Поразительно, но исследователи оперного искусства конца XVIII – начала XIX века не проявляют большого энтузиазма по отношению к наследию Антонио Сальери. Фактически, его сочинения преданы анафеме. Их не услышишь даже в программах самых прогрессивных оркестров, дирижеров, не говоря уже о театрах

Оперное наследие Антонио Сальери, востребованное имперской Веной конца XVIII века, в наши дни смиренно покоится на архивных полках. Созданные композитором партитуры – “Данаиды”, “Тарар” – безусловно, заслуживают изучения и исполнения не только потому, что рассказывают о своем создателе и оперном жанре той эпохи. Ценности им добавляет и тот факт, что некогда эта музыка доставляла подлинное наслаждение европейской публике.

Многие оперы Сальери имели успех не только в ставшей ему родной Вене, но и в Париже, Лондоне, Праге, Варшаве, Лиссабоне и Милане. Современники Сальери восторженно отзывались о его сочинениях.

“Десятки раз я проливал слезы. Это было слишком сильным потрясением для меня”, – такую запись в своем дневнике сделал поэт Генрих фон Герштенберг после “Армиды” в Гамбурге (1776 год). Эрнст Гофман в 1795 году так отозвался об “Аксуре, царе Ормузском”, поставленном в Кенигсберге:

“Музыка Сальери как всегда прекрасна: богатство идей и вокальное совершенство – на том же уровне, что и у Моцарта… Если бы я мог написать одну такую оперу, это бы стало успехом всей моей жизни”.

Первый (и самый главный) биографический труд “О жизни и творчестве Антонио Сальери” (Über das Leben und die Werke des Anton Salieri) датируется 1827 годом. Книгу выпустил его хороший друг Игнац фон Мозель, венский композитор, библиотекарь. Ее основу составили воспоминания, записанные и собранные самим Сальери.

Доподлинно неизвестно, где хранятся сейчас рукописные оригиналы (что касается партитур, то они вошли в собрание музыки XVIII века Венской национальной библиотеки). Исследователи допускают, что этот бесценный материал был утерян или уничтожен (намеренно или по стечению обстоятельств), хотя подтверждения этих версий нет.

Книгу Мозеля до сих пор позиционируют как главный источник сведений о жизни Сальери. Воспоминания дополняет переписка композитора и анализ его произведений. Среди современников, специализирующихся на его музыке, стоит отметить Джона Райса, бывшего президента американского общества Моцарта, автора книги “Антонио Сальери и Венская опера” 1993 года издания.

По сведениям Мозеля, свою первую оперу Сальери написал в 18 лет. Это была миниатюрная вещица на итальянском под названием “Весталка” (La Vestale) для четырех голосов и хора. Видимо, нотный материал не сохранился, и ни одного исполнения не последовало.

В зрелом возрасте работа над любой из опер становилась для Сальери work in progress. После первого исполнения композитор мог многократно возвращаться к партитуре и делать правки, ориентируясь на конкретные голоса певцов, уровень оркестрантов, музыкальные тенденции.

Его оперы исполнялись повсеместно на протяжении длительного времени, поэтому более зрелый Сальери, обнаруживая несогласие с самим собой более молодым, кардинально пересматривал давно законченные произведения. Так, авторские рукописи нотного текста “Армиды”, “Венецианской ярмарки”, “Школы ревности”, “Аксура”, сделавших имя Сальери известным во всей Европе, полны альтерации, сокращений и вставок. Он делал более компактными речитативы, пересматривал темповые и динамические указания.

“Я рад найти в своих сочинениях больше хорошего, чем плохого. Когда удается добиться совершенства в том, что я тщетно пытался исправить раньше, в том, что доставляло недовольство, нет никого счастливее меня! То, что я делаю – доказательство страсти артиста к своему искусству. Без этого горения никто не может завершить что-то достойное”.

Так что дирижеру, к примеру, приступающему к репетициям “Венецианской ярмарки”, следует учесть, что в партитуре могут встретиться “улучшения”, сделанные композитором спустя 50 лет после первого исполнения. Учитывая все вышесказанное, трудно поверить, что в 54 года Сальери полностью отказался от написания новых опер.

Сальери родился в крошечном городке Леньяно (25 км от Венеции) в семье преуспевающего торговца. Сводный брат Антонио, Франческо, был прекрасным скрипачом, брал уроки у падуанского виртуоза Джузеппе Тартини. Мальчик часто сопровождал Франческо в его музыкальных поездках по провинции. Когда для Антонио не хватало места в повозке, и родители заставляли его сидеть дома, он сбегал и добирался до места на перекладных.

Безоблачное детство кончилось внезапно – в 1763 году умерла его мать, а совсем скоро после нее ушел из жизни и отец. За воспитание Антонио взялся друг семьи Джованни Мочениго, состоятельный меценат, который перевез мальчика в Венецию в 1766 году. Здесь в течение нескольких лет Сальери брал уроки у знаменитого органиста собора Сан Марко Джованни Баттиста Пешетти.

   В 16 лет Сальери переехал в Вену с новым наставником – композитором Флорианом Леопольдом Гассманом, уроженцем Богемии. Обучение молодого человека строилось на синтезе итальянских, чешских и австрийских традиций: он постигал латынь, изучал итальянскую поэзию, играл на скрипке, читал партитуры.

Сам Гассман проходил с ним контрапункт по пособию Йозефа Фукса Gradus ad Parnassum. Как следует из книги Мозеля, первые композиторские опыты Сальери связаны с церковной музыкой (Tantum Ergo, Salve Regina).

Гассман помогал Сальери освоиться в венском обществе, знакомил его с самыми выдающимися артистами города. В июле 1766 года он представил своего протеже Иосифу II (монарх покровительствовал музыкантам и сам играл на виолончели).

Всю жизнь Сальери служил императорскому двору. В этой атмосфере формировались особенности его музыкального языка. Вена стала для него второй родиной. В нем быстро перестали видеть итальянца. Для двора он стал своим.

“Данаиды”

Первая лирическая трагедия Сальери, исполненная в Париже 26 апреля 1784 года в присутствии самой Марии Антуанетты, имела огромный успех. Однако у общественности возникли вопросы по поводу авторства “Данаид”.

Либретто было создано специально для Кристофа Виллибальда Глюка, который, перенеся два инсульта, отошел от композиторсткой деятельности. Заказчика оперы – руководство Королевской академии музыки – очень расстроил отказ и еще больше насторожило предложение мастера обратиться к его молодому ученику Сальери, чье имя в то время еще не достигло парижских театров.

На афишах были напечатаны два имени – Глюка и Сальери. Но после тринадцатого представления первый обратился к публике с письмом следующего содержания:

“Музыка “Данаид” полностью принадлежит господину Сальери, а я принимал в ней участие лишь в форме советов, которые он соблаговолил принять от меня, и на которые меня вдохновило исключительно мое уважение к нему”.

 

Кристоф Виллибальд Глюк, портрет работы Ж. Дюплесси

Ученик поспешил ответить наставнику:

“Заявление шевалье Глюка, которое я прочитал в вашей газете, стало для меня новой благосклонностью, полученной от этого великого человека, чья дружба таким вот образом решила отбросить на меня луч его славы. Это правда, я написал музыку оперы “Данаиды”, но я написал ее полностью под его руководством, ведомый его светом и освещенный его гением.

Заслуга в музыкальных идеях – это что-то слишком общее и слишком незначительное, чтобы провоцировать тщеславие. Применение их, приложение к словам, драматическое развитие – вот что представляет собой главную ценность и дает реальные заслуги; и всем, что есть хорошего в этом смысле в опере “Данаиды”, я обязан автору “Ифигении”. Так что я пошел бы против правды и признательности, если бы не воспользовался честью, предоставленной мне, и не связал бы его имя со своим в авторстве этого произведения”.

Несмотря на созданную вокруг авторства “Данаид” шумиху, именно с этой оперы началась карьера Сальери в Европе. Как утверждают музыковеды, партитура произведения свидетельствует о том, как много почерпнул начинающий композитор от автора “Орфея и Эвридики”.

Но отличает оперу индивидуальность, авторская самостоятельность, что автоматически исключает Сальери из числа эпигонов Глюка.

А. Сальери, “Данаиды”. Les Talens Lyriques, дирижер Кристоф Руссе

Опера “Тарар” (“Аксур, царь Ормузский”)

Трагикомическая опера в пяти актах была впервые сыграна в Вене в январе 1788 года. Первая версия шла на французском языке (либретто написал сам Бомарше) под названием “Тарар” (вспомните пушкинское “Ты для него “Тарара” сочинил, вещь славную. Там есть один мотив… Я все твержу его, когда я счастлив”).

После ее грандиозного успеха Сальери предложили сделать вариант на итальянском языке (“Аксур, царь Ормузский”). Композитор попросил взяться за этот заказ Лоренцо да Понте (автор либретто к трем операм Моцарта).

Пьер Огюстен Карон де Бомарше видел “Тарара” как синтез комедии и трагедии, восточной экзотики и романтизма. Драматург насытил текст политическими аллегориями, обращенными к предреволюционной парижской публике. По его убеждениям, изложенным во вступлении к либретто, опера, не обнаруживая принадлежность ни к трагедии, ни к комедии, способна объединять в себе элементы обоих этих жанров. Для писателя было важно найти ту точку пересечения, где современная французская опера воспринималась современниками с тем же пиететом, как великая древнегреческая трагедия.

Бомарше мечтал сделать оперу вместе с Глюком, которого боготворил за “Альцесту” по Евпириду. Однако тандему не суждено было состояться: композитор был совсем плох, зато свято верил в молодое поколение. Успех “Данаид” послужил хорошим аргументом для того, чтобы Бомарше предложил Сальери взяться за работу. Партитура “Тарара” создавалась около двух лет.

Завязка либретто такова: в стране Хормуз у Персидского залива правит король Атар. Евнух Кальпиджи превозносит его полководца Тарара. Из зависти Атар отдает приказ сжечь дом Тарара, а красавицу жену Астазию поместить в королевский гарем. Тем временем у границ Хормуза скапливаются войска варваров. Главный жрец предлагает избрать военачальника. Им становится Альтамор, которому поручено убить Тарара. Главный герой узнает, кто украл его супругу, и собирается на ее поиски.

Финал у оперы оптимистичный – зло в лице короля наказано (Атар кончает жизнь самоубийством), а преодолевший череду испытаний Тарар получает трон.

Бомарше был убежден в безоговорочном превосходстве слова над музыкой. Тем не менее о Сальери, у которого, кстати, есть опера “Сначала музыка, потом слово”, он отзывался с уважением и теплом:

“Сальери... большой композитор, гордость школы Глюка, усвоивший стиль великого маэстро, от природы получил утонченное чувство, ясный разум, драматический талант и исключительную плодовитость.

Он имел мужество отказаться ради меня от множества музыкальных красот, которым блистала его опера, единственно потому, что они удлиняли сцену и замедляли действие…”.

Либретто “Тарара” автор посвятил Сальери (случай экстраординарный для XVIII века):

“Если наш труд будет иметь успех, я буду обязан почти исключительно Вам. И хотя Ваша скромность заставляет Вас всюду говорить, что Вы только мой композитор, я горжусь тем, что я Ваш поэт. Ваш слуга и Ваш друг”.

Совместные усилия не были напрасны – опера выдержала более 130 представлений и вернулась на сцену в обновленном виде в разгар Французской революции: к финалу была добавлена сцена коронации Тарара.

А. Сальери, “Тарар”. Deutsche Handel Solisten, дирижер Марко Армильято

Реквием до-минор

В 1804 году Сальери написал Реквием для собственных похорон. Однако они состоялись только спустя 21 год после окончания работы над заупокойной мессой. Музыковеды до сих пор гадают о мотивах этого странного поступка.

Уподобляясь Гийому Дюфаи, завещавшего исполнить во время заупокойной службы собственную обработку Ave regina celorum, Сальери, без видимых на то причин преждевременно думал о смерти и посвятил этим размышлениям крупное произведение для четырех солистов, хора и оркестра.

Рудольф Ангермюллер, специалист по Моцарту, полагал, что таким образом Сальери прощался со своей принадлежностью к светской музыке. После многочисленных успешных опер он принял решение вернуться к истокам – церковным сочинениям. Религиозные аспекты также могли спровоцировать резкий отход от прежних творческих взглядов.

Кроме того, Сальери помнил о судьбе Гассмана, которого он называл вторым отцом. Во время одной из поездок по Италии с композитором произошел несчастный случай, серьезно подорвавший его здоровье: из-за этого он, подобно Моцарту, оставил незаконченным реквием.

Реквием Сальери, возможно, не может быть причислен к безоговорочным шедеврам в этом жанре духовной музыки, но точно не заслуживает забвения.