Это приговорило бы племя к будущей бедности, если бы не драматический поворот судьбы в 1894 году, когда на территории осейджей была обнаружена нефть. Практически за одну ночь осейджи превратились из самых бедных людей Америки в самых богатых.

Отец Марии Таллчиф, Александр Джозеф Толл Чиф, был еще мальчиком, когда нашли масло. К тому времени, когда Мария была ребенком, у него было столько собственности в Фэрфаксе, штат Оклахома, что она чувствовала, что «владела городом».

Высокий Чиф был высоким красивым «чистокровным осейджем», который «походил на индейца по пятакам с бизоньей головой». Мария рассказывала о том, как женщины обожают «самого завидного холостяка Фэйрфакса» и что, когда ее мать (Рут Портер, миниатюрная женщина шотландско-ирландского происхождения) приехала в Фэрфакс, чтобы работать горничной у бабушки Высокого старшего, «между ними возникло мгновенное притяжение. »

Элизабет «Бетти» Мари Толлчиф родилась 24 января 1925 года в Фэрфаксе, штат Оклахома. За ней последовала сестра Марджори 21 месяц спустя. Толлчиф получила свой первый урок балета, когда ей было всего три года, в подвале отеля Broadmoor в Фэрфаксе.

Она вспомнила, как была потрясена, когда учитель приказал ей «встать прямо и повернуть каждую мою ногу в сторону», но она сделала, как ей сказали, и сделала первые шаги по пути, который приведет ее к самым известным этапам в мир.

Но Мария Толлчиф была музыкально одарена во всем. У нее был абсолютный слух, она играла на пианино, сначала желая стать концертной пианисткой, прежде чем балет стал центром ее жизни.

Действительно, мать Марии Толлчиф убедилась, что она «воспитывает двух звезд музыкального танца».

Время докажет, что она права, однако учителя балета в Фэрфаксе были больше жадны к деньгам Толлчифа, чем к фактическому обучению классическому балету. Одна из таких учительниц была настолько жадной, что, как сообщается, чуть не нанесла Марии непоправимый физический ущерб. В 1933 году семья решила искоренить и переехать в Лос-Анджелес, где Мария и Марджори могли учиться у настоящих профессионалов.

Хотя она находила радость в балете, переезд в Калифорнию не обошелся без трудностей для Толлчиф, которая назвала себя «типичной индийской девушкой; застенчивый, послушный, замкнутый ». Ее семья была достаточно богата, чтобы позволить себе дом в гламурном Беверли-Хиллз, но Толлчиф все еще испытывал жестокие насмешки из-за своего происхождения.

Одноклассники издавали «военные возгласы», когда видели ее, и спрашивали, снимал ли ее отец скальпы. Сестры не смогли полностью избежать обидных (если возможно, непреднамеренных) стереотипов в мире танца. Во время своих ранних сольных концертов Марию и Марджори заставляли исполнять «традиционный индейский танец», хотя «он не был отдаленно аутентичным», поскольку «традиционно женщины не танцевали в церемониях индейских племен».

Балерина Мария Таллчиф надевает церемониальный головной убор во время празднования в своем родном городе.

Ее карьера в балете взлетает

Когда ей было 17 лет, Толлчиф уехала из Калифорнии в Нью-Йорк, где присоединилась к Русскому балету Монте-Карло .

Группа образовалась из пепла знаменитых парижских балетов русских и состояла в основном из русских эмигрантов, бежавших с родины после революции 1918 года. В то время балет еще не пользовался большой популярностью среди американцев (которые, как правило, исполняли чечетки или шоу-мелодии), но на протяжении веков был любимым развлечением в России.

Русские балерины, как правило, смотрели свысока на своих американских коллег, и Талчиф не избежала их презрения, когда присоединилась к ней в 1942 году. Один из режиссеров даже предложил Толлчиф использовать более русско звучащий сценический псевдоним «Таллчиева», что она отказалась сделать, заявив: «Толлчиф». меня звали, и я этим гордился».

Однако она все-таки стала называться Мария Толлчиф, более европейская версия ее имени.

 Джордж Баланчин проверяет Марию Толлчиф после того, как она повредила лодыжку во время дебютного спектакля в балете «Ковент-Гарден» накануне вечером, 11 июля 1950 года.

В 1944 году Ballets Russes пригласили хореографа Джорджа Баланчина для постановки пары танцев для их репертуара. 40-летний бывший танцор был еще одним эмигрантом, который когда-то выступал перед последним царем России, прежде чем был вынужден бежать в Париж, а затем в Нью-Йорк.

Баланчин был очарован всем, что связано с Америкой, и, когда он встретил потрясающую дочь вождя индейцев, он вскоре тоже был очарован ею. Талчиф вспомнила, как она была довольно удивлена, когда Баланчин сделал ей предложение, и позже признала, что «страсть и романтика не играли большой роли в нашей супружеской жизни», но Баланчин нашел свою новую американскую музу, и в 1946 году пара поженилась.

В том же году Баланчин покинул Ballet Russes, чтобы стать соучредителем своей собственной труппы, которая в конечном итоге превратилась в New York City Ballet и остается сегодня одной из самых престижных компаний в мире.

Баланчин хотел создать совершенно новый стиль танца, но балет был пропитан такими жесткими традициями, что европейское балетное сообщество было без особого энтузиазма по поводу принятия этого нового «американского» стиля. Тем не менее, всего через год Баланчину и Толлчиф представилась возможность, которая привела их обоих к славе.

Париж был эпицентром балетного мира с 17 века, но в 1940-х годах знаменитая Опера Гарнье столкнулась с серьезными проблемами. Режиссер оперы был вынужден уйти из-за обвинений в сотрудничестве с нацистами.

Это было обвинением в адрес многих представителей культурной элиты города, которые отчаянно пытались восстановить свою репутацию после войны. В 1947 году опера наняла Баланчина для постановки серии балетов в надежде, что он сможет «вдохнуть новую жизнь» в опальный институт.

Он прибыл со своей 22-летней женой, которую он, естественно, выбрал на главную роль в своей постановке.

Сохраняющийся европейский снобизм по отношению к американским балеринам улетучился, как только Мария Толлчиф вышла на сцену.

Э. Брун и М. Толлчиф, 1961

Она была первой американкой, выступившей в Опере Гарнье в 20 веке, и публика была поражена ее сочетанием элегантности и атлетизма. Однако, хотя публика ее обожала, Толлчиф все же приходилось терпеть французские заголовки, в которых звучали «танцы краснокожих в опере». Позже она объяснила, что «я хотела, чтобы меня ценили как прима-балерину, которая оказалась коренной американкой, а не как балерина из американских индейцев», и, хотя она гордилась своим происхождением осейджей, никогда не могла полностью избежать стереотипов..

Вместе Баланчин и Таллчиф произвели революцию в балете. Хореография Баланчина в сочетании с талантом Толлчифа не только перевернула с ног на голову европейское и русское презрение к американским балеринам, но и популяризировала балет в Америке.

Когда в 1949 году состоялась ее премьера в «Жар-птице», Толлчиф вспомнила, как она была потрясена, услышав, как театр «звучал как футбольный стадион после того, как кто-то забил приземление», и как танцоры были настолько неподготовлены к восторженной реакции, что даже не смогли репетировали поклоны.

В 1954 году Мария Толлчиф дебютировала в роли феи сахарной сливы в «Щелкунчике», получив множество восторженных отзывов, в которых описывалось, как она танцевала «казалось бы невозможное с легкой красотой движений». Постановка Баланчина «Щелкунчика» превратила тогда малоизвестный балет в один из самых популярных и самых кассовых в мире.

Вашингтон, округ Колумбия, 31 марта 1960 года.

Список достижений Марии Толлчиф продолжал расти на протяжении всей ее карьеры. Она стала самой высокооплачиваемой танцовщицей в мире в 1955 и 1960 годах. Женщина, выросшая в небольшой резервации в Оклахоме, также стала первой в истории американкой, выступившей в Большом театре в Москве.

В 1965 году она покинула New York City Ballet, и ее брак с Баланчиным распался, потому что он не хотел детей. Затем Талчиф ненадолго вышла замуж еще дважды, сначала с Эльмурзой Натирбофф, а затем с Генри «Баззом» Пашеном, от которого у нее родилась дочь Элиза.

После ухода из танцев в 1966 году Таллчиф и ее сестра Марджори открыли Чикагский городской балет в 1981 году.

Толлчиф была занесена в Национальный женский зал славы и получила награду Центра Кеннеди и Национальную медаль искусств.

Ее муж умер в 2004 году, дочь сейчас поэтесса. Она скончалась в апреле 2013 года в возрасте 88 лет.