В колонках играет - Summer Of Haze – Weedwave
Слишком часто перед сном задаюсь вопросом \"А проснусь ли?\", терзаюсь мыслями о том как будет выглядеть мое тело после того как пройдет пятичасовое трупное окоченение и как будут выглядеть остекленевшие глаза. Или, чуть более позитивно, как, все же дотянув до утра, я вновь буду задыхаться от боли в сердце, что доводит до слёз.
А в голове опять одна и та же мелодия, и в глазах слёзы. То ли от боли, то ли от страха. Последнее время перестала стыдится плакать.
И вот. Перечитывая свой блокнот в котором записаны те или иные от тебя сообщения не могу понять - от этого сердце болит меньше или больше. Мне хочется улыбаться или плакать навзрыд. Хотя навзрыд разучилась, скорее теперь как актриска погорелого театра, что сбежал в другой город, а её, жалкую неудачницу, оставил на пожарище - всю перемазанную в пепле и с белыми следами от слез на серой от пепла коже. А она. Нет. Не навзрыд, не сжимая кулаки и широко открывая рот чтоб схватить побольше воздуха. Она смотря куда-то в одну точку, жуя ярко розовой помадой намазанную губу, сгребая ровными белыми передними зубами жирную кислотно розовую субстанцию с крупинками пепла, комкая длинными пальцами, с острыми розово-черными ногтями, юбку, царапая ноги затянутые в дырявые колготки, проводя ногтями, хотя скорее это даже когти.. Так вот. Проводя когтями по белой коже рук, оставляя красные полосы, потом по шее, словно пытаясь найти как подцепить пальцами сонки и вытянуть их наружу лишая разума крови, а за разом и кислорода - устраивая ему кислородного и мыслительное голодание. Продолжая смотреть в одну точку - уголки губ опускаются ниже, а брови сводятся вместе и чуть вверх, еле заметно. И всё. Нет громких стенаний, лишь тихое собачье поскуливание как бывает издает ваш домашний пёс, что был оставлен надолго сам и заскучавший по хозяину.
Вот. Да. Она собака. Она небольшая такая псинка со светлой шерсткой, кое где подпачканой, кое где подлатанной, но гордая своим ошейником, что болтается свободно на тонкой шее. Она сидит на этом пожарище и скулит.
-Эй, пёсик, пошли со мной. -кто-то может позвать, поманить к себе улыбаясь зазывно.
А в ответ только грустный и тяжелый взгляд встретит и пёс не двинется с места продолжая дальше сидеть на одном месте. Он будет крутиться туда сюда, бегать по своим каким-то делам - но верной прирученной шавкой вернется на то же самое место покорно ждать всё так же тихо скуля то ли от страха, то ли от своей веры безграничной тому единственному у чьих рук ему так нравилось класть свою морду.
-Эй, шальная псина, проваливай отсюда. Ты не дождешься. -кричат прохожие, но ни с места.
Театр уехал, позабыв про ту которая умела играть. Ту, что стала ручной собакой. Что верно ждет и верит. А она, наконец-то, научилась плакать как в кино - с дикой болью, но тихо. Она наконец-то Пёс.