Знай, у каждого разное «больно», Знай, у каждого разное «страшно». Не суди со своей колокольни Неизвестносколькоэтажной. Не очерчивай взглядом границы, Не придумывай мозгом пределы. Что тебе в страшном сне не приснится, Для кого-то – обычное дело. Знай, у каждого разное «надо», Знай, у каждого разное «сложно». Впрочем, и представление ада Обобщить и сравнить невозможно. Знай, что правда бывает другая, А не та, что приносят на блюде. Присмотрись к тем, чьи судьбы пугают, Это – самые сильные люди. Златенция Золотова Maksim Mrvica: Amazonic, Croatian_Rhapsody, Tosca

Прольюсь дождем тебе на крышу,
Ворвусь мелодией в авто...
Ты улыбнешься... Значит, слышишь...
А кто я для тебя – никто...

Коснусь щеки порывом ветра,
Взъерошу волосы слегка...
Послала бы письмо в конверте —
Не знаю адреса пока...

Листком спланирую в ладошку,
Ты удивишься – ну, дела!
Погладишь мимоходом кошку
И не поймешь – то я была...

автор Маргарита Виталина

Что-то сбилось в настройках душевных… Меньше верится, больше болит. Разум сердце вычитывал гневно, Что оно всё поймёт и простит… Разум сердце ругал, объясняя, Что нельзя нараспашку ко всем… И что, веря, любя, помогая – Заработает кучу проблем… Аритмию, инфаркт и веночек… От коллег, от семьи, от друзей… Сколько сердце проплакало ночек От предательств и горьких потерь. Но к утру, забывая печали, Сердце верило вновь в чудеса, У него столько сил отобрали, Но ему без надежды нельзя… Сердце разуму вновь отказало, Не закрывшись и не очерствев… Вновь любило, взлетало, рыдало, Обезвредило нежностью гнев… И душевную радость дарило, Берегло не себя, а других… Все сомненья любовь победила. Разум сердце обнял и притих… А без сердца, лишь разуму веря, Люди-роботы деньги плодят… Сердце – к Богу открытые двери, А любовь – самый лучший наряд… © Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2016 Свидетельство о публикации №116010306358 Любовь фрезе Ларрочка

Мудрость - Если вовремя смолчишь...
Не ответишь грубостью на грубость...
Если больно, Все равно простишь...
И обиду... И чужую глупость...

Счастье - Если любишь и любим...
Если нужен... если сын с тобою...
И Богами всеми ты храним...
ЭТО счастье - очень много стоит...

Глупость - Если веришь всем всегда...
Доверяешь часто...без разбора...
В дураках останешься тогда
И не плачь...И не смотри с укором...

УМ - Когда не видишь дураков...
Когда ВСЕ друг-друга дополняют...
Мир и был...и будет... Он - ТАКОВ!
Умные всегда об этом знают.

- Татьяна Тарасова -

Пусть боги смеются... - смех лучше, чем слёзы;
А мы... удивим их... не глядя на возраст!
И пусть, в восхищеньи, завидуют даже... 
Тому, что увидят... что мы им покажем!

Потом, может быть, нас за это осудят...
Но с тайною грустью: "Как здорово, люди!..
Такие эмоции, искренность, чувства...
У нас - всё заведомо ясно и грустно.

Пожалуй, в веках, что-то мы утеряли... 
И эту пропажу отыщем едва ли: 
Давно всё, наверное, кануло в лету... 
И что это было? Нет нынче ответа.

Всё временем скрыто в тумане и мгле... 
Но всё по-иному... на грешной Земле.
Мы смотрим на вас... то смеёмся, то плачем, 
Нередко, в восторге, вам дарим удачу, 

Продляем вам жизнь, чтоб ещё увидать, 
Такое... о чём невозможно сказать... 
И рады, как дети, что всё это будет... 
Спасибо за смех, и за слёзы вам, люди!.." 

Пусть боги смеются, а может быть, плачут, 
Даря нам любовь, мир и счастье, удачу...
Мы здесь, на Земле, а они - в небесах... 
И все на своих, отведённых местах...

— Значит, так, — мальчик поерзал в кресле, усаживаясь поудобнее. — У моего отца есть другая семья. Там моя сестренка, ей года четыре, как я понимаю. Мама делает вид, что об этом как бы не знает. Но та женщина все ждет, что отец уйдет к ней, потому что он, по всей видимости, обещал. И иногда ставит вопрос ребром. Тогда он срывается из дома и едет ее уговаривать. Иногда даже ночью. У нас в семье это называется «ЧП на объекте». Но вообще-то он не уйдет, я так думаю, просто будет ей и дальше голову морочить.
У моего младшего брата ДЦП, они как-то с мамой к вам приходили, но вы, наверное, не помните. С головой у брата все в порядке, он во втором классе учится и в компьютерах уже здорово шарит. А вот с ногами-руками — не очень. А мама все думает, что где-то есть такое лекарство или еще что, чтобы его совсем вылечить. Она его на лошадях возит, потому что это среди дэцэпэшников считается самый писк, и копит деньги, чтобы поехать в Крым к дельфинам. А Ленька лошадей боится и падает с них. А про дельфинов он мне сразу сказал: вот там мне и конец придет — сразу утону. И еще они к колдунье ездили в Псковскую область, она с Леньки порчу снимала.
А у бабушки рак, и она все время от него лечится — иногда в больнице, а иногда народными средствами...
— А ты? — спросила я.
— А я чешусь все время, и в школе двойки, — с готовностью сообщил мальчишка. (Нейродермит между пальцами и на шее я разглядела еще прежде). — Что вы мне посоветуете? Как мне все исправить? И вообще, это возможно?
— Не знаю, — честно призналась я. — Наверное, нельзя. Как нельзя до конца вылечить ДЦП у твоего брата.
— И чего, я тогда пошел? — он привстал в кресле.
— Ага, только я тебе сначала расскажу историю про вызывателя дождя.
— Хорошо. Я люблю истории, — он поскреб шею ногтями и приготовился слушать.
— Случилась она давно, еще когда был СССР. Один мой знакомый китаист был с коллегами в Китае в командировке; изучали местные обычаи. И вот однажды им звонит китайский коллега:

 

«В одной провинции уже четыре месяца не было дождя. Гибнет урожай, людям грозит голод. Три деревни собрали последние деньги и решили привезти из другой провинции вызывателя дождя. Вам, наверное, будет интересно посмотреть на него. Только учтите: я вам ничего не говорил, потому что коммунистическая партия Китая колдовство решительно не одобряет».
Ученые, конечно, воодушевились, срочно придумали какой-то этнографический повод и отправились по указанному адресу. Приехали в деревню, и в тот же день туда привезли вызывателя дождя — маленького сухонького старичка-китайца. Он запросил себе хижину на отшибе деревни и чашку риса в день. А с нашими учеными разговаривать наотрез отказался. Старшина деревни сказал: сейчас заклинателю нужно сосредоточиться, подождите, пока он выполнит свою работу. Можете пока пожить у меня дома.
На третий день пошел дождь. Старичок взял свои (огромные по местным меркам) деньги и засобирался в обратный (весьма неблизкий) путь. Старшина опять передал ему просьбу ученых. На этот раз заклинатель согласился уделить им немного времени.
— Расскажите, как вы вызвали дождь, — сразу, чтобы не терять времени даром, спросил старичка мой знакомый. — Наверное, существует какой-то специальный обряд? Он передается по наследству?
— Вы с ума сошли?! — изумился старичок. — Я вызвал дождь? Я что, маг? Неужели вы могли подумать, что я, в своем ничтожестве, могу управлять могучими стихиями?!
— Но что же тогда вы сделали? — обескуражено спросили китаисты. — Ведь дождь-то идет...
— Никто не может изменить никого, — назидательно подняв палец, сказал старичок. — Но каждый может управлять собой. Я, скажу без ложной скромности, достиг некоторых вершин в этом искусстве. И вот я приехал сюда, в правильном, гармоничном состоянии, и увидел, что здесь все неправильно. Нарушен порядок вещей, гибнет урожай, люди в отчаянии. Я не могу этого изменить. Единственное, что я могу, — это изменить себя, то есть стать неправильным, присоединиться к тому, что здесь происходит. Именно это я и сделал.
— Ну, а потом? Откуда дождь-то?
— Потом я, естественно, работал с собой, возвращая себя обратно в правильное состояние. Но поскольку я был уже един со всем прочим здесь, то и оно вместе со мной, постепенно, с некоторой инерцией, но вернулось на правильный путь. А правильным для этой земли сейчас является ее орошение. Вот поэтому и пошел дождь. А вовсе не потому, что я его «вызвал»...
— Но если все так просто, почему же вы взяли за это такие большие деньги? — спросил один из ученых. — Крестьянам пришлось буквально продать последнюю рубашку, чтобы заплатить вам...
— Потому что я уже старый и немощный человек, а когда я присоединяюсь к дисгармонии, мне становится так же плохо, как и всему вокруг. Добровольно перейти из правильного состояния в неправильное — стоит очень дорого, — вызыватель дождя знаком показал, что аудиенция окончена.
В тот же день он уехал обратно в свою деревню, а ученые отправились в Пекин.
Мальчишка долго молчал. Потом спросил:
— Но вы ведь не просто так мне это рассказали? Вы думаете, что я...
— Именно. Причем тебе даже не надо, как старому китайцу, присоединяться и загонять себя в общую дисгармонию. Ты со своими двойками и почесушками уже там. При этом это все не твое лично, так как ты умен — так рассказать о семье в твоем возрасте может далеко не каждый — и, судя по медицинской карточке, которую ты мне принес, в общем совершенно здоров.
— И как же мне самому вернуться в «правильное состояние»?
— Упорно и даже фанатично делать все то, что ты сам внутри себя считаешь правильным, но до сих пор не делал.
Мальчик подумал еще.
— То есть учить до посинения уроки, — нерешительно начал он. — По утрам — гимнастику себе и Леньке, потом обливаться холодной водой и Леньку обливать, не есть чипсы, держать ту диету, которую дерматолог советовал, после школы с Ленькой в парке на велосипеде (он на велике ездит лучше, чем ходит), не считать всех в классе придурками и найти в них достоинства, как мама советует... И вы думаете, это поможет?
— Есть такая простая вещь, как эксперимент, — пожала плечами я. — Попробуй на практике, и все станет ясно. Не догонишь, так согреешься...
— А сколько надо пробовать?
— Ну, если считать, что китаец тренировался лет 50-60, и у него ушло три дня, а ты только начинаешь... Думаю, для начала надо взять три месяца, а потом оценить промежуточные результаты и либо уже забить на все это, либо продолжить... Стало быть, получается, что ты придешь ко мне с отчетом сразу после лета, в начале сентября. Хорошо?
— Ага, — сказал он и ушел.
Я о нем помнила и искренне переживала за его успех. В таком возрасте что-то последовательно делать несколько месяцев подряд без всякого контроля со стороны очень трудно. Сможет ли он?
Он записался на второе сентября.
— Ленька! — сказал он мне с порога. — Мама думает, что это лошади помогли и лекарство из Германии. Но мы-то с ним знаем... Я ему про китайца рассказал. Он понял, он у нас умный.
— Отлично! — воскликнула я, подумав, что закалка, тренировки на велосипеде и внимание старшего брата просто обязаны были заметно улучшить состояние маленького брата. — А еще?
— А еще бабушка: врач сказал, что у нее хорошая ремиссия, и он ее как минимум на год отпускает.
— А ты?
— Я год всего с двумя тройками закончил, а папа недавно сказал, что он и не заметил, как я вырос, и, может быть, ему есть чему у меня поучиться. Например, на диете сидеть (руки были чистыми, это я заметила прямо с порога, но летом ведь всегда улучшение)... Так что же, получается, эта китайская штука и вправду работает?!
— Конечно, работает, — твердо сказала я. — Разве ты сам не доказал это?

В мой дом постучали. Сказал я: «Войдите».
Старик на пороге — в лохмотья одетый.
— Ты кто? — говорю. — Я твой ангел-хранитель.
Я слыхивал много про все твои беды.

— Проваливай к черту! Плевать, что ты босый!
Я не подаю ни на хлеб, ни на воду!
А он мне в ответ: «Да, вернется, не бойся,
Сама прибежит, не пройдет и полгода».

…Я замер, кольнуло у левого бока:
«Откуда ты знаешь об этом, убогий?»
А он подмигнул мне: «Убогий — от Бога!
А Богу известны все наши дороги.

…Ты матери чаще звонил бы, а то ведь,
Она до весны не дотянет двух суток.
И надо бы как-то отца подготовить
К тому, чтобы он не лишился рассудка.

…Впервые в коленях почувствовал дрожь я,
Схватил старика за грудки, обезумев.
«Нельзя изменить, есть на все воля Божья»,
— Хрипел он чуть слышно сквозь черные зубы.

…Я сел у камина, налил ему выпить
И хлеб покромсал и кусок буженины.
Он ел, не спеша, а потом руки вытер
О черные с блеском от грязи штанины.

…И вышел за дверь, но я вслед ему крикнул:
«Я думал, что ангелов делают белых!
И, если ты ангел, то где твои крылья?»
Старик усмехнулся: «Я отдал тебе их».

Вячеслав Иванов

Я тебя отпускаю. И знаешь,
Ощущаю, как тает лед,
Ты контроль надо мной теряешь,
Я планирую свой полет.
Мы в расчете теперь! Прекрасно!
И во мне прорастает май,
Если встречу, скажу лишь ''здравствуй'',
Или лучше сразу ''прощай''.
Наслаждаюсь своей свободой,
Сплю ночами. . . Какая блажь!
Стала снова спокойной, гордой,
Позволяю себе кураж.
Я прощаю тебе все обиды,
Все твои ''не сегодня'', ''потом'',
Я прощаю. И делаю выдох,
Превращая былое в фантом.
Я тебя отпускаю! Не веришь?
Эхом капли с весенних крыш,
Нараспашку открытые двери.
Отпускаю. А ты стоишь.

Оля Захарчук

Эдуард Асадов

Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться,
И утром расставаясь улыбнуться,
И помахать рукой и улыбнуться,
И целый день волнуясь ждать вестей.
Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить кофе утром, говорить и спорить,
С кем можно ездить отдыхать на море,
И как положено, и в радости и в горе,
Быть рядом, но при этом не любить.
Как мало тех, с кем хочется мечтать,
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке,
И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полувзгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты, сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять.
Вот так и вьется эта канитель,
Легко встречаются, без боли расстаются,
Все почему? Все потому, что много тех,
С кем можно лечь в постель,
И мало тех, с кем хочется проснуться.
Мы мечемся, работа, быт, дела,
Кто хочет слышать, все же должен слушать,
А на бегу увидишь лишь тела,
Остановитесь, что бы видеть душу.
Мы выбираем сердцем, по уму,
Боимся на улыбку улыбнуться,
Но душу открываем лишь тому,
С которым и захочется проснуться.
Как много тех, с кем можно говорить,
Как мало тех, с кем трепетно молчанье,
Когда надежды тоненькая нить,
Меж нами, как простое пониманье.
Как много тех, с кем можно горевать,
Вопросами подогревать сомненья,
Как мало тех, с кем можно узнавать,
Себя, как своей жизни отраженье.
Как много тех, с кем лучше бы молчать,
Кому не проболтаться бы в печали,
Как мало тех, кому мы доверять
Могли бы то, что от себя скрывали.
С кем силы мы душевные найдем,
Кому душой и сердцем слепо верим,
Кого мы непременно позовем,
Когда беда откроет наши двери.
Как много их, с кем можно не мудря,
С кем мы печаль и радость пригубили,
Наверно только им благодаря,
Мы этот мир изменчивый любили.Читать далее...

"Я хочу, чтобы больше никто мне не смог сделать больно", —
Она смело взглянула колдунье в вороньи глаза.
"Что ж, сварю тебе тайное зелье, ты будешь довольна,
Только знай, отменить его действие будет нельзя.

Сон-трава, снега горсть, капля слез кем-то брошенной девы,
Кубик льда, волчий вой, три щепотки обманчивых слов,
Чей-то крик, чей-то плач, чей-то стон, поцелуй чей-то первый,
Капля крови твоей — эликсир чудотворный готов".

Она выпила залпом. В груди вдруг кольнуло иголкой.
Сердце стало холодным кусочком прозрачного льда.
Оно дернулось, биться пыталось, устало, умолкло.
Ведьма лишь усмехнулась: "О боли забудь навсегда".

Она первую ночь провела в опустевшей постели.
Не рыдала, не билась в истерике — просто спала.
Плакать перехотелось. Шли дни. Пролетали недели.
Она даже цвет глаз его вспомнить уже не могла.

Чудодейственным зельем она оказалась довольна.
Предлагала колдунье рекламу со скидкой пробить.
И никто никогда ей уже не сумел сделать больно.
Но она никогда никого не смогла полюбить.

---

Что тебе снится?...

-Что тебе снится? Война?
- Война.
Черное, белое... снова - черное.
Мы теперь все - навсегда - ученые.
Только вот... что остается нам?
Что остается таким, как мы -
Горьким, пропитанным гарью, порохом?
Вздрагивать, слыша любые шорохи?
Все это нам - не забыть. Не смыть.
-Что тебе снится? - Горящий сад,
Яблони в сизом дыму пожарища.
Ночь тогда выдалась... в общем, та еще.
Просто - нельзя было город сдать.
Просто...
- Вернись.
-Для чего?
-Ко мне.
Просто вернись. Ты мне нужен. Правда.
Я тебя жду - из любого ада,
И - не отдам - еще раз - войне.
После заката - всегда - рассвет.
После дождя - непременно солнце.
Пообещай мне, что ты вернешься.
-Мне твоих локонов снится медь.


© Copyright: Лорелина Ветер, 2015
Свидетельство о публикации №115012411400

---

Нам осталось немного остаться в живых на земле

К нам победа придёт - за минуту до мартовской полночи
Когда в сердце почти оборвется последний аккорд,
И в каминах уже догорят наши просьбы о помощи.
Я тебе обещаю, ты слышишь? Победа придёт.

И бессонная ночь, что вместила последние месяцы
Разорвется рассветом, и запахом первых цветов.
Мне не спится сегодня. Я вижу, как ангелы крестятся,
И твоя колыбельная - музыка их голосов.

Мы пройдем по степи, утонув в разнотравном молчании,
Мы надышимся впрок этой жизнью - на тысячи лет.
Мы научимся жить - так, как раньше - беспечно, отчаянно,
Так, как будто бы в прошлом сегодняшней полночи нет.

Мы забудем войну, и отстроим наш дом на околице,
Будут дети смеяться весеннему ветру с полей.
Наши матери будут за внуков своих беспокоиться...
Нам осталось немного: остаться в живых на земле.


© Copyright: Лорелина Ветер, 2013
Свидетельство о публикации №113120803993

---