“В истории Ленинградской эпопеи она стала символом, воплощением героизма блокадной трагедии. Ее чтили, как чтут блаженных, святых”

Даниил Гранин.

Ошеломляющие откровенностью и силой дневники Берггольц, которые она вела всю жизнь, стали ее главной книгой. В 1939 они вместе с ней побывали в тюрьме. В начале блокады дневники были закопаны во дворе дома на Невском. В 1949 году, во время «ленинградского дела», — прибиты к обратной стороне садовой скамейки.

Дневники и материалы следственного дела Ольги Берггольц вошли в книгу «Ольга. Запретный дневник: дневники, письма, проза, избранные стихотворения и поэмы Ольги Берггольц» (Санкт-Петербург : Азбука-классика, 2010). Это издание, подготовленное к столетию поэта, стало знаковым событием для российской культуры. В него вошли ранее не публиковавшиеся дневники, материалы из Российского государственного архива литературы и искусства, из Пушкинского Дома (ИРЛИ РАН), Российской национальной библиотеки, Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга, Музея Дома Радио, редкие фотографии и документы.

Российская государственная библиотека искусств (РГБИ)

Рыженькую и смешную
дочь баюкая свою,
я дремливую, ночную
колыбельную спою,

С парашютной ближней вышки
опустился наземь сон,
под окошками колышет
голубой небесный зонт.

Разгорелись в небе звезды,
лучики во все концы;
соколята бредят в гнездах,
а в скворечниках скворцы.

Звездной ночью, птичьей ночью
потихоньку брежу я:
«Кем ты будешь, дочка, дочка,
рыженькая ты моя?

Будешь ты парашютисткой,
соколенком пролетать:
небо — низко, звезды — близко,
до зари рукой подать!

Над зеленым круглым миром
распахнется белый шелк,
скажет маршал Ворошилов:
«Вот спасибо, хорошо!»

Старый маршал Ворошилов
скажет: «Ладно, будем знать:
в главный бой тебя решил я
старшим соколом послать».

И придешь ты очень гордой,
крикнешь: «Мама, погляди!
Золотой красивый орден,