С начала 1970-х годов Сергей Аверинцев становится необычайно популярен в кругах советской интеллигенции. Он читает в Московском Университете курс лекций по античной эстетике, византийской эстетике и западно-европейской средневековой эстетике.

«Едва и не каждая его статья становилась предметом восхищенных обсуждений отнюдь не только в профессиональной среде, — вспоминает историк литературы Андрей Немзер. — На его публичных выступлениях зачастую яблоку было негде упасть. Далеко не все читатели-посетители могли сполна оценить тонкость и смелость исследовательских концепций, но ощущение события, встречи с незаурядной и стоящей вне системы личностью было, пожалуй, у всех».

Аверинцев открывал своим слушателям не только пространство мировой культуры, но и пространство смысла, укорененного в христианском Логосе. Его лекции, статьи и книги не были прямолинейной пропагандой христианства, но они подводили человека к необходимости радикальной переоценки ценностей, убеждали в возможности свободного и творческого движения духа. Из его лекций каждому слушателю сразу становилось ясно, что лектор не просто знает Евангелие и святоотеческую традицию, а сам верит в Бога. Неудивительно, что через три года публичное чтение лекций в МГУ Аверинцеву запретили.

Как ученый Аверинцев представлял собой редкий тип всеобъемлющего интеллекта, сверхэрудированного гуманитария, но в историю русской культуры он вошел не столько благодаря своей исключительной эрудиции, сколько благодаря особому, в своих основах христианскому взгляду на вещи, который позволил ему выразить то, в чем больше всего нуждалась эпоха, что более всего давало ей надежды и свободы. Сергей Аверинцев одновременно сопротивлялся «как дурному иррационализму, так и плоскому, дурному рационализму», как сказала о нем выдающийся литератор и деятель культуры Ольга Седакова. Он всеми силами расчищал путь к сближению высокой учености и глубокой веры, «Афин» и «Иерусалима».

А.Д. Сахаров и С.С. Аверинцев.

В 1989–1991 годах, когда в России началась перестройка, Сергей Аверинцев посчитал своим гражданским долгом на время расстаться с работой кабинетного ученого и включиться в дело высвобождения страны и народа из плена советского тоталитаризма. Он был избран делегатом Съезда Народных депутатов, высшего органа государственной власти СССР.  Аверинцев полагал, что один из главных уроков, который важно извлечь из тоталитарных безумств, «состоит в том, что безумством оказывается всякая система рассуждений, когда она становится некритической по отношению к себе». Как ученый и общественный деятель, он стремился к тому, чтобы вернуть русским людям их человеческое достоинство, вновь научить их свободно мыслить, ценить и принимать как драгоценное сыновнее наследство мировую культуру. Просвещение, которое нес с собой Аверинцев, было одновременно и просвещением культурным, и просвещением духовным; оно было светом Христовым, который освещает всю земную жизнь человека.

В 1996 году Сергей Аверинцев опубликовал монографию «Риторика и истоки европейской литературной традиции». Он объединил Россию с Европой, проследил органическую связь, взаимопроникновение и примеры единения двух великих культур — русской и западноевропейской. Аверинцев смог осознать и явить глубинное единство различных христианских культур и конфессий, что сделало его человеком известным и востребованным не только в России, но и в Европе.

«Сочетание такой беспредельной эрудиции, такой памяти, такой огромной учености с “даром слез” было воистину абсолютным исключением. И на Западе очень много тех, кто благодарен Богу за этот подарок — Сергея, Божия человека. Ибо он был нужен нам не менее, чем России», — писал об Аверинцеве французский литературовед- славист Жорж Нива.

Сергей Аверинцев скончался 21 февраля 2004 года в Вене, где читал лекции по приглашению Венского университета.

psmb.ru›a/bozhiy…sergey-sergeevich-averincev.html

Счёт пошёл на единицы. Так называлась одна из последних статей С.С. Аверинцева. Речь шла о тех, кто олицетворял культуру -- и уходил во тьму. Лосев, Лотман, Аверинцев, Лихачёв, Мамардашвили...