой.

Состояние «Родитель» ведет свое происхождение от родительских образцов поведения. В этом состоянии человек чувствует, думает, действует, говорит и реагирует точно так же, как это делали его родители, когда он был ребенком. Он копирует поведение своих родителей. И тут надо учитывать два Родительских компонента: один — ведущий происхождение от отца, другой — от матери. Состояние Я-Родитель может активизироваться при воспитании собственных детей. Даже тогда, когда это состояние Я не выглядит активным, оно чаще всего влияет на поведение человека, выполняя функции совести.

Вторая группа состояний Я заключается в том, что человек объективно оценивает то, что с ним происходит, рассчитывая возможности и вероятности на основе прошлого опыта. Это состояние Я Эрик Берн называет «Взрослый». Его можно сравнить с функционированием компьютера. Человек в позиции Я-Взрослый пребывает в состоянии «здесь и сейчас». Он адекватно оценивает свои действия и поступки, полностью отдает себе в них отчет и берет на себя ответственность за все, что он делает.

Каждый человек несет в себе черты маленького мальчика или маленькой девочки. Он порой чувствует, мыслит, действует, говорит и реагирует точно так же, как это делал в детстве. Это состояние Я называется «Ребенок». Его нельзя считать ребяческим или незрелым, это состояние только напоминает ребенка определенного возраста, в основном двух-пяти лет. Это мысли, чувства и переживания, которые проигрываются из детского возраста. Когда мы в позиции Эго-Ребенка, мы находимся в состоянии контролируемых, в состоянии объектов воспитания, объектов обожания, то есть в состоянии тех, кем мы являлись, когда были детьми.

Какое из трех состояний Я более конструктивное и почему?

Эрик Берн считает, что человек становится зрелой личностью, когда в его поведении доминирует состояние Взрослого. Если же преобладает Ребенок или Родитель, это приводит к неадекватному поведению и к искажению мироощущения. И поэтому задача каждого человека — добиться баланса трех Я-состояний с помощью усиления роли Взрослого.

Почему Эрик Берн считает состояния Ребенка и Родителя менее конструктивными? Потому что в состоянии Ребенка у человека наблюдается достаточно большой перекос в сторону манипулирования, спонтанности реакций, а также нежелания или неспособности взять на себя ответственность за свои поступки. А в состоянии Родителя в первую и главную очередь доминирует контролирующая функция и перфекционизм, что тоже бывает опасно. Рассмотрим это на конкретном примере.

Человек совершил какую-то оплошность. Если у него доминирует Эго-Родитель, то он начинает ругать, пилить, «грызть» себя. Он постоянно прокручивает в голове эту ситуацию и что он сделал не так, корит себя. И эта внутренняя «пилёжка» может продолжаться сколь угодно долго. В особо запущенных случаях люди пилят себя по одному и тому же вопросу десятилетиями. Естественно, что в какой-то момент это превращается в психосоматическое расстройство. Как вы понимаете, реальную ситуацию такое отношение к ней не изменит. И в этом смысле состояние Эго-Родителя не является конструктивным. Ситуация не меняется, а психическое напряжение возрастает.

А как в такой ситуации ведет себя Взрослый? Эго-Взрослый говорит: «Да, здесь я сделал ошибку. Я знаю, как ее исправить. В следующий раз, когда возникнет такая же ситуация, я вспомню этот опыт и попробую избежать такого исхода. Я всего лишь человек, я не святой, у меня могут быть ошибки». Так разговаривает с собой Эго-Взрослый. Он разрешает себе ошибку, берет на себя ответственность за нее, он ее не отрицает, но эта ответственность здравая, он понимает, что не все в жизни от него зависит. Он извлекает опыт из данной ситуации, и этот опыт становится для него полезным звеном в следующей подобной ситуации. Самое главное, что здесь исчезает излишняя драматизация и обрубается некий эмоциональный «хвост». Эго-Взрослый не тащит за собой этот «хвост» на веки вечные. И поэтому такая реакция конструктивна.

А что же в подобной ситуации делает человек, который находится в состоянии Эго-Ребенка? Он обижается. Почему так происходит? Если Эго-Родитель берет на себя гиперответственность за все, что происходит, и поэтому так сильно себя ругает, то Эго-Ребенок, наоборот, считает, что если что-то получилось не так, то это виноваты мама, начальник, друг или кто-то еще. А раз они виноваты и поступили не так, как он ожидал, то они его разочаровали. Он на них обиделся и решил, что отомстит, ну, или перестанет с ними разговаривать.

Такая реакция вроде бы какого-то серьезного эмоционально «хвоста» для человека не несет, ведь он переложил этот «хвост» на другого. Но что он имеет в результате? Испорченные отношения с тем человеком, на которого переложена вина за ситуацию, а также отсутствие опыта, который мог бы стать для него незаменимым, когда такая ситуация повторится. А повторится она обязательно, потому что у человека не изменится стиль поведения, который привел к ней. Кроме того, тут надо учитывать, что долгая, глубокая, злобная обида Эго-Ребенка часто становится причиной серьезнейших заболеваний.

Таким образом, Эрик Берн считает, что мы не должны допускать в своем поведении доминирования состояний Ребенка и Родителя. Но в какой-то момент жизни они могут и даже должны включаться. Без этих состояний жизнь человека будет как суп без соли и перца: вроде есть можно, но чего-то не хватает.

Иногда надо разрешать себе быть Ребенком: страдать ерундой, позволять спонтанный выход эмоций. Это нормально. Другой вопрос, когда и где мы позволяем себе это делать. Например, на деловом совещании это совсем неуместно. Всему свое время и место. Состояние Эго-Родителя может быть полезно, например, для преподавателей, лекторов, воспитателей, родителей, врачей на приеме и т. п. Из состояния Родителя человеку проще взять под контроль ситуацию и нести ответственность за других людей в рамках и объеме этой ситуации.

2. Сценарный анализ Эрика Берна

Теперь перейдем к сценарному анализу, которому посвящена книга «Люди, которые играют в игры». Эрик Берн пришел к выводу, что судьба любого человека программируется в дошкольном возрасте. Это хорошо знали священники и учителя средневековья, говорившие: «Оставьте мне дитя до шести лет, а потом берите обратно». Хороший дошкольный воспитатель может даже предвидеть, какая жизнь ожидает ребенка, будет ли он счастливым или несчастным, станет ли победителем или неудачником.

Сценарий по Берну — это подсознательный жизненный план, который формируется в раннем детстве в основном под влиянием родителей. «Этот психологический импульс с большой силой толкает человека вперед, — пишет Берн, — навстречу его судьбе, и очень часто независимо от его сопротивления или свободного выбора.

Что бы ни говорили люди, что бы они ни думали, какое-то внутреннее побуждение заставляет их добиваться того финала, который часто отличается от того, что они пишут в своих автобиографиях и заявлениях о приеме на работу. Многие утверждают, что хотят заработать много денег, но теряют их, тогда как окружающие богатеют. Другие утверждают, что ищут любви, а находят ненависть даже в тех, кто их любит».

В первые два года жизни поведение и мысли ребенка программируются в основном матерью. Эта программа и формирует первоначальный каркас, основу его сценария, «первичный протокол» относительно того, кем ему быть: «молотом» или «наковальней». Такой каркас Эрик Берн называет жизненной позицией человека.

Жизненные позиции как «первичный протокол» сценария

В первый год жизни у ребенка формируется так называемое базовое доверие или недоверие к миру, и складываются определенные убеждения относительно:

• себя самого («Я хороший, со мной все в порядке» или «Я плохой, у меня не все в порядке») и

• окружающих, прежде всего родителей («Ты хороший, с тобой все в порядке» или «Ты плохой, с тобой не все в порядке»).

Это простейшие двусторонние позиции — Ты и Я. Изобразим их сокращенно так: плюс (+) — это позиция «все в порядке», минус (–) — позиция «не все в порядке». Сочетание этих единиц может дать четыре двусторонние позиции, исходя из которых и формируется «первичный протокол», ядро жизненного сценария человека.

В таблице показаны 4 базовые жизненные позиции. Каждая позиция имеет свой сценарий и свой финал.

У каждого человека есть позиция, на основе которой формируется его сценарий и базируется его жизнь. Отказаться от нее ему так же сложно, как вынуть фундамент из-под собственного дома, не разрушив его. Но иногда позицию все-таки можно изменить с помощью профессионального психотерапевтического лечения. Или благодаря сильному чувству любви — этому важнейшему целителю. Эрик Берн приводит вот такой пример устойчивости жизненной позиции.

Человек, считающий себя бедным, а других богатыми (Я –, Ты +), не откажется от своего мнения, даже если неожиданно у него появится много денег. Это не сделает его богатым в собственной оценке. Он по-прежнему будет считать себя бедным, которому просто повезло. А человек, который считает важным быть богатым в отличие от бедняков (Я +, Ты –), не откажется от своей позиции, даже если лишится своего богатства. Он останется для всех окружающих тем же «богатым» человеком, только испытывающим временные финансовые затруднения.

Устойчивостью жизненной позиции объясняется также тот факт, что люди с первой позицией (Я +, Ты +) обычно становятся лидерами: даже в самых крайних и трудных обстоятельствах они сохраняют абсолютное уважение к себе и к своим подчиненным. 

Hо иногда встречаются люди, позиция которых неустойчива. Они колеблются и перескакивают с одной позиции на другую, например с «Я +, Ты +» на «Я –, Ты –» или с «Я +, Ты –» на «Я –, Ты +». В основном это нестабильные, тревожные личности. Стабильными Эрик Берн считает тех людей, чьи позиции (хорошие или плохие) трудно поколебать, и таких большинство.

Позиции не только определяют наш жизненный сценарий, они еще и очень важны в повседневных межличностных отношениях. Первое, что люди чувствуют друг в друге, — это их позиции. И тогда в большинстве случаев подобное тянется к подобному. Люди, хорошо думающие о себе и о мире, обычно предпочитают общаться с себе подобными, а не с теми, кто вечно недоволен. 

Люди, чувствующие собственное превосходство, любят объединяться в различных клубах и организациях. Бедность также любит компанию, поэтому бедные тоже предпочитают собираться вместе, чаще всего для того, чтобы выпить. Люди, чувствующие тщетность своих жизненных усилий, обычно толкутся около пивных или на улицах, наблюдая за ходом жизни.

Сюжет сценария: как ребенок его выбирает

Итак, ребенок уже знает, как он должен воспринимать людей, как будут относиться к нему другие люди и что означает «такие, как я». Следующий шаг в развитии сценария — это поиск сюжета, который отвечает на вопрос «Что случается с такими, как я?». Рано или поздно ребенок услышит историю о ком-нибудь «таком, как я». Это может быть сказка, прочитанная ему матерью или отцом, история, рассказанная бабушкой или дедушкой, или рассказ о каком-то мальчишке или девчонке, услышанный на улице. Но где бы ребенок ни услышал эту историю, она произведет на него такое сильное впечатление, что он сразу поймет и скажет: «Это я!».

Услышанная история может стать его сценарием, который он будет пытаться реализовывать всю жизнь. Она даст ему «скелет» сценария, который может состоять из следующих частей:

• герой, на которого ребенок хочет быть похожим;

• злодей, который может стать примером, если ребенок подыщет ему соответствующее оправдание;

• тип человека, воплощающий в себе образец, которому он хочет следовать;

• сюжет — модель события, дающая возможность переключения с одной фигуры на другую;

• перечень персонажей, мотивирующих переключение;

• набор этических стандартов, предписывающих, когда надо сердиться, когда обижаться, когда чувствовать себя виноватым, ощущать свою правоту или торжествовать.

Так на основе самого раннего опыта ребенок выбирает свои позиции. Затем из того, что он читает и слышит, он формирует дальнейший жизненный план. Это и есть первый вариант его сценария. Если помогут внешние обстоятельства, то жизненный путь человека будет соответствовать сюжету, сложившемуся на этой основе.

Продолжение следует

***************************************************************************

Запись на индивидуальные сессии  и консультации

Когда вы отрезаны от своей ценности, в своем фактическом опыте вы ощущаете, что внутри вас словно бы пустая дыра. Вы испытываете чувство неполноценности и пытаетесь заполнить дыру чем-то извне

Давайте возьмем, например, качество ценности или самоуважения. Когда вы отрезаны от своей ценности, в своем фактическом опыте вы ощущаете, что внутри вас дыра, которая кажется вам пустой. Вы испытываете чувство нехватки, чувство неполноценности и хотите заполнить эту дыру ценностью извне. Вы можете пробовать заполнить ее одобрением, наградами, всем, чем угодно. Вы пытаетесь заполнить дыру ложной ценностью.

У нас есть множество дыр, но мы обычно не осознаем их. Мы обычно осознаем свои желания: «Я хочу награду. Я хочу быть успешным. Я хочу, чтобы этот человек любил меня. Я хочу это или то переживание». Присутствие желаний или нужд указывает на присутствие дыр.

Эти дыры создаются в детстве, частично это происходит в результате травматического опыта или конфликта с окружением. Возможно, ваши родители не ценили вас. Они не обращались с вами так, как если бы ваши желания или присутствие были важными, не действовали таким образом, чтобы дать вам знать, что вы имеете значение.

Они игнорировали вашу сущностную ценность. Так как никто не увидел и не признал вашу ценность (возможно, вас даже за нее ругали или отговаривали от неё), вы оказались отрезанным от этой части вас, и то, что осталось — это дыра, нехватка чего-то.

Когда вы устанавливаете с кем-то глубокую связь, вы заполняете свои дыры другим человеком. Некоторые из ваших дыр наполняются тем, что, по вашему убеждению, вы получаете от других людей. Например, вы можете чувствовать себя оцененным, потому что определенный человек одобряет вас. На сознательном уровне вы не знаете, что заполняете дыру этим одобрением. И когда вы с этим человеком, вы чувствуете себя ценным и бессознательно вы чувствуете, что другой человек отвечает за вашу ценность. Что бы этот человек ни давал вам, вы чувствуете его, как часть себя; это часть полноты, которую вы испытываете.

Ваше бессознательное не рассматривает часть человека, которая заставляет вас чувствовать наполненным, как отдельную; вы считаете, что это часть вас. Когда человек умирает или отношения заканчиваются, вы не чувствуете, что потеряли этого человека, вы чувствуете, что потеряли что-то, что заполняет вашу дыру.

Вы переживаете утрату части себя. Вот почему этот так болезненно. Вы чувствуете себя, как будто вы были разрезаны и что-то было забрано из вас. Поэтому рана и боль вокруг нее — боль потери. Вы можете чувствовать, как если бы вы потеряли свое сердце, свою безопасность, свою силу, свою волю — все, чем человек наполнял вас. Когда вы теряете близкого вам человека, вы чувствуете ту дыру, которую этот человек заполнял.

Когда вы устанавливаете с кем-то глубокую связь, вы заполняете свои дыры другим человеком. Некоторые из ваших дыр наполняются тем, что, по вашему убеждению, вы получаете от других людей

Вот о чем говорят люди, когда они утверждают, что «подходят» друг другу. Один человек подходит к дырам другого. Когда два человека живут вместе, они могут чувствовать полноту и завершенность, потому что они чувствуют друг друга как дополнение, — вместе они создают единое целое.

Очень редко случается, когда другой человек заполняет все ваши дыры. В вашей жизни много людей и дел, и все равно они не заполняют все ваши дыры. Некоторые дыры могут оставаться незаполненными, и это продлевает ощущение неудовлетворенности. И, конечно, дыры не заполняются полностью.

В момент, когда человек изменится немного или скажет что-то, что заставит вас почувствовать себя плохо, вы почувствуете дыру опять. «О, он, в конце концов, не считает, что я стою чего-нибудь». Вы чувствуете злость и обиду, потому что дыра начинает расширяться. Это неудовлетворенность продолжается, потому что другой человек не всегда идеально заполняет ваши дыры, особенно если он тоже хочет, чтобы вы заполнили его дыры.

С.: Когда вы меняете отношения, или другой человек в вашей жизни меняется, тогда должны происходить изменения в тех дырах, которые вовлечены в процесс.

А. Х.: Правильно. Если какие-либо изменения происходят, вокруг дыр начинается некоторое движение. Некоторые дыры становятся пустыми, а некоторые заполняются. Человеку приходится приспособиться и найти другие способы заполнить дыры. Это обычно значит, что им надо иметь дело с некоторыми из этих дыр. Они должны почувствовать их присутствие и, может быть, понять их.

Если вы сможете остаться с болью и страданием от этой потери, не пытаясь прикрыть это еще чем-нибудь, возможно, вы почувствуете пустоту

Стало быть, теперь вы знаете, почему утрата кого-то, кто был вам очень близок, очень-очень близок, так болезненна. После того, как вы были близки с этим человеком длительное время, вы настолько привыкли к тому, что он вам «подходит», что начинаете верить, что другой человек является частью вас. Потерять человека — это потерять часть себя.

Когда вы непосредственно переживаете эту потерю и отделение, у вас есть возможность увидеть, что то, что наполняло вас, не было в действительности вами. Если вы сможете остаться с болью и страданием от этой потери, не пытаясь прикрыть это еще чем-нибудь, возможно, вы почувствуете пустоту.

Вы почувствуете и увидите дыру. Затем, если вы позволите себе чувствовать это отсутствие, эту пустоту, вы можете найти сущностную часть себя — то, что заполнит дыру изнутри, раз и навсегда. И это даже не заполнение: это устранение дыры и отождествления с нехваткой чего-то. В этом случае вы возвращаете себе часть себя. Вы соединяетесь с частью своей сущности, которую потеряли и которую, как вы думали, кто-то другой может для вас восполнить.

Многие люди чувствуют потерю самоуважения, когда отношения заканчиваются, поэтому я использую конкретный пример ценности. Начиная исследовать потерю, вы можете оставаться с тем, что вы чувствуете и спросить себя: «Как так получилось, что я чувствую себя никчемным? Как получилось, что я чувствую себя ничтожеством только потому, что этот человек больше не находится рядом со мной? Почему я чувствую, что я так малоценен?».

Если вы останетесь с этим чувством, не пытаясь изменить его, просто уделив ему внимание и пытаясь понять его, тогда вы испытаете чувство нехватки и дыру. Если вы поймете эту нехватку и с чего она началась, вы, быть может, даже вспомните действительное событие или ряд событий, приведших к утрате ценности.

Если вы позволите себе чувствовать это отсутствие, эту пустоту, вы можете найти сущностную часть себя — то, что заполнит дыру изнутри, раз и навсегда

Дыра обычно заполнена частью личности, которая помнит, что было потеряно, ситуацию, из-за которой эта потеря произошла, и боль и конфликты, ассоциируемые с ней. Мы должны пройти через боль на более глубокий уровень и стать ближе к дыре самой по себе, чтобы увидеть эти воспоминания. Когда мы видим воспоминания о том, что было потеряно, аспект Сущности, который был потерян, начнет проявляться снова.

Итак, любая глубокая утрата есть возможность роста, возможность понять больше о самом себе, прожить опыт ощущения дыр, которые, как вы думаете, могут быть заполнены кем-то еще. К сожалению, люди обычно защищаются, как сумасшедшие, против более глубокого чувствования этих утрат.

Это, в первую очередь, им необходимо, чтобы избежать ощущения дыры. Люди не знают, что дыра, или чувство, что чего-то не хватает, есть симптом утраты чего-то более глубокого -утраты Сущности, которую можно вернуть себе. Они думают, что дыра, нехватка чего-то, это то, кем они на самом деле являются на глубоком уровне, и что под этим нет ничего больше. Они думают, что с ними что-то не так, но это чувство, что что-то не так, есть бессознательная правда о наличии дыры.

Когда мы перестаем защищаться от чувствования дыры, то понимаем, что наш действительный опыт совсем не болезненный. Мы просто переживаем опыт пустого пространства

Люди будут делать все, что угодно, лишь бы не чувствовать дыры. Они верят, что если они не закроют дыру, она поглотит их. Если они приближаются к дыре любви, например, они могут чувствовать угрозу от разрушительного одиночества или пустоты. Другие дыры могут приводить к чему-то, что чувствуется как угроза уничтожения. Не удивительно, что мы не хотим находиться около этих дыр!

Но в нашей работе здесь мы наблюдаем удивительные вещи: когда мы перестаем защищаться от чувствования дыры, то понимаем, что наш действительный опыт совсем не болезненный. Мы просто переживаем опыт пустого пространства, которое чувствуется, как будто бы там ничего нет. Там не угрожающее ничто, а пространство, разрешение. Это пространство позволяет Сущности появляться. Только эта Сущность — и только она — может устранить эту дыру, эту нехватку изнутри.

С.: Может ли дыра проявляться как злость?

А. Х.: Да. Вы можете испытывать эмоцию злости в результате того, что вы чувствуете нехватку, особенно когда злость — это способ защиты от чувствования дыры. Большинство эмоций, особенно автоматические и навязчивые, представляют собой результат наличия дыр. Когда нет дыр, нет таких эмоций. Грусть, обида, ревность, злость, ненависть, страх — все эти эмоции суть результат дыр. Если у вас нет дыр, то нет и таких эмоций. У вас есть только Сущность. Вот почему такие эмоции иногда зовутся страстями, ложными чувствами, или псевдочувствами.

Наше общество в целом организовано так, что люди заполняют дыры друг друга. Цивилизация, как мы ее знаем, построена по принципу заполнения дыр

Все наше общество устроено так, чтобы учить нас как следует получать извне то, что заполнит наши дыры: мы должны получить ценность, любовь, силу и т. д. извне. Мы говорим о том, как прекрасно что-то делать для других людей, или быть влюбленным, или иметь значимую профессию, как будто все это является тем, что дает жизни значение.

Мы приписываем значение не Сущности, а человеку или вещи; мы думаем, что человек или вещь придает жизни большее значение, чем придает ей Сущность, от которой-то на самом деле и зависит значение жизни. Наше общество в целом организовано так, что люди заполняют дыры друг друга. Цивилизация, как мы ее знаем, построена по принципу заполнения дыр. Это продукт личности. Это также то, где живет личность. Это то, что подкрепляет и питает личность.

С.: Так было всегда?

А. Х.: Не думаю. Я думаю, это случилось постепенно. Потребовалось время, чтобы стала доминировать личность цивилизации. Чем более механистическими мы становимся, тем больше наша культура требует от нас заполнять наши дыры. Многие люди говорят, что в прошлом было больше любви и присутствия, больше признавалось настоящее. И люди были в большем контакте с их сущностью, чем сейчас. Слышали легенды о Золотом веке?

В Золотом веке люди чувствовали свою сущность, дыр не было. Серебряный век начался, когда Сущность уменьшилась и начали появляться дыры. Затем пришел Бронзовый век. Сейчас мы в Железном веке. Наиболее темном и тяжелом. Железо не является ничем большим, нежели защитой. Мы можем иногда чувствовать качество железа, когда чувствуем жесткость и решимость защищать самих себя. И один из способов рассматривать настоящее время — как время защиты от дыр.

Люди очень пугаются, если вы не пытаетесь заполнить дыры так же, как они. Если человек не пытается заполнить свои дыры, это заставляет других людей чувствовать свои собственные дыры еще больше

Позволить самому себе терпеть ощущение дыр и пройти через них на другую сторону сейчас намного сложнее, потому что все общество настроено против этого. Общество настроено против Сущности. Все вокруг вас, куда бы вы ни пошли, пытаются заполнить дыры, и люди очень пугаются, если вы не пытаетесь заполнить дыры таким же образом, как это делают они. Если человек не пытается заполнить свои дыры, это заставляет других людей чувствовать свои собственные дыры еще больше.

Сейчас становится все труднее и труднее делать эту Работу, но эта Работа становится все более и более необходима. Вот почему так важно иметь такую группу как эта, где есть сообщество людей, вовлеченных в задачу самопонимания. Здесь у вас есть поддержка многих людей, кто позволяет себе чувствовать дыры вместо того, чтобы заполнять их. Это очень трудное — почти невозможное — дело для человека, если он этим занимается в одиночестве, потому что все его окружение настроено против этого.

С.: Вы сказали кое-что о связи между дырами и эмоциями, и что Сущность не имеет эмоций. Я не понял.

А. Х.: Если вы поймете свои чувства, то доберетесь до своей сущности. Но это не означает, что то, что вы чувствуете, есть ваша сущность.

С.: Означает ли это, что если я всё время соединен с Сущностью, то я не буду ничего чувствовать?

А. Х.: Нет, не означает. Есть настоящие чувства и псевдочувства. Псевдочувства пытаются заполнить дыру, которая является отсутствием реальных чувств.

С.: Значит то, что в дыре, это фальшивые чувства?

А. Х.: Да. Если вы потеряли собственную ценность, например, если в какой-то точке вы отсекли их, там образуется дыра. Дыра будет ощущаться как чувство неполноценности или недостаток уважения к себе. Но это не настоящее чувство. Это отсутствие ощущения настоящей ценности или уважения к себе.

Это чувство неполноценности часто маскируется попыткой чувствовать свое превосходство, что является защитой. Но это тоже ненастоящее чувство. Это попытка спрятаться, псевдочувство. Если вы сердитесь, когда кто-то делает или говорит что-то, и испытываете чувство неполноценности, это снова псевдочувство.

Эмоции — это реакции, тогда как сущностные состояния, такие как Ценность, являются состояниями Бытия. Они не являются реакциями на что-то

Все эти псевдочувства возникают, потому что вы не находитесь в контакте со своей настоящей ценностью. Они как компенсации. Они реальны в ощущении того, что вы чувствуете их, но они не настоящие в том смысле, что не являются следствием утраты чего-то настоящего. Это большая разница. Когда вы отрезаны от настоящих чувств, что-то еще пытается занять их место: и это эмоции.

Но чувствуя эмоции, вы можете видеть, что же вы утратили, и испытать это. Когда вы входите в контакт с ощущением своей настоящей ценности, вы видите, что это очень отличается от псевдочувств, которые прикрывают утрату. Эмоции — это реакции, тогда как сущностные состояния, такие как Ценность, являются состояниями Бытия. Они не являются реакциями на что-то.

С.: Если у вас возникают псевдочувства, то что под ними?

А. Х.: В данном случае то, что скрывается за чувством неполноценности, превосходства, злости, боли, это Ценность, которая является определенным аспектом Сущности.

Вы читали Платона? Помните платоновскую теорию форм и идей? Сократ говорил, что никто и никогда не может научить вас формам. Есть только один способ, как вы можете узнать о них: просто их вспомнить.

У вас есть воспоминание о них, хотя вы, может быть, не осознаете этого. Вспоминая, вы приходите к Идее. То, куда вы возвращаетесь, это не эмоции: вы возвращаетесь к Сущности. Сущность более настоящая и более существенная, чем эмоции. Сущность так же реальна, как ваша кровь. Она не реакция.

Некоторые люди отрезаны не только от своей Сущности, но и от своих эмоций тоже. Из-за этого они очень отдалены от самих себя. У них есть только мысли, которые являются результатом эмоций. Это то, как мы теряем самих себя и начинаем отождествляться с нашими мыслями.

Сначала идет Сущность, затем потеря Сущности, затем, как следствие, эмоции, затем потеря эмоций или конфликт вокруг них, и это приводит к различного рода мыслям. Итак, понимание эмоций может помочь распутать клубок защит, с помощью которых люди пытаются избежать ощущения дыр. Эмоции могут быть точкой, где Сущность была потеряна.

Некоторые люди отрезаны не только от своей Сущности, но и от своих эмоций тоже. Из-за этого они очень отдалены от самих себя. У них есть только мысли как результат эмоций

Многие люди беспокоятся: если не чувствовать эмоций, то что же тогда останется чувствовать? Чем больше вы чувствуете Сущность, тем меньше вы чувствуете эмоций. Вы по-прежнему будете испытывать ощущения, и ощущать вы будете глубже и сильнее, чем раньше, но ваши эмоции не будут глубже и сильнее. Эмоции — это только отклик нервной системы, в то время как Сущность не является откликом нервной системы. Это что-то, что наполняет вас. Та часть вас самих, которая сохраняет присутствие.

Некоторые люди считают, что «сущностные аспекты» это и есть «настоящие чувства». Но то, что люди обычно называют чувствами или эмоциями не есть Сущность. Любовь, Мир, Ценность, Сила, и Воля — аспекты Сущности. С Сущностью, вместо переживания злости, вы испытываете Силу. Вместо того, чтобы чувствовать неполноценность или превосходство, вы испытываете Ценность. Вы переживаете самих себя как гармоничное Присутствие — полное и мощное.

Первая часть второй главы из книги А. Х. Алмааса «Elements of the Real in Man» («Элементы настоящего в человеке»).

Сейчас уже не надо сбиваться в кучу из-за того, что кучей легче завалить пещерного медведя и забить камнями мамонта. Однако, пользоваться природными дофаминовыми дарами в присутствии родственников никому не запрещено. Есть только одна незадача. Отношения в семье часто настолько сложны, что какой там расслабиться и наслаждаться… Иногда, даже, и на секунду задремать нельзя чтобы не отхватить адреналинового нокаута.

Случаи и источники нокаута бывают разные, но, вот, довольно таки часто нокаут получают дочери от нарциссических матерей. Эта проблема, на самом деле, довольно широко распространена, ибо нарциссов у нас на многие года припасено. Более того, нарциссические родители, как правило, не способны воспитать адекватно ребенка в силу своих особенностей. Т.е. создать условия, чтобы отпрыск развился в самостоятельную самодостаточную личность, они не могут.

От нарциссических мам достается и сыновьям, и дочерям, но последним больше, потому, что мать видит в дочери конкурентку по многим направлениям. Дальше объясню почему.

Вообще, изначально, еще будущая нарциссическая мать планирует, что ребенок ее будет лучший и у него будет все самое лучшее. Это не то, что мечты каждой молодой женщины, прикидывающей на себе роль матери, это 100% уверенность, сдобренная высокомерием.

Т.е. основная идея существования ребенка – не сам ребенок и материнство, а способ защиты своего нестойкого я. Ребенок с самого начала, вообще, не рассматривается как личность. Это либо часть нарцисса, либо часть обстановки. От этого и отношение к ребенку соответствующее.

Поясню наглядно. Можно ли любить свое правое ухо? Безусловно. Более того, можно своим ухом совершенно искренне восхищаться. Но представьте, что ваше ухо вдруг не хочет идти с вами по магазинам или хочет иметь собственных друзей. Это что? Это шизофрения какая-то. С ухом надо как-то бороться! Его как-то надо лечить или воздействовать. Представьте, ухо может ведь захотеть отдельно жить! Как же вы без уха. Не то, что вы без него скучать будете… Но вот как-то неудобно и непривычно. И вообще… серьги по одной носить что ли…?

Можно ли любить тумбочку в углу комнаты? Безусловно, и, таки, тоже можно ей восхищаться. Но совершенно понятно, что тумбочка имеет совершенно узкие показания к применению, и у тумбочки никто не спрашивает, где ей надо стоять, какой краской ее покрывать и какое барахло держать в ее ящиках. Переговоры с мебелью и толерантность к ее мебельным потребностям... это уже того… нездоровье.

Вот пришло время, и нарциссическая мать решила явить чудо, потрясти мир рождением прекрасного дитя. Первый раз ее торкает где-то в 4-5 месяцев беременности, когда последняя начинает давать о себе знать тем или иным способом. Вообще, впереди ждут всякие неприятные мероприятия типа родов, которые никак не минуешь.

Можно, конечно, говорить о том, что там усыновить ребенка или, там, суррогатное материнство, но, вы же понимаете, что там ребенок не будет идеальным. Может быть плохая генетика, или плохое влияние (вдруг суррогатная мать чем-нибудь переболеет). Тут доверять никому нельзя. Сделать аборт или роды искусственные? Тоже не пойдет.

Во-первых, идея поразить мир все еще присутствует, во-вторых, аборт и роды искусственные тоже не фонтан какая прелесть. Бывает еще много чего личного. В итоге где-то на этом сроке нарциссические матери страдают от сомнений не избавиться ли от ребенка, и в итоге со скрипом продолжают беременность до родов.

Именно об этом периоде они в последствии складывают баллады, которые детям рассказывают «вот не сделала я аборт/ искусственные роды», «если бы не была я в то время на 4 месяце с тобой»…

Вообще, абсолютное большинство хотят исключительно сына. Дочь по УЗИ - это  удар ниже пояса. Нужен только сын, который станет президентом и властелином галактики. Дочь нет, она второй сорт. В президенты женщин не так охотно берут, а во властелины галактики тем более.

Воображение сразу им начинает рисовать, что дочь будет стервой, проституткой и нахлебницей, и мать с ней будет только мучится. Некоторые избавляются от ребенка неправильного пола. Другие уже заранее испытывают к дочери негатив. То есть, тут ключевой момент не в том, что женщина хочет мальчика, а что ненавидит дочь еще до ее рождения и видит в факте ее существования собственный жизненный провал.

Роды у дам происходят обычно тяжело. По причинам психологическим. Сам процесс родов у них вызывает острый протест. Не важно платно или не платно, со знакомыми или без. Женщина остается недовольна.

С ребенком так же практически сразу возникают проблемы. Малыш существо живое и, хоть зависимое от матери, все же отдельное. Мать-нарцисс не понимает и плохо чувствует потребности ребенка. Вернемся к примеру уха и тумбочки. Если вы устали, то предполагается, что ухо устало тоже, если вы хотите есть, то и ухо хочет тоже. А представьте, что ваши желания с ухом не совпадают. Вы хотите есть и кормите ухо, ухо … извините… блюет на вас… Ну а что уж про тумбочку говорить!

Представьте, что вы все сделали по инструкции ухода за мебелью, а тумбочка ночью начинает шуметь, и вы находите под ней … кучку испражнений. Прямо на дорогом паркете! Тумбочка очень настойчиво желает, чтобы вы кучку убрали и еще после этого мазали ее, тумбочку, маслами, обворачивали в бумагу, пели ей и носили ее на руках! И так каждый день в течении года, а то и больше!

Теперь понимаете, что если нарцисс все это выдерживает, то уход за ребенком он в последствии вспоминает, как личный подвиг. Это для мамы-нарцисса было действительно не легко. Иногда, ей удается сплавить ребенка в его самый неудобоваримый возраст бабушкам и дедушкам. Это очень бывает хорошо, потому что во всех последующих проблемах с ребенком будут хронически виноватые.

Если же с бабушкой и дедушкой не выгорает, то ребенок мать хронически раздражает. Если это дочь, то она постоянно в глазах матери глупа, неуклюжа, неудачлива, и множество всяких не, которые описывают дочерние несовершенства. Если мать не различает границ между собой и ребенком, она постоянно с дочерью ходит, общается за нее с детьми, решает все вопросы, покупает одежду игрушки и т.п. 

То, что ей нравится, ибо понятно, что дочери это же нравится. Не может же ей нравится что-то другое. Если же между матерью и дочерью стоит стена, то про ребенка мать может совсем забыть. Не праздновать дни рожденья, забывать купить ей одежду, забывать забрать из школы.

И тот и другой тип могут игнорировать проблемы ребенка. Первый тип игнорирует потому, что не понимает, что есть проблема (у матери же нет проблемы, как может быть проблема у ребенка), второй тип просто не хочет знать, что проблема есть.

Соответственно, в подростковом возрасте первый тип продолжает везде слоняться за дочерью, влазить в ее отношения и дела. Любые попытки девочки что-то решить самостоятельно решительно пресекаются. Никто ведь бы не хотел, чтобы ухо зажило отдельной жизнью. Второй тип, дает своей дочери столько свободы, сколько она хочет, но жестоко карает за отступления от генеральной линии партии + требует расплаты за труды (я ж тебя родила!).

Во взрослой жизни дети матерей-нарциссов продолжают тяжелые отношения со своей матерью. Мать, не видящая границ, выдает ее замуж и живет с ней и ее мужем семейной жизнью. Но только так, чтобы дочь не сильно была счастлива. Отношения с мужем постоянно раскачиваются, чтобы дочь была рядом с мамой. Иногда мать добивается даже развода, если вдруг муж окажется слишком уверенным в себе человеком.

В случае отсутствия контакта мать со временем начинает просто пользоваться дочерью, на столько, на сколько это возможно. Если дочь добивается успеха, то мать требует, чтобы дочь с ней делилась и даже содержала по причине того, что она (мать) не сделала аборт на 5-ом месяце. А ведь могла! Так что дочь, давай, раскошеливайся. Если же дочь не так чтобы очень удачно устроилась в жизни мать ее будет регулярно пилить за это. Будет охотно брать то, что может, ибо «с паршивой овцы хоть шерсти клок».

Понятно, что дочь будет всегда несовершенной, ибо существует только одно высшее существо – сама мама. Т.е. у дочери изначально отсутствует шанс вызвать какое-то признание со стороны мамы. Поэтому проблемы дочери это ерунда. Мать они не интересуют или интересуют только в том ключе, что это признание того, что она, несчастная женщина, родила «полную дуру».

Всегда на стороне есть идеал - это соседка, родственница, другая одноклассица, которая «замечательная девочка». С ней идет постоянное сравнение, естественно не в пользу своего ребенка. Ну и естественно мать постоянно сравнивает успехи своего отпрыска с собой. Но мать всегда лучше и важнее, ее проблемы более актуальны и значимы, ее интересы более важны. Если дочь добивается успеха, то мать замечает, что в те же годы имела всего в 100 раз больше (женихов, предложений работы и т.п). Или имела бы, если бы не гадский ребенок, сидевший на ее шее.

Мама всегда знает, как умело «опустить» дочку, если та вдруг начинает думать о себе слишком много. Иногда прямыми оскорблениями, иногда ласковым упреком или напоминанием. Ей ничего не стоит сделать милое бестактное замечание дочери, которое поставит ее на уровень подростка или даже 5-летки.

Если дочь начинает спорить и пытается защитить себя или уже наконец послать маму к чертям, она всегда знает, как заставить дочь почувствовать себя сволочью. Каждая такая мама знает подход к своему ребенку. Поэтому все попытки как-то разрулить конфликт заканчиваются тем, что ребенок чувствует себя «нехорошей девочкой, которая расстраивает маму». И иногда бывает вынуждена еще и просить прощение.

Как я уже говорила, дочь, особенно та, у которой жизнь удалась более или менее, часто используется как источник дохода. Некоторый мамы должны миллионы своим детям, и это при том, что дети далеко не жируют. Деньги тратятся на всякую лабуду, без счета и расчета. Вообще их изначально никто не собирается возвращать, потому как ребенок должен по гроб жизни. 

Все попытки как то вернуть деньги встречаются нарциссическим неистовством, где мать напыщенно говорит о своих заслугах и втаптывает ребенка в грязь. Если ребенок с возвратом долгов настойчив, мама может нанять и слухи распускать о дочери, и бандитов нанять, и психбригаду вызвать, и в прокуратуру подать заявление. Ну, понимаете, когда тумбочка или ухо разбушевались и хотят ваших ресурсов отведать, тут надо решительно действовать.

Не думайте, что мать в этой ситуации чувствует себя счастливой. Она так же несчастна, как и дочь. Она может почувствовать себя нужной и важной только в создаваемых ею условиях. Просто ребенок с рождения в ее руках, как глина из которой она лепит подпорку свей деформированной личности, а так как ребенок это все-таки другое существо, которое развивается по своим законам, то матери, чтобы совсем не рухнуть, постоянно требуется подправлять свое создание, не взирая на протесты этого создания.

Так что… нарциссическая мать, это для дочери вечный бой, который никакого психического здоровья и успокоения не несет. Тем, у кого такая родительница, придется очень много работать, для того чтобы нормализовать свою жизнь.

Тут в первую очередь необходимо начинать с того, чтобы сформировать свою личность в отрыве от мамы. При этом надо учесть, что мама будет жутко сопротивляться, и вам тоже будет тяжело.

Первый шаг – это опознать, что ваше детство прошло рядом с таким человеком. Переварить это. Непереваренное выкинуть и оставить только то, что действительно будет подпитывать вашу жизнь и личность.

Да, хоть детство могло быть действительно ужасным и травмирующим, но все-таки хоть немного позитива у подавляющего большинства имеются. И этот самый материал нужен для построения вашей жизни.

**************************************************************************

  Запись на индивидуальные Консультации