Слева – крутая спина Аю-Дага, 
Синяя бездна – окрест. 
Я вспоминаю курчавого мага 
Этих лирических мест.

Вижу его на дороге и в гроте… 
Смуглую руку у лба… — 
Точно стеклянная, на повороте 
Продребезжала арба… —

Запах – из детства – какого-то дыма 
Или каких-то племен… 
Очарование прежнего Крыма 
Пушкинских милых времен.

Пушкин! – Ты знал бы по первому слову, 
Кто у тебя на пути! 
И просиял бы, и под руку в гору 
Не предложил мне идти.

Не опираясь на смуглую руку, 
Я говорила б, идя, 
Как глубоко презираю науку 
И отвергаю вождя,

Как я люблю имена и знамена, 
Волосы и голоса, 
Старые вина и старые троны, — 
Каждого встречного пса!

Полуулыбки в ответ на вопросы, 
И молодых королей… 
Как я люблю огонек папиросы 
В бархатной чаще аллей.

Марионеток и звон тамбурина, 
Золото и серебро, 
Неповторимое имя: 
Марина, Байрона и болеро,

Ладанки, карты, флаконы и свечи 
Запах кочевий и шуб, 
Лживые, в душу идущие речи 
Очаровательных губ.

Эти слова: никогда и навеки, 
За колесом – колею… 
Смуглые руки и синие реки, – 
Ах, – Мариулу твою!

Треск барабана – мундир властелина — 
Окна дворцов и карет, 
Рощи в сияющей пасти камина, 
Красные звезды ракет…

Вечное сердце свое и служенье 
Только ему, королю! 
Сердце свое и свое отраженье 
В зеркале… Как я люблю…

Кончено. – Я бы уж не говорила, 
Я посмотрела бы вниз… 
Вы бы молчали, так грустно, так мило 
Тонкий обняв кипарис.

Мы помолчали бы оба – не так ли? — 
Глядя, как где-то у ног, 
В милой какой-нибудь маленькой сакле 
Первый блеснул огонек.

И – потому что от худшей печали 
Шаг – и не больше! – к игре, 
Мы рассмеялись бы и побежали 
За руку вниз по горе.