2. Земля отцов и могилы предков
(Этническое пространство)
Наша историческая наука, основанная на западных «норманнских» воззрениях, дает смутное и совершенно нелогичное представление о том, «откуда есть пошла Земля Русская». Летописные источники, несколько раз отредактированные христианскими цензорами, несут информацию о темном, мрачном прошлом, мол, наши предки жили «скотьим образом», поклонялись «идолищам поганым» и не имели государственности. И можно бы поверить этому (академик Д. Лихачев поверил), но как же быть с великим, могучим и живым свидетелем, хранителем Предания, мировоззрения и психологии – его величеством ЯЗЫКОМ? Языком, который к IX веку н.э. развился, сложился, полностью сформировался и уже не обогащался (если не считать заимствования), а напротив, стал утрачивать свое богатство в связи со сменой идеологии. Стали сказы сказывать новыми словесами и по былинам сего времени. А ведь существовала особая, «старая» литературная традиция наших предков, якобы живущих «скотьим образом». Древняя традиция, о которой Автор «Слова о полку Игореве» говорит в первых строках своего повествования: «старыми словесами... по былинам сего времени ...» И это единственное дошедшее до нас свидетельство – обращение к старой поэтической форме (еще раз к ней обратился автор Задонщины), потому и «Слово...» резко выделяется из общего ряда древнерусской литературы, сложенной «новыми словесами» по христианским (греческим) канонам.
А суть такова. Судя по летописям, а им вослед и по сочинениям историков, некие славянские племена откуда-то пришли и сели сначала по Дунаю и Висле, а потом заселили никому не принадлежащие земли по рекам Западная Двина, Полоть, Волхов и Днепр. Андрей Первозванный, путешествуя по Днепру (I в. н.э.), предсказал появление Киева, увидел и поведал миру, как славяне парятся в бане: «совершают омовенье себе, а не мученье». И получается, что с той поры славяне так стремительно размножались, что к IX веку заселили всю Восточную и половину Западной Европы. То есть территорию, по размерам равную всему остальному, тогда уже «цивилизованному» миру.
За 800 лет создали страну, которую на Западе называли Гардарики – страна городов! Городом (градом) в то время называлось поселение, имеющее огород – крепостную стену. Выходит, «младосущие», платящие дань, не способные постоять за себя славяне были не такими уж беззащитными?
И, опять же по летописям, всякое племя жило «само по себе», то есть не было государственности – некая неуправляемая территория. Якобы Киев и все южные области платили дань хазарам (должно быть, с VIII века, раньше самой Хазарии не существовало), а северные – варягам. Причем даже известно сколько – по серебряной монете и по белке от дыма!
Такая мощная организация, как Российская налоговая инспекция, имеющая свои структуры в каждом районе, вооруженная властью и полной информацией о доходах, контролирующая предприятия, банки и физические лица, не в состоянии собрать налоги в полной мере . Варягов (свиев) и хазар, вместе взятых, численно было во много раз меньше , а просторы, заселенные славянами, для тех времен необъятные . Транспорт – лошадь или ладья, скорость (с волоками) – 20—30 км в сутки, открытые реки и подножный корм – 6 месяцев в году. То есть свии и хазары должны были всем народом (включая детей и стариков) с весны до осени уходить в славянские земли и собирать дань, рискуя к зиме не вернуться домой. К тому же если славяне жили «скотьим образом», то где их было отыскать в дремучих лесах?
Практики добровольного сбора дани самими данниками (как сейчас налогов) в те времена не существовало.
Эта неуправляемая, однако же чем-то внутренне скрепленная страна жила в своих крепостях мирно и в достатке (откуда-то брали даже серебро и чеканили монеты – «щеляги»!), пока покорнейшие славяне не изгнали варягов и не дали им дани. В тот час начались распри (земля обильна, порядка нет), и тогда славянские князья позвали варягов обратно, но, видимо, других – из племени, которое почему-то носило русское название – Русь. РУС – светлый (отсюда цвет волос – русый), РОС – тоже светлый, сверкающий (отсюда – роса, росы – оросительные каналы). В именах братьев-князей звучит славянское: Рюрик (Рурик), Синеус, Трувор (Тривор). Через два года младшие братья отчего-то гибнут, а старший берет под свою власть все земли, пока что кроме Киева. Племянник Рюрика Олег после смерти дяди коварно убивает варягов Аскольда и Дира, которых зовут уже не по-русски, объявляет Киев «матерью городов русских», отказывает хазарам в дани.
За каких-то 40 лет варяги, если судить по истории Скандинавии, сами еще не знавшие государственности , наводят порядок, объединяют страну и утверждают великокняжескую власть!
Это физически невозможно, если этнос (или союз родственных этносов) и сами «устроители порядка» не имеют глубинного государственного опыта .
Здесь отчетливо просматривается главная задача цензоров и редакторов (переписчиков летописных сводов): отделить «скифский период» существования славян от «норманнского» . И сделано это было с единственной целью – показать Византии исконно христианский (миролюбивый, покорный) нрав «новорожденных» славян, имеющих всего-то 800-летнюю историю жизни «скотьим образом» и не запачканных деяниями варваров и вандалов. Оторвать их от истории варваров , от которых натерпелись лиха и которых хорошо помнили в христианском Средиземноморье. Именно по этой причине славяне вдруг взялись ниоткуда и заселили большую часть Европы.
Кстати, о варварах, вандалах и их «диком» обычае – жечь свитки, исторические хроники и прочие предметы культуры. Дело в том, что в «просвещенных, цивилизованных» империях пергамент изготовляли в основном из человеческой кожи, сдирая ее с убитых либо специально умерщвленных рабов. Но особенно ценный материал получался из кожи детей , для чего и угоняли их, нападая на поселения «варваров». Так что, делая ответные набеги, «вандалы» только совершали обряд погребения плоти своих соплеменников, предавая огню «культурное» наследие.
Но ни нрава, ни обычая, ни тем паче прошлого с помощью редактуры не оторвать. Варвары-скифы, теперь скрывшиеся под «варяжским» псевдонимом Русь, снова берутся за старое. Уже в 907 году Олег умудряется собрать из «младосущего» народа, который и воевать-то еще не умеет (покорно платит дань), дружину числом в 80 тысяч, построить 2 тысячи морских кораблей (!) и совершить победоносный поход на Византию. Мало того, кораблей, которые ходили по суше , когда на них ставили колеса! Можно сказать, это обычное преувеличение, встречаемое в летописях, но почему оно имеет место на общем фоне «преуменьшения»? А потом, чего так устрашились греки, что покорились русинам и подписали для себя абсолютно кабальный мир, ставивший их на положение не только данников Руси, но и в вассальную зависимость? Существует договор, а это исторический документ. Христианский Царьград обязался бесплатно кормить, поить «поганых» языческих купцов в течение полугода, торговать беспошлинно, даже мыть их в банях, сколько те захотят, и давать припасы, паруса, канаты, якоря на обратную дорогу!
И это могущественный Второй Рим девятого века?
Скрыть, вымарать, спрятать такие факты было невозможно, ибо они хорошо отражены в греческих и иных хрониках и древних правовых актах, чудом сохранившихся от огня «варваров». К тому же переписчики-то были все-таки людьми русскими и, независимо от новой идеологии, испытывали определенную, пусть даже тайную, гордость за свое прошлое.
А дело в том, что греки отлично знали, кто и откуда к ним пришел: старые знакомые из «Великой Скифи» – именно так говорит летописец, перечисляя племена, из которых была собрана могучая русская рать.
И привел ее Олег Вещий, то есть обладающий знаниями Весты.
Шила в мешке не утаишь.
Особо стоит вспомнить историю скифов. Как обычно в наших «исправленных и дополненных» летописях, они появились ниоткуда и исчезли в никуда. Разумеется, древние хроникеры еще не знали М.В. Ломоносова и его знаменитый постулат, что ничто не берется ниоткуда и не исчезает бесследно. Такое случается только у древних и нынешних историков, но не в истории.
Некогда могучий народ, довольно плотно заселивший пространства Евразии, состоящий из нескольких ветвей (царские, оседлые, кочевые), обладающий высоким духовно-волевым потенциалом, способный вести войны вне своей территории (походы на Рим, Грецию и в Малую Азию), широкую торговлю, привлекая к себе пристальное внимание всего «цивилизованного» мира, – такой народ в одночасье не может исчезнуть либо раствориться без остатка в ином этносе. В принципе.
В связи с этим следует посмотреть этимологию слов «половцы» и «печенеги» – русское название неких, якобы тюркоязычных, впоследствии так же исчезнувших народов, являвшихся на Русь из Дикополья, то есть из Приволжских и Донских степей. Название «половцы» происходит от «половы», или «плавы», больше известной как «плевела» (отсюда глагол «плавать») – кожицы, легкой шелухи, способной оставаться на воде, которая получается при обмолоте злаковых. То есть если руководствоваться логикой и представлениями наших предков, название народа очень точное, хотя с элементом должной презрительности: половцы – это отребье, отмолот некогда могучего народа, однако же сохранивший прошлую дерзость кочевых нравов, которая и влекла его пускаться в разбойные набеги на богатых недавних одноплеменников, прозываемых ныне Русь. Разве москали не схватывались с хохлами?
Не исключено, что после гибели «Великой Скифи» оставшаяся в Дикополье «полова» металась по землям с жаждой реванша и страстью восстановить былое величие, которые их толкали на объединение с тюрко-язычными и угрофинскими кочевыми племенами. А с кем еще, если в то время не было поблизости иных народов и племен, способных принять изгоев? Кипчаки и принимали. Тогда, как и сейчас, не существовало в паспорте пятой графы, впрочем, как и самих паспортов, а для «языческих» народов, тем паче испытавших могущество и помнящих свое Предание, не было «национальных» либо мировоззренческих (из-за отсутствия догматических религий) преград. Они достаточно легко объединялись, заключали обоюдовыгодные союзы, брали невест и отдавали женихов. (Помните, русские князья привозили из походов полоненных красавиц половчанок и брали их замуж – не брезговали, ибо знали, от какого корня пошли сии побеги.) В общем, истинный интернационал существовал как раз в те времена. На союз с представителями некогда могущественного государства (вот она, память!) с удовольствием шли любые малые народы, дабы через взаимные браки заполучить фермент великости . На этой основе появлялись совершенно новые «старые» народы, которые мир опять не «узнавал» (пример – нашествие Атиллы). Поэтому, ставшая несколько раскосой и двуязычной, «полова», помня, что на Севере зажиточно и с государственным размахом обитают их соплеменники – царские (сарские, оседлые) скифы, искала контакта с ними, но обычно не получалось, и тогда, из чувства мести, зорила и грабила приграничные города и селения.
На союз с представителями некогда могущественного государства (вот она, память!) с удовольствием шли любые малые народы, дабы через взаимные браки заполучить фермент великости.
Как вы полагаете, отчего половцы, схватившись с «монголо-татарами», прибежали не куда-нибудь, а в том числе и на Русь? С криком «Нас побили и вас побьют!»?
Что касается печенегов. Название этого народа состоит из сложного, двойного слова: печь (пещь) и нега. В Мурманской области, где уж точно не бывал ни один печенежин, есть река Печенега. В случайное совпадение я не верю, потому что у нас в деревне тех, кто любил понежиться на печи (особенно стариков и ребятишек), называли точно так же. Думаю, это та же «полова», только более ранняя и получившаяся при обмолоте оставшихся от «Великой Скифи» более жирных, избалованных «снопов» (возможно, высших по прошлому положению и оседлых), ибо кочевые половцы жили в седле и не любили нежиться на печах, коих вовсе не имели. В то, что они, испытав поражение в битве 1036 года, когда старший огосударствленный брат по имени Русь накостылял им по первое число, после чего печенеги рассеялись и бежали в Венгрию, я верю искренне. Потому что то же самое спустя двести лет проделали и половцы, получив по зубам от «татаро-монгол» – опять часть бежала в Венгрию.
Может, у них одна венгерская мама была? Ведь мадьяры-то притопали в центр Европы и сели на Дунае (IX век) из тех же волжских краев.
* * *
Но более точно и на вечные времена этническое пространство Руси (еще до скифо-сарматской) пропечаталось в языке, а точнее, в топо– и гидронимике, которые естественным образом создали Карту России. Карта, кстати, тоже вымарывалась не один раз всевозможными переименованиями, в основном по идеологическим соображениям.
На вечные времена этническое пространство Руси (еще до скифо-сарматской) пропечаталось в языке, а точнее, в топо– и гидронимике, которые естественным образом создали Карту России.
Начнем со слова «карта». К сожалению ведущего ОРТ, оно исконно русское и означает «относящееся к земной тверди», где АР – облагороженная земля. Кстати, «старая карга» — буквально идущая к земле, согнутая, горбатая, где ГА – движение. Вся топо– и гидронимика на этой Карте, на первый взгляд даже не выразительная для изгоя, содержит в себе максимум информации о географическом положении и характере местности или водоема. Рюрик не случайно сел не в Новгороде, а в Ладоге, городе на берегу одноименного озера, ибо этот варяг отлично знал, из какого места можно владеть (володеть) русскими землями. ЛАДОГА – буквально «движение лада». И в самом деле, отсюда шли водные пути как на Север – Юг (путь из варяг в греки), так и на Запад – Восток (Соляной (Солнечный) путь). А кто сидит на путях сквозь земли, тот и правит ими, тот и творит лад, ибо его-то и не было до призвания варяжского племени Русь. Кстати, этимология слова «варяг» (варяже, вараже, враже, враг) довольно проста – солнцепоклонники. Или, точнее, поклонники солнечному огню. А если совсем точно – КРАМОЛЬНИКИ, то есть «к солнцу молящиеся». Отсюда и племя РУСЬ – светлое, светоносное, а санскрит (о нем позже) толкует «варяже» как «благородный». Слово «враг» (впрочем, как и крамола) получило отрицательное значение задолго до христианства, когда произошла Ранняя смена идеологии , отчего впоследствии и разрушился порядок в земле «обильной». К этому же периоду относится трансформация языка – насыщение его гласной «О» (процесс растворения языкового лада, магической, солнечной сути слова), и «град» превратился в «город», «крава» (священная, кричащая к солнцу) – просто в «корову», Вранеж стал Воронежем, младец – молодцем, владеть – володеть и т.д. Говорю об этом мимоходом, поскольку это предмет специальных исследований и имеет косвенное отношение к рассматриваемому вопросу.
Корневая основа топо– и гидронимики на территории современной России и в наши дни примерно на 70% состоит из корней праславянского слогового языка . Назовем его так, поскольку «арийский» – более обобщенное понятие и объединяет целую семью (иранодардо-индийскую) языков. К тому же арии (арьи), буквально «земные», и входящие в эту же группу сколоты (рать) – «пришедшие с коло на твердь, с солнца на землю», то есть «небесное воинство» (указание на происхождение, кастовость), пользовались разными наречиями одного языка. Земная, бытовая речь ариев-землепашцев, имея общую корневую основу, была ближе к иранской, а речь сколотов более напоминала русский язык и была принадлежностью жреческого волхвующего сословия. Это была в полном смысле знать – ведуны, обладающие знаниями, коих можно было узнать по «прическе» – косму волос на темени, символу связи с космосом, Правью. Варяжское племя Русь, сохранившее древние традиции в первозданном виде благодаря уединенному островному существованию, принадлежало к благородным сколотам, и потому Великий князь Святослав (впрочем, как и все рюриковичи до принятия христианства) носил на голове оселедец.
Сколоты в прямом смысле были учителями ариев, ибо от названия этой касты (знати) произошло слово «школа» (на литовском языке и сейчас скола). Из наречий арьев и сколотов и сформировался праславянский язык, который позже назовут русским. Язык, который ныне, конечно же, отчасти требует перевода и который полностью совпадает или очень близок к корневой основе санскрита – индо-арийского литературного языка. И это то, что сохранилось в чистом виде либо требует «археологического» очищения от инородных наносов.
Ареал рассеивания праславянских названий мест, урочищ, гор, земель, морей, рек, озер, островов, мысов и т.д. неоднороден, в большей степени приурочен к приполярной, северной части России и в меньшей – к средней и южной полосе. Что касается распространения с востока на запад, то наибольшая плотность прослеживается от Урала до реки Одра (одр – конь , кон – алтарь, жертвенник; отсюда закон ) и Балканского п-ва (бала – сияющий, белый; кана – власть) на юге и Кольского п-ва (коло – круглый, диск солнца) на севере. На восток же от Урала до верхнего и нижнего течения Индигирки (инд – божество, относящееся к божественному (Индра – бог богов), гирка – гира – гара – гора: буквально, божественные горы ). Для русскоустьинцев это «божественное горло», или «горло бога», поскольку они толкуют «гирка» как гирло, горло. В это можно верить, ибо, во-первых, когда Индигирка прорезает хребет Черского, каньоны действительно напоминают горло, а во-вторых, эти русские люди живут в устье реки многие тысячи лет и сохранили древнее Предание. Весь Уральский хребет от Новой Земли до южной его степной части – это котел , в котором «варился» праславянский этнос и растекался – сначала на Запад и Восток и потом, с оледенением континента, на Юг.
Откуда вышло нынешнее население Египта, Индии и Ирана, кажется, уже не подвергается сомнению, впрочем, как и то, когда они переселились на почти безлюдный тропический полуостров и в восточные горные и песчаные пустыни, тогда бывшие благодатными. Суть дела состоит в ином: довольно быстро наступавший ледник выдавил из приполярной части материка не всех его обитателей. Ушли арии – земные люди, живущие «с сохи », то есть земледельцы, в большей степени «травоядные». Пережидать лютую стужу (туга, тужить – печалиться) на обледеневшей, с суровым климатом и под вечно пасмурным небом земле остались самые выносливые, сильные и «знающие» люди, потомки сколотов, которые жили «с лова», то есть с охоты и рыбной ловли. Отсюда и олений культ, отраженный в орнаменталистике, как своеобразное письмо словен.
Здесь начинается история праславян – носителей и хранителей топо– и гидронимики. По тому, где они обитали, и составляется Карта этнического пространства. Охотники и рыболовы жили там (или перекочевывали), где была добыча и топливо , – это среднее течение и низовья рек, текущих на север и вскрывающихся на короткий период из-за относительно теплых истоков. Сюда мигрировали птицы, олени и шла рыба на икромет, и сюда же с лесных верховий сносился плавник. Привлекали также большие озера, укрытые от ветров побережья замерзших морей, заливов, бухт, речных губ и моренные поля, к ним приуроченные. Дело в том, что ледник принес на себе огромное количество грунта – моренные (Морена – богиня смерти), то есть мертвые для земледелия отложения. Кстати, в некоторых районах Заполярья по этой причине ледник не растаял до сих пор (в частности, Таймырский п-ов) и под толщей вечной мерзлоты встречаются линзы реликтового льда мощностью в десятки метров, с включением флоры и фауны времен мамонтов. (Из найденного в леднике неизвестного семени в банке на окошке за шесть месяцев удалось вырастить метровый ивовый побег, тогда как свежее семя тундровой угнетенной ивы выросло лишь на 4 см.) И вот на этих каменистых, песчано-глинистых почвах достаточно быстро даже при малых плюсовых температурах начали расти мох (ягель), лишайники и грибы, размножающиеся спорами, – основная пища оленей, что вызвало их естественную миграцию с юга.
Наши пращуры никогда не покидали своего этнического пространства . В противном случае не сохранилось бы ни единого доледникового названия. Приведу лишь несколько характерных примеров и начну со средней полосы России, со стольного града, получившего название от Москвы-реки. Москва – Масква (именно так произносилось и ныне произносится на московском акающем диалекте); «мас» – месяц, луна; «ква» – где. То есть река находится там, «где луна» или Подлунная река. Если взирать с берегов Ладоги, то Москва-река всегда будет там, где ходит луна. Волга – всем известно, это река Ра. А Волга буквально «движущаяся вода»: столь примитивное переименование Реки Солнца совпадает со временем Ранней смены идеологии (во время Поздней смены Волгу вообще называли хазарским псевдонимом Итиль). Ее правый приток Кама перевода с русского на русский не требует – это бог любви , впрочем, названия основных рек камского бассейна также почти не нуждаются в толковании. Урал – у Ра, знак Л – люди, то есть «Люди у Солнца». Если смотреть опять же с берегов Ладоги, солнце появляется из-за этих гор. Урал можно назвать Великим Водоразделом, истоком сотни рек, разбегающихся во все стороны света. Топоним «Урал» произошел от одноименной горы, расположенной по соседству с горами Манарага (манящая к солнцу ) и Нарада, переименованной при Советской власти в Народную (Последняя смена идеологии), однако смысл почти не изменился. Русский европейский Север вообще изобилует (до 90%) топо– и гидронимикой на праславянском языке. Приведу в пример только замечательные: река Ура на Кольском полуострове и русский боевой клич перевода не требуют, поскольку известны всем. Река Печора (берет начало из уральских пещер) – пещёра – пещера – буквально «расписная»: пещь, печь, а отсюда «писать, расписывать» хранит в себе память о пещерных росписях на стенах и отсюда же традиция украшать и расписывать русские печи. Карское море – море, примыкающее к возделанной, благодатной земле (ныне это тундра). Уже упоминаемая Тарнога на самом деле течет по мощнейшим моренным отложениям с валунами до нескольких метров в диаметре. До сей поры находят древние святилища с такими алтарными камнями, расписанными руническим письмом. И до сей поры приезжие индийцы (серьезные ученые люди) на них молятся.
А в Вологодской области есть река Ганга. И тут комментарии излишни.
3. Неизменность особенностей этнопсихологии
Итак, прослеживаются три глобальных смены идеологии, смысл и назначение которых – все возрастающее усиление власти самодержца.
Ранняя – растворение в общей арийской массе элиты праславянского мира – сколотов (людей с солнца) и, как следствие, отречение от крамолы , древнего православия и возвышение домашних княжеских богов – пантеон во главе с Перуном, что говорит об усилении княжеской власти (самодержавия) против вечевого правления , владения.
Поздняя – отречение от «язычества поганого» и принятие христианства, вначале в виде арианства (Александрийская церковь), которое охватило большую часть Европы, затем в форме греческой Константинопольской церкви. (Отсюда и двойное крещение княгини Ольги.) Называться «русским православием» христианство стало много позже, и по причине компромисса с язычеством. Утверждение самодержавия, когда владение превращается во владычество.
Современная – отречение от православного христианства и погружение в хаос примитивного суеверия и полного беззакония. Торжество самодержавной власти, безраздельное владычество, независимо от ее формы и «карманных» демократических институтов.
И торжество это началось опять же с Петровских времен, и если точнее, то с подготовки этого триумфа – Никонианского раскола. То есть мы целый исторический виток, независимо от формы власти (режима), стабильно живем под рукою всемогущих самодержцев, которые лукаво «даруют» нам некие «свободы» (особенно в период беззакония, когда нас освободили от всякой религии), а сами тем временем торжествуют от исключительности собственной власти.
Церковные реформы Алексея Михайловича раскололи надвое не только Русский Мир, но и сознание. Вкусившие «молока волчицы» блюстители «древлего благочестия» (последователи старца Григория и Аввакума) добровольно пошли на костер или были сожжены. «Всеядные», более приспособленные ко всяким перестройкам, бежали в леса и там затаились на целых триста лет, дабы сохранить вместе с обрядом и мироощущение. «Травоядные» ужаснулись, приняли реформы и стали сажать на огонь непокорных, ибо им было все равно, сколькими перстами накладывать крестное знамение: важнее веры для них пастбище и пастух с кнутом. Вообще христианство, еще даже не утвердившись как идеология, начало раскалываться на апостольском этапе. Только гонения на первых последователей заставили их кое-как сплотиться и уйти в пещеры, да и то катакомбная церковь еще не была чисто христианской, а скорее некой смесью с митраизмом, тогда развитым и существовавшим в Римской империи вместе с римским язычеством, мандеизмом и гностицизмом. Но, выйдя из пещер, как всякое младосущее религиозное течение, христианство еще не обладало веротерпимостью и насмерть схватилось со всеми другими верованиями, до того мирно живущими, в том числе и с последователями Митры. Константин I тоже не захотел ни с кем делить власти (до него была тетрархия), поэтому принял христианство, сделал его, по сути, официальной религией (313 г.) и, став единым самодержцем, как и Петр I, перенес столицу на границу Европы и Азии, таким образом утвердив Второй Рим. Но в тот же час последовал первый сильнейший раскол – арианство (основоположник александрийский священник Арий, 320 год от Рождества Христова). Это не считая уже существовавших более 150 самых разных ересей.
Спор о единосущности Троицы длился до VI века (300 лет). Вселенские соборы то осуждали арианство как ересь, то признавали его за истину. Едва утихли страсти, как еще через 300 лет последовал следующий раскол на Вселенском соборе 1054 года. 150 лет христианство разделялось на православных и католиков. Потом опять через 300 лет от католицизма откололся протестантизм, растрескавшийся уже как битый лед на реке – англиканская церковь, лютеранство, методисты, кальвинизм, баптисты и прочие секты.
В XVII веке случился самый огнепальный раскол православия – Никонианский.
О таком явлении, как европейская инквизиция, унесшей жизни миллионов, и в большей степени красивых женщин, можно не рассказывать – папа за нее извинился...
(К примеру, индуизм существует 3000 лет и имеет всего два взаимосвязанных течения – вишнуизм и шиваизм.)
Все это происходило из-за отсутствия учения Христа как такового. Существует первоначальная ошибка: Христос являлся на землю СПАСАТЬ, а не учить – учил людей Бог-отец, но ему не вняли и погрязли в грехах. Собственно, и Христу не вняли и решили, что если нет учения, то христианство – это религия толкования Библии (Ветхого Завета). Поэтому и появились канонические сочинения «отцов церкви» (Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Нисский и др.), которые теперь толкуются наравне со Священным Писанием. Когда же люди образованные, но смертные берутся толковать явления божественные, из этого обычно ничего, кроме расколов и инквизиции, не выходит.
И еще хуже, когда такое сакральное явление человеческой сущности , как Вера, власть имущие используют в политических целях – более всего для укрепления самодержавия, порождая тем самым всяческое беззаконие.
Существует первоначальная ошибка: Христос являлся на землю СПАСАТЬ, а не учить – учил людей Бог-отец.
Говорю об этом потому, что устойчивость особенностей этнопсихологии напрямую связана с религиозностью сознания. Сейчас, когда многие понятия полностью размыты, представить себе, что же это такое, очень трудно. Считается, что если человек (особенно тот, что вчера публично сжег партбилет) окрестился и теперь иногда заходит в церковь, стоит на службе, один раз в году говорит «Христос воскресе», отмечает праздники, постится, причащается и читает молитву перед трапезой, он уже воцерковленный и добропорядочный христианин.
Если бы так было, Россия не оказалась бы в том духовном вакууме и беззаконности, в которых находится сейчас. Да, Русская православная церковь вроде бы оживает, строятся храмы, открываются монастыри и новые приходы, даже восстановили храм Христа Спасителя и теперь по телевизору показывают великолепие золоченого убранства и одежд служителей. Но все это пока хозяйственная часть церкви, обязательный официоз, в большей степени инициированный государством.
Увы, незрелое религиозное сознание начинает угасать от блеска злата, и об этом прекрасно знают «самодержцы».
Не сверкали ли храмы и монастыри в 1917 году, ограбленные и разрушенные через три-четыре года? Не усерднее ли, не искреннее ли молились облаченные в праздничные рясы священники, коих вскоре пачками ставили к стенке и коими набивали лагеря? Или скажите, пришли откуда-то бесы, нелюди, антихристы и все разрушили и сгубили? Ведь нет, все было сделано руками русских людей , недавних добропорядочных христиан, правда, угоревших от гражданской войны и братской крови испивших. Да, бесы были, но они лишь крутили взрывную машинку, кричали: «Задерем подол матушке России!», а бурили шпуры в стенах храма Христа Спасителя, набивали их динамитом и задирали подол наши православные соотечественники.
Будь у них религиозное сознание, послушались бы они бесов?
Боярыня Феодосья Морозова, молодая вдовица, красивая и богатейшая в то время на Руси женщина, первая наперсница государыни, имеющая влияние на Алексея Михайловича, в одночасье отринула все, приняла тайный постриг, дабы укрепить дух, зная, что будут пытать огнем на дыбе, и с великим достойным спокойствием умерла в земляной яме Боровского монастыря. Перед смертью просила стражника об одном – постирать сорочку, поскольку негоже предстать перед Господом в грязной...
Это вовсе не оголтелый фанатизм, как сейчас представляется; это и есть нормальный градус религиозного сознания. Но именно этот градус и мешал государю стать владычным самодержцем. Управлять, манипулировать народом, обладающим таким сознанием, очень трудно или вообще невозможно. У него, народа, всегда будет превыше Бог, а не царь.
Объявили ли великомученицу инокиню Феодосью святой? Нет, а это значит, раскол продолжается и доныне.
Утратилось это сознание, и началось сознательное беззаконие не с приходом безбожных большевиков, а намного раньше. «Прогрессивный» царь Петр Великий в первую очередь отстранил мешающих ему православных иерархов от прямых обязанностей одухотворения нации и власти, упразднив патриаршество. А дорогу к этому пробил родной отец-реформатор, посадив стеречь Церковь «травоядных» пастырей. Сын Алексей попытался заступиться за православие, угодил под пытки и поплатился жизнью. И он тоже не просияет святым в Земле Русской. Никогда.
Потому что здесь не религия, а политика.
Так и не построенный коммунизм рухнул в одночасье, будучи на стадии «развитого социализма», не оставив после себя ни единого праведника или великомученика, принявшего смерть за идею. Будь хоть один, с ним спаслись бы многие. А случилось это закономерное явление потому, что в коммунизм, облаченный религиозным ореолом, уже никто не верил , тем паче сами «травоядные» партийные чины. Иначе бы американцам как ушей своих не видать победы в «холодной войне».
Умозрительная чужеземная идеология, возросшая на крови и несчастье, не способна выработать хоть сколь-нибудь стойкого сознания, ибо сама ее природа беззаконна . Даже несмотря на то что марксисты точно просчитали нравы русского этноса и его вечное стремление к общинности жизни.
Когда счет потерям невозможен из-за их размеров, лучше посчитать, что осталось, если хотим понять, кто мы ныне и как выжить в беззаконном мире. Оледенение евразийского континента, казалось бы, стерло с его северной части всякую жизнь, превратив некогда благодатный субтропический край в безжизненную холодную пустыню. Однако стихия Природы, обладающей гармоничным многообразием (и в этом есть ее божественная суть), предусмотрела и такой вариант развития событий. Погибли все семенные (двуполые), в том числе голосеменные, растения, однако остались бесполые , способные размножаться спорами, которые не берет ни мороз, ни время и которым не нужен даже свет. (Кстати, по этим спорам в геологии определяют возраст осадочных пород.)
Точно так же и в стихии существования человечества. Остаются некие вечные «споры», не подверженные никаким внешним воздействиям.
Стремление к общинности (братству) жизни – это лишь первый спасательный круг, брошенный нам еще в глубокой древности и доныне удерживающий Россию на поверхности. Традиция вечевого управления имеет настолько глубокие корни, что память о ней существует на генном уровне, а поэтому неистребима. Благодаря этой центростремительной силе мы выстояли во время «татаро-монгольского» ига, когда политика Орды была совершенно определенной – разделяй и властвуй. Несмотря на усобицы, инспирированные Востоком, и всегдашнее вялотекущее клятвопреступление – целовали крест, а потом шли друг на друга (низкий уровень религиозного сознания), Русь не разбрелась, иначе некому было бы топить крестоносцев на Чудском озере, и, тем паче, никогда бы не собрались на Куликовом поле бить Мамая (куда, напомню, Белозерский полк шел с севера пешим и боялся опоздать, а тогда ведь не было военкоматов).
Стремление к общинности (братству) жизни – лишь первый спасательный круг, брошенный нам еще в глубокой древности и доныне удерживающий Россию на поверхности. Традиция вечевого управления имеет настолько глубокие корни, что память о ней существует на генном уровне, а поэтому неистребима. Благодаря этой центростремительной силе мы выстояли.
Мы прошли через столыпинскую реформу, когда малоземельные деревни пытались рассадить по хуторам и отрубам. В средней полосе России выделившиеся из общины индивидуалисты начали огораживать свои земли, чем вызвали у общинников сначала тихий ропот, потом, когда пришлось на них батрачить, неприязнь. Поэтому раскулачивали истинных мiроедов (а таких было сколько угодно) без всякого сожаления. И напротив, всем миром ревели в голос, когда делали это несправедливо. В Сибири подобные хутора через несколько лет сбегались в деревни, наплевав на приволье и возможность разжиться. «Мiром и тятьку бить легче» – ни у одного народа нет больше похожей пословицы. Русская душа всегда тяготилась одиночеством и не могла жить без мира, а точнее, мiра – так называлась община, общество (у Толстого роман назывался «Война и мiр», а это звучит совершенно иначе).
И вот теперь вместе с капитализмом пришел индивидуализм, тяжелый, непроницаемый, как свинец: человек человеку – волк! Закон рынка – беспощадная конкуренция, где выживает сильнейший. Она, конкуренция, должна якобы повысить градус духовно-волевого потенциала, заменить религиозное сознание и стать мерилом нашей европейской «цивилизованности».
Эти мысли проповедуются всеми четырьмя властями и избранными самодержцами. И одновременно с этим они же проповедуют и пытаются создать в России гражданское общество! (Его институт – Общественная палата – уже создан.) Если это не лукавство , то абсолютный маразм, продолжение «научных изысканий» Ельцина, когда он собрал ученых, запер на даче и заставил изобрести и сформулировать государственную идею! Если это вам сейчас не кажется бредом больного разума, погодите немного, скоро покажется. Всякое бывало: Гитлер держал в бункере тибетских монахов, дабы те, медитируя, останавливали русские танки, идущие на Берлин; Сталин сажал ученых в шарашки, чтоб они придумывали ядерную бомбу. Но чтобы государственную идею – такого еще мир не ведал!
Впрочем, как не ведал он и расстрела собственного парламента.
Иногда создается ощущение, будто управляют Россией некие пришельцы или чужеземцы, не понимающие простых вещей или принципиально не желающие ничего понимать. Конечно, брать готовые, отработанные модели и приспосабливать их к своей машине проще и легче, но подобная технологичность годится лишь на сборочном конвейере. Даже и здесь вы никогда не воткнете европейскую вилку в нашу розетку, поезд на наши рельсы не поставите – ширина колеи другая.
Потому и многие реформы по ним «не идут».
На Западе, где индивидуализм – неотъемлемая принадлежность его культуры, гражданское общество существует нормально, поскольку там иные правила игры. Но даже и здесь, особенно в последнее время, проявляются бледные, как трава под кирпичом, ростки стремления к общинности, ибо жесткий индивидуализм обрекает человека на одиночество и противоречит самой человеческой природе. Однажды наблюдал это смешное и печальное действо в США, когда взрослые американцы собираются в каком-нибудь арендованном помещении (не в клубах!), становятся в круг и пытаются танцевать. Поскольку же у белых американцев нет своей культуры, в том числе и танца, а африканские ритмы, от которых уже притомились, они не приемлют принципиально, то получается два притопа – три прихлопа. И обязательно стараются прикоснуться руками друг к другу (контакт осязательный – как компенсация дефицита общения вообще). Подобное камлание длится часа полтора, зрелище напоминает наш детский сад, совмещенный с чукотским шаманизмом и топтанием слонов (они все толстые, особенно женщины), однако глаза у людей оживают, расслабляются мышцы лица – по крайней мере сходят обязательные приклеенные улыбки, более напоминающие оскал измученной в неволе души.
На Западе, где индивидуализм – неотъемлемая принадлежность культуры, гражданское общество существует нормально. Но в последнее время проявляются ростки стремления к общинности, ибо жесткий индивидуализм обрекает человека на одиночество и противоречит самой человеческой природе.
Стремление к общинности (братству) – это естественная, природная составляющая этнопсихологии, и в основе ее лежит вовсе не жажда выживания, например, или спасения собственно жизни, а чувство любви. И тут невозможно определить, что первично: общинности не может быть без любви и любви – без общинности. (Индивидуализм – это всегда любовь к себе.) На этой взаимосвязи стояло древнее православие (пра-во, пра-ва – дух (свет) высший, дух, буквально «парящий в небе»; славие – слава перевода не требует), и не случайно русское христианство стало официально называться православным ( чтобы отгородиться от засылающей своих митрополитов Римской Церкви, 1448 г.), ибо в его основе тоже лежит любовь и общинность.
Понятие «братская любовь» настолько древнее и настолько стойкое, что, пожалуй, больше нет подобных, дошедших до нас в неизменном виде. Если ПРА – столп духа, устремленный вверх (столп света), где знак «П» означает «столп» (Стоунхендж), и поэтому все слова с «пра» будут иметь духовный (небесный) смысл: правда, прах, Пра (приток Оки), Прага (идти вверх), прадед, праматерь, праздник и т.д., то БРА – дух (свет) земной, сотворенный на земле, где начертание знака «Б» (бог) означает земную (самодостаточную) систему, замкнутую на себя (кому интересно, можно посмотреть начертание древнерусских буквиц). Все слова с «бра» несут непременно земной смысл – брань, брага, брак (супружество), обра з (вот почему всегда следует уточнение какой: земной или небесный). Наконец, слово «брат» утверждает принадлежность этого духа (света) к земной тверди (Т), а в слове «братство» это утверждение лишь усиливается за счет сочетания знаков СТ (все, что стоит на земле).
Слова «люди» и «любовь» – однокоренные и одинаковы по смыслу. Уникальность их в том, что корни ЛЮД и ЛЮБ не изменяются, не теряют ни единого звука ни в какой форме. Это указывает на их невероятную живучесть и мировоззренческое начало, ибо они несут высокую сакральную нагрузку. Знак Д – добро, знак Б – бог (...бога ведая, глаголь добро – азбучная истина). А ЛЮ (как и ЧУ) передает космическую вибрацию (сигнал, внушение, волшебство), настраивающую сознание, преобразующую его в человеческое (людское чувственное) еще в колыбели (люльке) с помощью колыбельных песен. (Кстати, «колыбель» вовсе не от слова «колыхать», а от коло – солнце и белый – светлый, что говорит о потрясающей любви к детям.) Стоит изменить Д (добро) или Б (бог) на Т (твердь) – и получается нелюдь – ЛЮТ. То есть происхождение этих слов относится к глубокой древности, когда по земле ходили люди илюты – нелюди (возможно, неандертальцы), «лютые звери», безъязыкие, не знающие бога и добра. (Это к вопросу, как язык может хранить Предание.)
Слова «люди» и «любовь» – однокоренные и одинаковы по смыслу. Уникальность их в том, что корни ЛЮД и ЛЮБ не изменяются , не теряют ни единого звука ни в какой форме. Это указывает на их невероятную живучесть и мировоззренческое начало, ибо они несут высокую сакральную нагрузку.
Любовь – самое неискоренимое чувство, не подвластное ни времени, ни пространству, обладающее потрясающим постоянством в изменчивом мире. Интуитивная потребность человека в любви (к жизни, к родителям, к женщине, к детям, Богу и т.д.) не позволяет ему превращаться в нелюдь. Она остается даже у самых закоренелых преступников и убийц, казалось бы утративших человеческое лицо, – редко кто из них пожелает, например, своим родителям или детям зла, ненависти, смерти, нелюбви . Если в самом падшем человеке остается хотя бы искра любви, еще не все потеряно. Поскольку он люд, а не лют.
Воистину, Бог есть любовь!
Третий спасательный круг нынешнего Духотворного Мира – воля , одна из составляющих духовно-волевого потенциала.
Любимое ныне слово «свобода» имеет очень короткий век – родилось в конце девятнадцатого, с началом народовольческого движения и является производным от слова «слобода». Замена «Л» на «В» произошла из-за дефекта речи, присущего инородцам, поэтому не имеет и не может иметь вразумительной корневой основы. В России есть добрая сотня деревень и городских районов с названиями Слобода, Слободка, и произошли они от слов «слабина», «послабление». Все это опять же восходит к общинной жизни: когда, например, в деревенской общине не хватало земель (а они были общинными) и начиналось перенаселение, то молодые семьи отпускали на слободу, то есть выводили из-под власти общины и садили вольно на пустые земли, чаще всего неудобья. И со временем там образовывалась новая община. То есть слобода (свобода) всегда была вынужденной, связанной с теснотой, ибо для человека еще XIX века было страшно оторваться от общины, как от родной семьи. (Деревни с названием Выселки образовывались, когда людей исключали из общины за провинности и выселяли.) Поэтому слово «свобода» у нас имеет совсем иное значение, чем, например, в странах, бывших под долгой оккупацией или колониальной зависимостью. Вообще это «сладкое слово» напрямую связано с рабством, ибо искренне могут жаждать ее только невольники . В США возвели его в культ лишь потому, что двести лет боролись с английским протекторатом и вот уже двести лет – сами с собой. Теперь наслаждаются «свободой», исполненной в духе всякого младосущего государственного образования – абсолютная зарегламентированность жизни, ставящая человека в положение раба, которую почему-то называют законом . Мало того, предлагают, а точнее, навязывают ее старой Европе!
Образ американского кумира известен всему миру: на статую женщины они водрузили солнечный венец Митры (он был мужчиной !), а в руку дали греческий факел жреца...
С миру по нитке, голому символ свободы.
На Руси во все времена существовало и ныне существует иное понятие, которое невозможно точно перевести на другие языки (за неимением аналогов), – воля . «Свободный казак», например, звучит глупо, ибо он вольный. Человека по суду лишают свободы , а выходит он на волю . Первая тайная революционная организация разночинцев так и называлась «Земля и воля» – хотели дать народу то, чего не хватало. Крепостному крестьянину писали вольную грамоту, но он не становился от этого свободным, поскольку не мог жить в одиночку и опять же примыкал к общине, живущей по неписаным законам, добровольно передавая ей часть своих полномочий (обычно мiром управляли старики по принципу вече). А неписаный закон – это закон совести , которым не может обладать бывший раб. Совесть – качество человека вольного и владеющего знаниями – вестью.
Воля – понятие первичное, сочетающее в себе природную независимость, личностную самостоятельность и силу характера. Это вовсе не «слобода», которая всего-то избавляет человека от братской зависимости и делает его индивидуалистом. Вольным можно остаться даже сидя в темнице, ибо воля – это состояние сознания . Парадоксальный пример: солдат – человек подневольный, выполняющий уставы и чужие приказы, но, если он не обладает волей , он не солдат.
А состояние духа вольного человека всегда обременено активным чувством справедливости. Именно обременено, потому что жить с этим чувством в несправедливом мире трудно, а когда бывает невыносимо, происходят бунты, восстания и революции. Справедливость («пра ведать», где пра (правь) – высшее, небесное, божественное) – это и есть ЛАД, который призваны творить власть имущие, поэтому власть – всегда бремя, а не удовольствие.
Далее, если дух – мужского рода, то воля – женского, и это не случайно, ибо в «великом и могучем» Хранителе нет случайностей. Сильного духом человека можно назвать волевым, однако это вовсе не одно и то же. Сила духа (двигатель) будет находиться в статическом состоянии до тех пор, пока не появится сила воли (энергия) как желание, страсть, стремление к действию. То есть, как и во всем ином, процесс творения возможен лишь при совокуплении мужского и женского начала . Это важнейшая характеристика особенностей этнопсихологии . Наше мироощущение формировалось при обязательном присутствии женского рождающего начала. Все слова, касаемые результата творения , будут непременно женского рода – Жизнь, Родина, Слава, Доля, Судьба, Радость, Честь, Обида, Война, Кровь, само слово Воля, и это не атавизм матриархата, как сейчас считают. А слова, связанные с самим творцом, – мужского рода: Бог, Огонь, Господь, Отец, Путь, Воин, Рок, Дух. И средний род в том, что существует без участия мужского и женского начала, – Солнце, Небо, Сердце, Древо, Зло и т.д.
ЗЕМЛЯ – емлющая семя, Огонь.
Матриархата как такового на праславянском пространстве не существовало. Были совершенно иные межполовые отношения. Например, еще до Поздней смены идеологии все вольные женщины имели право носить на груди оружие – нож, что говорило о ее равноправии с мужчиной и что поражало арабских путешественников. (Кстати, первой женщиной-государыней в христианском мире была тоже наша княгиня Ольга.) Мало того, в скифо-сарматский период девы до замужества наравне с мужчинами овладевали воинским искусством и наравне с ними ходили в военные походы. Только убив врага, дева могла стать невестой. После замужества она не только не воевала, но даже не ездила верхом, чтобы не деформировать хрящи и кости таза, важные при деторождении. Такое явление, как амазонки (омуженки), могло произойти исключительно в праславянском мире, где существовало социальное и психологическое равенство полов. Омуженки произошли от скифов (саров), и до изгнания на горное побережье Черного моря их могущественное царство было в низовьях Дона. Амазонками их называли греки, поскольку не могли выговорить слова «омуженки». Их образ жизни общеизвестен, но есть одна деталь, выдающая зерно Предания: состарившиеся омуженки, уже не способные ни рожать, ни воевать, назывались ягинями , и вот эти старухи, дабы не отягощать подвижную жизнь своих единоплеменниц, уходили к скифам, считай к славянам, на север, из степей в леса, где уединенно селились близ деревень и городов, в избушках, если верить сказкам, на курьих ножках. Занимались они в основном лекарством хворых и обучением младых девиц правилам хорошего тона и воинскому искусству. То есть, по сути, ягини были среди славян чужеземками и только поэтому, заслыша поблизости пешего или конного, говорили: «Фу-фу! Русским духом пахнет!» Так может говорить иностранка, имеющая совсем другие запахи. А еще эти ведуньи непременно спрашивали: «Гой еси, добрый молодец?» – и тот обязан был ответить честно, поскольку вещие эти старухи изгоя и без вопросов за версту чуяли.
Показатель неизменности особенностей этнопсихологии – устойчивое материнское начало. Кричать «мама», если страшно, восходит к временам, когда существовал мат – охранительные заклинания, молитвы-обереги к матери, к женскому рождающему началу. После Ранней смены идеологии они получили отрицательное, «ругательное» значение, однако и до сей поры, когда наши солдаты идут в атаку, все еще кричат «у-Ра!» и матерятся. «Криком полки побеждаша». Изменить этот «безусловный рефлекс» не в состоянии было ни «онемечивание» армии при Павле I, ни даже христианство, запрещающее упоминать Бога всуе и, тем паче, ругаться, используя имя Христа, Богородицы и всех святых (богохульство).
Еще один показатель – вечное устремление русской женщины социально и психологически быть равной мужчине — также не вытравился с принятием христианства, где существует известное подавление женщины как личности – объявление ее (по иудейской кальке) поганой, не достойной входить в алтарь. Мало того, только на русской почве могло возникнуть крайнее, неприемлемое противоречие – почитание Божьей Матери на уровне с Христом.
Запад, где изначально превалирует мужское начало, в частности протестантизм, вообще отмел богородичный культ. Это так или иначе позволило инквизиции начать «охоту на ведьм», в результате которой в Европе были сожжены и утоплены сотни тысяч женщин, в том числе и спасительница Франции Жанна д’Арк. Причем предавали огню чаще красивых девушек, полагая, что красота от сатаны. Подобная дикость возможна только в Западной «цивилизации», напрочь лишенной материнского начала.
А у нас всегда говорили – красота от Бога.
Об отношении к женщине на Востоке известно всем, и его обсуждение в этой работе неуместно.
4. Противостояние культур
Еще со школы мне всегда казалось странным: ситуация, когда буквально через год после покорения Руси Батыем (разорено и выжжено 90% русских княжеств, и все уже платят дань, испрашивают в Орде ярлыки на княжение) Новгородский князь Александр Ярославич продолжает действовать, как будто бы ничего не случилось. В 1240 году шведские крестоносцы приплывают в Неву, куда Александр приходит с войском и разбивает их наголову. За что получает прозвище Невский, а шведский король Биргер всю жизнь носит печать на лице, оставленную копьем князя. Через год Александр наносит поражение Ливонскому ордену, вторгшемуся в Новгородские пределы, и отнимает захваченные города. Еще через год происходит знаменитое Ледовое побоище, в котором Невский, получив помощь из Суздаля (в то время покоренного Батыем!), вдребезги разбивает крестоносцев-немцев и увязавшуюся с ними чудь. После чего заключает выгодный мир с ливонцами и еще через два года бьет литовцев под Усвятом.
Достоверно известно, что в составе войск Новгородского князя не было ни «татар», ни «монгол». (В кавычках, потому что речь о том, кто такие «татаро-монголы» и что это за нашествие, пойдет дальше.) В то время Батый штурмовал европейские города в Польше, Силезии и Венгрии, опустошил и предал огню три четверти этих территорий.
По логике вещей кажется, если Русь уже платит дань Орде, то та обязана защищать ее рубежи, чтобы серебряные монеты, белка от дыма и прочее добро не уходили в чужие руки. Однако Батый словно и не замечает крестоносцев, продолжая путь на Запад. Враг Руси – Ливонский орден должен бы стать врагом и Орде, но этого не происходит. А дело в том, что для Руси борьба с Востоком имела характер чисто «экономический» , кочевники не вмешивались в культурную жизнь государства, их интересовала только дань. Когда Батый проводил перепись населения Руси, церкви, монастыри и сами священники не подлежали учету (чем потом и воспользовался Сергий Радонежский). Но в то же время Запад в лице Ливонского ордена стремился не только к захвату русских земель, но прежде всего боролся за расширение своего духовного влияния, за подчинение Руси Папе Римскому. (Ему удалось оторвать лишь Галицко-Волынское княжество, и князь Даниил Романович стал королем.)
Это уже была идеологическая борьба культур.
На первый взгляд евроазиатское расположение России подвергало ее, кроме военных, еще и чисто идеологическим нагрузкам на разрыв между культурами Востока и Запада, но ничего подобного в истории не происходило. Восток всегда претендовал лишь на территорию и богатства, то есть на экономику. Могучая Османская мусульманская империя, покорив Балканы и часть Малой Руси, оставила там после себя лишь десятка два турецких слов, заметную черноту волос туземного населения да широкие шаровары. Мусульманство, впрочем как и буддизм, подпирающие Россию с востока и юга, в те времена не были воинствующими идеологиями и не стремились к самоэкспорту и широкому распространению на чужих территориях, в отличие от христианского Запада. Войны, навязанные Западом, практически всегда носили признаки борьбы культур.
Мудрые ученые головы политиков, размышляющих по поводу миссии России, свели ее к тому, что якобы мы послужили буфером между «развитой цивилизацией» Запада и «диким варварским» Востоком, не позволив последнему внедриться в его глубины и разрушить «общечеловеческие ценности». И спасибо, что хоть такую роль отвели, а то бы и вовсе могли не заметить некий прыщ, всей своей историей претендующий на особую Третью цивилизацию. Судя по школьным учебникам истории и утверждениям западных аналитиков, мы, оказывается, не разбивали Наполеона и не гнали его до Парижа – сам замерз и оголодал в Москве; не повергали монстра гитлеровской Германии, которому сдавалась без боя и от которого трепетала вся Европа, – это сделали «союзники»: США, Великобритания и генерал Мороз, а с ними французское Сопротивление и польские четыре танкиста с собакой. Квантунскую армию мы тоже не выбивали из Маньчжурии – сдалась сама, когда американские парни сбросили ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки.
И теперь у нас появляется уникальная возможность продемонстрировать всему миру, что мы на самом деле значим. Нам сейчас следует отступить в сторону и наблюдать, как набирающий силу, но будто бы нецивилизованный, варварский Восток, растравленный теми же американскими парнями, словно тигр в клетке, набросится на Запад. Тем паче ждать осталось недолго, очень скоро США развяжут войну с Ираном, для чего и наращивают группировку войск в Ираке, чтобы сразу же начать наземную операцию с применением тактического ядерного оружия (поэтому у США ядерные претензии к Ирану).
Это и станет началом конца младосущего и потому претенциозного государственного образования, претендующего на роль Третьего Рима.
Но мы не можем наблюдать за тонущим в пруду ребенком. Сверхзадача Духотворного Мира (цивилизации) состоит в том, чтобы не властвовать в мире, не владычествовать, но владеть им, то есть творить ЛАД, уравновешивать магнитные полюса с их полями, оставаясь в своем собственном немагнитном поле. На стыках культур всегда существуют страны, подобные Прибалтийским республикам и Польше на Западе и среднеазиатским бывшим советским республикам на Востоке. Это «блуждающие кометы», которые, попадая в магнитное поле той или иной цивилизации, могут закручиваться в спираль их орбит и находиться там, пока сила этого поля будет способна удерживать их массу. При ослаблении магнитного поля они тотчас оторвутся и притянутся к более сильному, но никогда не станут единой плотью с какой-то культурой. В любом случае баланс сил от «блуждающих комет» не нарушается.
Но как только мы встанем на какую-то сторону, в тот же миг резко увеличится критическая масса одного полюса и начнется, по сути, ядерная реакция, вследствие чего мир надолго провалится в хаос. Так что нет у нас пути ни на Запад, ни на Восток.
Но понимать это должны не только мы, а прежде всего полюсные культуры.
Сверхзадача Духотворного Мира в том, чтобы не властвовать в мире, не владычествовать, но владеть им, то есть творить ЛАД, уравновешивать магнитные полюса с их полями, оставаясь в собственном немагнитном поле.
На самом деле признаков, определяющих культуру как цивилизацию, не четыре, а больше. Например, наличие тех же «блуждающих комет», способность культуры поглощать (растворять в себе) малые культуры, способность «держать удар» при столкновении с другими цивилизациями, способность к самоорганизации и так далее. В процессе работы я буду возвращаться к этим признакам, однако они требуют отдельного рассмотрения, что не входит сейчас в мою задачу разобраться, кто мы ныне.
Все иные «ценности» цивилизации, кроме перечисленных, как то: «прогрессивные» способы управления обществом (демократия, социализм, коммунизм), развитие науки, техники, экономики, могущество армий и вооружений, материальный уровень жизни – всегда будут признаками второстепенными, поскольку определяют быт, а не бытие.
И сейчас вернемся к вопросу, что же это было такое – «татаро-монгольское» нашествие и последующее трехсотлетнее иго, поскольку это одно из главнейших событий: столкновение с культурой Востока, которое до сих пор не дает покоя и историкам, и даже математикам.
То, что нашествие было, кажется, никто не сомневается, да и трудно оспаривать, ибо существует мощный пласт летописной и «художественной» литературы, называющей имена исторических личностей, даты, места сражений и т.д., вполне сопоставимые с археологическими материалами. Однако при всем том, иго это было каким-то странным, нелогичным, отчего возникает множество версий, кто напал и почему и отчего, например, эта «тьма», полчище, так легко покорила среднюю (Владимирскую) и южную Русь и вторглась в Европу (Польша, Силезия), покорив пространства, для тех времен необъятные, и всего за каких-то три года (с 1237 по 1240).
Существует даже версия, будто сами на себя напали. И в ней есть доля истины...
Как известно, до пятнадцатого века на географических картах (Меркатора) Гиперборея (на греческом), находящаяся за Рипейскими горами, обозначалась как Тартар . Если перевести это слово с русского на русский, то означает оно буквально «Земля в земле» (Т – знак тверди, АР – земля). За счет переогласовки получилось «татар», откуда и пошло название жителей Сибири – татары . Нужно заметить, что это не самоназвание какого-то определенного народа, а одно, общее для всех, кто живет в Тартаре. (Например, казанские татары называют себя Булгарами, и правильно делают. Пора бы восстановить справедливость.) Татары, или тартары , жили повсюду, от Урала до Монголии и Китая, и являлись совершенно разными народами и племенами, а некоторые из них и в самом деле были тюркоязычными (например, кыргызы, населявшие тогда некоторые области Восточной Сибири и входившие в состав войск Чингисхана). Первого японца, оказавшегося в России при Петре, в Артиллерийском Приказе называют прямо: «Апонского государства татарин именем Денбей». До сих пор в Сибири всех нерусских чохом называют татарами, не вдаваясь в подробности. Так, живущие на реке Кеть угрофинские племена кетов и селькупов (а также зырян и «ясашных» эвенов) именуют татарами, а они и не противятся.
Но что удивительно, вся основная топо– и гидронимика Сибири, и особенно Восточной, где, казалось бы, и русским духом не должно пахнуть, на 90% состоит из праславянских названий. По крайней мере имеет обязательную индо-арийскую корневую основу, чуждую тюркской. Судите сами – Обь (обло – поверхность круга), Ангара (бегущая от солнца, то есть с востока на запад), Лена, Оленек, Селенга, Алдан, Амга, Яна, уже упоминаемая Индигирка, Киренга, Мама, Ока (в Иркутской области), Шилка и даже ее приток ОНОН, на котором и родился Чингисхан (Темучин) – высокий, голубоглазый, широколобый, длиннобородый и крепкого телосложения человек, никак не похожий на низкорослого желтолицего монгола.
Раскопки сибирских курганов академиком Окладниковым в прошлом и последние археологические экспедиции, например, в Туве, граничащей с Монголией (в долине царей), совершенно определенно и наглядно доказывают, что Тартар, и особенно Восточный, – это страна скифов, которые, возможно, и считали себя тартарами, наследниками гиперборейцев. Разумеется, это был разнородный и наверняка двуязычный этнос, который чудесным образом сохранился до наших дней. Упоминаемые Русскоустьинцы – потомки скифов Тартар: они и доныне двуязычные и говорят на смешанном славянотюркском языке.
Народ Тартар населял и северную Монголию, где родился Темучин, поскольку известны так называемые татары Ниучи (звучание совсем не тюркское, впрочем, как и в имени). По соседству жили Уйгуры (Игуры), почему-то владевшие арамейским (?) письмом, и даже несторианские христиане Кераиты. Это в такой-то глубине Востока!
Получив титул Великого Хана, Темучин, казалось бы, будучи типичным восточным властителем, начинает войну с Китаем. То есть в то время, возглавив империю Тартар и Монгол, он не относил себя к Востоку, и до 1223 года, пока не случилась битва на Калке, он воевал и покорял исключительно Восток! Вспомните тактику действий татаро-монгольской конницы – один в один родная, скифская. Низкорослые, выносливые, не боящиеся морозов монгольские кобылицы, требующие мало корма, способные добывать его из-под снега и питаться мелким ивняком, однако при этом дающие молоко и мясо – пища была с собой. (А если еще вспомнить полчища Атиллы?)
И, покорив Восток, стал собственно Востоком , впервые в истории объединив его в Империю. Он испил его, как чашу кобыльего молока, и впитал в кровь. И внук его, Батый, уже был истинным представителем Востока. Однако и он отлично знал, что есть Русь, и не посягал «на своих», хотя дважды, возвращаясь с Кавказа, проходил по границам южных земель. Напротив, разгромил врагов Руси – половцев, которые бежали к Киеву, прося защиты.
Половцы и спровоцировали горячих молодых князей. При первой встрече на Днепре у Заруба, супротив Варяжского острова, когда впервые встретились русские и тартарские послы, они узнали друг друга! Но гордая, уже «цивилизованная» христианством Русь не могла «замириться» с «поганым языческим» Востоком, тем паче тартары были потомками кочевых скифов, а славяне сарские (царские), то есть благородные. Ощущая превосходство и силу свою, по наущению половцев – «Нас побили, придут и вас побьют!» (святая простота!) – нарушили древний обычай и перебили послов . Однако Батый, к его чести, не напал, как подобает коварному восточному императору, а прислал новых! Которые благородно объявили войну...
Чем окончилась битва на Калке – первое соприкосновение с Востоком, известно. Однако Батый еще четырнадцать лет не трогал Русь, которая, испытав первый удар, отчего-то жила бездумно, с обычными междоусобицами и не готовилась к войне, хотя только слепой не видел, какая силища уже подбирается со стороны Волги, подминая под себя булгар, башкир, мордву и прочие народы.
И еще одно любопытное явление: Батый не тронул Северную Русь, хотя Новгород, например, стоящий на торговом пути, был в то время богатейшим городом. И Александр Невский тем часом делал свои дела – воевал со шведами и немцами, словно за спиной надежный тыл. А еще не разрушал церквей и монастырей, если не считать рязанских, не обкладывал данью, не преследовал священников, тогда как, гуляя по мусульманскому Востоку, ровнял с землей мечети и минареты.
Если рассматривать стратегию и тактику действий Батыя и его военачальников, то создается впечатление, что он, прежде воевавший только на Востоке, отлично знал нравы русских, их образ мышления, манеру поведения, стратегию, тактику действий вооруженных сил и географию Руси. Помните, Дарий, пришедший воевать скифов, много месяцев гонялся за ними по донской степи, в результате заблудился, растерял свои отряды, от голода войска поели коней, и, ни разу не сойдясь с противником в битве, он бежал побежденным. Здесь же ничего подобного не происходит, батыевы полчища идут, словно по картам, рубят дороги через дремучие леса, знают, где есть пастбища, куда текут реки и где пересидеть лютую зиму.
И русские князья знали, кто к ним пришел, отчего и кричали, что это нашествие – кара Господняя за грех междоусобиц, и не потому ли всего лишь два города из нескольких десятков, Рязань и Козельск, оказали ожесточенное сопротивление, дрались по-русски, насмерть. И если Батый назвал Козельск злым городом, то, выходит, остальные были добрые ? Княжеская элита того времени была не робкого десятка (Изяслав Галицкий один чего стоил!), однако почему-то не смогла, имея свежие силы, организовать мощное сопротивление, навязать генеральное сражение, подобное Куликову полю. А в северной Руси тем временем была могучая армия, способная громить шведов и немцев, что и делал Александр Невский, словно забыв о нашествии с Востока.